Русская избирательная икебана

10-02-2018

pavlovsky

  • Новый увлекательный фильм Алексея Навального, касающийся олигархов, миллиардеров – Дерипаски и руководителя аппарата Медведева Приходько.Он увлекательный, он хорошо выстроен. Хотя я и думаю, что на след Рыбки навел тот набег, с которого все начинается, но очень хорошо построен сюжет. Но он очень по тому, что я могу судить, — он очень правдоподобен. Это просто для людей двора кремлевского быт, это повседневность. Для них даже непонятно, а что тут такого особого.

     

    Я уверен, что гости Дерепаски не платят за транспорт, ни за эскорт услуги. С другой стороны, вы знаете, если бы там не было девушек, то уединение Дерипаски с Приходько могло бы вызвать еще больше вопросов и по нынешним временам, но значительно более компрометировать. Поэтому не исключено, что эти девушки – прикрытие. Но все равно они взяли за прикрытие не меньше, чем за работу.

    Сколько яхт, сколько чиновников… Их очень много. И потом, действительно, сколько девушек хороших, сколько ласковых имен. И каждая из них имеет, что рассказать и выложить в Инстаграм. Поэтому, я думаю, что нет, реакции подчеркнуто не будет, либо будет ленивое опровержение, что всё это ложь, клевета, фальсификация.

    Вы знаете, если представить себе, не имея в виду этих двух человек, но представить себе, как будут проходить выборы, подбор преемника нынешнему президенту, то он будет происходить примерно вот так вот: где-то на яхте, в шхерах Норвегии или Финляндии среди девушек прикрытия.

    Понимаете, это проблема управления. Когда вы не выстроили систему, в которой можно давать указания, они проходят своим демократическим, скучным путем, — вот вам надо выстраивать такие доверительные схемы через чиновников, которые прямо не имеют вроде бы отношения к важным сюжетам, и друзей-предпринимателей.

    Вот так, собственно, в этом кругу формируется политика Российской Федерации. Споры идут горячие, там 100 или 50 человек, и как этих 50 Зорге теперь называть: двор, политбюро, друзья, ближний круг, питерские (хотя там уже не очень-то и питерские). Но, тем не менее, факт, что самое уязвимое место в нашей пирамиде власти – ее верхушка.

    Это очень интересная картина, ее интересно наблюдать, но это, извините, не выборы, и это было не выдвижение кандидатов. Тем более, что часть кандидатов – не будем показывать пальцем – были выдвинуты с противоположной стороны, вдвинуты, так сказать, в этот список чудесный. 7 человек, 1 плюс 7. 7 чтобы мнемонически можно каждому присвоить день недели. Понятно, что Грудинин будет понедельником, а дальше уже возможны варианты.

     

    Выборы Путина Путиным. Это очевидно. Переназначение Путина Путиным. А для большинства избирателей – это подтверждение того, что они живут в путинской России, то есть для них это не ситуация выбора. Они не выбирают, они приходят подтвердить. Да, а как еще? Как, извините, Иисус Христос показывал динарий и говорил: «Кто здесь изображен? Кесарь?» — «Кесарь». Вот ровно в этой логике и будет голосование: Кто изображен в бюллетене? Путин. Всё.

    Остальные 7 человек – это эскорт, в хорошем смысле слова эскорт, не в каком-то… Я не знаю, что вы подумали. Это такой торжественный выход, группа сопровождения. Ну, эскорт, собственно, и есть группа сопровождения. Он же бывает даже боевой иногда.

    Все-таки есть некий минимум живописности шествия. Шествие – театральный жанр, и у него есть свои какие-то правила прекрасного. Это дизайн. Почему в икебану можно, действительно, два-три даже не цветка, а НРЗБ — это будет икебана. Но у нас так не умеют, мы не Япония. Поэтому для нашей русской икебаны нужны точно больше пяти.

    Но...  это уже не прежняя ситуация. Поменялось ощущение, что глава этого шествия управляет процессом. То есть теперь, да, конечно, власть там, где она была, но это не воспринимается как что-то предрешенное; это воспринимается как развлечение отдельного клуба людей. И одних там есть яхты, у других есть Кремль. Но это уже не центр внимания страны. Это интересный момент, когда Кремль потерял это стратегическое, а если хотите, драматургическое первенство. И теперь он ставит какие-то постановки, но они не очень увлекательны.

    Вот как они ужасно долго спорят о явке: для легитимности достаточно 70 или все-таки нужно 72? Ощущение, что люди живут в совсем каком-то другом мире. Их дискуссии не увлекают. Есть путинская Россия, в которой проходят выборы, а есть просто Россия, которая и до выборов и после будет жить как-то сама по себе.

    Будут еще наверняка какие-то заготовленные гэги, экшены, наверняка будут. Я думаю, что будет что-нибудь с пальбой. Ведь Крым-то не зря, крымская дата. Крымской дате должно что-то соответствовать крымское помимо «Массандры», то есть что-то военно-патриотическое, бравурное, какие-нибудь плывущие суда сквозь пролив. Должно быть напряжение. Экспозиция, кульминация, и потом финал. Финал – это 18 марта. А перед этим должна быть экспозиция и кульминация. Кульминация должна быть мощной и звучной, я бы сказал. Пока звучности нет совсем.

    Конечно, самое близкое – это восток Украины. Там всегда много с двух сторон горячих парней, которые готовы пострелять, где много оружия и всего на свете. Я думаю, что что-нибудь будет там, мне кажется, что что-нибудь будет…

    Ну, а Сирия – это грустная тема сейчас в свете гибели этого чудесного парня.

    Следующей кульминации не может быть, а вот издержки будут постоянно. Так было со всеми. Не было ни одной страны, сколь угодно авторитарной или либеральной, которая вошла на Ближний Восток и оттуда легко ушла. Американцы сколько раз уходили, сколько раз приходили. Англичане, французы… Там фактически нет возможности ни урегулировать положение – на Ближнем Востоке, — ни там остаться. И выйти тоже непросто.

    Потому что ты обрастаешь союзниками, которые нужны деньги, союзными режимами. А они без тебя уже не могут. Ты все равно что должен отключить их от аппарата искусственного дыхания, искусственной почки – значит, убить. Но их так легко не убьешь, они там все парни хитрые.

    Помните, уже после того, как Ирак завоевали еще год или два ловили Саддама Хусейна? Там все очень искушенные. Теперь победа. За победу надо платить в два раза больше, чем за войну.

    Сирия уже русскому человеку понятна. Если нет загадки, нет тайны, уже все пережили красивую картинку Пальмиры, концерта в Пальмире, потерю Пальмиры, взятие Пальмиры повторное, — тут уже ничего не сделать. Ну что вы, сбросите атомную бомбу, что ли? Там нечего больше делать. А превратить земли измены... — Это изменнические земли, надо ясно понимать: Ближний Восток, независимо от стран, это принципиально изменнические земли; если они не изменяют, он чувствуют, что день прожит зря – ваши союзники, — поэтому там ничего красивого уже быть не может.

    Этот процесс, именуемый выборами, происходит здесь, в Российской Федерации. И мы не можем сказать, что мы этого не видели. Но мы должны увидеть, что именно и как это делается. Да, это очень важно – начать изучать Россию, может быть, не самых ее приятных мест.

    После выборов, когда эти так называемые выборы пройдут, нам, а не кому-то другому придется заниматься делами страны. Мы уже не сможем списать это на Путина, на какое-то там политбюро и так далее. Обществу придется понять, что теперь оно, если хочет сохраниться, должно брать в руки дела страны – общественные и государственные. Для этого нужна территория, нужна общественная площадка. Эти тренинги, фактически это тренинги — работа наблюдателем, какие-то акции гражданского неповиновения – это такой фитнес.

  • Всю неделю активно обсуждалась ситуация в Дагестане, где проходят какие-то достаточно массовые аресты элиты региона, тех людей, которые давно там находились. Зздесь нет никакой особой тайны. Это часть нашего управления с помощью спектакля. И эта модель существовала еще в Советском Союзе. Там только берегли к выборам тоже, кстати, на которых не надо было ждать неожиданностей, — берегли каких-то очень старых эсэсовцев, полицаев и торжественно их доставали и красиво судили. В нашей системе борьба с коррупцией сегодня – это, во-первых, тоже борьба с Навальным. То есть надо показывать, что здесь Кремль идет, по меньшей мере, в ногу с ним.

    Но, заметьте, как она ведется. Она ведется путем создания резонансных сцен. А когда ты создаешь резонансную сцену, кончающуюся плохо для участников, выбранных тобой, ты начинаешь выбирать кого не жалко. Вот ровно так же, таким бразом под конец Советского Союза, когда поднялись упреки партийной номенклатуры, развернули борьбу с коррупцией – где? Не в Ленинграде, ни в Москве, а в Узбекистане. Кого не жалко – в Узбекистане. И «узбекское дело»… Послали туда следователей, ставших знаменитыми – Гдляна и Иванова. И они как бы понимали, чего от них ждут. От них ждут быстрых шокирующих картин: пачки денег, вот этот хлопок, рассказы об ужасах – подземных тюрьмах, которых потом не оказалось, и так далее. И они выбивали это.

    Потом, в общем, это «узбекское дело» фактически было одной из первых глубоких трещин, которые развалили государства, потому что выбрали, фактически наказали республику одну. Хотя ровно всё то же самое было повсюду, только не с хлопком.

    Здесь тоже — почему Дагестан? Потому что Чечню — нельзя. Питер – упасли боже! Какой город выбрать? Вот у нас есть Сахалин. Вот, кстати, Хорошавин, который сидел, сидел – вытаскиваем его и к выборам, значит, его в качестве, так сказать, «старого полицая». торжественно судим. Это такой образ в Советском Союзе: старый полицай.

    Это приводит, во-первых, к недоверию к картинке. Второе: к страшной обиде, потому что Дагестан начал сопротивление терроризму сильно раньше, чем Чеченская республика. И, собственно говоря, эта победоносная война на Кавказе началась с того, что Дагестан оказал сопротивление. И эти люди, которые арестованы, были среди тех, кто участвовал в сопротивлении отрядов Шамиля Басаева.

    Это мы рискуем получить еще одно «узбекское дело», таким образом. Потому что это поиск политически наиболее уязвимых фигур во власти, чтобы они, с одной стороны, символизировали самоочищение власти, а, с другой стороны, чтобы не сильно было жалко. Почему для этого избран Дагестан? Вполне понятно, потому что это, наверное, самый сложный ансамбль на Кавказе. Там же более ста национальностей. Это очень хрупкий баланс. И этот баланс разрушить — потом вы на Чечню не сошлетесь уже.

    Когда возникает в аппарате понимание, что появился новый тренд, то к нему немедленно в фарватер пристраиваются все. Все хотят участвовать, все хотят нести бревно Ильича, и оно начинает удлиняться и удлиняться и дело расти. Очень неприятный момент, что в республику прислали варягов в качестве руководителей.

    На Кавказе это точно все хорошо замечают. Это в русских-то регионах всегда болезненно принимают, а уж тем более там. То есть полная картина, что республику секут. Вот выбрали ее показательно высечь. А она что, самое страшное место в Российской Федерации? Простите, не верю. Обида будет глубокой. И месть там подают тоже холодной.

    Я думаю, что мы как раз нуждаемся в оздоровлении ситуации. Потому что это коррупция с другой стороны. Есть просто коррупция, а есть международное понятие grand corruption – большая коррупция. Большая коррупция – это не откаты и взятки. Она идет сверху. Это та коррупция, которая состоит в порче государственной системы. А вот использование выборочное по политическому выбору силовых структур для наказания отдельных звеньев, тем более, в федеральном государстве республик – это большая коррупция тоже.

    Много обсуждается дело Никиты Белых, которого якобы тоже за коррупцию на 8 лет строго режима приговорили.

    Ну, конечно, и это  было построено как театр с самого начала. Я хочу обратить внимание, что главное у нас – это такое зрелищное начало, когда хватают, когда у человека трясутся руки, он светится зеленым – «чернила 7», как нам объяснили. Видимо, есть чернила – 1, 2, 3, 4, 5, 6… кстати, столько, сколько кандидатов в президенты. А потом… да бог с ним, в данном случае аппарату надо было показать, что он не зря деньги получает, а всем остальным надо было показать, что да, мы судим за коррупцию.

    Но в случае Белых, в отличие от истории с Улюкаевым, где слишком явна провокация – случай с Белых, он показывает просто монетизацию всех отношений в нашей власти. То есть там передаются не приказы, а поручения вместе с деньгами.

    И это монетезированная система, поэтому она не способна выполнять никаких управленческих указаний, поэтому она не может модернизироваться, да и цифрофизироваться, как нам обещают, тоже не очень-то может. То есть перевести ее на блокчейн, чтобы там внутри ходили биткоины – может быть, я не знаю, я не специалист. Но в случае Белых – просто жертва того типа транзакций управленческих, которые в системе считаются нормальными, на самом деле, и он, конечно, опять-таки выбран не случайно.

    Это не мог быть любой, потому что отсев кандидатов у нас идет по скрытому, но определенному скрытому принципу. Оппозиция – черт с ней, главное не должно быть кандидатов от власти других, поэтому все люди, которые имеют политический потенциал, известные этим и так далее, они зачищаются на дальних подступах к выборам, и Белых относится к этому списку. Монополия и единственность Путина не требует исключения кандидатов от оппозиции, она требует исключения кандидатов от власти.

                 По материалам Эхо Москвы подготовил Валерий Лебедев

Комментарии
  • yt395yyk - 12.02.2018 в 10:24:
    Всего комментариев: 73
    I - Russia II India III Tailand Вид спорта - уровень неравенства http://ttolk.ru/articles/kak_v_rossii_rastyot_uroven_neravenstva
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0

Добавить изображение