Души прекрасные порывы

Его, видимо, казацкий хор поддержал в этом время.

Если он пойдет по рукам и будет пользоваться как тамада с ядерным чемоданчиком большим успехом, то, возможно, будет и какой-нибудь специальный танец с чемоданчиком тоже разработан. Но здесь успех налицо, потому что не случайно наша любимица, старушка двухпроцентщица Собчак – именно столько она набрала на последних выборах, — она сразу приревновала. И выяснилось, что, в общем, на семейной груди они пригрели абсолютно ненужного конкурента. И Владимир Владимирович, в общем, со свадьбами справляется не хуже, чем она. Она до этого считалась королевой крутых свадеб, но сейчас это, судя по всему, будет перебивать и переманивать Владимир Владимирович.

Дело не в этом. Вот в Ярославле, как я понял, в конце концов, завершены все аресты. Восьмой мальчик-вертухай арестован. Те самые надсмотрщики, которые пытали заключенного, они все угодили сами за решетку. Но, с моей точки зрения, люди-то абсолютно невинные. Почему? Я уже говорил, что это обычнее русские ребята. Они делали то, что им велели. Они пытали так, как их научили. И они, по сути дела, солдаты, которых выставляют крайними. Система велит пытать, насиловать, унижать. Они пытают, насилуют, унижают. Они и дети и рабы одновременно этой русской тюремной системы. А предпишут им вырывать кому-нибудь ноздри – они будут вырывать кому-нибудь ноздри. А будет система, предположим теоретически, которая не будет требовать пыток, они не будут пытать.

Я тут почитал инструкции скандинавских тюремщиков. Оля, Дымарский, я вам скажу, что даже дипломатический этикет XIX века придворный и то, я бы сказал, позволяет больше вольностей, чем сегодняшние правила поведения тюремщиков в Скандинавии.

И вопрос возникает: будет ли в России когда-нибудь другая система и будут ли тюрьмы, в которых не  будут пытать, унижать, скобарничать и беспредельничать.

Я просто к тому, что эти мальчики, которые были арестованы, они сейчас попадают в зону. И рано или поздно их тоже кто-нибудь разложит на столе для пинг-понга или на бильярдном столе, свяжет руки и начнет пытать. Тех, кто это делает, тоже со временем, вероятно, посадят, тоже отправят на зону. То есть эта машина никогда не  остановится, что бы мы здесь не думали. Потому что то, что произошло, это не порок системы, это не какая-то исключительная гадость. Это скрепа. Это то, без чего никогда не будет жить русская тюрьма. Это то, без чего она никогда не могла жить. Это то, что началось, скажем так, несколько веков назад, и то, что было, есть и будет.

Ведь тюрьма – это та последняя грань, где человека от государства уже ничто не отделяет. А мы знаем, до какой степени государство воспитано на унижении и на, скажем, способности и возможности убивать и пытать.

Причем, не забывайте, мы говорим о Родине, которая с особым наслаждением и чавканьем любит жрать именно собственных детей. Причем ей нравится этот вкус, ей нравится это блюдо. Ей  годятся дети, жаренные в танках, дети, задушенные дымом в «Вишнях», замороженные в лагерях. И вот за 4 века того дикого образования, традиции которого унаследовала сегодняшняя Российская Федерация, конечно, всё это укрепилось. И пытки в тюрьмах – это такая же бессмертная система, как дедовщина, как взяточничество . Вот уберите из тюрем Российской Федерации унижение и пытки, и Россия утратит не только часть своего колорита, но и важную деталь государственной конструкции.

У нас есть Жирик. Жирик блеснул. Его почему-то очень обеспокоила ситуация с утечкой молодых и хорошо образованных мозгов. Его беспокоит то, что молодежь, получившая приличное математическое или физическое, или естественнонаучное образование, вдруг собирает манатки и начинает уезжать на Запад.

И Жириновский, по-моему, вчера выступил с инициативой, которая на первый взгляд кажется дикой, но, на самом деле, вполне себе даже реалистичной. Инициатива: в школах ввести все уроки английского или любого другого иностранного языка – сделать их платными, то есть абсолютно недоступными для большинства населения. Сопоставим это с его заявлением 5 августа в эфире, которое он делал. Это, по сути дела, был призыв к началу репрессий по идеологическим мотивам.

И вот, послушав этот забавный средневековый бред Жирика, любой вменяемый человек решит, что, безусловно, надо уносить ноги из этой страны, где зампред Государственной думы имеет возможность публично озвучивать свои мечты о массовых репрессиях в эфире одного из главных центральных телеканалов.

Жирик не понимает того, что они бегут на Запад не потому, что знают английский, а потому, что понимают жириновский. Есть тоже такой язык. И как тот же самый Жирик, которого так волнует этот вопрос, как бы он мог вложиться в дело предотвращения утечки юных мозгов из России, и может ли он что что-нибудь сделать? Безусловно, может, и, причем может сделать больше, чем кто бы то ни было.

Первый, самый надежный способ – это витрификация. Это заливка в стекло. Таким образом, хоронят наиболее опасные ядерные отходы, в частности 137-й цезий. Вот витрифицируют, его расплавляют, заливают в такие стеклянные огромные блоки и позже складируют. Это такой радикальный случай, притом, что, в общем, в витрифицированном варианте он, может быть, будет вполне себе импозантен.

А затем есть, извините, опыт Павленского. Нет-нет, я имею в данном случае в виду не тестикулы, я имею в виду методику зашивания ртов. Вот в прямом эфире поднимается на трибуну Государственной думы Жириновский и торжественно семью стежками суровой ниткой зашивает себе рот. Понятное дело, что как только это произойдет, вероятно, утечка мозгов из России, как только замолчит Жириновский, станет значительно меньше. И если он, действительно, что-то хочет сделать из любви к Родине, как они любят выражаться, то, вероятно, ему следовало бы именно таким образом поступить. Потому что та ахинея, которую он несет, она же очень обостренно воспринимается. Ну, ладно мы. Мы взрослые, мы понимаем, что это истеричная клоунада, и это всё в  рамках четко отведенной ему Кремлем территории, что парень хайпует, и ничего, в общем, под этим такого нет. Он играет талантливо свою роль. Но всякие высоколобые юнцы и девицы воспринимают всё это очень всерьез и, действительно, начинают собирать манатки, и они абсолютно правы.

И вот сейчас мы перейдем к важнейшей теме недели  — к массовым посадкам за абсолютно безвредную фигню, за перепосты, за сердечки, за так называемые лайки, перейдем к доносам и к другим проявлениям глубокой российской духовности. Вообще, что это такое? С чем мы сейчас имеем дело, что происходит?

Российскую Федерацию относительно долго втягивало в этот абсурд. Мне доводилось много общаться с каскадерами, с русскими ребятами, которые работали в фильмах про зомби в Голливуде. И поскольку там нет такой халявы и такой вольности, как в русском кинематографе, там очень жестокие долгие смены, потому что грим дорогой, его наносят на этих артистов, которые изображают зомби долго и дорого, и делать это на 5-6 часов никто себе не может позволить, поэтому смены по 12-13 часов. А  каскадеры работают вообще постоянно с новыми поколениями зомби. И они говорят, что настолько привыкаешь к этим лицам, к обязательным кускам отвалившихся щек, к капающему гною, к вываливающимся глазам, что когда выходишь в метро или на улицу, все вокруг кажутся патологией.

Вот мы примерно в такой же роли, в таком же качестве. Нам тоже очень многие нормальные вещи кажутся патологией. Привыкнуть ко всему этому можно. Но, вообще, не было никаких сомнений. Я это многократно говорил, что из расписного путинского яичка должен был проклюнуться именно этот птенчик массовых репрессий. Потому что можно сколько угодно сейчас себя успокаивать тем, что птенчик маленький, что это вообще эмбриончик, но это действительно эмбриончик массовых репрессий. Кому-то сейчас он кажется смешным и абсолютно несерьезным.  А я всегда говорил, что не бывает авторитарных и деспотичных режимов, которые могут обойтись без репрессий. Это как сортир без унитаза. Это невозможно. Я имею в виду унитаз или очко, или какое-то другое приспособление, которое является профильным и обязательным для сортира.

Но мы сейчас говорим, в общем, об этом яичке. А его очень долго грели своими заботливыми задами и Поклонская, и Мизулина, и Милонов, и Михалков, и тот же самый Жириновский выгревал это яичко очень долго. Причем, они все искренне думают, что вылупившийся птеродактиль будет считать их мамой и их никогда их не тронет. Вот здесь они тоже сильно ошибаются.

Это в реальности страшная ситуация. Она показывает, с какой легкостью абсолютно любое, не имеющее никакой общественной опасности деяние может начать оцениваться как преступление. Ведь все, о ком мы говорим сегодня, люди, находящиеся под следствием и под обвинениями, — это абсолютно невинные люди.

Я говорю конкретно про эту эпидемию доносов и посадок за лайки и за посты, за копирование, за мнение. Мне страшно, конечно, потому что я ведь воюю на этом поле давно, и когда я вижу этих детей, по сути дела, с рогатками, мне становится не по себе, и я всегда говорю: оставьте эту войну, эту битву профессионалам. Мы это умеем делать, мы знаем, как при этом, по возможности беречь, пытаться, по крайней мере, беречь себя. Вы этого не умеете совершенно. Но они тоже полезли в этот протестный бой.

А вампир-государство в ответ произвел смотр своих сил, и выяснилось, что силы-то есть: лживые, трусливые, совершенно послушные твари, которых нынче называют экспертами, которые подмахнут и создадут любую ахинею. Есть Росгвардия, которая готова выломать любе двери, сломать любой нос и кого угодно возить мордой по асфальту. Сизоносые опера, которые готовы хватать, допрашивать, мурыжить, издеваться над невинными – есть. Судьи, готовые сажать невинных, всё понимающие при этом, тоже есть. Попы, которые будут духовном окормлять и оформлять всё это людоедство, есть. Кадила раздуты, уже кресты блестят, брюхи навыкате и проповеди о необходимости смирения готовы начать звучать. Ну, а вертухаи, которые готовы начать пытать в зонах, они всегда есть. То есть такой чудненький, мягко говоря, комплектец. Всё в наличии, всё есть. И главное  — есть общественное полное одобрение.

Вот, например, та Россия, о которой так любят вздыхать интеллигенты… Вот кто забыл, я напомню, что бедняга Достоевский за перепост письма Белинского, причем устный перепост был приговорен к расстрелу. Головы в мешок  — и на Семеновский плац. И по-другому быть не может. Надежда на то, что птенчик залезет обратно в эту скорлупу и замурует над собой эту дырочку, этот проломчик, тоже нету. Понятно, что этот птенчик уже среди нас.

Для внешнего мира, я полагаю, совершенно безопасен на данный момент. И когда английский или американский парламент или какие-то дипломатические силы выказывают обеспокоенность вмешательства России, это всегда очень смешно, потому что тот троянский конь, которого мы им запускаем, он пуст, оттуда не выскочат никакие гоплиты. А если и выскочат, то с единственной целью: скупить недвижимость на те деньги, которые они попилят от производства этого троянского коня.

То есть для внешнего мира Россия абсолютно безопасна, но для себя самой она опасна смертельна, как она опасна всегда была. Потому что мы знаем, что среди всех этих блюд или, скажем так, из тех детей, которых она любит пожирать, — а она очень любит этим заниматься, — ей наиболее по вкусу именно невинные. И если она не имеет возможности чего-нибудь захватить или что-нибудь уничтожить, то тогда она обращает всю свою страсть к себе самой внутрь. Это всё имеет нормальное психиатрическое объяснение. Классическая психиатрия, ничего нового. Когда начинается умышленное членовредительство просто от невозможности эту агрессию выплеснуть наружу.

То есть, на самом деле, то, что я  скажу, не является панацеей, это никого, возможно, не спасет, но все-таки, может быть, избавит от роли баранов, потому что возможность сопротивляться всему этому есть, по крайней мере, есть шанс. С нами мир и интернет. Это много. Этого не было раньше никогда. Тут надо наращивать некое информационное, медийное сопротивление. И, например, ни в коем случае не требовать отмены экстремистской статьи.

Экстремистская статья, она сама по себе прекрасная. Она прекрасна, потому что она легко разворачивается в обратную сторону. Просто надо определиться, просто надо перестать сюсюкать и думать, что тактика под названием «Дяденька, прости засранца» может кого-то избавить от ответственности. Совершенно бесполезно ныть, причитать и пытаться разжалобит. В конце концов, и операм, которые будут сажать и  судьям, которые будут выносить приговоры, им совершенно безразлична судьба этих мальчишек и девчонок.

Но просто надо перестать выть, ныть и избавиться от слюней, определиться, скажем так. И когда вам предъявляют претензии, например, по оскорблению чувств верующих, которые идут обычно в комплекте с экстремизмом, вы должны прямо и твердо говорить, что религия сама по  себе в сегодняшнем виде, тщательно навязываемая, является антиобщественным, общественно опасным, экстремистским и деструктивным культом, с которым вы боритесь. Вот пусть они попробуют отвечать на ваши обвинения в потворстве экстремизму.

Если они потребуют доказательств – да, пожалуйста. Предложите им ознакомиться с текстами Священного Писания или с текстами Жития святых, где на каждом шагу предлагаются примеры и антиобщественного поведения, где воспеваются убийства, где воспевается ненависть и преследования по национальному, религиозному и расовому признаку.

Я думаю, что это единственное, что избавит, по крайней мере, от роли баранов. Помочь бы могло другое. Если есть картинка, за которую кто-то осужден, то тогда должно появиться сто тысяч перепостов этой картинки в интернете, чтобы они захлебнулись своими делами, и тогда у них уже не будет возможности действовать хотя бы в этом направлении. То есть некое единство, некая отвага, некая твердость в этом деле могла бы, по крайней мере, избавить от роли баранов.

Я, например, до сих пор не понимаю, зачем, за каким чертом мучить очередные поколения, зачем кого-то принуждать жить в нищете с этими очковыми сортирами, с гнилыми полами в поликлиниках. Во имя чего это всё происходит? Понятно, что есть только один разумный, ясный и твердый путь. Этот твердый путь заключается в том, чтобы у людей был мир и определенного рода благополучие. Других способов, кроме как вступление в НАТО и вступление в Евросоюз — двух понятных целей, вообще у сегодняшнего государства развитого быть не может. Но нам объясняют, что этого по какой-то загадочной, таинственной причине особого пути никогда не может быть и никогда не должно произойти, что это самый большой ужас из всех возможных ужасов.

Это подтверждает вся сегодняшняя идеология, которая добровольно зачем-то выбирает не прямой путь в нормальность, в цивилизацию, в то же самое НАТО и  в тот же самый Евросоюз.   Посмотрите: в любом международном аэропорту есть очередь для людей с европейскими паспортами, а есть россияне, которые стоят в огромной толпе с многочисленными авторами романа «Что делать?».

Если вы проштудируете главных реальных идеологов всего этого маразма – назовем вещи своими именами – того же самого Дугина, того же самого Проханова, то вы не увидите там никакого содержания, вы не увидите никакого ответа. Они все вам будут говорить – Проханов в частности – всё сведется к тому, что вот блеск русского самовара… Вот готовы ли вы пожертвовать судьбами своих детей ради блеска самоваров и хорошего настроения Проханова и Дугина? Я думаю, что вряд ли готовы.

Смотрите, вот то, что произошло в Чечне, до какой степени это характерно и до какой степени это страшно? Это серьезная история, потому что ведь хорошо быть диктатором, хорошо быть деспотом, хорошо быть феодалом. Проблема у этого стиля управления только обычно в том, что голова рано или поздно оказывается на шесте или в какой-нибудь антисанитарной корзине. Причем голова не просто голова, а голова грубо и весьма небрежно отрезанная. Именно из-за того, что в комплект стиля феодального правления входит, как правило, отрезанная голова, — от этого пришлось и отказаться.

Но кое-где этот феодальный стиль жив, и феодалы прошлых веков об этом хорошо помнили. Сегодняшние феодалы расслабились. И особенно феодалы с таким мощным религиозным отливом как Кадыров. Посмотрите, что с ним происходит. Откуда взялись эти дети, которые устраивают эти теракты в Грозном? Ведь когда человек нагнетает религиозную истерию, он должен быть готов к тому, что в религиозном фанатизме есть определенного рода состязательность: кто фанатичнее, тот и правее. И, разумеется, всегда фанатичнее будет ИГИЛ*, запрещенная в России организация. Это ужасные слова, но именно ИГИЛ в восточном мире является законодателем религиозной моды, авторитетом и точкой отсчета. И сравниваться с ним невозможно.

И что теперь говорит про Кадырова ИГИЛ? Он показывает свои главные печатные издания – ИГИЛ – и говорит: «Вот посмотрите, какая странная, удивительная нестыковочка. У нас есть Рамзан, эта странная и яркая фигура. Для мусульманского мира он очень знаковый человек. Но этот воин веры, он по совместительству пехотинец иноверца». И вот, наконец, ИГИЛ нащупал это слабое место Кадырова. И вот эти мальчики, которые устроили небольшой акт на улицах Грозного — это только первые ласточки, потому что ИГИЛ умеет нагнетать фанатизм. ИГИЛ умеет быть законодателем в области религиозной моды.

Когда мы слышим про историю в Грозном, мы не видим не единой фотографии. Обычно любят все постить фотки убитых, фотки ликвидированных боевиков. Там нельзя ничего показывать. Там дети 13 лет, которые уже завербованы, потому что та фанатичная сторона оказалась сильней.

И вот я боюсь, что всё то, что касается сегодняшних российских правителей, — чем дальше они будут идти по пути феодализма, изоляции и замкнутости, тем ближе, в общем, прошу прощения, и корзина для головы. Вот очень жалко, честно говоря, Рамзана. Он не слушает хороших советов. А сейчас он их не может услышать, потому что патока и сладость деспотии ему полностью заклеила уши. И как он будет выпутываться из этой ситуации, я не знаю. Давайте на этом с Кадыровым остановимся и просто посмотрим на развитие событий.

И вот к вопросу о том, что когда у России нет возможности кого-нибудь душить вовне, она начинает душить саму себя. Туда же, вероятно, относится вопрос о том, что всерьез всплыла бредовая идея об отнятии так называемых сверхприбылей, о том, что необходимо национализировать успешные предприятия, и всё этот отнять и поделить. Мы помним, что в 18-м году национализация была произведена. Но в результате возникло не всеобщее благополучие, а всюду поползли вши и появились беспризорники, закрылись и заколотились фабрики, заводы и кварталы.

Мы понимаем, что любая национализация – это, прежде всего, увеличении дикое безработицы. Потому что нет такого понятия сверхприбыли. Есть доходы, с которых платятся налоги. Эти налоги должны платиться обязательно. Всё то, что выдумывают сегодняшние экономисты для того, чтобы оправдать очередные безумные траты государства… ведь только идиот думает, что вот потратились на Олимпиаду, потратились бешено на какой-нибудь Донбасс, потратились на Сирию… Поверьте мне, если что-нибудь у кого-нибудь отнимут и разделят, вы этих денег тоже никогда не увидите. Это тоже уйдет на очередную Сирию, очередной Донбасс, на очередные Олимпиады. Это одна из самых бредовых идей, потому что вот тогда то, что еще хоть как-то работает, начнет реально останавливаться.

К тому же мы знаем, что недавно эти деньги отняли у нефтяников. Кто-нибудь видел эти деньги?

По материалам "Невзоровские среды" подготовил В. Лебедев