Агнцы и козлища

11-11-2018
  • ZubovАндрей Борисович Зубов (род. 16 января 1952, Москва) — советский и российский историк, востоковед, религиовед и политолог, доктор исторических наук. В прошлом — профессор МГИМО; был первоначально уволен в марте 2014 года за выражение в прессе мнения, шедшего вразрез с внешнеполитическим курсом России.

     

    Преступник, которого отлавливают и приговаривают к смертной казни за какие-то совершенно явные преступления, он этой своей позорной смертью не становится в ряд  среди достойных и порядочных людей. Очень часто, например, в России таких людей хоронили, не отмечая место могилы, заравнивая место.

    Нам важно ясно совершенно признать преступный характер того режима, который воцарился с октября 17-го года в России. Это преступный режим, потому что он отобрал всю собственность у людей, отобрал право на жизнь и так далее, и так далее. И те люди, которые способствовали активно и сознательно его утверждению или сохранению (даже независимо от того, были они палачи или не были), они, конечно, совсем не те люди, которые были жертвами этого режима.

    А жертвами этого режима были не только те, кого расстреляли в затылок. Жертвами этого режима были все, потому что все дрожали, все были в ужасе, разлучали семьи. Ну что там говорить…

    Они верили и Сталину, и верили в коммунизм, и верили в то, что это чудовищная ошибка произошла. То, во что они верили – это другой разговор. Но если они, скажем, предположим, тот же Антонов-Овсеенко, который на этом же полигоне лежит, просто сделали очень много и очень многого жестокого для установления этого режима… Он же участвовал в свержении Временного правительства, он преступник.

    Он такой же преступник, как Ягода. Ягода тоже, по-моему, никого лично в затылок не расстреливал. Но они оба организовывали этот процесс. Или тот же Тухачевский – он преступник; он преступник, потому что он согласился подавлять крестьянские восстания, травил крестьян газами, что запрещено нормальными человеческими чувствами.

    Поэтому линия разделения идет не по тому, это настоящий палач, как Блохин, который, как известно, в «Книгу рекордов Гиннеса» попал ,  он больше всех убил людей собственноручно в мире. Потом убрали из этой книги – слишком мрачно. Но он в нее когда-то попал. Или это человек, который просто участвовал в созидании большевистского режима как Бухарин, скажем. Но призывал при этом тоже к массовым расстрелам, чисткам и так далее.

    Поэтому я думаю, что, на самом деле, проблема решается довольно просто. Мы не можем никого забыть и не имеем права забыть. Но мы можем разделить, понимаете. Мы не можем лишить людей погребения – это не наше право. Но мы можем сказать, что эти люди являются жертвами режима, а эти люди являются созидателями режима, но они стали его жертвами. И два списка, где будут представлены не только имена, но и очень коротко…как мы это читали у Соловецкого камня…очень коротко послужной список.

    Кем кто был: он был прокурором сталинским или он был, не знаю, простым вагоновожатым или каким-нибудь ученым-физиком и так далее. И, конечно, всюду возможны ошибки. Как раз люди из «Мемориала» мне говорили, что у нас…не помню сколько людей в этом списке…по-моему, около 8 тысяч, но из них примерно у 2 тысяч мы вообще ничего не знаем кроме имени и фамилии. Вот как быть с ними?

    Я считаю, что должны быть презумпция невиновности. Люди, о которых мы ничего не знаем и не можем ничего узнать, хотя пытались (архивы закрыты), мы их считаем невинными жертвами, и мы их помещаем в список жертв. А уж тех, о ком мы знаем, мы их помещаем во второй список. И пусть никто не обижается. Увы, это так.

    Понимаете, человек, который сам создал систему, которая его потом убила…ну, как, скажем, какой-нибудь подручный Усамы бен Ладена, которого потом убил Усама бен Ладен,  он безусловно преступник. То, что он убит этим режимом, не перестает квалифицировать его как преступника. Поэтому могила – конечно. Имя – разумеется. «Последний адрес» – скорее всего, это уже дань памяти, что это невинно пострадавший человек. И мне кажется, что на доме или мостовой, как во многих странах мира это делают, в общем, я бы не стал помещать эти имена.

    Первые  годы деятельности советской власти (буквально начиная с захвата власти 25-го октября) – это же буквально на протяжении 2-3 лет «красный террор», продразверстка, все эти вещи жесточайшие. Если человек их не поддерживал в руководстве – он, конечно, вылетал из этого руководства мгновенно. Но там все поддерживали. Последние колебания были где-то с октября по январь. После разгона Учредительного собрания все закончилось – все поддерживали. И в этом смысле, мне кажется, что это соучастники преступления.

    Вы знаете, здесь есть одна маленькая подсказка. Конечно, она может не всем понравиться, но мне она кажется убедительной. Люди, которые захватили власти беззаконно, — я думаю, никто с этим спорить не будет, -  они не действовали по законам ни Временного правительства, ни по основным законам Российского государства. Они бандитски, беззаконно захватили власть. В России действовали законы, и по этим законам в 1919-м году Сенат Российского государства, который заседал в Ялте под белым правительством, вынес определенные пояснения к статьям: 103-й статье Уложения об уголовных наказаниях, 100-й статье.

    Это кодекс, напомню, 1903-го года. Вот он сказал, что те люди, которые активно содействовали захвату власти большевиками, участвовали в этом захвате власти бандитском, разбойничьем, они повинны  смертной казни, а те, кто вынуждены были пойти на работу к ним, чтобы сохранить свою жизнь, имущество, прокормить детей, они невиновны ни в чем (кроме как моральное осуждение можно им вменить). Поэтому я думаю, что человек, который шел работать Моссельпром и работал там даже каким-то довольно крупным чиновником, он ни в чем невиновен.

    И когда он будет арестован, не дай бог, и расстрелян, он будет чистой жертвой (хотя он действительно формально работал в системе). А вот человек, который добровольно пошел работать в НКВД или на любую должность, и  участвовал в установлении коммунистического режима, участвовал в «красном терроре»,   очень многие, кто участвовали в «красном терроре», активно потом пошли на такие вполне травоядные должности, но в 18-м – 20-м году, во время голодомора 21-го года убивали нещадно – конечно, эти люди должны быть осуждены.

    Я бы  никогда бы не поставил знак равенства между «красным террором» и «белым». . Потому что «белый террор» никогда не был институционально объявлен. Это была инициатива отдельных, пусть довольно высокопоставленных генералов, атаманов. И он ставил свои цели очень узкие. Ну, скажем, осуществить мобилизацию в армии. Только когда было активное сопротивление этой мобилизации, тогда действительно в Сибири происходили казни.

    И эти случаи «белого террора», если его позволено так будет назвать, они достаточно единичны. В том же Крыму, скажем, левые организации все социалистические благополучно существовали при белых, никто их не хватал, не расстреливал, ничего с ними не делал (вообще их не закрывал даже). Боролись только с большевиками, потому что они захватили власть, они бандиты и преступники. А «красный террор» уничтожал всех.
    Ну, и надо покопаться: судьба тех или иных людей не первого ранга, но достаточно известных, игравших какую-то роль во Временном правительстве. Скажем, буквально сегодня: юрист Котляревский, один из главных юридических советников Учредительного собрания – на той же Коммунарке расстрелян. И таких масса. А все люди повыше рангом погибли в первые же дни «красного террора».

    Поэтому «красный террор» — это, конечно, институциональное преступное деяние, которые призвано было запугать все общество. Вы подумайте, ведь что такое «красный террор»? Коммунисты объявили, что они отбирают всю собственность. Ну кто отдаст свою собственность? Ни вы не отдадите, ни Ксения Андреевна не отдаст, и я не отдам свою собственность.  И поэтому возникает «красный террор». Пытать, убивать, поубивать детей – тогда, естественно, человек все бросит, убежит, отдаст  все. А белые не ставили целью отбирание всей собственности. Ему не нужен был аналогичный террор.

    Понимаете, к сожалению, нынешний режим сейчас таков, что люстрация должна быть направлена на него. Люди, которые боролись, которые захватывали власть в 17-м году, и даже те, кто укрепляли эту власть при Сталине, они практически все мертвы (ну, или самые уже дряхлейшие старцы). Поэтому, ну да, люстрация… Как в Германии сейчас, судят какого-то последнего охранника концентрационного лагеря (ему 94 года). Люстрация не может быть в отношении умерших. Но может быть признание незаконным режима, установленного путем захвата власти. И, соответственно, тогда эти люди будут объявлены преступники (пусть они умерли) в силу того, что они участвовали в захвате и удержании власти. Вот это совершенно необходимо сделать. А люстрировать надо сегодняшних товарищей, которые действительно украли у нас демократию.

    80% российских граждан хотят вернуть комсомол (вот буквально недавно был опрос после юбилея комсомола). Не случайно  одобрены модули исторического образования, где совершенно не осуждается ни Октябрьский переворот, ни Сталин, ни Ленин, ни Берия и так далее, а все как-то вот так красивенько замазывается. Если бы такая политика была бы после 45-го года в Германии, то 80% говорили бы, что они за Гитлерюгенд. Не надо обольщаться.

    И антисемитизм, который сейчас латентно присутствует в Германии, тогда бы был просто в сердце каждом почти. И это было бы ужасно. Кстати говоря, мы можем сравнить здесь Германию с Австрией. Вот в Австрии, которая ловко всех убедила, что она первая жертва нацизма, а не первый его союзник, не было насильственной денацификации. И поэтому сейчас там вы сами знаете насколько сильны вот эти, как они сами говорят, голубые настроения.

    Так что, понимаете, у нас эти цифры результат того, что это политика власти, которая ставит памятники Ленину, Сталину, детей учат всему этому, а другое не позволяют практически рассказывать. Вот результат.

    Вот есть некий иррациональный момент, его надо понимать. Почему сейчас в Германии примерно 10% людей ностальгируют по Гитлеру? А было меньше. Сейчас растет. Особенно в Восточных землях. Почему? Вот если вы начинаете копаться, то вы обнаружите в процентах 80-ти, что это потомки людей, которые активно участвовали в нацистском режиме. Это совсем не внуки антифашистов. И здесь есть какое-то внутреннее оправдание предков, моральное оправдание, какая-то связанность с ними. Понимаете, ну чего там, скажем, внуку Молотова очернять Молотова? Все знают, что это чудовище во всех отношениях: начиная от отношения к собственной бабушке этого внука и кончая пактом Молотова – Риббентропа  и всеми расстрельными документами, которые он подписывал. Зачем он его оправдывает? Ну зачем? Ему намного было бы естественней сказать: «Да, он преступник. Но я-то не дед. Я совершенно другой человек. Я скорблю о том, что мой дед вот такой». Но он его оправдывает, книжку написал.

    Потому что очень хочется, понимаете, внуку оправдать деда. Есть другие люди. Я знаю, не буду называть имя уже старого очень человека, сына одного из страшных сталинских палачей, который уехал в Америку давно и который при этом осуждает своего отца; осуждает и ждет декоммунизации, десталинизации. Он говорит: «Я всю жизнь прожил под гнетом вот этой мысли, что мой отец совершал страшные деяния».

    Есть и другой пример более очевидный, это Светлана Аллилуева.  Тут, вы знаете, надо, чтобы вместо меня сидел доктор Зигмунд Фройд. И он бы, конечно, сказал бы намного серьезней все.  Светлана Аллилуева не могла простить убийство матери. И я думаю, что этот сын палача – у него тоже есть что-то в семье (я не копался). А тут – вот простил посадку бабушки и принял дедушку; и сказал, что дедушка ему ближе бабушки (он прямо не раз это говорил).

    Что делать с сегодняшней КПРФ?  Ну конечно не разрешать. Партия, которая объявляет своими героями Ленина и Сталина, не может существовать в России. Понимаете, это же партия, которая превозносит убийц наших отцов и дедов. Ну конечно ей нельзя быть. Не мы убивали их отцов и дедов, они убивали наших отцов и дедов. Это все должно быть запрещено безусловно, как в Германии запрещена нацистская символика, партии и так далее.

    В 97-м году я проводил большой социологический опрос. И там была целая серия вопросов, касающихся отношения к красному флагу или к трехцветному, к Ленину и Сталину. И, в общем, практически по всем опросам, связанным с этим советским прошлым, сторонников этого советского прошлого и его атрибутов было примерно 47% людей. И немножко более половины (51%) были его противниками. Вот это была ситуация в 97-м году. После этого прошло 20 лет. И мы видим, что проценты изменились. Сейчас это 80% "за Сталина" .

    Мы знаем, что они изменились не случайно. Ведь не просто комсомол вспоминают, а комсомол вспоминает Кириенко, комсомол вспоминает Матвиенко, комсомол вспоминает и Путин, и все. То есть это праздник власти. Столетие ВЧК-КГБ-ФСБ вспоминает все современное ФСБ во главе с его почетным председателем Путиным и значки все надевают на себя.

    Поэтому власть сейчас активно придерживается политики восстановления советского не как идеологии (это невосстановимо, это надо у них первых отбирать их собственность), а восстановление советского как положительной памяти об этом жутком времени.

    Поэтому сидит Юрий Дмитриев (вот сейчас второй процесс против него). Человек открыл Сандармох. Я беседовал с Разумовым, с ближайшим коллегой Дмитриева. Он мне рассказывал про все эти раскопки – волосы встают дыбом от того, что они там нашли, и документов, которые они тоже смогли представить. И им мстят, конечно, самым жесточайшим образом. Вот арестовали  человека, который Медвежьегорским музеем заведует. То есть, вы понимаете, самые позорные обвинения им вменяют. Такая гадость и такая безнаказанность во всем! Хотели вообще убрать чтение имен у Соловецкого камня. И только то, что мы все сказали, что мы все равно придем. Сажайте – тогда мы разделим как бы бремя тех, имена которых мы читаем. Не решились. На этот раз не решились. Сломались в последний момент те, кто смотрит на нас из окон на Лубянке. Но что будет на следующий год?

    Так что, сейчас наступает то время, когда не может быть этого нейтралитета. Власть активно агитирует за советское. В Новосибирске открывают сейчас памятник – бюст Сталину. Что мы должны сделать? Всеми средствами, начиная от протеста и кончая образованием, объяснять людям, что это путь в никуда, это путь в катастрофу.

    Это все равно что, представьте себе, в Германии в 50-е – 60-е годы началось бы движение к нацизму: стали бы ставить памятники Гитлеру. Какой была бы сейчас Германия? Ну, конечно, не той Германией, которая объединила всю Европу. Это была бы опять яма, зловонная яма. И мы вот в эту зловонную яму сейчас проваливаемся.

    100-летие Галича отметили . Ну, естественно, не Сталин прикрывает Галича, а Галич прикрывает Сталина. Я, кстати говоря, даже больше рад тому, что отмечают память Галича, чем столетие Солженицына в 2019 г. . Солженицын, в общем, в последние годы пошел на диалог с Путиным откровенный. И надо сказать, мне как, ну, не другу, конечно, но близкому знакомому Солженицына было больно от этого, больно и стыдно. Галич, естественно, не пошел, не успел пойти. И последние его шаги в  России, и уже во Франции были шагами удивительного русского гражданина, одного из лучших русских граждан. Поэтому то, что его вспоминают сейчас – очень важно. И пусть вспоминают. Может быть, для кого-то это будет отрезвляющий момент. Но Галич и комсомол – несовместимые  Надо просто вспомнить стихи Галича, посвященные тем юнкерам, которые устроили восстание в Москве против большевиков, где он говорит: «Кого там везут? – Грибоеда.

    Из-за этого он был исключительно ненавидим коммунистическим режимом. И я думаю, слава богу, что его вспоминают; слава богу, что думают, что это ничего: для интеллигенции бросим кость в виде Галича, а народ будет воспевать Сталина и Дзержинского.

    Я  даже могу рассказать, с какой они идеологией придут. Они придут с той самой идеологией, которая сейчас проповедуется властью: на 95% это необольшевизм и на 5% это какие-то рефлексии старой России. Необольшевизм – это вот то, о чем мы с вами сейчас говорим: Сталин – хороший, Дзержинский – герой. Но коммунизм нам не нужен. Патриотизм. И в первую очередь имперский патриотизм.

    На Украине, скажем, есть украинский национализм. А здесь – это империализм. Как и в нацистской Германии в первую очередь. Это желание: сегодня нам принадлежит Германия, а завтра – весь мир. Вот я прилетел в Вену в понедельник и стою в очереди на паспортный контроль. Прилетело несколько самолетов, не справляются эти полицейские, огромная толпа. Передо мной стоит русская пара лет 40, мужчина и женщина, говорят: «Слушай, надо опять эту Австрию завоевать, а то невозможно долго стоять в очереди». Смешно? Смешно. Но шутка характерная.

    Недавно опубликованы результаты опроса по ценностям стран Евросоюза. И они четко распадаются на посткоммунистические страны и страны Евросоюза, — это ясно видно. Скажем, с тем, что Польша достойна национального величия, согласны 86% поляков. Испания достойна национального величия – с этим согласны только 20% испанцев. О чем это говорит? Это говорит о том, что после войны в Западной Европе, в некоммунистической Европе и вообще в некоммунистическом мире (первом мире) активно изменилась парадигма. До этого была парадигма старая, романтическая, гегелевская парадигма национализма, народ как целое, жизненное пространство, — этим болели все. Все болели, даже англосаксы. Это привело к двум мировым войнам. И на Западе люди поняли, что надо менять на 180 градусов.

    И примат ценностей после 45-го года был – это личность, это человек, его права, его достоинство, его свобода. А все национальные эти безумия – границы и все – это было отброшено в архив. Но, конечно, это есть в глубине человеческой души. Прошло несколько поколений, и эти вещи исподволь стали возрождаться. Память о том ужасе, который был уходит. И в этом смысле, неслучайно то же отмечание «Хрустальной ночи», которую сегодня с ужасом отмечают, показывают хронику. Это позволяет людям вспомнить, что делали наши предки, что делали наши отцы и деды. А у нас это и не начиналось. Ни у нас, ни в Польше, ни в Чехии это не начиналось,  осмысление вот это, индивидуализация. Мы продолжаем мыслить в коллективных категориях нации, народа, жизненного пространства, исторических границ.

    На Западе есть индивидуально осознание себя и коллективная ответственность за прошлое. Не какие-то там таинственные марсиане, а мы, немцы, устроили Холокост. Мне в той же Австрии один крупный ученый, старик уже, сокрушаясь, говорил: «Мой отец голосовал за аншлюс». Я, кстати, спросил этого моего австрийского коллегу, а если бы отец проголосовал против… Ничего бы не было; в общем, тогда это было не очень жестко. Голосовали от сердца.

    У нас  сейчас опять культивируется коллективизм, политический коллективизм. Этому будут и главные политические управления учить.

    А это гибель. Потому что мир знает, что вот этот романтический народ государства (Шеллинг – народ, Гегель – государство), — это кончилось катастрофой двух мировых войн. Мы это знаем. И поэтому если сейчас нынешний путинский режим говорит «а», то завтра будет «б». И «б» уже началось на Украине, в Сирии, теперь в Центральноафриканской Республике, еще непонятно где.

    Немецкое общество  за 12 лет нацизма и за  больные полтора десятилетия Веймарской республики…помните, была пропаганда консервативной революции, которая, в общем, была не многим лучше нацизма…оно, это общество,  было коллективистским. Они всё ждали, когда же то, что предсказывал Гегель, что Германия станет гегемоном мира (германский народ), когда же это осуществится. И ради этого положили миллионы своих граждан и миллионы чужих граждан. Так вот, после 45-го года поняли и стали учить другому. И учитель немецкий, который учил при Бисмарке… Битву при Садовой  с Францией выиграл учитель, помните?

    Ну, а если мы вспомним аншлюс Австрии и Судеты, то это вообще кошмар. Гитлер ехал из Берлина в Вену  8 часов на открытом автомобиле (ну, молодой был, еще сильный человек) и вся дорога была запружена миллионами людей, которые орали «Хайль Гитлер!» и руки вытягивали. И в Вене так орали, что голуби погибали, потому что начинали метаться от крыши к крыше на это главной площади. Да, это было добровольно. И голосовало 98%  за это.

    А сейчас (в конце 40-х годов) учитель немецкий начал учить совершенно другому – индивидуальным ценностям. Карл Ясперс прочитал свои лекции в Мюнхенском университете о коллективной вине и о выходе из этой вины. На него «шикали», студенты топали ногами, потому что все еще жили старыми гитлеровскими парадигмами (это был 46-й – 48-й год). Но Германия добилась своей цели: она научила человека ценности индивидуальной свободы.

    Мы видим ее издержки, которые многим из нас здесь не близки: скажем, однополые браки и так далее. Но это именно то: человек свободен выбирать свою судьбы и в личной жизни, и в общественной жизни (политические партии), и так далее. Он не коллективное животное. Вот это очень важное достижение. Сейчас оно уходит.

    Друзья мои, это мы вы все взяли из германского романтизма (наши все эти славянофилы и западники). Это все читайте внимательно Фихте, Шеллинга и Гегеля – у них все это. Мы взяли это оттуда. Белинский – поклонник Гегеля. Хомяков и Киреевский – поклонники Шеллинга. Это все не из соборности. Это оттуда взято. Это все идеи народа как личности. Это все из той же Германии туманной к нам пришло вместе с Ленским, который "привез учености плоды".

    Да, это два раза обрушило Германию. Это изжито сейчас в целом. А у нас тем более это будет изжито. Русский народ очень индивидуалистичен, на самом деле. И всегда партикуляризм естественен для человека. Моя хата с краю, я ничего не знаю, своя рубашка ближе к телу и так далее. Поэтому ему вменяют… Понимаете, Крепостное право заставило его быть общинником. Не забудьте, что община русская – это фискальная община, созданная крепостным правом.

    А прочитайте какую-нибудь Псковскую судную грамоту – настоящий документ русского Средневековья – это индивидуальная деятельность, деятельность свободных кооперативов (тогда они назывались по-другому, но тем не менее; сябреничество). То есть, на самом деле, русский народ никакой не коллективистский. Вот если германский народ с его колоссальным романтическим коллективизмом все это преодолел, то уж тем более мы это преодолеем, если нам не будут травить мозги нынешние идеологи, начиная с президента России.

    Нам  необходим комплекс мер. Начиная от абсолютно правовых, то есть, как мы уже с вами говорили, признания преступным захват власти большевиками и все, что за этим следует. Ну и, конечно, огромный комплекс образовательных мер, которые позволят людям понять нашу историю; перестать стыдиться, что их дедов расстреляли, посадили; что, на самом деле, они, быть может, большие герои, чем те, кто их сажали и расстреливали. А вы ведь знаете, что очень многие до сих пор, особенно пожилые люди, стыдятся, что их родители стали жертвами сталинско-ленинской системы.

    Поэтому здесь необходим комплекс мер юридических, государственно-политических. Разумеется, переименование улиц. Ну, это же невозможная вещь, понимаете, что Ленин, который совершил вот эту невероятную гадость, вот этот бандитский захват целого великого государства со своими сообщниками, в каждом городе – ему статуя, в каждом городе – ему улица. О каком воспитании после этого может идти речь? Это невозможные вещи. Или, как говорится, дальше будем также бандитски друг у друга все захватывать, или будем все это менять. Пока дальше бандитски все друг у друга захватывают. Вы знаете, что передел собственности – любимое развлечение всей нашей элиты.

    Обсуждать можно все.  Фрай написал «Государство Фюрера», где он об этом подробно пишет. Никто его никуда не уволил. Это крупнейший специалист по нацизму. Но просто это должно быть взвешенно.

    Запреты  должны быть совершенно простые. Например, нельзя публично пропагандировать большевизм, то есть нельзя называть улицы, нельзя ставить памятники. Компартию надо запрещать, если она соединяет себя с преступным режимом.

    Но научные исследования проводите, ради бога.

    Пл материалам Эхо Москвы подготовил В. Лебедев

Комментарии
  • Витя - 12.11.2018 в 13:00:
    Всего комментариев: 116
    Солженицын в "Архипелаге" пишет, что, мол, о погибших в ГУЛАГе писали "увёртливо", мол "трагически погиб в годы культа личности". Но, замечает Солженицын, не все Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
  • Эдуард Бернгард - 14.11.2018 в 01:59:
    Всего комментариев: 370
    Господин Зубов, ЛЮБАЯ крайность плоха, также и крайность охватившего ныне Запад левацкого лжелиберализма, оголтелого мультикультизма, выдаваемого за антифашизм Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
    • Alexander - 15.11.2018 в 01:09:
      Всего комментариев: 14
      Ох, умнО, правильно, и..?
      Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
  • Эдуард Бернгард - 14.11.2018 в 19:51:
    Всего комментариев: 370
    Довольно-таки потешно обозначение Зубовым народа, в основной массе своей хронически-генетически холопского, индивидуалистами. Да ещё в противопоставлении Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
    • Эдуард Бернгард - 30.11.2018 в 07:47:
      Всего комментариев: 370
      Зубов, конечно, прав в том, что немцам - значительной их части - присущ коллективизм, причём - уточню от себя - не столько "романтический", сколько стадный. Но и многим Показать продолжение
      Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
      • Эдуард Бернгард - 30.11.2018 в 18:42:
        Всего комментариев: 370
        Как выяснилось, обстрел маленьких украинских кораблей вели переметнувшиеся на сторону оккупантов в 2014-м году украинцы. Тоже не удивляет. Среди ярых путриотов Показать продолжение
        Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
  • Эдуард Бернгард - 16.11.2018 в 03:24:
    Всего комментариев: 370
    В (пока ещё) благоухоженной и передовой Германии, как ни печально-парадоксально, слишком много люмпенов (коренных люмпенов), по сути несовместимых с этой страной, но Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0

Добавить изображение