Жестокий эксперимент (отзывы тех, кто видел проект "Дау")

Alexander Snegirev

January 28 at 4:57 AM · https://www.facebook.com/alexander.snegirev.1/posts/10211508373499561?hc_location=ufi

В конце сентября 2011 года мы с блондинкой оказались в знаменитых декорациях проекта «Дау» в Харькове.

Съёмочный период подходил к концу, декорации должны были вот-вот разрушить и друзья устроили нам визит.

Чаша заброшенного пятидесятиметрового бассейна под открытым небом была превращена во внутренний двор Института, а технические помещения перестроили под лаборатории, кабинеты и многое другое.

Был тёплый вечер, в дверях стоял сотрудник службы охраны в форме, стилизованной под форму НКВД.

Первым делом нам предложили переодеться в наряд той эпохи, которая царила в Институте – шестидесятые годы.
Переодеваться следовало полностью, включая бельё.
Блондинка сказала "нет", я согласился.
Блондинка оказалась куда более чувствительна, чем я и остро ощутила инфернальную жуть происходящего.
Я, впрочем, тоже её ощутил, но решил всё же в ней извозиться, раз уж приехал.

Весело натянув чёрные сатиновые трусы, оказавшиеся весьма стильными, и белую майку на лямках, я поступил в полное распоряжение знаменитых сестёр–близняшек, отвечавших на проекте за наряды.

С шутками и прибаутками сёстры подобрали мне английский костюм, бежевый плащ, дурацкие тупоносые туфли и кожаный портфель.
Вертясь перед зеркалом, я переполнялся восторгом.

Когда с нарядом было покончено, замечательная Зоя, наша Ариадна в том лабиринте, вручила мне мою же автобиографию: я оказался командировочным сотрудником журнала «Вопросы философии».
Зоя посоветовала мне биографию изучить и благословила.

Надо отметить, что в Институт пускали не всех.
Как бы не всех.
По крайней мере, надо было пройти собеседование.

В бухгалтерии мне выдали суточные и отправили в кабинет к сотруднику первого отдела, реальному отставнику КГБ УССР.

Отставник сидел за столом в полумраке и, увидев меня, принялся задавать вопросы.
- Имя.
Я назвал имя.
- Возраст.
Назвал возраст согласно моей же автобиографии.
Родился я в тридцать четвёртом в Воронеже.
Я с трудом сдерживал улыбку от всего этого фарса.
Ряженый москвич сидит в харьковском бассейне и отвечает на идиотские вопросы бывшего украинского кагэбэшника, чтобы посмотреть какие-то сраные декорации.
Тут мой визави спросил:

- Почему школу закончили в девятнадцать лет?

Игра игрой, но что-то во мне включилось.
Память предков.
Хрен знает.

- Война, - ответил я. – Из-за боевых действий пропустил год.
- В оккупации были? – спросил сотрудник.
- Не был, - ответил я и почему-то почувствовал, что вру.

То есть, я реально не был ни в какой оккупации и родился не в тридцать четвёртом, а на сорок шесть лет позже, и даже не в Воронеже, но почему-то мне стало казаться, что всё это взаправду и я на самом деле был в чёртовой оккупации, а сейчас вру.
Комитетчик посмотрел на меня пристально и выписал пропуск.

Как ни странно, процедура прохождения мимо цербера этого микро Аида стала для меня одним из самых запоминающихся впечатлений.

Внутренний двор – чаша бассейна был оформлен с выдающимся вкусом. Сверкающие «Волги» стояли на подъездном пандусе, из стен торчали стилизованные гигантские руки рабочих, колхозников и не пойми кого ещё, по периметру маячили силуэты охранников в длинных шинелях, играла тихая симфоническая музыка.

Мне любезно показали чертоги.

Вот комната Норы, супруги Дау, здесь работают физики. Если никакой Норы в комнате не оказалось, то физики имелись и вполне себе настоящие. Они и в самом деле вроде как работали.
Биологи наблюдали за мышами в лабиринте (символический образ), буфетчица торговала вполне советским ассортиментом в буфете, тюремщика я попросил запереть меня на минутку в одной из камер.

Камеры – копии камер советских тюрем наводили подлинный ужас.
Тесная с железными откидными нарами, которые поднимали в дневное время.
Я постучался в дверь раньше, чем истекла минута.

Все побывавшие в тех декорациях вспоминают буфет.
Он был великолепен.
Бутерброды, салат «оливье» и алкоголь, в бутылках с этикетками и крышками того времени.
Полное, типа, погружение.
Старые песни о главном.

Вжившись в роль ещё на беседе с комитетчиком, я с радостью истратил суточные: купил бутылку «Советского виски», пачку кофе и банку какао.
Всё это погрузили в авоську и любезно мне вручили.
Кажется, я истратил до копейки всё, с чем пришёл.
Не истратил лишь презервативы.
Парочку советских.
Они хранятся у меня по сей день.
Как и виски с какао.

Резинками меня снабдили так же, как и деньгами с биографией.
На резинки делалась ставка.

Дело в том, что буфетчицами на проекте работали украинские порно-актрисы.
Не знаю, правда ли это, но буфетчица, обслуживавшая меня, выглядела вполне игриво.
Фокус в том, что всем гостям, и мне в том числе, всячески давали понять, что буфетчицы на проекте огонь.
Буфетчицы как бы эвэйлибл.
Из-за одной осветитель даже подрался с оператором.
Секс на «Дау» - особая тема.
Про то, как кто-то кого-то трахнул и это попало в объективы камер, говорилось очень много.
Буфетчицы эти, выдаваемые «командировочным» презики, бухло, общий нервяк и атмосфера диктатуры всё как бы подталкивало к пьянке и ебле.

Рассматривая потом альбомы с фотографиями со съёмок, восхищаясь красотой и масштабом, когда главная улица Харькова полностью перекрывалась, дома перекрашивались и даже переклеивались обои в тех квартирах, окна которых попадали в кадр, когда на харьковском аэродроме был построен старинный сверкающий пассажирский самолёт в натуральную величину, когда из зон привозились мрачные уголовники, для исполнения ролей сотрудников НКВД, когда на Украине закончилась вся киноплёнка, а на блошиных рынках – реквизит, восхищаясь красотой и размахом, мы невольно думали об унижении и презрении.

В фундаменте всей этой, безусловно прекрасной, но жуткой пирамиды стояли унижение и презрение.
Унижение навязанными старыми трусами (если мужские шили специально для проекта, то женское бельё было сплошь винтажным), унижение собеседованием с комитетчиком, унижение собственным притворством, унижение ролью подглядывающего, унижение попыткой искушения несчастной буфетчицей и ретро-какао.
С одной стороны, искуситель представал в роли плохо замаскированного чёртика, которого хочется спросить: «Чувак, ты серьёзно?», с другой – сколько людей повелось на это. Допустим, не трахнул я эту буфетчицу, но окажись я там на подольше и без блондинки, может и трахнул бы. Да и не важно, ведь я с такой радостью нахапал полную авоську совершенно ненужной мне хрени. Повёлся не на буфетчицу, а на хавку, какая разница.

В декорациях, по слухам, побывали Марина Абрамович и Роман Абрамович, Институт был весьма заметным вип-аттракционом для своих, но сутью всего этого было именно сладострастие, которое испытывал демиург от созерцания чужого унижения.
Весь этот перекрытый Харьков, ничтожные зарплаты тех, кто на проекте работал, соседство запредельного мотовства и чудовищной нищеты тоже является ни чем иным, как унижением. Причём унижением и нищих, которые всё это терпят, и богачей, которые всё это поощряют, и любопытствующих зевак, вроде меня, унижение всех прямых и косвенных участников, но главное – самого себя.
Это же как надо презирать людей, чтобы так упорно стремиться выявить их низменные черты.
Это же как надо отделять себя от людей, как истово доказывать, в первую очередь, себе самому, что люди слабы и ничтожны.
Откуда берётся порыв, чтобы с таким сладострастием потирать ладони, перечисляя сотни часов отснятой плёнки, тысячи страниц стенографии, миллионы долларов бюджета?
Зачем?
Откуда эта гигантомания?
Какая сильная боль стоит за этим,
Какое тягостное неприятие собственной человеческой природы,
Какое отчаянное осознание несбыточности ухода от собственной природы,
Какое болезненное желание эту природу унизить.
Самое смешное и печальное, что неприятие собственной природы свойственно именно человеку.

Теперь, когда я вижу посты о парижской премьере «Дау», обо всех этих визах, досмотре, обещанных и сорванных событиях, я снова думаю о том, каким огромным потенциалом обладает презрение к людям, страсть унижать людей и быть униженным самому.
Игровой проект про тоталитаризм давно перестал быть игровым, персонажами проекта «Дау» давно перестали быть артисты и гости.
Не знаю, как для специалистов, для меня это проект об одном человеке.
Может показаться, что я сейчас напишу слово «автор».
Нет.
Это проект о человеке вообще.
Это проект о том, как мы боимся красоты, как мы только и заняты тем, чтобы красоту растоптать и унизить, и не где-то там, а, прежде всего, в самих себе.

Marian Zhunin

Уж больно это все натужно и похоже на мелочный расчет: сойдешь за интеллектуала в одном ряду с Тарковским и Ильей Кабаковым, если изваляешь своих героев в грязи и поместишь их в совковую фантасмагорию. А то иначе как продать свой расейский гений?? Брезгливо. Очень! Хотя в одном Илье Х. надо отдать должное: талант импрессарио у него точно есть - это ж надо такой хайп всемирный поднять вокруг не такого уж известного себя (не Триер все-таки). Это само по себе интересно. Илья, безусловно, уловил потенциальный запрос на квест, на альтернативную жизнь арт-хауса.

Да, у меня тоже возникло впечатление сладострастной спекуляции и соответствующего омерзения от всего этого проекта.

Tatiana Iessoian

За 150 евро я вчера подверглась именно унижению, издевательству и презрению. Именно так как и написано в статье! Французы возмущены, это просто грабеж средь бела дня!  Народ! То что представлено а Париже называется хорошим лагерным словом : фуфло! Еще гуляет по французской сети статья как ужасно обращался режиссер с актерами участниками в этом балагане. Но вернусь в Париж : обвели вокруг пальца как буратин. Еще и выудили личные данные!

Irina Duport   January 24 at 10:38 PM ·

Итак, Дау ,  как честная девушка, рассказываю.
Перед тем, как идти, я прочитала все доступные рецензии.
На всех доступных языках, чтобы подготовиться. Ну и подготовилась так, что была готова ко всему. Меня предупредили о натуральном сексе и насилии. Я это в натуральном виде не очень люблю,но таково нынче искусство. Надо привыкать. правда, я вспомнила, что "в СССР секса нет", а режиссер упирал на достоверность, и мне стало ещё любопытней.
Я взяла простую визу на 6 часов, рассудив, что больше чем 4 раза по 6 часов я не выдержу, и тогда это самый дешевый вариант.
Надо было прийти за полчаса и получить визу. Для этого в центре площади Шатле был построен стеклянный киоск и там выдавали визы. очередь была огромной, и слабо двигалась. Я подумала, что это часть концепта: во-первых, потому что это часть советской цивилизации, а во-вторых, потому что Сорокин же сценарий писал.
Уже время подходило к шести, как к нам в конец очереди пришли люди и сказали, что все отменяется так как префектура не дала разрешение. И всех просят уйти, а деньги вернут или можно перенести на другой день.
Все стали расходиться, а я почему-то пошла к киоску. Я настолько была готова ко всему, что даже не удивилась.
Возле самого киоска я неожиданно встретила знакомую даму, очень важную в культуре. Едва я успела поздороваться, как появился сам Хржановский и сказал, что разрешение на прием публики не дали, но друзей и друзей друзей провести можно. Вобщем, мне удалось убедить тех, кто пропускал, что я друг. "Администратор вспомнил, где он видел эти ясные голубые глаза.." - вспомнила я своего любимого персонажа.
Друзей и друзей друзей оказалось на полный театр. Театр де ла Виль, напротив Шатле. На входе просили сдать телефоны в камеру хранения, дальше был портик секьюрити и... бар. Я очень обрадовалась горячему чаю в железных кружках, так как была очень простужена и сильно кашляла. На стойке даже была миска с кусочками лимона.
Тем временем всех пригласили в зал, и мы пошли рассаживаться. На входе в зал давали специальный телефон с переводом. Я таки удивилась количеству французов и людей, не говорящих по русски. Мне казалось, что тут должна быть сугубо русскоязычная публика. Кстати, это и обьясняло, почему публика так быстро разошлась из очереди.

Театр во время ремонта это гениальный ход. это можно было прямо в театре и снимать. Очень погружает в советскую атмосферу. Эдакий вечный ремонт мира.
Несмотря на включенные отопители, было очень холодно. Крутой амфитеатр из ободранного бетона с матами из плотного поролона. Свет погас, и на нас нахлынули сначала звуки.
Звуки были странные, под стать фильму. Шёпот, завывания, вой... Минуты через три появилось что-то на экране.
не буду пересказывать фильм Дау 7, чтобы не портить впечатление тем, кто ещё пойдёт.
Фильм очень статичный, свет неровный, лица блестят, камера иногда дрожит... Если бы я не прочитала, что там невероятно крутой оператор, я бы решила, что это брак. А так наверное творческий приём.
В фильме три человека - Дау, его старая любовь и неожиданно вернувшаяся жена. Прекрасная игра актёров в замкнутом пространстве, обилие реквизита. Очень красивое трюмо.
Я так подготовилась к чему-то тяжелому для восприятия, что этот фильм понравился мне как фильм, но был слишком банальным для моего расширенного восприятия. То есть я вполне могла бы его посмотреть в обычном кинотеатре. По композиции напомнил Осеннюю сонату Бергмана. Ничуть не хуже,кстати. Фильм закончился неожиданно, даже оборвался. Мне чего-то не хватало. Впечатление от порванной плёнки...

После фильма нам предложили пойти в кабинки и поговорить с участниками. Меня спросили, на каком языке я хочу общаться, я сказала, что мне все равно, и тогда меня как единственную из группы, владеющую русским, отправили в кабинет с русским собеседником. Им оказалась симпатичная женщина с длинными рыжими волосами. Она спросила меня, что мне понравилось, что я скажу семье про фильм. Сказала, что на её мужа фильм произвел тяжёлое впечатление. Я ответила, что наверное я не то смотрела, мне попалась классическая картина. Я читала, что для кабинок пригласили психологов, попов, раввинов и даже шаманов. И спросила, в чем смысл этих разговоров. она сказала, чтобы вывести зрителя из фильма. И еще сказала, что она актриса и там тоже работала. Оказалось, что она была женой Дау. То есть я полтора часа смотрела на неё крупным планом и не узнала! Я офигела от себя и поняла, что я хороший зритель и погрузилась в искусство.

Потом в баре кормили. Я съела тарелку борща из железной миски. И опять горячий чай, чтобы не кашлять на весь зал.
Потом сказали, что внизу начнётся ещё показ. Я пошла вниз, дверь в зал была закрыта и стоял охранник, объявивший, что мест нет. Но мне сегодня определённо везло: вышел другой охранник из зала и сказал, что есть одно место. Я тут же юркнула в зал, где оказалось десяток свободных мест. Зал был маленький, всего четыре ряда стульев. Мы смотрели Дау 8, Наследие.
И тут мне понадобилось терпение, настоянное на любопытстве.
Ещё в кабинке для разговоров женщина спросила меня, уйду ли я, если мне будет неинтересно. Я честно сказала нет. Ибо любопытство во мне сильнее. Ну и еще надежда что вот потом будет интереснее. Или жалко пропустить что-то важное. Вобщем, я из тех, кто смотрит до конца.
отдельное браво архитектору и художнику постановщику. Построили фантастической красоты декор, в четком духе сталинского ардеко. Особо отмечу дверные ручки серпами.
А фильм - половина это пьянка уборщицы с дворниками и вторая половина секс дворников вперемешку с мордобоем и в конце экстатический религиозный монолог на унитазе.
Омерзительность моих ощущений от фильма чуть балансровалась начальной сценой, которая вводит этих дворников в сюжет. Эта сцена по эстетичности стоит всего остального, она очень эротична и сразу даёт намёк на концовку. Символичность и эротичность переплетаются в ней узлом, как в остальных сценах бесконечный секс с мордобоем.
А в начальной сцене два дворника ходят по двору Института с золотыми граблями. Они смотрят друг на друга, двигаются... Вобщем тут я стала ждать историю их любви.
Но ждать пришлось долго.

Речь исключительно матерная. Я забавлялась слушанием французского перевода и даже узнала пару новых слов.
Если честно, то смотреть дико скучно и даже местами дико и мерзко. Хорошо потом в баре наткнулась на милейшую девушку, специально прилетевшую из Москвы на премьеру, и она мне объяснила,что у неандертальцев тоже бывает любовь. Такая ущербная. Ну хорошо, пусть будет, но по мне так незачем разводить на два часа экранного времени и называть это высоким искусством. Впрочем, и в живописи, увы, так же.
Обещали ещё какое то действие, на выходе из зала были кабинки с мониторами, там одновременно можно было смотреть на микро экранах разные фильмы, получая соответствующий звук,подводя курсор на изображение.
Скука - долгий секс без диалога, нудные разговоры, выпивки...
Не знаю,пойду ли ещё.

Zinaida Pronchenko  January 26 at 6:53 AM ·

Побывала во вселенной ДАУ. Никаких дауфонов, шаманов, раввинов и оргазмических касок. Вместо - разброд и шатание невменяемого персонала - посреди совершенно нелепой инсталляции, которую не взял бы ни один провинциальный музей (уровень очень стыдный). Но это ладно. Теперь по кино. Мне удалось посмотреть всего лишь два фильма (а значит в целом судить не могу!) номер 3 и 7 про ДАУ и его старую греческую любовь и про Нору и ее маму. Это абсолютно традиционное кино без единого радикального жеста. Никакой удивительной смеси жизни и искусства, прорывающихся друг через друга, я не углядела. Разве что ни на секунду невозможно абстрагироваться от того, что Курентзис это Курентзис и сейчас возьмётся выговаривать тебе с экрана за зазвеневший во время концерта телефон. Мое резюме такое: расхожие образы из кинематографа прошлого (от Бергмана до Германа) вплоть до ужимок и прыжков (участники пытаются «жить» в кадре, но потом как бы спохватываются и включают режим жутчайших клише) разбавлено каким-то криптототалитарным сюром (кумачовые шелковые простыни, советский гимн на всех языках, включая, наверное, суахили, декламация Пушкина в исподнем, фаллоимитаторы рядом с ордена красного знамени и прочий Ленин-гриб для белых туристов).

Иногда (3 минуты из 4 часов) проклевывается что-то подлинное и высокое - сцена ревности Норы, например. Мне, простой русской бабе, кажется, что у Хржановского, как говорят французы, глаза больше желудка, он заварил кашу, наснимал слишком много неоднородного материала, не смог ничего смонтировать и теперь под видом эксперимента, пытается нам втюхать полуфабрикат. Хржановский боится играть по правилам, по правилам - он крепкий середнячок не более. Короче,спасибо тебе, Господи, за Годара и Ханеке, Ассайяса, Бонелло и Каракса, румынов и «берлинскую школу», Хон Сан Су и Такаши Миике, Мартель, Серра и Кошту, даже за Лантимоса и Рейгадаса, Джейлана, Чжанке и Ли Чан Дона, за Лозницу и Клер Дени, мамблкор и Нетфликс и так далее и так далее. А Хржановский в этом списке - сотый лишний.

Victor Boyko  January 29 at 6:27 AM · Про #Дау

Сейчас, когда я (слава богу наконец уже) сижу на борту самолёта Париж-Москва, я постараюсь суммировать свои впечатления от прошедших трёх дней. Извините за несвязный текст, но я, кажется, всё ещё пьян, так как по-другому в театре де ля Вилль было сущевствовать невозможно.
Если нужно описать всё одним словом, то пожалуйста, вот оно: weird. Я даже большими буквами напишу: WEIRD. DAU - наверняка один из самых странных проектов, когда-либо созданных человечеством. Меткий англоязычный комментарий в инстаграме: “мы все пали жертвой очень грамотной маркетинговой кампании. Жалость вызывает то, что потратив столько денег, было достигнуто так мало”.

По факту: театр один, а не два (второй не готов, да и на первый сутки не давала разрешение полиция). Никого моста между ними не будет, прям очевидно, что это невозможно и никогда не было возможно - расстояние между театрами по улице - метров 70, одно проектирование такого моста, чтобы по нему могла безопасно (!) двигаться публика (а это Франция, не Россия), заняло бы годы. Анкета из сорока вопросов, где в том числе нужно было отвечать про свой сексуальный опыт - ни на что не влияет, выдаваемые смартфоны работают только в качестве синхронного переводчика скринингов.
То, что на входе нужно сдавать в ящички телефоны - это ОГРОМНЫЙ плюс, правда, браво! Публика взаимодействует и общается друг с другом, огромное количество то и дело возникающих small talks как со старыми друзьями, так и с абсолютно незнакомыми людьми. Не последнюю роль в этом сыграла водка, но о водке позже.
По итогам первых трёх дней работы проекта: ты никогда не уверен, что произойдёт, а ещё никто вокруг ничего не знает. В первые два дня было неясно, где когда какой фильм начнётся и начнётся ли вообще. Залов всего два. В день открытия мы с Колей час просидели в большом зале, даже заснули, но ничего так и не произошло. На третий день наконец-то хотя бы появились объявления по громкой связи, однако если тебе говорят, что скрининг начнётся в 0:15, он начнётся в лучшем случае в 0:45, а может и не начнётся.

В одном из случаев мой друг увёл меня из нижнего зала с показа очень трогательного и откровенного фильма про лесбийскую любовь двух сотрудниц, потому что в большом зале должно было начаться выступление Брайана Ино, о чём сказала одна из организаторш, неким триггером стало то, что другая организаторша вытащила из этого зала Ольгу Свиблову. В большой зал, где планировалось выступление, в какой-то момент охранники зачем-то перестали пускать вообще кого бы-то ни было, включая Теодора Курентзиса, но когда мы наконец в зал прорвались, мы увидели что внутри он заполнен процентов на 30. Прождали выступление Брайна Ино мы около полутора часов, не меньше, и оно так и не началось, и я не знаю, было ли оно вообще.

На следующий день по громкой связи объявили, что на пятом этаже начнётся концерт Курентзиса в шесть часов, он совершенно точно не начался и в семь тридцать, когда нам нужно было уезжать на футбол.
Но вот парадокс - в пространство безусловно ХОЧЕТСЯ возвращаться. Мы сидели на отличных местах на стадионе Парк де Пренс, но ПСЖ настолько скучно играл, и трибуна настолько не болела, что мы ушли в перерыве чтобы вернуться на DAU, выпить там водки и продолжить смотреть. Водка везде, и ей начинается и заканчивается всё.

На верхних этажах театра воспроизведены интерьеры коммунальной квартиры, где в первый день мы слушали истории и горловое пение алтайского шамана в киргизской шапке “в киргизской, блять, шапке!” (с) Кирилл, а распорядительница комнаты усадила нас с Колей прямо за шаманом, налила по пол-кружки водки, а услышав русскую речь сказала “о, так вы наши? так я сейчас вам ещё килечку принесу!”, в итоге мы час пили водку (совершенно бесплатно) и заедали её килькой прямо из консервной банки.

На второй день в одной из коммунальных комнат Андрей тупо заснул на диване, и охрану это вообще не беспокоило - спит и ладно. Это совершенно гениальная находка - ты можешь покинуть проект в любое время (чтобы пойти, например, домой поспать), потом вернуться в него и продолжить с любого места. Наверное, было бы круто, если бы у бизнесмена Адоньева были какие-то совсем неограниченные деньги, и DAU просто шёл бы в театре де ла Вилль вечно. Это было бы прекрасным памятником Илье Хржановскому.
Про кино. Это всё прекрасно, но многие, оказывается, думают, что DAU - это про кино. О'кей. Вообще, следовало догадаться и раньше, когда официальный трейлер, ТРЕЙЛЕР, бл! оказался исключительно набором фотографий со съёмочной площадки и нарративом в виде бегущей строки. На DAU показывают не фильм, а просто вывалили некую гору когда-то рабочего материала, из которого, возможно, когда-нибудь получится “фильм” (если это вообще кому-нибудь нужно). Вмешательство монтажёров минимально (меня не удивит если их вообще не было), так что часто сцены очень затянуты, диалоги - длинны и бессмысленны.

Но это ещё ничего. Самое большое разочарование - звук. Во-первых, “фильмы” не переозвучены, вы слышите всё “с камеры”. Часто диалогов не слышно или невозможно разобрать ни одной фразы. Особенно всё плохо в большом зале, который, так как театр на ремонте и там нет отделки (да-да, вы сидите в зале, разобранном до бетонного основания) даёт акустическое эхо.

Тяжелее всего разобрать героя Курентзиса, собственно самого Дау, так как он говорит тихо, с заметным акцентом и просто неразборчиво. Очень бы помогли субтитры, но они есть не во всех фильмах, в одном, например были, английские. Да-да, не смейтесь, но мне английские субтитры помогали разобрать русскую речь.

Второе разочарование - общие планы. В первых статьях про DAU (Коммерсантъ в 2010м) расказывалось, что чуть ли не половина Харькова участвует в фильме, были фотографии со старыми трамваями, почтамт. Ничего этого нельзя посмотреть, в реальности общие планы - это некий “внутренний двор” института, всего одна большая декорация, по галереям-улицам которого туда-сюда ходят герои, ездят ЗИСы и Победы и дворники бесконечно убирают снег и разравнивают грязь. На пятом часу возникает ощущение дежавю.
Однако сюжет присутствует, и на третьем фильме ты уже начинаешь узнавать пересекающихся героев по именам и фамилиям, а потом понимаешь, что ты внутри реалити-шоу. С матом, с сексом и тп. Никаких особо dusturbing, как писали в Le Modne сцен на самом деле нет. Даже сцена разгрома соратниками Тесака института и массовой погрузки трупов в грузовик не вызывает отторжения (в отличие от, например, сцен чеченской войны в “Тесноте”, однако совершенно линчевский мороз по коже от сцены обычного разговора за столом, когда сотрудник органов госбезопасности говорит будущему исполнителю “на самом верху принято решение о нецелесообразности дальнейшего существования института и всех его сотрудников”.

Bottom line: Сочетание всего этого - неясности, атмосферы и водки сработало настолько хорошо, что вставляет. Конечно, нужно сделать скидку на то, что все три дня нашего присутствия в Teatre de la Ville большую часть времени мы были совершенно упороты, наверное, поэтому нам и понравилось. Понравится ли остальным - не уверен. Надо ли съездить - да, обязательно. Хотя бы потому, что это правда запомнится на всю жизнь своим масштабом и очень странной реализацией.