Наша дочь принцесса Анна

02-08-2019
  • image001Моя падчерица Анна Михайловна Тищенко вышла замуж за шведского гражданина Магнуса Юнггрена, с которым познакомилась во время его академической стажировки в Ленинграде. Швед был по профессии славистом и специализировался на творчестве Андрея  Белого. Прекрасно, без акцента говорил по-русски. Анна же, будучи аспиранткой филфака университета, с лёгкостью добавила к своим трём основным европейским языкам шведский.

    Был швед лет на десять старше Анны и произвёл самое благоприятное впечатление на мать Анны и на меня, её мужа, хотя я и видел его один раз, причём нелегально. Дело в том, что я, как сотрудник института ГОИ, относящегося к оборонной промышленности, не имел права общаться с иностранцами иначе, как запросив перед этим разрешения в министерстве в Москве. Анна же привела его к нам в дом, не уведомив об этом меня, так что я по закону должен был сообщить об этой незапланированной встрече представителю КГБ по месту службы и далее следовать его указаниям. Ничего этого я не сделал, легкомысленно понадеявшись, что этот мимолётный визит останется незамеченным «компетентными органами».

    Тот визит шведа к нам носил вполне деловой характер – швед нуждался в помощи.  Незадолго до того его обокрали в каком-то ленинградском ресторане: у него украли пиджак вместе с деньгами и документами, и Анна привела его к матери в надежде на какой-нибудь из моих пиджаков. Подходящий пиджак нашёлся, каковой и был передан шведу вместе с некоторой суммой денег.  Швед благополучно уехал домой.

    Вскоре после ряда детективных приключений (о которых я здесь умолчу), к мужу на постоянное жительство в Швецию выехала и Анна. Было это в 1979 году.

    Мать Анны в дальнейшем неоднократно обращалась в ОВИР за разрешением посетить дочь в Стокгольме, но неизменно получала отказ с мотивировкой о «нецелесообразности» визита. Это было, впрочем, ожидаемо, потому что мать Анны всего лишь семь лет назад уволилась из того же секретного ГОИ, где работал я. Это не помешало Анне, получившей шведское гражданство, оформить визу на посещение СССР, которое она предприняла несколько лет спустя.

    Анна ещё не приехала, но слух о её визите дошёл до спецотделаГОИ, куда меня неожиданно вызвали. Там меня ожидали три человека – заместитель директора по режиму, начальник спецотдела и сотрудник из «Большого дома» на Литейном 4.

  • Встретили меня довольно приветливо. Мне представили сотрудника ленинградской Лубянки, который спросил меня укоризненно, почему я не искренен с «органами». Я выразил удивление, и мне пояснили, что я не сообщил своевременно о том, что моя дочь выехала за границу на постоянное жительство.

    Я стал оправдываться тем, что Анна мне не дочь и что мы никогда не жили вместе. Мои объяснения были приняты снисходительно и мне объяснили, что я должен в дальнейшем сотрудничать с органами. Каким образом? – спросил я, и мне объяснили, что должен впредь информировать органы о планах моей дочери. «Вот нам стало известно, что она скоро приедет в Ленинград. Мы к ней особых претензий не имеем – ну, там, у неё круг диссидентских знакомых, антисоветские разговоры… Но вот муж у неё – это настоящий враг. Он – «Международная амнистия»! (Тут уж я внутренне охнул: ничего себе – лицо врага! Мне было известно, что швед – волонтер  “Amnesty International”, и он распределяет от фонда Солженицына сухие супы по семьям сидящих в тюрьмах СССР диссидентов. Вот уж враг!).

    Я смолчал, а мой инструктор продолжал: «Мы должны знать заранее его планы по приезду в СССР. В его записных книжках мы обнаружили множество адресов антисоветчиков…» Он продолжал говорить, но я плохо его слушал, потому что отвлёкся на тему украденного у шведа пиджака с документами и деньгами – так вот, куда делся этот пиджак! Опомнившись, я спросил – откуда я могу знать о планах этого шведа? Никакой связи у меня с ним нет. Это ведь ваше дело узнавать о планах врагов! «При чём тут мы?» - возмутился инструктор.  «Это дело разведки, а мы – контрразведка!»

    На этом мы и расстались. Но последствия этого ожидаемого визита Анны на этом не кончились. Деда Анны, полковника медицинской службы, вызвали в его спецотдел и сообщили ему, что он уволен по причине наличия родственника за границей, что несовместимо с его секретной работой. А до того органы проморгали его родственную связь с Анной – она обнаружилась лишь при рассмотрении ходатайства Анны о визе. Меня не уволили. Думаю, не потому, что Анна не состояла в родстве со мной, а из-за того, что как раз в том 1979 году меня избрали в АН СССР, и я оказался, в некотором отношении, в советской номенклатуре.

     

Комментарии
  • Уфч - 02.08.2019 в 07:50:
    Всего комментариев: 1210
    Наварное глупый вопрос, но почему Анна - принцесса? А первые отделы они такие. И охранники и охраняемые обычно друг другу соответствуют, все притворялись. И сейчас Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 1
  • net - 02.08.2019 в 13:50:
    Всего комментариев: 470
    шкодно
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 1

Добавить изображение