Малый террор

09-08-2019
  • Большой Брат видит тебя

  • Наиболее подробные видеоотчеты о так называмых прогулках по Бульварному кольцу 27 июля и 3 августа снял и откомментировал блогер номер один Илья Варламов.
    На них видно, как каратели как бы ни с того ни с сего выхватывают гуляющих или просто стоящих на месте граждан, бьют и волокут в автозаки.  Варламов пытался вычислить признаки, по которым берут вот этого, а другого стоящего рядом, не берут. Иногда этот стоящий рядом оказывался другом взятого или его родственником и он при этом даже сам просил его запихнуть в автозак за компанию, но опричники его не брали и даже отталкивали такого добровольца от дверей автозака.
  • Пораженный Илья стал допытываться у одного из карателей (он был в маске, как и остальные каратели) в чем тут дело, почему этого вы задержали, а того – нет? Ответ был таков:  он кричал «позор». А кричать и скандировать запрещено. Да нет, я же был рядом, возражал Илья, ничего он не кричал. И не пел (музыка на таких сходках также запрещена). Он молчал. Ну, значит, он показал нам кулак. Не показывал. Ну, гримасы корчил. Не корчил. Ты, парень, не видел, а мы видели. У нас глаз наметан.
    Недоумение Ильи усилилось, чем он и поделился со зрителями своего ютьюб канала, число которых сегодня уже перевалило за миллион.
  • Я просмотрел все снятые кем-либо ролики этих событий. Явных причин задержания не было. Журналисты и блогеры в общем сошлись во мнении, что хватали совершенно хаотично, случайно. Для общего создания атмосферы страха и ужаса.
  • Нет, не так. Я обратил внимание на то, что каратели всегда быстро шли или даже бежали гуськом, держась за плечи друг друга, и именно первый в цепочке направлялся к жертве, как будто заранее зная, кого именно хватать. Так можно действовать, только имея заранее указанную цель, а не прикидывая – того брать или этого. Значит, ведущий цепочки получал команду на задержание вполне определенного человека. Получать же ее можно только по радио. В наушник. Все каратели в шлемах, лица закрыты балаклавами, ничего увидеть нельзя. Но совершенно точно можно реконструировать управление по поведению цепняков.omon against peopleОни готовы уничтожать народ 

    см. один из роликов Варламова:

    https://www.youtube.com/watch?v=YbSV88FRmLs

    Теперь остается выяснить, кто давал команду и как этот командующий сам определял, кого брать.

  • Командовал парадом в каждом подразделении карателей свой начальник-диспетчер. Знать кого брать он мог только имея перед глазами базу данных на всех предосудительных фигурантов, которые не в первый раз выходят на несогласованные (да и согласованные тоже) митинги протестов.Весь центр Москвы уже много лет как нашпигован видеокамерами внешнего наблюдения, закупленными у китайской фирмы Хуавэй, снабженными программами по распознаванию лиц. Эта программа позволяет сопоставить лицо, уже имеющееся в базе данных по прежним записям с митингов, с текущей записью вот сейчас проходящего митинга (прогулки). Так, значит вот он, рецидивист. Закоренелый преступный тип, враг власти. Идет указание: такой-то, стоит вот там, одет в синюю крутку, в очках.  Взять его! И его хватают. Начинается винтилово и месилово - два новых слова в копилку русского языка.

    Уже выскано мнение, что это идет подготовка к новому 1937 году. Тогда, 30 июля 1937 года по всем отделам НКВД был спущен приказ за подписью Ежова об арестах всех врагов (даже потенциальных) режима. По областям, районам и городам были спущены директивные цифры, подлежащих арестам  с разбитием на две категории. Первая- расстрел, вторая – 10 лет лагерей.

  • Откуда взялись цифры по репрессиям? А из предварительно составленных списков, подлежащих арестам.  К примеру, к первой категории относились кулаки, скрывшиеся от выселения, бежавшие из мест высылки, бывшие офицеры белого движения, священники, осуждающие власть, те, кто открыто выражал недовольство, все сторонники Троцкого, Каменева или Зиновьева, вообще старые большевики, не признавшие Сталина за вождя. Ко вторым – те, на которых имелись так называемые оперативные данные: доносы о нелояльности, рассказчики анекдотов, выражающие недовольство отсутствием продуктов в сельпо и прочие мелкие смутьяны.Сейчас  в России готовится малый террор. Это я так называю его по сравнению с Большим террором. Власть передана силовикам, в основном Росгвардии, а также же  МВД, СК, Прокуратуре и судам. И точно также как перед 1937 г., сейчас  готовятся списки потенциальных противников и недовольных режимом. Ранее это делалось по социальным категориям и по оперативным материалам типа доносов, сейчас – по данным внешних видеокамер и базе данных по идентификации лиц (в смысле – физиономий), попадавших за прошедшие несколько лет в  видеокамеры  внешнего наблюдения за митингами и протестами.

    Бывшая в Большом терроре первая категория с ВМ теперь будет равняться 3-5 годам лагерей, а вторая – административными арестам и штрафам по 200-300 тыс. и более.

    Навальный обязательно будет посажен по новому делу об отмывании преступных денег, как только выйдет из спецприемника 16 августа. Равно как и все его помощники.

  • Материалы по уголовным делам готовятся просто: по изъятым смартфонам устанвливаются связи арестованного. Вот вам готовая сеть заговора с целью свержения законного строя, пятая колонна, финансируемая из-за рубежа.
  •  

    Можно происходящее назвать  госпереворотом с установлением  режима сталинизм-лайт. Потом Путин расправится с Золотовым и иными героями дня, слишком возомнившими о себе, заодно объяснит народу, что многие безобразия были следствием  дел мерзких вредителей, которые ныне наказаны справедливым судом. Примерно по той же схеме, что Сталин применил к Ежову.

    У нынешней власти имеется техника, которой и в помине не было у Сталина.  Например, бронированная огромная машина под названием «Каратель». На крыше у нее установлен  пулемет. Есть машины-водометы, сметающие с дороги сразу целую толпу,  машины с шумовыми и световыми гранатами, машины с раздвижными щитами, как поршень выталкивающие толпу с улиц, машины, устраивающие газовую атаку, и машины-звуковики, создающие ужасный рев в 15о децибел (как взлетающая баллистическая ракета), который может даже убить.

    omon-karatel2

    Бронированный автомобиль "Каратель" на 10 опричников   с пулеметом на крыше 

    Ниже я приведу рассуждения журналистов, политологов и адвокатов, с разных сторон подбирающихся к сходным выводам.

    Пишет колумнист Републики Сергей Медведев.

    Анатомия террора. Как Россия все же вернулась в 1937-й

    Легитимность власти теперь обеспечивают не политические технологии, не симулякры демократии, а дубинки ОМОНа и Росгвардии.

    Одним из главных занятий российского просвещенного класса на протяжении последних 15 лет был спор о том, наступил ли уже «новый 1937-й». Одни указывали на нарастающую волну репрессий, захватывавшую все новые слои населения – олигархов, губернаторов, силовиков, пользователей соцсетей и городской средний класс, – другие резонно возражали, что массовые расстрелы пока не начались и правосудие сохраняет хотя бы видимость формальности. Однако силовое подавление протестных акций в Москве 27 июля и 3 августа с беспрецедентной показной жестокостью полиции и Росгвардии – десятки избитых, сломанные руки и ноги, разбитые головы, более 2 тысяч задержанных, заключение под стражу всех ключевых независимых кандидатов и фабрикация дела о «массовых беспорядках» – свидетельствует о переходе репрессивного режима в принципиально иное качество, где уже можно говорить о новом 1937-м не в метафорическом, а в самом прямом, технологическом смысле.

    Наказание невиновных

    Суть сталинского Большого террора 1937–1938 годов, как в свое время заметил философ Михаил Рыклин в книге «Террорологики», даже не в его масштабах, а в его абсолютной, космической сущности: он приходит ниоткуда, как неодолимая внешняя сила, как Рок в греческой трагедии, и может быть направлен против любого, независимо от его/ее виновности. Красный террор времен революции, гражданской войны и 1920-х был страшен, но отчасти референтен, ему можно было найти хоть какие-то основания (но не оправдания) – убивали участников белого движения, монархистов, священников, «реакционные классы» (буржуазию и помещиков), зачищали нелояльные территории (Антоновское восстание) и т.д. Погибало множество непричастных людей, но в целом террор оправдывался «революционной необходимостью». Однако пришедший ему на смену Большой террор уже не требовал логики, субъекта, обоснований: он возникал сам собой из логики советского дискурса.

    В советском анекдоте охранник ГУЛАГа спрашивает у зэка, за что тот сидит. «Ни за что, – отвечает зэк. – Врешь, сволочь, ни за что у нас 10 лет дают, а у тебя 15». В этом «ни за что» – смысл Большого террора, вернее, его отсутствие: это террор ради террора, чистое производство насилия, страха и запуганного, парализованного коллективного тела. Самый смысл террора, как его формулировали теоретики революционного терроризма в России второй половины XIX века, заключается в запугивании власти и населения через систематические убийства государственных чиновников, его характеристиками были непрерывность, тотальность и во многом случайность применения насилия, от которого страдали невиновные. В XX и XXI веке элемент убийства невиновных гражданских лиц стал еще более важен, от террора большевиков и «красных кхмеров» до исламского терроризма. Насилие должно быть анонимно, случайно и безадресно, может пасть на голову любого – и именно тогда, когда оно прилетает «ни за что», оно достигает максимального эффекта.

    Я наблюдал это собственными глазами на акции 3 августа: вместе с небольшой группой людей мы шли по тротуару Страстного бульвара в направлении Петровских ворот (сам бульвар был наглухо перекрыт заграждениями и цепями полиции, а памятник Высоцкому был окружен плотным кольцом бойцов Росгвардии). Посреди узкого тротуара, широко расставив ноги, стояли три «космонавта», фильтруя поток людей и выхватывая поочередно то одного, то другого.

    Подойдя ближе, я поймал на себе этот цепкий, изучающий взгляд из-под плексигласового забрала – видимо, в тот момент я, по библейскому выражению, «был взвешен и найден слишком легким» (или стоящий неподалеку сотрудник Центра «Э» не подал команду росгвардейцу в ухо) – и прошел мимо, а вот шедшему следом за мной молодому человеку не повезло: его моментально схватили за руки, и через пару секунд он, полусогнутый, с заломанными за спину руками, уже семенил к автозаку. Показательная случайность задержаний и избиений, как и их избыточная жестокость, зафиксирована во множестве видео с протестной акции: вот на Пушкинской площади колонны росгвардейцев в полной амуниции, положив друг другу руки на плечи, словно солдаты в римской манипуле или имперские штурмовики из «Звездных войн», маршируют кругами среди стоящих групп людей, выцеливая очередную жертву, и вдруг бросаются на ничем не выделяющегося человека, моментально скручивают его и бегом тащат к автобусу при полном оцепенении окружающих. Так в фильмах о дикой природе на канале «Дискавери» львы выхватывают из стада брыкающуюся антилопу, а ее сородичи, нисколько не смущаясь, продолжают щипать траву.

  • https://republic.ru/posts/94386?utm_source=republic.ru&utm_medium=email&utm_campaign=morning
  • omon4

    Машина с раздвижным щитом для выдавливания толпы с улиц

    Говорит Илья Новиков, адвокат

    С учетом опыта протестов последних двух лет — 17-го года, 18-го года — уже понятно, что происходит. 212-ю статью о массовых беспорядках не расчехляли с того самого «Болотного дела». По поводу уличных акций в Москве с Болотного дела она у нас не применялась.

    По всем последним большим акциям, которые были в 17-м, 18-м году, статью о массовых беспорядках не задействовали. Задействовали статью 318-ю, то есть посягательство на работника полиции и правоохранительных органов. Там это «Росгвардия» была или полицейские. Они там вперемешку работали на этих акциях. Это было все-таки точечно. Причем применяли разные, довольно подлые техники. Делали, например, так, что дело возбуждали, что называется, от балды. Находят на видео. Допустим, сидит следователь, просматривает видео. Видит, что вроде здесь пнули полицейского. Сам полицейский забыл об этом давно. Он пошел к себе в казарму. У него там ни нос не разбит, он за помощью не обращался. Ну, пнули и пнули.

    Следователь этого полицейского находит. Вызывает его на допрос, говорит: «А вот скажите нам, пожалуйста, вы испытали моральные страдания?» Он говорит, чего делать: «Ну, испытал». — «Очень хорошо». Вычисляют того, кто был на этом кадре, кто предположительного этого полицейского пинал. Там уже отдельный вопрос — он, не он. И заводят уже конкретно нае него и его начинают преследовать по 318-й статье.

    Почему сейчас ситуация другая? Включили 212-ю. 212-я — это «Массовые беспорядки». Под массовые беспорядки можно подверстать любого из тех, кто нам находился в этот момент на улице, даже случайно проходящего мимо, даже курьера службы доставки, пенсионера с палочкой, велосипедиста, инвалида, кого хотите. Вот был человек на площади, на которой происходили массовые беспорядки.

    С точки зрения современной логики, современной практики ничего не мешает сказать, что он их участник. Ну, может быть, не активный, может быть, не ведущий, не организатор, но участник. А вот 12-года, в частности, у меня было такое дело — последний фрагмент Болотного дела. Я об этом тоже говорил в этой студии. Был такой Дмитрий Бученков, который вообще не был 6 мая 12-го года в городе Москве. А его стали судить по 318-й, и по 212-й статье на том основании, что он похож на человека, который там, на видео бьет полицейских. Кто хочет, посмотрит эти старые наши разговоры. Я сейчас не буду на этом останавливаться.

    В общем, 212-я статья гораздо более опасный инструмент в руках правоохранителей, которые решили к ней прибегнуть. Собственно, неслучайно, её не было все эти годы. Она такой джинн, которого однажды выпустив из кувшина, ты потом обратно на загонишь так легко. И понятно, что сейчас сидят следователи с красными глазами, смотрят на мониторы… И на этих монитора по записям, которые они брали с оперативных камер, может быть, с камер наблюдения наружных, может быть, у журналистов — они стараются сгрести в одну кучу всё, что только можно — пытаются набрать побольше этих эпизодов, побольше обвиняемых.

    То есть мне совершенно понятно — вот к гадалке не ходи, — что те, кто на сегодняшний момент уже арестован и уже преследуется, находится в статусе подозреваемых или обвиняемых по этому делу, что ими дело не ограничится, там будут ещё новые фамилии. Там будут приходить утром к кому-то на обыск, увозить и дальше он будет узнавать, что, оказывается, он участвовал в массовых беспорядках.

    Почему это подло? Потому что все понимают, что ни 27 июля, ни 3 августа в городе Москве массовых беспорядков не было. Массовые беспорядки как определяются уголовным законом? Должны сопровождаться насилием, погромами, применением оружия, поджогами.

    Очень важно понимать, что когда вам говорят, что люди, которые вышли на акцию — пусть эта акция проводится не в соответствии с законом о массовых мероприятиях, ее называют незаконной… сейчас не будем говорить, что Конституция вообще не предусматривает такого понятия, как санкционированная, несанкционированная акция; пусть они что-то нарушают, пусть каждый из них в отдельности, может быть, отталкивает полицейского или кидает в него бутылкой или, как сейчас ходит такой основной мем, пластиковым стаканчиком кидает в полицейского, чем ему причиняет невыразимую моральную боль, — это всё еще не массовые беспорядки, с точки зрения закона, как он написан.

    Раз вы перешли эту грань, раз вы говорите на черное — белое и утверждаете, что там были беспорядки, хотя ни поджогов, ни погромов, ни повреждения имущества там не было, значит, что вы распоясалась, вы, что называется. откинули приличия и от вас теперь можно ожидать всего, чего угодно. То есть мы понимаем, чье это было решение — видимо, Бастрыкина.

    Группа, которая занимается этими эпизодами, сейчас насчитывает  80 человек. Даже по  большим терактам не  бывают таких групп. Зачем она нужна? Вообще, эффективная следственная группа — это десяток, много —  два десятка человек. Это если нужно работать в разных регионах, если нужно много ездить в командировки. Для чего может понадобиться в одном только городе Москве 80 человек следственной группы, если у вас нет сожженных машин, нет горы трупов, нет выгоревшего центра города? В первую очередь это инвестиции. Начальник, который принимает это решение, он показывает, что они инвестирует свой личный командный ресурс начальника, ресурс своего ведомства вот в этой ситуации, он говорит: «Я хочу отличиться на этой теме». Росгвардия уже отличилась  Они в глазах своего начальства молодцы. Она замечательно отработали на площадях, избили всех, кого хотели — кого нужно и не нужно. Полиция отличилась — написали под копирку, сколько хотели, протоколов, всех распихали по автозакам, всех отвезли куда следует.

    Судьи… не то что отличились, но сделали свою работу: расписали все административки и все меры пресечения, которые на них до сих пор свалились по этой категории. Но вроде как Минобороны осталось в этой истории за рамками, но им и не полагается.

    А вот Следственный комитет, у него единственная возможность отличиться, то есть заработать себе конкретные, реальные очки… Кому-то — погоны, кому-то — медальку, кому-то — квартирку, кому-то — окладец. Что-нибудь такое: чин, именьице, «Анну на шею». Для них единственная возможность — придать этой истории несвойственный ей масштаб, раздуть ее и начать уже, действительно, грести в режиме таких широких граблей. И понятно, что ничего общего с правосудием это не имеет, ничего общего с правопорядком это не имеет. Это такой для начальства высокого политический проект, для начальства низкого и рядовых исполнителей — это карьерный проект.

    Понимаете, когда вы собираете 80 человек в одну компанию приказом, вы не можете собрать одних только подонков. Там в силу закона больших чисел найдутся приличные люди. И наверняка не всем, кто этой историей занимается сейчас или будет заниматься, эта история по вкусу. Я вполне могу представить, что там будет приличных следователь, который скажет: « Ну да, я не хочу этим заниматься, но что поделаешь? У меня ипотека, жена, дети. Начальство сказало — должен заниматься».

    И вот эти люди, среди которых есть приличные, которые через себя переступили, сказали: «Ну, хорошо, раз у нас так всё устроено, значит, я буду частью этой системы, этой машинки», они нам в ближайшие люди выдадут на гора несколько десятков, наверное, арестованных, которых будут держать в СИЗО, кого-то в пресс-хатах, кого-то не в пресс-хатах, морить, чморить и подводить к новому массовому процессу нового Болотного дела. Вот это, что предельно четко наметилось уже сейчас, когда еще даже краска принтера не остыла на этих постановлениях об арестах.

    Выборочно https://echo.msk.ru/programs/personalno/2477797-echo/

    omon-water

    Машина-водомет

    Говорит Андрей Колесников, руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги

    Обезглавливание оппозиции — это часть тактики. Стратегически, очевидно, режим стал более репрессивный и будет более репрессивным время от времени, когда понадобиться.

    Власти старались не подводить к окончательному решению вопрос о ФБК, но, очевидно, пришел момент. После этого противостояния, когда руки развязаны, когда идет еще волна гнева не только со стороны улицы, не только со стороны гражданского общества, но и со стороны самих силовиков, которые тоже озверели уже несколько и уже чувствуют себя не частью государства, а отдельной социальной группой какой-то.

    Мосгордума здесь вообще ни при чем, ее не существует в природе, а выборы в нее существуют как право выбирать и быть избранными. Поэтому это по сумме заслуг. Приходит такой момент, когда количество переходит в качество, когда заслуженный человек должен получить уже орден. И вот он орден этот получает вместе со всем своим коллективом. Коллектив ведь тоже немножечко закатали и показали, как они будут действовать. На самом деле программа на будущее: вот так будет с каждым, кто будет изображать из себя здесь власть.

    ― Это закатывание в асфальт. Потом, это уголовное дело по отмыванию 1 миллиарда рублей ФБК — это явно признак того, что машина не остановится, что она объявит Навального преступником не политическим, а  финансовым жуликом. И, очевидно, уже от тактики мелкой нарезки — 15 суток ареста, 30 суток ареста административного — перейдут уже к действию уголовного закона, так сказать.

    Режим переживает некоторую эволюцию. Он был более вегетарианским. То есть он уже был мясоедским, но в то время в нем еще были элементы вегетарианства, и в меню он иногда предпочитал какие-то блюда растительного происхождения.

    Хочется напомнить, что Навальный участвовал в выборах сентября 2013 года, сравнительно недавно, но это уже рассматривается как немножко другая эпоха. Больше таких ошибок власть не допускает практически нигде.

    Задача ведь не в том, чтобы уничтожить институт выборов. Этот авторитаризм еще мнит себя электоральным. Но выборы не должны быть выборами ни при каких обстоятельствах. Настоящих кандидатов на выборах с сентября 13-го после этой ошибки не должно быть и не будет никогда, пока жив этот режим.

    Мы в новой стадии развития режима. Это уже в терминах Сергея Гуриева и Дэниэла Трейсмана не информационная диктатура, которая давит людей пропагандой или покупкой голосов или покупкой лояльности, а давит уже средствами репрессивными, средствами государственного террора.

    В принципе, режим тот же самый, а немножко он созрел для того, чтобы быть информационно-репрессивным. Новая стадия. Движемся дальше к 2024 году в этом уже состоянии. Поэтому думать, что полиция будет себя вести более деликатно в этих ситуациях, Росгвардия будет вести себя более деликатно, ФСБ будет вести себя более деликатно, — думаю, что нет, будут действовать, как действовали уже. Тем более, что уже есть прецеденты. Машина уже почувствовала запах крови и по этому запаху крови она будет действовать и дальше, может быть, даже еще более жестоко.

    На закон никто не обращает внимания. Уголовный закон употребляется не так, как в нем написано, его следует употреблять. Они же нарушают закон. Они неправильно квалифицируют действия протестующих. Они нарушают Конституцию. Они нарушили все что угодно. Они извратили смысл статьи о нарушении избирательных прав граждан.

    Я думаю, что и оппозиция не ждала такой жесткости. Все привыкли, что все друг за другом гоняются, идет такая война, более-менее, опять же вегетарианскими какими-то средствами, но вот такой жестокости, конечно, не ждал никто. Может быть, они сами от себя такой жестокости не ждали, но вошли во вкус.

     

    omon gas

     

  • Машина-звуковой генератор
  • Авторитарные режимы дозревают до этого рано или поздно. Их движения могут быть только в одну сторону. Все разговоры последних лет, что этот режим рационален, рациональность — это введение элементов демократии и тонкая игра. У него, у режима закончились тонкие оружия. У режима даже в его наборе инструментов информационно-пропагандистском притупились все отвертки.Они больше не мобилизуют граждан. Поэтому приходиться переходить к другим инструментам — колюще-режущим, к дубинкам, а потом, глядишь, и в каких-нибудь тяжелых кейсах — и к огнестрельному оружию, когда в них кинут не бумажным стаканчиком, а чем-нибудь потяжелее.

    Наша старая, еще советская традиция называть словом «они» власть в широком смысле слова. Они — это МВД, они — это Росгвардия, они — ФСБ, они — это администрация президента, они — это правительство. Всё что называется властью — это они. Власть едина. У нее нет другого выхода. У нее нет задней передачи. Она может двигаться только вперед и все вместе.

    Была когда-то такая реклама: «Мы такие разные, но все-таки мы вместе». Вот они все разные абсолютно — у них разные задачи, разный жизненный путь, — но они вместе. Они находятся в тени одного автократа. Они все находятся в одной лодке. На этой лодке написано «Путин». Все вольны уйти. Пожалуйста, не вопрос. Но уход очень болезненным может оказаться с точки зрения отношения с уголовным законом.

    Как подсчитал политолог Николай Петров, у нас где-то 2% элиты в год садится, если под элитой понимать управленцев разного типа и внутри силовых ведомств, и гражданских ведомств. Недавние громкие процессы… еще не процессы, процессы впереди — типа дела Абызова показывают, что все ходят под не то чтобы уголовным законом (потому что закон можно применять по-разному, я бы не стал говорить о том, что здесь именно закон действует), — все ходят под заказом и понятиями, которые сложились в этом государственном капитализме, в этой государственно-олигархической системе.

    Не хватает для управления растительных соков. Нужны уже животные жиры и углеводы. На самом деле это очень правильно рассматривать эволюцию режима в ретроспективе этих 20 лет. 9 августа — большой общечеловеческий праздник: назначение Владимира Владимировича Путина исполняющим обязанности премьер-министра, и, как весь народ немедленно понял, преемником.

    Момент, когда люди возрадовались, что пришел жесткий мужчина, употребил слова «мочить в сортире», вроде как трезвый в отличие от пожилого, нетрезвого Ельцина. Все ждали возрождения страны. Тут нефть поднялась. Всё заколосилось немедленно.

    В декабре 2000 года, в год, когда избрали президентом Владимира Владимировича Путина, нам вернули советский гимн. Вот всё на этом кончилось. Мы не поняли тогда этого. Из песни слов не выбросишь, а из музыки не выбросишь знакомую мелодию. Мелодия диктует здесь характер режима.

    Потом, весной 2001-го был разгон НТВ. Тоже достаточно символическое действие. Дальше — 2003 год: арест Ходорковского и поражение демократических партий, сопутствующее этому. Они не прошли в парламент. Но это уже совсем зрелый путинский режим, но еще не кушавший оппозицию.

    Дальше всё: государственный капитализм, олигархия, передел собственности под новых олигархов, под условного большого, коллективного Сечина. 2007 год: Мюнхенская речь, программа действий: мы отделяемся от мира. И пацан сказал — пацан сделал. Мы отделились от мира немножко позже.

    И вот эти все попытки писать программу авторитарной модернизации. Вот Путину подарили «стратегию 2020».

    2012―й год. Первое, с чего он начал — ужесточит законодательство о митингах после Болотного дела. Дальше всякие «закон Димы Яковлева», иностранные агенты, нежелательные организации — несколько десятков таких законов, в том числе, помеченных всякими фамилиями типа Яровая и так далее.

    А потом всё, у него развязаны руки совсем. Он теперь ни миру ни должен, ни внутренней фронде ничего не должен после того, как он в 14-м году взял Крым. Всё. После этого всё дозволено. А как было возможно взять Крым? Бога нет — всё дозволено. Крым взял — всё дозволено. По такой схеме мы теперь и живем. Поэтому удивляться, тому, что режим становится более жестоким, наверное, не приходится.

    Но ведь продолжают выходить отдельные несознательные граждане вместо того, чтобы есть шашлыки спокойно, они требуют конституционных прав. Ну, вам дали севрюжины с хреном, (особенно в Москве, в остальных местах не очень дают, это уже отдельная история — социально-экономическое положение Российской Федерации при Владимире Владимировиче Путине и полностью огосударствленной экономике) — севрюжину дали, а что вам еще нужно? Конституцию? А зачем?

    Значит, надо задавать всё это. Ну, не разговаривать же с ними. Если не стали разговаривать в 11-м, 12-м году, когда улица думала, что вот-вот сейчас шокированный всем этим начальник выйдет и начнет с ними разговаривать… Уже почти всё было как бы на грани.

    Вот я помню, тогда дискуссии, все друг друга спрашивали: «Когда падет режим: через месяц или через два?» А люди, которые вроде меня говорили: «Не падет» — с ними переставали разговаривать. Ну, вот где мы сейчас? Он и сейчас не падет. Он ведь будет двигаться дальше. И он будет в некотором смысле крепчать.

    на фоне ужесточения государства, одервенения этого государства стало проявлять себя гражданское общество. Он стало самовозрождаться на фоне давления на него. Оно стало расти из мусора. «Из какого сора растут стихи, не ведая стыда…». Вот из мусора, например, рождается гражданское самосознание.

    Люди выходят на улицу, потом начинают думать не искусственным интеллектом, который создает наша власть и очень на этом настаивает: всё оцифровать… А думать живой головой, не искусственной: А вдруг этот как-то связано с политическим устройством? Вот Шиес. Ну, вроде бы плохая Москва хочет привезти мусор нам, регионалам, отравить нас всех, болота наши отравить. У нас потом подохнет дичь, и приведет к непонятным последствиям, ибо не было экологической экспертизы, естественно.

    А потом народ начинает думать: А, может быть, это не просто Собянин и не просто Москва. Есть Москва в значении город, а есть Москва в значении Кремль. Может быть, это Кремль виноват? Может быть, в нас плюют, нас называет шелупонью собственный губернатор ровно потому, что так устроена система: губернатор подотчетен перед  Путиным, а не перед нами, народом?

    Они начинают понимать: «Мы же народ. Мы же источник власти». Может быть, даже, не читая Конституции, начинают это интуитивно чувствовать.

    Вот эти процессы, они подтачивают систему. Гражданское общество. Оно не имеет лидеров. Тем более, что сейчас с лидерами довольно жестко обращаются. Оно не имеет организации пока. Тем более, что партийной системы в стране нет. Нету партий в стране. Даже если вы называетесь Коммунистической партией — вы не партия, вы подразделение администрации президента, отвечающее за левый электорат.

    И вот появляется нечто новое, не оформившееся, пугающее и если это пугающее еще с политическими лозунгами выходит, его надо сразу прихлопнуть ОМОНом и Росгвардией.

    После дела Голунова все начали кричать: «Демократия восторжествовала, к гражданскому обществу прислушивается Кремль». На следующий день Кремль и все остальные показали, чего стоят эти прекраснодушные люди. Это был последний прецедент информационной диктатуры. После чего она стала чисто информационно-репрессивной. Били же как раз после Голунова первый раз всерьез и задерживали всех подряд кого ни попадя, нарушая все и всяческие законы.

    Назовем это еще одним каминг-аутом Кремля. Ну, вот теперь будет так. Вы думали, что мы не способны на репрессии? Ну, ребята, теперь вы видите. Мы долго это скрывали, но вы так себя ведете, что нам пришлось раскрыться, обнажить прием, как говорят в литературоведении.

    Никакой демократизации, либерализации путинский режим себе не позволит и позволить не может.

    В России надо жить долго. И многие говорят: «Назло врагу доживу, потому что хочу посмотреть, чем это всё закончится». Так говорили при советской власти. Так говорят сейчас.

    Выброчно https://echo.msk.ru/programs/personalno/2478613-echo/

     

     

     

Комментарии
  • Д.Ч. - 09.08.2019 в 19:45:
    Всего комментариев: 589
    "Пораженный Илья стал допытываться у одного из карателей в чем тут дело, почему этого вы задержали, а того – нет? Ответ был таков: он кричал «позор». А кричать и Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 1
  • someone - 09.08.2019 в 21:19:
    Всего комментариев: 606
    Агрессия - она всегда от страха. Чего боится Путин? С другой стороны, может и не боится, а намеренно ведет Россию к развалу, как предположил Редактор. Но в случае если Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 2 Thumb down 0
  • Уфч - 10.08.2019 в 15:40:
    Всего комментариев: 1210
    Опять во всём виноват репрессивный аппарат! А то что на митинг выходят едва два десятка тысяч в миллионнике это норм? А те кто выходят не могут держать элементарную Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 2
  • Уфч - 10.08.2019 в 15:45:
    Всего комментариев: 1210
    А ведь всё просто: не вышел сам - переведи Навальному 1000 рублей! Домогается ГБшник - развернись вполоборота и дай в морду, перестань быть окодемиком, стань честным Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 2

Добавить изображение