А Р Б О Б - ароматы Востока

17-10-2019
  • «Дошло до меня, о счастливый царь…»
    Тысяча и одна ночь
     
  • Однажды на обложке очень популярного некогда журнала «Огонёк» помещена была большая цветная фотография, изображавшая тёплую встречу двух упитанных мужчин.
    Упёршись друг в друга животами, они пытались дотянуться друг до друга ещё и губами.
    Тот, что пониже, был тогда нашим Генсеком, другой — председателем одного из наших колхозов-миллионеров.
    Не помню, удалось ли тот раз Никите Сергеевичу со Саидходжой Урунходжаевичем осуществить своё намерение, но сама картинка мне запомнилась.

    Так уж вышло, что моя встреча с многоуважаемым раисом знаменитого таджикского колхоза случилась много раньше встречи его с Никитой Сергеевичем.
    Обошлось, правда, тогда без объятий и поцелуев.

    По окончании ленинградского ВУЗ-а прибыл я, начинающий архитектор, на работу в солнечный Таджикистан.
    Республика небольшая, нравы патриархально-матриархальные: в первые же дни по прибытии приглашён я был в кабинет министра строительства республики — Галины Заировны Таировой.
    Миловидная женщина средних лет внимательно — почти матерински — долго и подробно расспрашивала меня о чём-то.
    Заметив, что внимание моё отвлеклось в какой-то момент на странно вдруг задребезжавший на столе стеклянный графин, она, не меняя интонации, пояснила: обычное землетрясение.
    Потом я уже и сам привык: трясения земли в Таджикии были делом обычным.

    Не менее внимательно обошёлся со мной академик Хикмат Абдуллаевич Юлдашев — фигура очень важная (если не самая главная тогда) в архитектуре этой республики.
    С целью пропаганды национальной архитектуры задумано им было издать большой альбом народного таджикского орнамента.
    Для сбора материалов он и направил небольшую группу (два архитектора и две копировщицы) в колхоз-миллионер, возглавлявшийся многоуважаемым Саидходжой Урунходжаевичем.

    Image may contain: plant, tree and outdoor

    Колхоз тот располагался неподалеку от старинного города Ходжента (тогда ещё Ленинабада, теперь — Худжанда).
    Километрах в десяти от города — прямо последи безграничных хлопковых полей --- одиноко возвышался там огромный холм Арбоб (на фарси: «хозяин», «господин»).

    Image may contain: sky, house and outdoor
    Самому ли Саидходже пришло в голову или с подсказки академика, но задумано было на вершине огромного холма этого возвести … огромный дворец.
    Парадный Дворец культуры — с настоящим театральным залом, торжественной лестницей и каскадом фонтанов. Наподобие Петергофских.
    Напоминаю: вдали от города, на одиноком острове посреди хлопкового моря.
    Задумано, решено, сделано.
    Когда бригада наша прибыла на место, сам дворец на вершине Арбоба и грандиозная лестница с фонтанами перед ним, — всё было вчерне готово — заканчивалась лишь их отделка.

    Image may contain: sky and outdoor

    Готово было и большинство многочисленных орнаментальных росписей стен и потолков дворца, которые надлежало нам скопировать.
    Выполнялись они под присмотром старого мастера Усто Солиева («усто», собственно, и означает «мастер», и обращались все к нему не по имени, а именно так вот уважительно: Усто).

    Image may contain: 1 person, closeup

    Поместили нас — двух девушек (Руфь и Тасю), Борьку Симбирцева и меня --- всех четверых в одной комнате.
    В просторной комнате с высоким расписным потолком и стенами, с одним стрельчатым окном и двумя широкими топчанами-кроватями, застланными пёстрыми тюфяками со множеством одеял и подушек — в одном из будущих залов Дворца.

    По рангу я считался в группе старшим, но возрастом и опытностью уступал своим коллегам.

    Image may contain: 1 person
    Никто, впрочем, не чинился — жили дружно и весело. Тася с Борькой наперебой сыпали анекдотами и историями из жизни, мы с Руфью были благодарными слушателями.
    Работа была нетрудная и — хоть и однообразная, но — по-своему увлекательная: на большие загрунтованные подрамники мы с помощью припорохов (промасленной кальки с множеством дырочек) переносили ватными тампонами (окуная их в растёртый древесный уголь) орнамент на белый грунт, а затем, сверяя с оригиналом, раскрашивали их гуашью в соответствующие цвета.
    Проделывалось всё это под присмотром Усто, следившим за качеством работы.

    Image may contain: indoor
    За всеми остальными работами вёл наблюдение сам раис, ежеутренне посещавший стройку.
    Там и увидели мы впервые величественную его фигуру, возлежавшую в плетёном кресле на террасе Дворца и одной ногой, опёртой на приставленный рядом табурет.

    Дни шли за днями, ночи за ночами — ежели и не «тысячу одну», то около ста ночей и дней провели мы таки в гостях у нашего «шаха».
    В отличие от дочери царского визиря, прибегавшей ради занимательности к историям фантастическим, у меня нет возможности отступать от реальных фактов, как нет и необходимости кого-то развлечь.
    Тех, кому доведётся читать эти строки, заранее поэтому предупреждаю, что наряду с описанием дел республиканского масштаба будут здесь попадаться и приключения сугубо бытового порядка.
    Надеюсь, они придадут повествованию дополнительный восточный колорит: некоторое однообразие нашей жизни действительно скрашивалось порой эпизодами экзотическими.

    Ну, вот — к примеру. Кусала ли Вас когда-нибудь, уважаемый читатель, цепная собака? Нет? Меня тоже.
    Был, однако, случай, когда со мной это несчастье чуть было не произошло.

    Опуская детали, признаюсь только, что зело был напуган, когда во время прогулки моей по кишлаку сорвался с цепиогромный страховидный пёс! — кинулся на меня,ткнулся по инерции зубами в мою коленку, но тут же, обрадованный нежданной свободой, приветливо вильнул хвостом и принялся тщательно обнюхивать воротную стойку.
    Пронесло.
    Об опасных встречах с могучими памирскими овчарками я писал уже как-то. Этот раз повезло.

    Image may contain: dog

    В следующий раз (тоже, кажется, рассказывал уже) чуть не стал я жертвой … Чёрной вдовы.
    Не знаете, что это за такая вдова? Я тоже раньше не знал.
    Лежал я в тот день на прибрежном песочке (отогревался на солнышке после омовения в холодных водах Сыр-Дарьи). И тут — словно прямо с небес — опустился мне на шею крохотный паучок.
    Подняв голову, я увидел в небе множество таких же парашютистов, летевших откуда-то куда-то на сверкающих своих паутинках-парашютиках.
    Увидел и — ужаснулся: недавно, разглядывая такого же точно летуна в витрине местного музея, я прочёл: «Каракурт — самое ядовитое существо на планете». И далее предупреждение: укус самки (Чёрной вдовы) — причина ежегодной гибели множества местных четвероногих (не миновать, мол, такой же участи и любому из двуногих).

    No photo description available.
    Осознав, что вся жизнь моя зависит теперь от верности моего решения и точности моего удара, я напрягся, сосредоточился, изловчился и … враг был повержен.
    Это происшествие также завершилось благополучно.

    Не вся, разумеется, азиатская экзотика была столь же устрашающей.
    Были в ней и свои радости, и свои прелести.
    Национальные яства, например.
    Питались мы вместе со всеми в обычной рабочей столовой.
    Необычной (необычайно вкусной) была сама эта обычная их, ежедневная их пища.
    До сих пор с благодарностью вспоминаю и по сию пору не могу понять, как из скромного набора местных ингредиентов умели местные повара (именно повара! — женщинам приготовление пищи в Таджикии не доверяется) соорудить такой, например, чудный деликатес, как шурпо (простой бульон из баранины с дюжиной крупных горошин (нут), пары кружков репчатого лука и набора зелёных приправ).

    Image may contain: food

    А лагман, а мастава? Объеденье!

    А цветы, а бабочки!
    Роскошным окаймлением нашего холма были благоухающие плантации нежно-кремовых сортов чайной розы.
    Предназначались они для каких-то сельскохозяйственных целей, но очень полюбились и местным чашучатокрылым.
    Самыми замечательными среди бабочек были ночные бражники — с роскошными их усищами и бархатными благородно-узорчато-чашуйчатыми крылышками.
    Сам я не такой уж любитель, но питерской своей подружке отсылал тогда для её коллекции (приводя её этим в неописуемый восторг!) некоторые отборные экземпляры.

    No photo description available.

    Вернёмся, однако, к делам серьёзным — государственным.

    Не вспомню сейчас, кому именно — колхозному ли раису, академику или самому премьер-министру тогдашнему приглянулся знаменитый Петергофский дворец со знаменитым его каскадом фонтанов и скульптур, но именно это чудо и решено было воспроизвести на холме Арбоб.
    Подобран был для этой высокой цели и подходящий — питерский же — зодчий: архитектор-художник Сергей Ефимович Захаров.

    Image may contain: 1 person, sitting

    Был С.Е. личностью примечательной — мне приходилось встречаться с ним: вместе с художницей-женой от приезжал ежегодно из пасмурного Питера в солнечный Таджикистан писать этюды гор. Лето всё проводили они в кишлаке Зидды — у подножия знаменитых Фанских гор.
    На Искандеркуле он не был — расспрашивал всё меня, какого цвета там скалы. Влюблён был в Таджикию.
    Выполнял здесь и архитектурные работы (проект замечательной библиотеки им. Фирдоуси в Душанбе, например).

    Какую роль выполнял при нём академик Юлдашев, сказать не берусь. Думаю, главной заботой Захарова было по возможности оградить его вмешательство в эту работу (есть у меня для этого все основания: приходилось как-то поработать под непосредственным руководством академика — об этом позже).
    С другой стороны — ввиду большей близости Ленинабада от Душанбе, чем от Ленинграда, Юлдашев мог осуществлять, например, надзор за строительством.

    Видно, придётся всё же на время отвлечься от темы Арбоба — подробнее обрисовать личность этого героя.
    Сразу же должен признать: личность это была тоже далеко неординарная.
    Более того — в чём-то даже и симпатичная.
    Подробнее писал я уже об этом в рассказе «Маэстро» («Лебедь»,2013 год, № 683), выдержками из которого теперь и воспользуюсь.

    «— Нет, Вы только подумайте: опять сбежал! Хикмат наш — сбежал! Снова теперь — во всесоюзном розыске… Его видели уже в Крыму, потом в Одессе…», — взволнованно сообщал мне эту новость архитектор В.А. Афанасьев (он же Маэстро).
    И далее:
    «Хикмат Абдуллаевич Юлдашев — самый, пожалуй, ярый и самый опасный из гонителей Маэстро (это при нём пришлось Афанасьеву сменить архитектуру на физкультуру).
    В отличие от простого (не «заслуженного» тогда ещё) архитектора Афанасьева, Хикмат Абдуллаевич носил уже высокое звание академика и занимал (то поочерёдно, то одновременно) все самые высокие архитектурные посты и должности в республике.
    И, в отличие от Афанасьева, был он в этой важной области полным профаном.

    Выдвинулся он, продвинулся и забрался на самый верх как «местный национальный кадр», хотя, будучи узбеком, имел к Таджикистану такое же отношение, как турок к Греции, например.

    Был он при всём при том очень неглуп, чрезвычайно напорист, ловок и даже по-своему обаятелен. Небольшого роста, сухонький, живой — походкой своей, мимикой и жестами он напоминал чем-то нашего великого вождя революции (даже чуть и картавил по-ленински).
    Это был, конечно же, чистой воды плут, махинатор и прохвост. А кроме того, ещё и авантюрист международного масштаба.

    Image may contain: 1 person, standing

    Международного — потому, что в те далёкие, совершенно ещё «невыездные» времена, ухитрился объездить пол-Европы и облетать полмира — он и арестован был этот раз прямо у трапа самолёта, прибывшего со Всемирной выставки (не помню уже — Монреальской или Брюссельской).
    Высокие звания не уберегли его от ареста, но природная ловкость и пронырливость помогли удрать в ту же ночь из-под стражи и скрываться теперь где-то от правосудия.

    Прохвост — так как имел чуть не в каждом городе по жене и по свободной квартире. Махинатор и плут — так как умудрился построить прямо посреди хлопкового поля — вдали от какого-либо жилья (по чужому проекту, но под своим именем) — огромный и замечательный по своей нелепости «Дворец культуры», из-за которого довёл известный на весь Союз колхоз-миллионер чуть не до полного разорения.
    Помню, как очень спокойный и выдержанный обычно Назаршо Додхудоевич (председатель Совета Министров Таджикской ССР) гремел тогда с трибуны:
    — Ти думал, ти акадэмик — тибе фсё можина? Ми исделили тибе академик, ми покупаим тибе щас билэт на поизд — катысь вон из рэспубылыкы!..

    Кончил Юлдашев тем, что угодил-таки в тюрьму — не за авантюры, правда, и не за растраты — за совращение и растление малолетних. Пять лет, говорят, протрубил в зоне на кирпичном заводе (при тюрьме, спроектированной когда-то мною под его же руководством)».

    Таким вот был ещё один из главных героев нашего повествования — почти что сказочный, почти что один из «Тысячи и одной».

    Image may contain: sky, outdoor and water

    «Шахерезаду застигло утро, и она прекратиладозволенные речи».

    «Тысяча и одна ночь»

    Мы забежали немного вперёд, вернёмся теперь к нашим баранам — к злополучному нашему Арбобу.
    Здесь тоже всё, как в сказке.
    Как в одной из волшебных сказок восточной сказочницы.

    Когда мы работали над нашими росписями, работу на стройке вели два прораба.
    Очевидцы говорили, что работы эти — для ускорения строительства — с самого начала велись ими одновременно: с двух противоположных концов корпуса к его середине (кто вперёд!).
    Соревновались там явный «одессит» (то ли Моткин, то ли Плоткин) с отъявленным славянином … запамятовал фамилию (пусть будет Васькин).
    Мы застали ещё их обоих: весёлые симпатичные этакие забулдыги-пьяницы.
    Судя по результатам, дела у Моткина-Плоткина шли успешнее: встретились они не посередине, а где-то в начале уже Васькиного крыла.
    И тут выяснилось одно пренеприятнейшее обстоятельство: крыло «одессита» росло не только быстрее, но ещё и выросло метра на полтора выше, чем у его соперника…

    Помню, я был крайне смущён, когда впервые, миновав длинную анфиладу правого крыла, очутился вдруг под самым потолком очередного зала.
    Для спуска на уровень пола там устроена была (думаю, так до сих пор и стоит) крутая деревянная лесенка.
    Кто из двух пьяниц был автором этой шутки, осталось неизвестным: в ответ на прямой вопрос оба лишь посмеивались.
    Главное, мол, что снаружи этот архитектурно-строительный ляп никому не виден: шито-крыто.

    Другое недоразумение состояло в том, что наиновейшее оборудование театральной сцены, специально заказанное и закупленное в ГДР завезено было, когда стены сцены были уже полностью возведены.
    Оборудование это (огромный сложный механизм величиной с добрый полутораэтажный домик) так и простояло (по крайней мере, во всё время нашего пребывания там) в специально устроенном для него павильончике. Рядом с законченным уже корпусом.
    Как удалось выйти из этого положения и удалось ли, неведомо.

    Но самой большой нелепостью оставалась, конечно же, сама затея устройства помпезного сооружения на отдалённом от всякой публики, одиноко стоящем среди хлопковых полей холме.
    Нелепая и своей неуместностью, и полной никчемностью для хозяев этой земли — хлобкоробов, обитателей близлежащих кишлаков.
    Затея, отрывавшая их от основной, от кормившей их работы ради работ, приносящих одни убытки сейчас и не сулящей никакой прибыли в будущем.

    Image may contain: outdoor

    Временами наведывался на стройку сам академик.
    Нашими трудами и плафонами Усто Солиева остался он доволен.
    Одобрил и бетонных лебедей, вылепленных для фонтана молоденьким скульптором-грузином.
    Заезжий керамист под его руководством набирал и устанавливал на бордюре фонтана какую-то таинственную арабо-персидскую надпись — витиеватый шрифт-орнамент (то ли на фарси, то ли на пехлеви).
    Что означал текст и какое он имел отношение к советско-таджикской культуре, известно было лишь одному академику.
    В общем, дело шло уже к окончанию всех работ.

    Image may contain: indoor

    Мы уехали раньше торжественного открытия чудо-дворца.
    Не знаю даже, пригодились ли кому-то наши старания: описанные выше события бурной жизни руководителя нашего вряд ли позволили ему осуществить своё начинание.
    Уезжали с ощущением, что была это очередная, общесовейская показуха, помноженная ещё и на местную — восточную.

    Девушки отправились прямо домой, а меня Борька уговорил завернуть по пути на пару дней в Самарканд, к его родственникам (нарушение границ другого государства, в те времена никаких затруднений не представляло).
    В Самарканде я уже бывал (московский поезд делал там восьмичасовую остановку): бродил пару раз по древним его улочкам и старинным площадям — но с Борькиной поправкой нашего маршрута охотно, разумеется, согласился.

    Image may contain: outdoor

    На следующее же утро отправился по достопамятным местам.
    Обзор свой решил я начать с самого важного — с великолепного комплекса трёх медресе (университетов) на главной площади города (Регистан).
    Залюбовавшись затейливыми сталактитами и орнаментами стен одного из медресе (Шердора), заметил с огорчением, что ковровая облицовка фасадов во многих местах осыпалась: драгоценная глазурованная плитка кучами валяется прямо под ногами.

    В этот день я успел ещё полюбоваться небесно-голубым куполом и изумрудными изразцами стен Гур-Эмира (мавзолей Тамерлана), а также подивиться размеру огромного полуразвалившегося купола мавзолея любимой его жены (Биби-Ханым). Не просто огромного, а самого-самого крупного из всех подобных куполов (не выдерживавшего собственного веса уже при его строительстве и многажды раз осыпавшегося потом при каждом новом землетрясении).

    Image may contain: sky and outdoor

    На следующее утро я бродил уже и лазил вверх-вниз по всем сорока ступеням священного холма-некрополя — старинного «города мёртвых» со странным названием Царь Жив (Шахи-Зинда).
    Разгуливал по райским аллеям этого земного Эдема — среди изразцов, сверкающих сине-зелёными блёстками волшебного калейдоскопа.
    О чём думал, что чувствовал? Ни о чём не думал — просто реально ощущал себя внутри этого нереального мира — современником авторов этого архитектурного чуда.

    На том, собственно, волшебные мои приключения и завершились.
    И в общем-то (благодарение Аллаху!) — вполне благополучно.
    И как это хорошо, что в памяти человека остаются не дурные люди, не ядовитые насекомые, а сказочные узоры мечетей, сказочно красивые цветы и бабочки, сказочно вкусные запахи ошхоны, — весь этот непередаваемый аромат Востока!

    ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

    «… то я верю, а то не верится, что минует та беда…»
    Галич

    На этом можно бы эти «дозволенные речи» и закончить, но поневоле напрашиваются некие сравнения — сопоставление убогой помпезности «дворцов» современных дехкан со сказочными строениями их предшественников — их славных предков.

    Не возьмусь судить о причинах такого невыгодного для них сравнения, а тем паче — искать виновных (конечно же, головотяпов, авантюристов и пройдох всякого рода хватало, и там, и там).
    Но — то ли те шахи и те халифы были мудрее наших, то ли весь вообще уклад жизни устроен был удачнее.
    Неловко даже их и сопоставлять (по мудрости, по культурному развитию) — малограмотных нашенских генсеков и восточных владык времён первых халифатов, подготовивших блестящий расцвет талантов в науке, в поэзии, в музыке.
    И в удивительной архитектуре, в строениях нигде дотоле невиданных красок и форм — изысканно-прихотливых, неизменно светлых и радостных.

    Восток дело тонкое — Западу малопонятное.
    А в чём-то ведь для него и поучительное (не нынешние, разумеется, его мутные волны, захлестнувшие пол-Европы).
    Чем закончится давнишнее их противостояние, пока неясно.

    Добираются теперь те волны и до нас. Но нам легче.
    Долгое-долгое время две наших культуры, две наших половины, жили, притираясь друг к другу, рядом — в чём-то препираясь, а в чём-то и взаимополезно влияя одна на другую.
    Хочется думать — опыт этот нам пригодится.
    А может, пригодится и другим.

     

     

     

     

     

    +7

     

    Начало формы

    Конец формы

     

Комментарии
  • Уфч - 18.10.2019 в 07:51:
    Всего комментариев: 1210
    Если бы Пётр (который самодур) слушал всяких сошек, то Питер (который Ленинград) стоял бы где-нибудь на Клязьме (где тогда жило всё прогрессивное человечество). Хотя Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 3 Thumb down 0
  • Chiniloc - 18.10.2019 в 19:57:
    Всего комментариев: 37
    Останки исчезнувшей цивилизации шариковых.
    Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 2

Добавить изображение