Гитлер и церковь

10-12-2019

Nazi-Church-altar

  • Альберт Шпеер «Воспоминания»

    Для активизации подзапущенной идеологической работы, по представлениям Бормана, была необходима война против церкви. Он был движущей силой ее обострения, и он не упускал для этого ни одного случая во время застолий. Некоторая медлительность Гитлера в этом вопросе отнюдь не могла вводить в заблуждение относительно того, что он просто выжидает подходящий момент для решения этой проблемы.

    Здесь, в мужском обществе, он был грубее и откровеннее, чем в своем зальцбургском окружении. «После того, как я разберусь со всеми другими вопросами. — иногда говаривал он, — я и с церковью рассчитаюсь. Ей небо покажется в овчинку».

    Но Борману не терпелось. Его жестокой прямолинейности был чужд расчетливый прагматизм Гитлера. Он использовал малейший повод, чтобы чуть еще продвинуться в своих намерениях. Даже за обедом он нарушал неписанное правило не касаться тем, которые могли бы расстроить Гитлера. У Бормана была для этого даже разработана особая тактика. Он договаривался с кем-нибудь из присутствующих подбросить ему мяч в виде рассказа о какой-нибудь очередной подстрекательской речи священника или епископа, рассказ должен был вестись достаточно громко, чтобы привлечь внимание Гитлера. На вопрос последнего Борман замечал, что произошла неприятность, но вряд ли о ней стоит сейчас говорить, он не хотел бы портить Гитлеру обед. Но тут уже Гитлер начинал допытываться, а Борман, делая вид, что прямо-таки преодолевает себя, подробно все излагал. Сердитые взгляды гостей смущали его столь же мало, как и наливавшееся кровью лицо Гитлера. В нужный момент он извлекал из портфеля папку и зачитывал целые пассажи из подстрекательской речи или церковного послания. После таких эпизодов Гитлер часто бывал в таком раздражении, что — верный признак гнева — начинал щелкать пальцами, переставал есть и грозил расквитаться. Ему легче было примириться с хулой и возмущением за рубежом, чем с непокорностью внутри. Невозможность обрушиться на нее карающим мечом доводила его до белого каления, хотя вообще-то он умел владеть собой.

    …Тогда как в берлинском кругу своих политических сотрудников он крайне резко высказывался против церкви, то здесь, в присутствии женщин, он придерживался более примирительного тона — один из примеров тому, как приспосабливал он свои суждения к данной аудитории.

    «Церковь, конечно, для народа нужна. Это сильный и стабильный элемент», — мог он разъяснять в своем приватном кружке. Правда, в данном случае он имел в виду инструмент, который был бы на его стороне: «Если бы Райби (так он именовал рейхсепископа Людвига Мюллера) был действительно личностью! Но зачем же возводить в сан какого-то ничтожного полкового священника? Да я бы с охотой оказал ему поддержку. Но на что она ему? Евангелическая церковь могла бы у нас с моей помощью стать государственной церковью, как в Англии».

    Даже еще и в 1942 г. Гитлер в одном из разговоров на Оберзальцберге подчеркнул, что он считает существование церкви в жизни государства совершенно необходимым. Он был бы просто счастлив, объявись какой-нибудь выдающийся церковник, который смог бы возглавить одну — а лучше еще, объединив их, — обе церкви. Он по-прежнему сожалеет, что рейхсепископ Мюллер не тот человек, который был бы способен осуществить его далеко простирающиеся планы.

    Другой случай крайнего возбуждения связан с пастором Нимеллером (командир подводной лодки во время Первой мировой войны, ставший известным пастором, фактическим лидером протестантской церкви – В.Л.) в 1937 г., который в берлинском округе Далем снова выступил с бунтарской проповедью. Одновременно с этой информацией Гитлеру передали и записи телефонных разговоров Нимеллера. Каким-то лающим голосом Гитлер приказал отправить пастора в концлагерь, и поскольку он неисправим, никогда его оттуда не выпускать.

    Nazi-Church-altar Niemöller Martin

    При этом он весьма резко осудил борьбу против церкви как преступление перед будущим народа, потому как невозможно заменить церковь «партидеологией». Не может быть сомнений в том, что с течением времени церковь сумеет приспособиться к политическим целям национал-социализма: на протяжении своей истории она, видит Бог, только этим и занималась. Создание какой-то партрелигии означало бы просто впадение в средневековый мистицизм. Все это мифотворчество вокруг СС и нечитабельный труд Розенберга «Миф двадцатого столетия» вполне это доказали.

    Каким образом Гитлер представлял себе свою государственную церковь, видно из неоднократно им повторявшегося рассказа о посещении его делегацией каких-то высокопоставленных арабов. Когда мусульмане, так излагали свою историческую версию гости, собрались в VIII в. вторгнуться через Францию в центральную Европу, они, к несчастью, потерпели поражение при Пуатье. Если бы тогда победили арабы, то сегодняшний мир был бы мусульманским. Они навязали бы германским народностям религию, главный постулат которой — распространять истинную веру мечом и подчинять ей все другие народы — прямо-таки в крови у германцев. Но в силу своей расовой неполноценности завоеватели не смогли бы долго продержаться в противостоянии выросшим в более суровых климатических условиях и более физически сильным местным жителям. Так что в конечном счете во главе этой части исламской мировой империи оказались бы не арабы, а омусульманенные германцы. Свой рассказ Гитлер обыкновенно заключал следующим рассуждением: «Вообще наша беда в том, что не та у нас религия. Почему у нас не религия японцев, которая превыше всего ставит жертву во имя отечества? Да и мусульманская вера была бы для нас более подходящей, чем, как назло, это христианство с его дряблым страстотерпием.

    Hitler-Muftiand

     

    Застольные Разговоры Гитлера

    Генри Пикер

    Генри Пикер волею судьбы оказался одним из приближённых Гитлера. День за днём в 1941-1942 гг. в ставке Верховного главнокомандования он стенографировал застольные разговоры фюрера. Впервые они были изданы в Германии в 1951 г. и произвели на читателей шокирующее впечатление.

    04.04.1942, суббота, полдень

    «Волчье логово»

    Сегодня за обедом шеф завел разговор о государственной религии или, точнее выражаясь, государственной философии японцев. Он заявил, что государственная философия японцев, которая ныне является одним из условий их успехов, только лишь потому сохранилась как первооснова жизни японского народа, что они в свое время не дали себя отравить ядом христианства.

    Это просто несчастье, что Библия была переведена на немецкий язык и все это еврейское шарлатанство и крючкотворство стало доступным народу. До тех пор пока эти премудрости, в частности Ветхий Завет, передавались из поколения в поколение исключительно на церковной латыни, отсутствовала опасность того, что разумные люди, взявшись за изучение Библии, помутятся в уме. Но из-за того, что Библия сделалась всеобщим достоянием, множество людей получили возможность ознакомиться с религиозными идеями, которые — благодаря еще такому характерному свойству немцев, как склонность к размышлению, — способствовали тому, что большинство из них со временем впали в религиозное безумие. Учитывая также, что католические священники восхваляли безумцев как «святых», таких движений, как движение флагеллянтов в Германии в средние века, избежать было просто невозможно.

    Немец, наделенный разумом, должен был просто за голову схватиться, видя, как еврейский сброд и попы с их болтовней побудили немцев вести себя наподобие высмеиваемых нами завывающих турецких дервишей и негров. И особенно злит то, что — когда в других частях света такие религиозные учения, как конфуцианство, буддизм и мусульманство, бесспорно, представляли прочную духовную основу для верующих — немцы попались на удочку теологии, которая воистину лишена какой бы то ни было глубины.

    13.12.1941, суббота, полдень

    «Волчье логово»

    Война идет к концу. Последняя великая задача нашей эпохи заключается в том, чтобы решить проблему церкви. Только тогда германская нация может быть совершенно спокойна за свое будущее.

    Догматы веры меня совершенно не интересуют, но я не потерплю, чтобы поп вмешивался в земные дела. Сделав государство полным хозяином, мы положим конец организованной лжи. В юности я признавал лишь одно средство: динамит. Лишь позднее я понял: в этом деле нельзя ломать через колено. Нужно подождать, пока церковь сгниет до конца, подобно зараженному гангреной органу. Нужно довести до того, что с амвона будут вещать сплошь дураки, а слушать их будут одни старухи. Здоровая, крепкая молодежь уйдет к нам.

    Hitler-pastors

    Я ничего не имею против целиком государственной церкви, как у англичан. Но мир просто не может так долго держаться на лжи. Только в VII, VIII и IX веках князья, которые были заодно с попами, навязали нашим народам христианство. Раньше они жили без этой религии. У меня шесть дивизий СС, ни один из этих солдат не ходит в церковь, и тем не менее они со спокойной душой идут на смерть.

    Христос был арийцем. Но Павел использовал его учение для того, чтобы мобилизовать преступные элементы и заложить фундамент предбольшевизма. С его победой античный мир утратил красоту и ясность. Что это за бог, которому нравится, как люди перед его ликом умерщвляют свою плоть?

    Простой, убедительный пример: господь создает условия для грехопадения. Осуществив с помощью дьявола свой план, он затем прибегает к услугам девы Марии с целью произвести на свет человека, который смертью своей искупает грехи всего человечества.

    Ислам, пожалуй, еще мог бы побудить меня вперить восторженный взор в небо. Но когда я представляю, как пресно и скучно на христианских небесах! В этом мире есть Рихард Вагнер, а там только «Аллилуйя», пальмовые ветви, младенцы, старики и старухи. Дикарь поклоняется хотя бы силам природы. Христианство же стремится заставить уверовать нас в «чудо преображения», ничего более нелепого человеческий мозг в своем безумии и выдумать не мог; чистейшей воды издевательство над любым божественным началом. Да негр с его фетишем в тысячу раз выше того, кто верит в чудесное преображение. Подчас теряешь всякое уважение к человечеству. Не к массе: ее ничему другому никогда и не учили. Но когда министры — члены партии и генералы убеждены, что нам не победить без благословения церкви! Триста лет уже немцы никак не могут выяснить, можно ли при совершении причастия вкушать не только «тело», но и «кровь» Христа.

    Наша религиозность — это вообще наш позор. У японцев-христиан религия преобразована применительно к их миру. Но им легче. Религия японцев возвращает их назад к природе. Христианский тезис о загробном мире я ничем не могу заменить, поскольку он совершенно несостоятелен. Но вера в вечную жизнь имеет под собой определенные основания. Ум и душа возвращаются в общее хранилище, как, впрочем, и тело. Мы ляжем удобрениями в почву, на которой появится новая жизнь. Я не хочу ломать голову в поисках ответов на вопросы «почему?» и «отчего?». Все равно нам не дано проникнуть в глубину души.

    Если и есть бог, он дает не только жизнь, но и способность познания. И если я с помощью данного мне богом разума регулирую свою жизнь, то могу ошибаться, но не солгу.

    Переселение тел в загробный мир невозможно хотя бы уже потому, что каждый, кто был бы вынужден взирать сверху на нас, испытывал бы страшные муки: он просто бы бесился от ярости, видя те ошибки, которые непрерывно совершают люди.

    Ошибка Чемберлена в том, что он воспринимал христианство как духовный мир. Человек все мерит на свой аршин: то, что больше него, он называет большим, а то, что меньше, — маленьким. Ясно одно: на мировой шкале где-то и у нас есть место. Провидение создало каждого человека с неотъемлемыми расовыми признаками, и это уже само по себе отрадно. Как же нам не радоваться тому, что нам кажется прекрасным. Я стремлюсь к такому порядку вещей, когда каждый твердо знал бы о себе: он живет и умирает во имя сохранения своей расы. Задача состоит в том, чтобы воспитать в людях высочайшее уважение к тем, кто особенно отличился в борьбе за выживание расы. Очень хорошо, что я не пустил попов в партию. 21 марта 1933 года — в Потсдаме — встал вопрос: идти или не идти в церковь? Я завоевал государство, не испугавшись проклятий обеих конфессий. Если бы я тогда в самом начале прибег к услугам церкви — мы пошли к могилам, а государственные деятели отправились в церковь, — то сегодня меня постигла бы судьба дуче. Сам по себе он вольнодумец. Но он пошел на уступки, хотя ему, подобно мне, следовало бы совершить революционный акт. Я бы вторгся в Ватикан и вышвырнул оттуда всю компанию. Потом я бы сказал: «Извините, ошибся!» Но зато их бы уже там не было.

    И все же я бы не хотел, чтобы итальянцы или испанцы отвергли христианство: тот, кто его исповедует, всегда носит в своем теле бациллы.

    Я вовсе не считаю, что все должно оставаться так, как оно было. Провидение дало человеку разум, чтобы он поступил разумно. Именно разум говорит мне, что следует положить конец власти лжи. Но он же подсказывает, что в данный момент это сделать невозможно. Не желая способствовать распространению лжи, я не пустил попов в партию. И я не побоюсь вступить в борьбу и стану сразу действовать, если проверка покажет, что время настало.

    Вопреки собственной воле я стал политиком. Политика для меня лишь средство для достижения цели. Некоторые полагают, что мне будет тяжело, если я однажды прекращу заниматься своей нынешней деятельностью. Нет! Это будет прекраснейшим днем в моей жизни, когда я отойду от политики и избавлюсь от забот, мучений и неприятностей. Я хочу это сделать после окончания войны, сразу как только выполню свою политическую миссию. А затем я хотел бы 5...10 лет предаваться размышлениям и делать записи. Войны начинаются и кончаются. Остаются лишь сокровища культуры.

    Отсюда моя любовь к искусству. Музыка, архитектура — разве это не те силы, которые указывают путь грядущим поколениям? Когда я слушаю Вагнера, то ощущаю ритмы Древнего мира.

    27.02.1942, пятница, полдень

    «Волчье логово»

    Провидение всегда одаривает победой того, кто умеет правильно распорядиться умом, которым наделила его природа. Все эти выдуманные юристами правовые проблемы для природы не играют никакой роли. Иной раз уже прошлое дает ответ на вопрос, как прожить в этом мире, которым правят законы, данные нам свыше: помогай себе сам, тогда тебе поможет бог! Это — сознание того, что человек сам кузнец своего счастья или, наоборот, своего несчастья.

    Идея творения или провидения нетленна и вечна. Однако люди по-разному трактуют ее. Почему бог не даст им всем возможность правильно понять ее? Если сориентироваться горизонтально, то образованные люди знают, что католические воззрения на образ божий разделяют менее 10 процентов всего человечества: в один и тот же период созданные одной и той же божественной рукой люди придерживаются тысяч различных верований. Но мы сейчас смотрим на положение вещей вертикально: мы знаем, что христианство — всего лишь недолгая эпоха в истории человечества.

    Бог сотворил людей. Людьми мы стали лишь благодаря смертному греху. Бог создал все предпосылки для этого. 500 000 лет взирает он, как люди безобразничают. Наконец ему приходит в голову мысль послать на землю сына божьего. Неимоверно все усложнил, выбрав такой долгий путь.

    Но не все в это верят. Тогда нужно веру навязать им силой. Если господь заинтересован в самостоятельном познании, к чему тогда «испанские сапожки» и тиски для пальцев?

    К тому же большая часть этих католиков сама в это не верит. В церковь ходят только старухи, поскольку они лишены земных радостей. Из них уже песок сыпется и проку никакого. Но в этой компании кое-кто, а именно католические священники, заинтересован во всей этой истории. Очень опасно, когда столь эгоистичные субъекты превращают идею творения в предмет для насмешек. Разве здесь над богом не измываются самым наглым образом? Чистейшей воды идолопоклонство, вот что ужасно.

    Человек превосходит животное, и чудеснейшим доказательством этого превосходства служит тот факт, что он понял: существуют высшие силы! Достаточно взглянуть в телескоп или микроскоп, как можно сразу сделать вывод, что у человека есть способности для постижения этих законов. Но нужно проникнуться смирением. Стоит только идентифицировать высшую силу с фетишем, а потом разочароваться в нем, как от веры в бога ничего не останется.

    Зачем бороться, когда всего можно добиться молитвой? Во время испанского конфликта церковь должна была бы заявить, что мы защитим себя силой молитвы. Но она предпочла финансировать язычников-марокканцев, и благодаря им святая церковь вообще уцелела.

    Если у меня нет ни гроша за душой, а в смертный час нет времени для покаяния, тогда — все, конец! Но если я отложил 10 марок и заранее заплатил церкви, тогда порядок! Этого хотел тот, кто сотворил мир? Если этому верит крестьянская девочка или какой-нибудь малолетний пророк, я слова не скажу. Но когда в достаточной степени образованные люди почитают такие дьявольские суеверия! Сотни тысяч из-за них подвергали пыткам! А эта лицемерная проповедь любви ко всем!

    Hitlers taste

    Ложь недолговечна. Я не верю в то, что истину можно надолго утаить. Она одержит победу! Я полагаю, что в этом вопросе наступит век терпимости. И поэтому могу только сказать: пусть каждый будет счастлив на свой манер![1] В античную эпоху царила терпимость: никто не пытался обратить другого в свою веру.

    Я иду в церковь не для того, чтобы слушать службу. Я только любуюсь красотой здания. Я бы не хотел, чтобы у потомков сложилось обо мне мнение как о человеке, который в этом вопросе пошел на уступки. Я знаю, что человек с его заблуждениями тысячу раз поступает неверно. Но даже и речи быть не может о том, чтобы поступать неверно вопреки собственным знаниям. Я лично никогда не покорюсь этой лжи. И не потому, что хочу кого-то разозлить, а потому, что считаю это издевательством над Провидением. Я рад, что у меня нет внутренней связи с верующими. Я себя превосходно чувствую в обществе великих исторических героев, к которым сам принадлежу. На том Олимпе, на который я восхожу, восседают блистательные умы всех времен.

    21 марта 1933 года мы должны были идти в церковь, но я отказался. В партии меня никогда не интересовало, кто из моего окружения какой веры придерживается. Но я бы хотел, чтобы в радиусе 10 километров от моей могилы не было ни одного попа. Если подобные субъекты сумели бы мне помочь, я бы усомнился в Провидении. Я действую в соответствии с моими убеждениями и мыслями. Я не могу помешать кому-либо молиться; но я не потерплю проклятий с амвона.

    Я отказался от их молитв. Если я для чего-то нужен, значит, меня послали сюда высшие силы. Не говоря уже о том, что она ужасно жестока, эта единоспасающая церковь. Мне еще ни разу не доставляло удовольствия мучить других, хотя я знаю, что в этом мире утвердить себя без насилия невозможно.

    Жизнь дается только тому, кто наиболее яро борется за нее. Закон жизни гласит: защищайся!

    Время, в которое мы живем, являет нам крах этой веры. Это может продлиться еще 100 или 200 лет. Мне очень жаль, что я увижу это из недосягаемой дали, как Моисей страну обетованную.

    Мы врастаем в светоносное, основанное на истинной терпимости мировоззрение. Человек должен быть в состоянии развивать данные ему от бога способности. Мы должны лишь предотвратить появление новой, еще большей лжи: еврейско-большевистского мира. Его я должен уничтожить.

    22.03.1942, воскресенье, полдень

    «Волчье логово»

    После еды я склеил телеграмму, полученную от службы безопасности, и по поручению Бормана передал ее Гитлеру. В ней сообщалось, что немецкие епископы зачитали сегодня со всех алтарей пасторское послание, в котором обвинили национал-социалистское правительство в нарушении установленного конкордатом принципа гражданского мира, и это, дескать, несмотря на то, что 93 процента германского народа исповедуют христианство, а бесчисленное множество католиков на передовых позициях черпают мужество из своей веры и отмечены наградами за свое героическое поведение. Те, кого их религиозное чувство приводит в церковь, подвергаются преследованиям; за священниками установлена слежка, в школах-интернатах (например, в национал-политических воспитательных заведениях) запрещено преподавание закона божьего, всячески препятствуется воспитанию детей в религиозном духе, заповедь «Не убий!» нарушается организованным в соответствии с приказом правительства убийством неизлечимо больных и показом тенденциозных фильмов («Я обвиняю»), нарушается право собственности (конфискации монастырского имущества), и поэтому возвращающиеся с фронта члены монашеских орденов не находят себе приюта и вообще вынуждены в дальнейшем опасаться покушений на их частную собственность.

    Гитлер приказал, чтобы в прессе не только не велось никакой полемики с пасторским посланием, но, напротив, всячески подчеркивалось единение тыла и солдат Восточного фронта. Противодействовать посланию следует лишь с помощью честной, объективной информации.

    07.04.1942, вторник

    «Волчье логово»

    За ужином шеф заметил: это просто скандал, что у нас церковь в отличие от всех ярко выраженных католических стран — за исключением Испании — получает от Германского рейха чрезмерно большие субсидии.

    Если он не ошибается, церковь до сих пор получает 900 миллионов рейхсмарок. При этом попы преимущественно заняты тем, что подрывают основы национал-социалистской политики, да и вообще, католическая церковь всегда во времена национальной напряженности пыталась за счет германского сообщества, не считаясь ни с чем, захватить властные позиции.

    Nazi-catholic

    Бедственное положение германских императоров и рейха попы всегда стремились использовать для того, чтобы с присущим им эгоизмом проворачивать свои дела, и никогда не рассматривали его как возможность доказать, что они придерживаются истинно германского образа мыслей. Поэтому, действительно, можно лишь пожалеть о том, что преемники такого великого человека, как Лютер, сумевшего столь сильно потрясти основы католической церкви, являются не более чем жалкими эпигонами. В противном случае было бы невозможно, чтобы католическая церковь в Германии вновь возродилась на не менее солидной, чем прежде, базе и, упрочив свое положение, просуществовала вплоть до нынешних времен.

    Он всерьез размышляет над тем, не следует ли миллионы, ранее выплачивавшиеся церкви, использовать для финансирования военных поселенцев на Востоке. Гиммлер сказал ему, что поставить такое подворье и оснастить его всем необходимым инвентарем стоит 23 000 рейхсмарок. Свыше 3000 таких вот подворий с инвентарем и всем прочим можно будет безвозмездно передать бывшим солдатам и унтер-офицерам, которые, отслужив свои 12 лет, захотят стать земледельцами. Нужно лишь с самого начала заставить их жениться исключительно на дочерях крестьян и прочих деревенских девушках. Далее необходимо на двенадцатом году службы послать их учиться в сельскохозяйственные школы в тех местностях, где они должны поселиться, и пройти там хорошую подготовку. При обустройстве подворий военных поселенцев не обойтись без большого числа сельскохозяйственных школ, поскольку в создаваемом нами рейхе порядки в сельской местности в отдельных его землях будут настолько отличаться друг от друга, что будущему военному поселенцу только обучение в школе там, где ему предстоит поселиться, может принести какую-то пользу.

    Католической церкви он намерен выплачивать самое большее 50 миллионов. И лучше всего передавать их князьям церкви, в обязанности которых входит распределять эти деньги, ибо тем самым будет «официально» гарантировано их «справедливое» распределение. И с помощью этих 50 миллионов можно будет добиться гораздо большего, чем с помощью 900 миллионов. Ибо: поскольку князья церкви могут распоряжаться ими по собственному усмотрению, они за эту сумму будут ему сапоги лизать. И если князей церкви можно купить, то это следует сделать. Он считает, что если князь церкви желает наслаждаться жизнью, то ради бога, мешать ему в этом не следует. Опасны только фанатики-аскеты с глубоко запавшими глазами.

    После этой войны он примет меры, которые очень сильно помешают католической церкви привлечь на свою сторону молодое поколение. Он больше не допустит, чтобы дети в возрасте 10 лет становились членами монашеских орденов, когда они еще толком не знают, как перенесут обет безбрачия и тому подобные вещи. После войны стать духовным лицом будет позволено лишь тому, кому уже исполнилось 24 года и кто отбыл трудовую повинность и отслужил в армии. И если он тогда готов принять обет безбрачия, то с богом, пусть становится священником. Ведь были же безумцы, предлагавшие ввести целибат для вождей партии.

    В этой связи интересно, как до сих пор пополнялись ряды монахов и монашек. Женщины уходили в монастырь по особым причинам, преимущественно из-за душевных переживаний. Мужчин же побуждали сделать этот шаг не чувства или разум, но крайняя нужда и тому подобные вещи.

    Когда шли процессы против монастырей[1], он неоднократно убеждался, что только жестокая нужда гнала безработных туда и если они позднее пытались уйти из монастырей, то попы силой возвращали их обратно. Поэтому отрадно, что роспуск некоторых монастырей вернул свободу кое-кому из тех, кто может и хочет работать. Закрытие монастырей не потребовало слишком больших усилий, поскольку они в основном имели статус юридического лица и поэтому могли быть закрыты путем заключения договора с приором в частном порядке. Ему просто назначалась рента в 500, а его людям — в 200-100 рейхсмарок ежемесячно, и в большинстве случаев они выражали готовность отказаться от монашеской жизни. В Австрии после «аншлюса» таким образом было закрыто около 1000 монастырей.

    Очень жаль, что в споре с католической церковью евангелическая никак не может считаться ее достойным противником. Он это сразу понял, когда увидел ее представителей на ежегодном дипломатическом приеме.

    Нунций и сопровождавший его епископ были роскошно одеты и воистину достойно представляли католическую церковь.

    На представителях же евангелической церкви были грязные воротнички и засаленные сюртуки, и своим видом они настолько портили общую картину, что он велел передать им, что готов выделить для них за государственный счет к следующему дипломатическому приему приличную одежду.

    Представители евангелической церкви прониклись мещанским духом настолько, что в свое время даже попытались очернить в его глазах имперского епископа сообщением о том, что он приобрел за 1400 рейхсмарок новую мебель для своей спальни и приемной. И ему не оставалось ничего другого, как сказать этим господам, что, если бы они протестовали против того, что имперский епископ — этот папа евангелической церкви — выложил 30 000 рейхсмарок, он бы им слова не сказал и все расходы взяло бы на себя государство. А так они сами вынесли себе приговор.

    Многие разумные люди в наши дни держатся за церковь только потому, что считают: человеку требуется опора в жизни и — пока нет ничего другого — церковь, несмотря на ее недостатки, все же лучше, чем ничего. Люди, которые руководствуются этими соображениями, к сожалению, забывают, что церковь отнюдь не воспитанием, а насилием заставила народы следовать моральным принципам. Если бы церковь, следуя законам любви, проповедовала одну лишь любовь, она бы, конечно, многого не добилась. И поэтому она в соответствии с давней церковной методой — левая рука не должна ведать, что творит правая, — насаждала свою мораль с особой жестокостью — помимо всего прочего приговорив к сожжению на костре тысячи достойнейших людей. Мы ныне действуем гораздо более гуманно, чем церковь.

    Заповедь «Не убий» мы претворяем в жизнь, просто казня убийц, в то время как церковь, когда обладала исполнительной властью, мучила их до смерти, подвергая зверским пыткам, четвертовала их и т. д.

    Сохранить нравственные устои народа — вот задача, кторую государственный деятель может решить не хуже любой из церквей. Он должен лишь свойственные самому здоровому слою нравственные представления сделать законами и не колеблясь употребить всю свою власть для их исполнения.

    09.04.1942, вечер

    За ужином фюрер заметил: собственно говоря, удивительное дело, но такие христианские народы, как англичане и американцы, несмотря на все их молитвы, получили столь мощные удары от японцев, этих отъявленных язычников. Очевидно, бог стоит не за святош в Англии и США, а за героев-японцев.

    И неудивительно, что их религия позволила японцам достигнуть гораздо больших успехов, чем исповедующим христианство англичанам и американцам. Ибо у них весь народ превыше всего чтит «героев», приносящих в жертву величайшую ценность — свою жизнь — во имя выживания и величия нации. В христианских же церквях наиболее чтят так называемых святых, то есть людей, которые, к примеру, много лет простоят на одной ноге или вместо того, чтобы хоть раз в жизни улыбнуться хорошенькой девушке, спят на шипах. И здесь, как, впрочем, и во многих других случаях, расчеты церкви не оправдались.

    Неудивительно также, что распространяемое католической церковью христианское вероучение своими проповедями внушает людям не оптимизм, а пессимизм и в отличие от японской государственной философии не воодушевляет людей постоянными указаниями на то, что они обретут блаженство после кончины, но приводит их в уныние, все время описывая адовы муки.

    Не менее трудно избавить человека от сознания, что его ждут муки ада, как еще в детстве внушила ему католическая церковь. При этом любой разумный человек, вникший в суть дела, сразу поймет, что все церковное вероучение просто чушь. Ибо как же это может быть, чтобы человека в аду насаживали на вертел, поджаривали или как-то еще мучили, когда тело человеческое не может ожить уже потому, что происходит естественный процесс разложения. Также ерунда — представлять небеса как место, куда необходимо стремиться попасть, хотя в соответствии с церковным учением туда попадут лишь те, кто никак себя не проявил в жизни, например оказался умственно неполноценным и т. д. Воистину никакого удовольствия не доставит встретить там всех тех, чья глупость, несмотря на библейское изречение «Блаженны нищие духом», раздражала еще при жизни. И как можно увлечь человека, внушая ему, что на небесах он найдет только невзрачных и духовно немощных женщин?

    Далее его уверяют, что на небеса попадет лишь тот, у кого меньше всего грехов на совести. Хотя количество грехов с возрастом увеличивается, никто из духовных лиц не только не выражает готовности уже в молодые годы уйти из жизни, но, напротив, даже шестидесятилетние кардиналы стремятся как можно дольше продлить свое пребывание на этой земле.

    Остается лишь констатировать, что все это католическое вероучение есть не что иное, как невероятная смесь ханжества и гешефта в сочетании с использованием приверженности человека своим застарелым привычкам. Не может образованный священнослужитель поверить той чуши, которую в наши дни несет церковь.

    2.07.1942, четверг, вечер

    «Волчье логово»

    За ужином шеф заговорил с рейхсляйтером Борманом о книгах, которые тот дал ему на просмотр. В частности, его особенно заинтересовали многие места в «Письмах о религии» и «Теологических памфлетах» Фридриха Великого. Поистине большое дело будет сделано, если эти произведения станут доступны всем немцам — но в частности, тем, кто занимает ответственные должности, и прежде всего адмиралам, генералам и т. д. Ибо из них явствует, что он — шеф — со своими «еретическими» мыслями вовсе не одинок, что с ним заодно один из самых великих немцев.

    04.07.1942, суббота, вечер

    «Волчье логово»

    Назначение денежных субсидий попам, равно как и заключение любого соглашения такого рода, должно, разумеется, относиться исключительно к компетенции рейхсштатхальтера. И можно не опасаться того, что имперские наместники заключат с церковью соглашения, направленные против рейха или каким-либо образом наносящие ущерб его интересам. Во-первых, все гауляйтеры у него в руках. А во-вторых, большинство имперских наместников в таких вопросах еще более непреклонны, чем он[7].

    После окончания войны конкордат будет расторгнут. Ему лично доставит большое удовольствие перечислить церкви все те случаи, когда она сама нарушала его. Достаточно вспомнить о тесном сотрудничестве церкви с убийцами Гейдриха. Они не только предоставили убежище в одном из храмов в предместье Праги, но и дали им, а также пробравшемуся к ним священнику возможность хорошенько подготовиться в этом храме за алтарем к защите.

    Развитие отношений между государством и церковью — весьма поучительный пример того, как последствия неосторожного поступка государственного деятеля могут сказаться и через века. Когда Карл Великий на рождество 800 года в соборе Святого Петра в Риме, совершая молитву, преклонил колени, папа, не дав ему времени подумать, к чему может привести этот символический акт, — хоп! — и возложил ему корону на голову. И, безропотно снеся все это, он тем самым поставил своих преемников в состояние подвластности силе, которая на протяжении многих столетий причиняла подлинные муки как государственному руководству Германии, так и всему германскому народу.

    Поскольку во все времена — ив наши дни тоже — на высших постах имеются люди, которые настолько неосторожны, что позволяют посторонней руке возложить на себя золотую корону, нужно постоянно и с должной степенью настойчивости указывать на то, к каким чудовищным последствиям может привести этот жест, которому зачастую не придают никакого значения.

    Это явление того же порядка; поэтому очень глупо со стороны министерства иностранных дел, когда оно считает своим долгом непременно давать ответ на каждую ноту Ватикана. Отвечать — это значит уже тем самым признавать право Ватикана вмешиваться во внутренние дела Германии — пусть даже только по вопросам, касающимся церкви, — и вступать с нами в официальные контакты.

    А какие прожженные дипломаты высшие церковные иерархи и как с ними нужно быть осторожными — этому есть масса примеров не только из истории, но и из современной жизни. После того как он торжественно въехал в Вену, под его окнами вдруг послышались громкий свист и ликующие крики, и когда он узнал, что так приветствовали архиепископа Венского кардинала Иннитцера, который направлялся к нему, то ожидал увидеть попа, который будет стоять с подавленным видом, угнетенный чувством вины. А перед ним предстал человек, который держал себя очень уверенно и у которого, когда он обратился к нему, было такое сияющее от радости лицо, будто в Австрии за весь период Системы ни у одного национал-социалиста из-за него даже волос с головы не упал.

    Он поэтому еще раз указывает на то, что стоит завязать разговор с этими субъектами, как сразу чувствуешь, с кем имеешь дело.

    Папский нунций, который, будучи дуайеном дипломатического корпуса, произносил на новогодних приемах в Берлине приветственную речь, все время пытался свести беседу к обсуждению положения католиков в Германии. Он сразу же уходил от разговора, с любезным видом и заинтересованным тоном задавая вопрос о самочувствии его преосвященства — он страдал печенью, — а когда эта тема была исчерпана, быстренько шел приветствовать других дипломатов. Во всех остальных случаях он также никогда принципиально не вступал в какие бы то ни было переговоры с папским нунцием и поручал Ламмерсу беседовать с ним, то есть тем самым, спроваживая его, сумел избежать личных контактов с Ватиканом.

    Как-то в годы борьбы Розенберг принес ему передовицу, в которой отвечал на нападки католической церкви. Он запретил ему публиковать эту статью. Он всегда считал, что Розенберг вообще поступил совершенно неправильно, ввязавшись в полемику с церковью. Ибо все равно Розенберг не мог доказать в ней свою правоту, поскольку те католики, которые и без того уже разочаровались в церковном вероучении, в душе сами относятся к нему критически. У правоверных же католиков он со своими «еретическими» высказываниями не только не встретит понимания, но можно даже предположить, что церковь в своей контрпропаганде обвинит его в «неблагоговейном отношении к вопросам веры», то есть в страшном грехе, и скомпрометирует его.

    И если он в своих публичных выступлениях никогда не затрагивает церковных проблем, то хитрые лисы из числа иерархов католической церкви наверняка правильно истолкуют его поведение. И ему представляется, что такой человек, как епископ фон Гален, сознает, что после войны ему придется заплатить за все сполна. И если ему не удастся получить назначение в «Германскую коллегию» в Риме, то я заверяю его, что в час возмездия ему все припомню.

    В остальном же поведение этого епископа фон Галена — лишний повод для того, чтобы сразу же после войны расторгнуть конкордат, заменить его урегулированием отношений на региональном уровне и немедленно перестать выплачивать церкви субсидии, полагающиеся ей согласно договору. Безусловно, его рейхсштатхальтерам доставит удовольствие сообщить епископу, который — с точки зрения государства — встал на скользкий путь, что имперский гау ввиду возникших в настоящий момент финансовых трудностей вынужден, к его глубокому сожалению, перестать выделять субсидии, которые ранее регулярно выплачивались. Но если церковь будет существовать только на пожертвования, она не наберет и 3 процентов от той суммы, которую ей выплачивало имперское правительство и любой епископ будет ползать перед своим имперским наместником на коленях, выпрашивая деньги, поскольку после расторжения конкордата уже не будет никаких правовых обоснований для выплаты субсидий.

    В задачу имперского наместника входит: после войны ясно дать понять, что все переговоры с церковью отныне будут вестись точно так же, как с любым другим местным объединением или общиной, и вмешательство каких бы то ни было иностранных держав и политических сил недопустимо. Нунций может со спокойной душой вернуться в Рим, а мы сможем сэкономить на расходах по содержанию нашего представительства в Ватикане. И лишь министерство иностранных дел будет наверняка горевать по ликвидированному дипломатическому посту.

    Hitler and ortodox

    Выборку из книги Альберта Шпеера «Воспоминания» http://militera.lib.ru/memo/german/speer_a/text.html#03  и книги  Генри Пикера Застольные Разговоры Гитлера   https://www.you-books.com/book/G-Piker/Zastolnye-razgovory-Gitlera сделал В. Лебедев

Комментарии
  • Уфч - 10.12.2019 в 11:49:
    Всего комментариев: 1210
    Ох уж эти Херни, ох уж эти Альберты, ох уж эти сра-.. бравые немецкие енералы - вечная проблема надёжности источников. Гитлеристы считают: только Майн камф, только Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 1
  • net - 10.12.2019 в 23:23:
    Всего комментариев: 470
    Алоизыч ловко растекался мыслью по древесине, ничего не скажешь. И вот насчет мусульман- не здесь ли хунд порылся в любви к мусульманам.Я это давно подметил- воины Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 3

Добавить изображение