График русской литературы

22-07-2017

Только что моя монреальская внучка Этери, умница и красавица, лучшая ученица одной из лучших школ, спортсменка и саксофонистка, блестящая сценаристка и большая фантазерка, гостящая у нас во Флориде, порадовала сердце деда и попросила дать почитать мою статью о русской литературе.

kirpichev-etery

Я тут же бросился искать ее в электронной версии «Литературной России» (в этой газете 14 июля статья вышла), но Гугл мрачно отфутболивал – сайт недоступен.

Что прекрасно подтверждает главный тезис моей статьи! Ныне Гугл – главный арбитр во всех вопросах. Бумага эфемерна – кто будет в наше время забивать книжные полки и чердаки этим пожароопасным хламом?! И она мало информативна: если вас нет в Сети, то вас вообще нет. Ну а поскольку эта аналитическая история началась в альманахе «Лебедь», поелику базируется на его публикациях, то сам бог велел вернуться к истокам и дать более твердые основы интересному, как мне кажется, тексту.

 

Велика ли русская литература?

Никто не сомневается в том, что русская литература – великая. Но какой именно она величины? Согласитесь, что для объективной оценки чего бы то ни было требуются количественные показатели. Ибо совершенно верно в письме фон Фоку, управляющему III отделением ЕИВ канцелярии, Фаддей Булгарин отметил чрезмерный литературный патриотизм любого народа: «Литература есть балованное дитя нации. Нет такого глупого и необразованного народа в мире, который бы не утешался и не гордился своими писателями и произведениями литературы. В этом равны и персиянин и англичанин».

В статье «Велика ли русская литература?» («Русский переплет», 05.XII.2010) я предложил метод оценки мощи литератур и составил Топ-30, таблицу обращений Google к наиболее популярным писателям мира (интегральный феномен литературы образуют они) ‑ по данным Нью-Йорка, Вашингтона, Монреаля, Бостона и Сиднея. Сейчас перешел к Топ-40.

Почему Гугл, причем английский его сегмент? Потому что на долю этой поисковой системы приходится около двух третей всех пользователей мира, а на английский – такая же доля самого Гугла. Это язык мирового общения и чтобы узнать глобальную цену чему либо, в том числе искусству художественного плетения словес на русском, надо сделать запрос на английском. Почему именно 40? Потому что в первой тридцатке русские авторы не фигурируют…

Гугл оказался неплохим инструментом, во всяком случае, лучшего пока нет. Иные рейтинги и опросы (например, сто лучших произведений по версии журнала The Guardian или Топ-100 журнала Newsweek) менее репрезентативны. В них оперируют сотнями мнений, тогда как в Гугле – миллионами и даже сотнями миллионов.

Так вот, в таблице 2010 года уверенно лидировал Шекспир и лишь в Бостоне его опережал Гёте. У Барда было 50-60 млн. обращений, а в Сиднее даже 148 млн.! За ним следовали Гёте, Вольтер (менее 30 млн.) и на почетном шестом месте Пушкин – 12,2 млн. Замыкали список Чехов (2,18

В 2015 г. я повторил опыт. Первое, что бросилось в глаза, это общий и значительный рост суммарного числа обращений. Что не означало усиления тяги к художественному слову ‑ просто увеличилось число пользователей Гугла. Мир становится все более виртуальным. Но поразило иное: на первое место с умопомрачительным результатом – 950 млн.! ‑ вырвался Дэн Браун. На второй ступеньке Эрика Джеймс с фантастической суммой 576 млн. На третьем вдруг оказался Генри Джеймс, писатель хороший, но все же не настолько, чтобы число обращений к нему выросло вдруг почти в сто раз, до 400 с лишним миллионов! Эти титаны обошли даже Библию, у которой 405 млн.

Но на этом сюрпризы не закончились, и на четвертое место взлетел Вальтер Скотт, совершивший гигантский скачок. Зато Шекспир откатился сразу на седьмую позицию: 128 млн. Что же произошло за пять лет? Отчего так драматически изменился литературный рельеф? Разумеется, все мы читаем Дэна Брауна, чтим Джеймса и не путаем его с Джойсом, все любим Скотта, но все же не до такой степени, чтобы считать их выше Барда?! Списать сии вольты на причуды Гугла и Нью-Йорка не удастся, ибо и в иных поисковых системах, в Yahoo и в Bing новые лидеры дают Шекспиру фору. И в других городах и странах.

Не могли же так радикально измениться вкусы читателей? Не могли. Но дело не в них. Вкусы так быстро не деградируют, разве что в нынешней России. Дело в информационной цивилизации. Наибольший отклик в Сети вызывают новые громкие имена – бросьте в воду камень и вы увидите сначала всплеск, а затем расходящиеся круги. В нашем случае секрет заключался в том, что главное при поиске по ключевым словам это фамилия. А также в том, что в английском имя и фамилия порой мало различаются и, скажем, Джеймс может быть и тем и другим. В 2011 г. британская писательница Эрика Л. Джеймс опубликовала ставший чрезвычайно популярным эротический роман «Пятьдесят оттенков серого», по которому поставлен не менее популярный фильм. Вот Эрика и вытащила наверх старину Генри на буксире своей славы – фамилии-то одинаковые.

Точно так объясняется внезапный взлет популярности Вальтера Скотта. Дело в том, что сборник новелл “The Kept” молодого американского писателя Джеймса Скотта (опять Джеймс!) получил хорошую прессу и в январе 2014 г. о нем писала даже «Нью-Йорк Таймс». Любопытно, что сам этот Джеймс Скотт, хотя и получил весомые 12 млн. обращений, стал все же больше донором Вальтера.

Таблица изменилась еще и потому, что уделил я поискам мало внимания. И пропустил ряд авторов с высокими рейтингами: Henry Miller, Thomas Mann, James Joyce, Homer, Mark Twain, Ernest Hemingway, Edgar Allan Poe, William Faulkner, Miguel de Cervantes, Albert Camus, Franz Kafka, Toni Morrison и так далее. Они отодвигали русских авторов все дальше и пришлось перейти к формату Топ-40. Но и потери обнаружились. Так, Бальзак, резко потерявший в числе обращений (падение в пять раз!), вылетел из тридцатки. А Лев Толстой не попал даже в расширенный список, к нему всего 0,88 млн. обращений!..

Если же добавить в таблицу таких мощных авторов, упущенных мною, как John Milton – 82, 3 млн. обращений; Thomas Hardy – 50,4; Washington Irving – 49,7; George Elliot – 27,6; O,Henry ‑ 17,7 млн.; Jack London – 16,9 млн., Carlos Castaneda – 13,6, Friedrich Nietzsche – 9,5 млн.; Ray Bradbury – 9,44 млн., то лучшие представители великой русской литературы сдвинутся в пятый десяток. Их в моей таблице всего трое, тогда как англоязычных половина ‑ и они в верхней ее части. Франкофонов девять и они также среди лидеров.

Но, может быть, самовлюбленный запад предпочитает своих? Как будто бы нет, там уважают толстый русский роман, а в США даже возрождается любовь к этой монументальной форме и американцы снова пишут неподъемные тома. Как бы то ни было, а иной объективности у нас для вас нет, как говорил еще один известный и тиражный писатель. Это и есть гамбургский счет.

Обратите, кстати, внимание: для запада русская художественная словесность есть синоним и символ толстого романа и психологической драмы. Потому-то в нашей таблице и фигурируют Толстой, Достоевский и Чехов. Они жили и писали в близкой западу системе культурных координат, в сходном духовном пространстве – даже так поражающий западного читателя Достоевский был близок ему. В отличие от Гоголя, столько лет прожившего в Риме, но так и оставшегося для мира автором экзотическим и специфическим, о чем и свидетельствует его сумма в Google: Nikolay Gogol – всего лишь 0,5 млн. обращений.

Конечно, вдумчивый читатель сразу возразит, что моя таблица на самом деле не отражает степени писательского дара и Шекспир куда гениальнее Дэна Брауна. Но я и не собираюсь с этим спорить. Зато она отчетливо отражает нас, читателей, ‑ и нашу цивилизацию, то бишь востребованность автора миром.

 

А книги?

Но, возразите вы, есть еще один способ измерения величия, весомый, грубый и зримый. Не упустил ли автор из виду главный предмет, без которого литература вообще невозможна, от которого она даже имя взяла, то бишь твердый носитель литер – книги? Вот инструмент! Число их названий и тиражи – не они ли свидетельствуют о писательском величии и популярности?! Ведь это очевидно.

Нет. Ибо тогда в лидеры выйдут Мао Цзе Дун и Ленин, Гитлер и Сталин – те еще писатели. Да и технически брать книги в качестве мерила неудобно, поскольку для объективного сравнения потребуется суммировать все тиражи книг данного автора, изданных во всех странах с момента первой публикации. Причем следует учесть рост населения, его грамотности, социально-политическую обстановку в стране, а также распространение книгопечатания. И то, что бумага, как и пергамент, хорошо горит. Пишут, в Александрийской библиотеке насчитывалось 700 тысяч свитков, но от них ничего не осталось…

Тут много нюансов. В СССР популярные книги выходили тиражами в сотни тысяч, в нынешней России они редко превышают пять тысяч. Когда-то Вольтером упивалась вся читающая Европа, его издавали и переводили в каждой цивилизованной стране, а сейчас? Когда вы читали его в последний раз? Когда его последний раз перепечатывали на вашем языке? Или возьмем современность: по тиражам и названиям изданных книг много лет лидирует Дарья Донцова. И хотя ее звездные часы уже позади, все же в 2014 г. вышло 95 названий ее книг общим тиражом 1,683 млн. экземпляров. На втором месте Рекс Стаут (1,132 млн.), на третьем Татьяна Полякова и Александра Маринина (58 и 50 книг, изданных тиражом 663 и 661 тысяча экземпляров соответственно). Полет валькирий. Над мелколесьем…

Да, Донцова феноменальна, но число обращений к Darya Dontsova в Гугле всего 22,4 тыс., тогда как у не столь растиражированных Vladimir Sorokin – 379 тыс., у Boris Akunin – 352 тыс., у Victor Pelevin – 158 тыс. Тоже негусто, но именно Сорокин и Акунин формируют в мире образ русской литературы, а не Донцова с Марининой. Во всяком случае, хочется в это верить.

Впрочем, и на западе среди новых книг лидируют детективы, дамская проза, фэнтези и прочий куртуазный маньеризм, легкое чтение, беллетристика на разлив. Вспомните хотя бы феноменальные тиражи Джоан Роулинг! Однако в отрезвляющем Гугле у нее всего 0,53 млн. обращений, что, впрочем, немало для современного автора. Исключения единичны, это Дэн Браун и Э.Л. Джеймс, и вызваны они спецификой современной масс-культуры, которая все более масс…

Думаю, скоро все вернется на круги своя, лидером снова станет Бард и, как вы, должно быть, уже сообразили, никакого противоречия между большими тиражами и малым числом обращений нет, наоборот, все совершенно естественно. В любом компьютере есть две памяти – оперативная и постоянная. В первую заносится новая информация, большая часть которой затем стирается, тогда как вторая хранит устоявшиеся, надолго необходимые данные, сгруппированные в базы и файлы, то есть, в аналоги библиотек. Точно так и книги покупают и печатают преимущественно новые, они как осетрина должны быть свежими. Они должны быть модными и если не культовыми, то статусными, которые «все читают», ибо так принято в вашем социуме. Библиотеки же формируют из книг солидных, выдержавших проверку временем.

Разумеется, большую часть модных книг второй раз никто из вас читать не будет. А ваши дети вообще к ним не прикоснутся, житейская практика убедительно это показала. Вы сами легко избавитесь от них при переезде в новое жилье. Тогда как классиков, которые вам еще в школе надоели, вы покупать не будете не по этой причине, а потому что они давно стоят у вас на полке, их еще отцы и деды приобрели. Эти книги при переезде и вы сохраните. И даже будете иногда перечитывать.

Точно так поступает и Гугл, точнее, отражает наши повадки, Homo sapiens как вида, как Homo legens, который потому и разумен, что читает. Гугл отсеивает самое важное, то, к чему обращаются постоянно, на что равняются, что остается с нами навсегда, в отличие от детективов Донцовой. И потому его данные следует уважать и изучать, набирать статистику и анализировать ее.

graphic-lit1

graphic-lit2

Подводя итоги

Данные свой таблицы я обновил в июне 2016 и 2017 годов. Дэн Браун и Эрика Джеймс все еще в лидерах, но Шекспир поднимается и уже на четвертом месте. То бишь временные, хотя и очень значительные флуктуации рассасываются и все возвращается на круги своя. Одна беда, позиции российских писателей в мировой табели о рангах неуклонно ухудшаются. Россия все менее интересна миру. Грустно? Да. Но мир надо видеть таким, какой он есть, а не каким хочется видеть. В том числе и мир русской литературы…

Этими соображениями, таблицей, а также индивидуальным графиком русской литературы я поделился с главным редактором журнала «Вопросы литературы» ‑ и огорчил его.

‑ Ваш метод, ‑ написал он, ‑ показывает всего лишь высокое значение классики и для полноты восприятия и вящей аналитичности следовало бы привести графики иных литератур.

Ах, да! График – его-то я и забыл привести. Взгляните, к примеру, на график Льва Алкорна из статьи «Литература и информация», опубликованной в альманахе «Лебедь» в 2009 году. Он взял сорок два перечня писателей (137 авторов), собранных в интернет-общении и путем личного опроса, и обработал данные так, что частота упоминаний откладывалась по вертикальной оси на временах выхода их наиболее значимого (известного) произведения. Затем цифры усреднялись в окне шириною в 25 лет – это примерная разница между соседними поколениями (синяя линия). В том же окне вычислялось среднее количество писателей из списка (красная линия). Среднее число упоминаний автора (зеленая линия) вычислялось делением синего графика на красный.

Наибольшее число упоминаний вполне предсказуемо выпало на долю Пушкина, далее идут Лев Толстой и Чехов, затем Достоевский и Лермонтов. И чрезвычайно характерно то, что данные за XIX и XX века значительно различаются. Если в XIX веке среднее число авторов оставалось почти неизменным, а их упоминания чередовались в виде высоких пиков и глубоких провалов, то в XX обе кривые выравниваются и сходятся.

То есть высокая эпоха избранных классиков сменилась в связи с появлением новых средств массовой информации (кинематограф, радио, телефон, телевидение и интернет) – низким веком многочисленных подёнщиков, поставивших выпуск литпродукции на поток. Весь XX век обе кривые устойчиво стремились вниз, к настоящему времени достигнув абсолютного минимума. Среднее число упоминаний, приходящихся на автора, скатилось к теоретическому минимуму (единице, обозначенной пунктирной линией) – писатели «мельчали». В итоге период расцвета и угасания русской литературы занял каких-то 200 лет.

Последний локальный максимум в 90-х годах дали Улицкая и Довлатов, что, по мнению автора графика, доказывает девальвацию писателей. На мой взгляд, это говорит лишь о том, что современные писатели на слуху и в моде, истинный же их масштаб проявится со временем. Сейчас место Улицкой и Довлатова заняли Акунин и Пелевин. Завтра появится кто-нибудь еще. Но факт остается фактом: хотя метод Алкорна страдает субъективностью и малой репрезентативностью, его график в основном совпадает с построенным на данных Гугла и оба свидетельствуют о несомненном угасании русской литературы.

Редактор «ВЛ» пытался успокоить себя тем, что у всех литератур будет наблюдаться схожая картина: начальный подъем за счет классиков, а затем крутое пике. В общем-то, он прав. Однако, во-первых, высота графика англоязычной, скажем, литературы неизмеримо выше! На порядок. К тому же и значительных имен в ней намного больше. Да, это можно объяснить тем, что мир живет в цивилизации, построенной в первую очередь англосаксами. Но, во-вторых, как видим, его кривая не только не пикирует, но идет вверх. Пусть и за счет Дэна Брауна и Эрики Джеймс.

graphic-lit1

Комментарии
  • Aksel Popov - 01.08.2017 в 23:20:
    Всего комментариев: 50
    В помощь изучающим Кирпичева. http://www.pereplet.ru/text/kirpichov01dec10.html http://www.lebed.com/2010/art5661.htm Милая девочка, ваш дедушка любит только себя и еще Макса Камерера собственного Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0

Добавить изображение