ОТДАВАТЬ - НЕ ОТДАВАТЬ?

04-10-1997

В очередной раз в России, которую я глубоко люблю, президент и парламент, которых я скопом глубоко не люблю и не уважаю, вступили в контры. Можно было бы и внимания не обращать, поскольку от подавляющего большинства "их контр" жителям России не тепло и не холодно, но эта "контра" особенная, поскольку ее результаты, в виде исключения, для России могут иметь весьма серьезное значение. Речь идет о несогласии двух сторон по поводу реституции.
Для тех, кто не следит за ходом событии, напомню, что в международном праве реституцией именуют возвращение имущества, неправомерно захваченного и вывезенного воюющим государством с территории противника. Поскольку России уже давно никто ничего не возвращает, стало быть речь снова идет о том, что Россия могла бы отдать бывшим противникам. За давностью войны империалистической обсуждаются итоги второй мировой. А поскольку противником Советского Союза в той войне была фашистская Германия, которая снова - полная сил страна, но, к счастью, уже не фашистская и вполне России дружественная, то, по-видимому, речь идет об отдаче некоего неправедно захваченного имущества как раз Германии. Поскольку вывезенные в Россию германские станки давно устарели и поржавели, корабль "Великая Германия" под новым именем "Адмирал Нахимов" благополучно и во вполне мирное время потоплен в Черном море, немецкие ракетчики, переселенные в союзовские шараги, уже перешли в мир иной, и даже у многочисленных трофейных аккордеонов мехи пришли в полную негодность, а перламутр с кнопок окончательно облупился, то значит речь идет о том, что наименее всего подвержено разрушительному влиянию времени - о произведениях искусства.
Так оно и есть. С учетом новых веяний президент и его соратники полагают целесообразным начать возвращение художественных ценностей, попавших на территорию России после войны из Германии в качестве военных трофеев и репараций. Тут, правда, есть некоторая запятая. Вопрос о репарациях с Германии стоял на всех встречах руководителей союзных держав, начиная с Тегерана и до Потсдама. И на всех встречах руководители Америки и Англии соглашались с тем, что для компенсации беспрецедентных разрушений, учиненных немецкими войсками на советской территории и не менее беспрецедентных грабежей всех материальных ценностей, включая, естественно, предметы культуры и искусства. Советский Союз имеет право на гигантские репарации. Суммы этих репараций многократно корректировались, но их материальная часть включала не только промышленное оборудование, но и музейные ценности взамен тех, которые были безвозвратно утрачены во время оккупации части Союза немцами (от Янтарной комнаты до царских дворцов вокруг Ленинграда. Примеры можно множить до бесконечности, ибо одной из задач немецкой армии было полное уничтожение культуры в стране, которую она собиралась завоевать.
Сейчас как-то модно стало говорить, что основную часть произведений искусства из Германии лично тянули советские генералы, начиная с Жукова, но вряд ли это полностью соответствует действительности, и большая часть таких произведений разошлась по советским музеям (зачастую, по их запасникам). В том, что эти трофеи достались измученной войной и ограбленной противником стране по справедливости, мало кто сомневался. Я, во всяком случае, таких до недавнего времени не встречал. И даже когда вся Москва восхищалась выставленными перед отправкой обратно в Германию (в ГДР) картинами из Дрезденской галереи, сам по себе возврат - я эти разговоры очень хорошо помню - рассматривали вовсе не как восстановление справедливости, а исключительно как жест доброй воли. И пусть у этого жеста была очевидная политическая подкладка, картины-то все равно оказались сначала в ГДР, а теперь и просто в Германии.
Времена, однако, меняются. И, похоже, в чем-то в лучшую сторону. Люди и страны все чаще стали относиться друг к другу терпимее, чем раньше. В частности международное сообщество подтвердило, что даже в процессе войн противники не должны губить культуру и историческую память друг друга, и предметы искусства должны находиться там, где они оказались исторически. Никто, правда, не уточнял, как глубоко в века эта справедливость должна опускаться, и не положено ли, скажем, Италии передать Греции античные мраморы, вывезенные оттуда во времена Цезаря и Нерона. И вообще ни в каких других точках земного шара эта проблема в конкретном плане не обсуждается. Но вот что произошло с удручающей неизменностью, так это то, что последней в очереди, как всегда, оказалась Россия. И именно с нее требуют возврата вывезенных из Германии после войны художественных ценностей. Еще раз обращаю внимание читателя на то, что самой России ничего мало-мальски серьезного никто возвращать не предполагает (включая, например, картины из Национальной галереи в Вашингтоне, которые попали туда в результате воровских и незаконных продаж национального достояния страны сталинским руководством). И именно этот животрепещущий вопрос (нищие старики - дело десятое) предполагает обсуждать Ельцин с другом (ельцинским, разумеется) Колем. Что-то в этом, на мой взгляд, есть странное, чтобы не сказать хуже.
Как раз тут и разошлись президент с Думой, поскольку либерально и демократически мыслящий президент, естественно, за возврат, тогда как куда более националистически настроенная Дума против. Президент пытается настаивать на своем, блокируя принятый Думой закон, исключающий тотальный возврат ценностей. Дума принимает его повторно подавляющим большинством. Кстати, как бы плохи ни были депутаты, все-таки, кого-то они представляют. И если практически все фракции поддерживают идею справедливости невозврата, то президенту стоило бы задуматься, не идет ли он один не в ногу.
Многие сторонники всеобъемлющей реституции упирают на то, что захват предметов искусства на территории Германии (в первую очередь) и ее союзников имел место в 1944-45 годы. А к этому времени Германия уже провела ряд успешных войн против многих других стран равно как и последующее ограбление этих стран и их жителей, и вывоз огромного количества награбленного на свою территорию, где это награбленное разбрелось как по государственным собраниям, так и коллекциям разных герингов. Иными словами, в качестве трофеев было захвачено и затем удержано на территории Союза то, что, строго говоря, Германии и немцам как раз не принадлежало. А те, кому это принадлежало, лишились своего имущества самым неправедным образом. И если восстанавливать справедливость, то им и надо вернуть их собственность, независимо от того, где она теперь находится.
Подобное рассуждение представляется совершенно правильным и вполне благородным. Действительно, не гоже забирать себе часть имущества бандита, которого удалось повязать, если эта часть была им отнята от менее удачливых или более слабых жертв. Но если с этим согласиться (а не согласиться, я повторяю, очень трудно), то остается совершенно непонятным и даже кощунственным, почему это переговоры об этой части трофеев Ельцин (как представитель России) собирается вести с Колем? При чем здесь Германия? Так сказать, при чем тут наследники повязанного бандита, если им тоже это имущество не принадлежит? Казалось бы, все переговоры надо вести напрямую с теми организациями или людьми (или их наследниками или правопреемниками), которых фашистская Германия ограбила.
Именно потому наиболее разумной представляется политика постепенного обнародования списка художественных и культурно-исторических трофеев, захваченных Советским Союзом у побежденного агрессора, и если кто-нибудь в том списке найдет имущество, принадлежавшее ему, его семье, музею его страны (не входившей в блок с Гитлером в процессе войны против Союза), и сумеет представить достаточные доказательства этому (порядок представления подобных требований и поддерживающих их доказательств, в общем-то хорошо известен в международном праве), то соответственные вещи и надо вернуть, так сказать, по принадлежности.
И подобное поведение будет не только честным и благородным, оно будет практически беспрецедентным в практике межгосударственных отношение, где случаи возврата неправедно захваченных и вывезенных в другую страну культурных ценностей можно перечесть по пальцам. Что-то не приходилось слышать о возвращении в Египет, который никогда не нападал на Францию, обелисков, вывезенных Наполеоном и до сих пор украшающих французские города (как, впрочем, и всего остального, заботливо описанного, упакованного и отправленного на родину французскими военными и археологами). Да и многочисленные предметы индийской культуры, которые Индия никогда добровольно Англии не передавала, вряд ли когда-нибудь покинут английские музеи, как бы хорошо не было известно их происхождение. Примеры можно множить и множить. Суть останется.
Суть эта заключается в том, что нынешние российские власти мало интересуются историей перемещения художественных ценностей по миру, или созданием разумного порядка разрешения возникших пятьдесят лет тому назад проблем. И за то, что будет или чего не будет в российских музеях, у них душа не очень болит (иначе не рушились бы Эрмитаж и Щедринка). Да и справедливостью они интересуются не больше. Что толку вернуть какие-нибудь картины из запасника какой-нибудь областной картинной галереи наследникам семьи еврейского коммерсанта, скажем, из Венгрии, ограбленного и уничтоженного фашистами? Что за это можно получить? Да ничего, кроме возможного "спасибо", из которого, как хорошо известно, шубы не сошьешь. А начальство шубы любит. Потому и пытаются из реституции сделать фарс с политической подоплекой, который должен понравиться тем, кто ссужает деньги, И если понравится, то деньги и ссудят. А деньги - это вам не картина или, скажем, статуэтка, которые и спереть и продать трудно. Деньги - они сами в руки просятся. Вот в этих руках они и останутся. Как остались уже многие миллиарды, выпрошенные у Запада и выжатые из собственной страны. Потому и готовы возвращать хоть в Германию, хоть еще куда, не требуя взамен того, что было награблено в Союзе, а надеясь только на наличные. Так что хоть я не большой любитель российского парламента в его нынешнем виде, но с основными положениями его решения по поводу реституций не могу не согласиться.

Комментарии

Добавить изображение