ИСТОРИЯ НЕСОСТОЯВШЕЙСЯ ПУБЛИКАЦИИ

22-11-1997

        Редакция получила ряд писем по поводу В. Коротича. Одно мы сегодня публикуем. Что-то возбудил народ Виталий Алексеевич. Главный редактор "Огонька" Лев Гущин тоже отозвался на публикацию Коротича в "Новом русском слове". В последнем, 44 номере журнала (его, как и многих предыдущих, все еще нет на Интернете) он пишет, что с Коротичем в его бытность главным редактором "Огонька" было легко работать, так как он не висел над душой и не вникал в процесс. Отмечает, что несмотря на эту легкость работы, Коротич оставил в России довольно много врагов. Заканчивает Гущин так: "Мир тесен, и через океан донеслись слухи, что Коротич в одной русской газете (имеется в виду "Новое русское слово" - В.Л.) облил грязью тех, с кем много лет назад работал. Говорят, сделал это не в первый раз. Убежден, что это не позиция, а только эпизод. Вчера он говорил одно, завтра другое, послезавтра скажет третье. И будет искренен во всех случаях. Он таков, и не нам его судить".

Мы и не судим. Редакция.

Yakov Borohovich         Когда я прочел в последнем ''Лебеде'' (N42) "Открытое письмо" Валерия Лебедева Виталию Коротичу - невесело усмехнулся. Что-то поздновато другие, а не только я поняли, что Виталий Алексеевич как творческий человек кончился и остались только амбиции. Но лучше поздно, чем никогда. Ну, а у меня самого был неудачный опыт. Я попытался это объяснить читателям намного раньше. Случилось это больше года назад. Написал я в "Новое Русское Слово" мое мнение о написанном Коротичем в этой газете. И... конечно же мнение это напечатано не было. Мне передали слова Вайнера - тогдашнего главного редактора: ''О Виталии Алексеевиче так писать нельзя и вообще лучше будет, если Борохович найдет другой объект для критики." Зато самому Коротичу мою реплику показали. Потому, что в очередном выпуске своей колонки он не назвав источник, мой материал процитировал, вырвав из контекста и легко расправился с неназванным противником, доказав что он, Коротич, Довлатова конечно же читал и вообще его не так поняли. Что именно, не очень умело и совсем не убедительно написал Коротич, я точно не помню, а газету эту не сохранил. Помню зато другое. В его тексте была явная подтасовка.

Моя мысль в его интерпретации искажалась до неузнаваемости. Мне это не понравилось. Я позвонил ему вечером, представился и в двух словах сказал ему, что он поступил не очень порядочно, не назвав источник, процитировал меня только для того, чтобы, исказив смысл написанного мною доказать, что он как всегда прав. Но как только я замолчал на меня обрушилась самая обычная брань. Наиболее пристойными выражениями были: ''Какого... ты звонишь ночью, будешь меня ( было чуть больше 9 часов вечера ). Кто ты такой, чтобы звонить мне?! Забудь мой номер телефона!'' И далее в том же духе. Формально Коротич был прав. Я нарушил его прайвеси этим звонком. И права делать этого не имел. Т.е. за это я его не осуждаю а, более того, еще раз извиняюсь за тот давний звонок. Просто я уже привык к другим выражениям и другому тону. Т.е. тоже самое нормальный американец сказал бы в таких выражениях: ''Всё, то что вы говорите очень интересно, но я к сожалению не обсуждаю мои публикации вне офиса. Сейчас я нахожусь дома и отдыхаю. Если вы хотите обсудить со мной какие-то проблемы, я попытаюсь найти для вас время в университете, но учтите что мой рабочий день очень загружен и вряд ли я найду для вас время в ближайшие дни.'' Но со мной разговаривал советский начальник с его неистребимым хамством и твердо усвоенным убеждением, что доступ к нему простым смертным запрещен, обсуждать его действия всякая шушера не вправе, даже если начальство в его лице и соврамши чуток.
Больше я к нему не звонил. Коротич - журналист писатель и поэт для меня умер. Так что мои сегодняшние материалы о мертвеце.

А теперь сама реплика, которую я предлагал для публикации.

 

УДИВИЛ !

 

В "Новом Русском Слове" за 20 сентября неприятно удивил Виталий Коротич. Он написал обидную неправду. Вот как это звучит:         - Вы заметили, что у иммиграции нет пока ни романов и повестей о себе, ни даже песен? -         Чтобы меня не обвинили в том, что я вырываю из контекста процитирую следующее предложение:         - Может быть, что-то и есть, но и это не собрано.-         Второе предложение частично оправдывает Коротича, может что-то и есть, хоть ему лично не попадалось. Ну что сказать? Если о песнях, то что ему, большому поэту, какие-то кабацкие:         ''...небоскребы, небоскребы,         А я маленький такой...''         Но вот по части изящной словесности очень уж Виталий Алексеевич не в курсе дела. Судя по второй фразе, он лично ничего такого не читал. Это понятно. Ну не любит человек читать, что поделаешь, он ведь все-таки писатель, а не читатель. Впрочем, при всём моем уважении к Коротичу, я подозреваю, что он всё же покривил душой - он знает хотя бы одного писателя. Больше и не надо, у него как и у милиционера должна же быть в доме хоть одна книга, которую он не сам написал. Имя этого писателя, который, вопреки решительному заявлению Коротича, написал и повесть и довольно много рассказов о иммиграции - Сергей Довлатов. Не спросясь у Коротича. Более того, именно в эмиграции и об иммигрантах, написана, по-моему, лучшая вещь Довлатова - повесть ''Иностранка''. Если Виталий Алексеевич Сергея Довлатова не приметил, значит у него что-то со зрением. Но большинство читателей и даже некоторые писатели, в отличие от Коротича, литературу, написанную иммигрантами об иммиграции, приметили. Более того, эту литературу приметили и в России, например критики самых престижных толстых журналов, таких как ''Новый Мир''. Почти в каждой книжке журнала есть рецензия на книгу написанную и даже изданную в Америке, в таких издательствах как ''Либерти'',' 'Эрмитаж'' и другие. Видите, Виталий Алексеевич, не только книжки иммигранты пишут, но и издательства свои завели.

В "Новом Русском Слове" за 20 сентября неприятно удивил Виталий Коротич. Он написал обидную неправду. Вот как это звучит:
- Вы заметили, что у иммиграции нет пока ни романов и повестей о себе, ни даже песен? -
Чтобы меня не обвинили в том, что я вырываю из контекста процитирую следующее предложение:
- Может быть, что-то и есть, но и это не собрано.-
Второе предложение частично оправдывает Коротича, может что-то и есть, хоть ему лично не попадалось. Ну что сказать? Если о песнях, то что ему, большому поэту, какие-то кабацкие:
''...небоскребы, небоскребы,
А я маленький такой...''
Но вот по части изящной словесности очень уж Виталий Алексеевич не в курсе дела. Судя по второй фразе, он лично ничего такого не читал. Это понятно. Ну не любит человек читать, что поделаешь, он ведь все-таки писатель, а не читатель. Впрочем, при всём моем уважении к Коротичу, я подозреваю, что он всё же покривил душой - он знает хотя бы одного писателя. Больше и не надо, у него как и у милиционера должна же быть в доме хоть одна книга, которую он не сам написал. Имя этого писателя, который, вопреки решительному заявлению Коротича, написал и повесть и довольно много рассказов о иммиграции - Сергей Довлатов. Не спросясь у Коротича. Более того, именно в эмиграции и об иммигрантах, написана, по-моему, лучшая вещь Довлатова - повесть ''Иностранка''. Если Виталий Алексеевич Сергея Довлатова не приметил, значит у него что-то со зрением. Но большинство читателей и даже некоторые писатели, в отличие от Коротича, литературу, написанную иммигрантами об иммиграции, приметили. Более того, эту литературу приметили и в России, например критики самых престижных толстых журналов, таких как ''Новый Мир''. Почти в каждой книжке журнала есть рецензия на книгу написанную и даже изданную в Америке, в таких издательствах как ''Либерти'',' 'Эрмитаж'' и другие. Видите, Виталий Алексеевич, не только книжки иммигранты пишут, но и издательства свои завели.

Невозможно точно оценить, сколько выходит ежегодно книг, ибо многие авторы печатаются не у себя в Америке, а в России, так им удобнее и дешевле. Но по моим оценкам таких книг выходит никак не меньше сотни в год. Среди этих книг есть и романы, и повести, и стихи ( и неплохие, доложу я вам, стихи, например малоизвестного Бродского, или совсем неизвестного Коротичу, но тоже недурно накропавшего в рифму Гандельсмана) и мемуары, в общем всё, что душе угодно, даже такой взыскательной, как душа Коротича. А как же могло быть иначе. Ведь на самом деле иммиграция почти вся пишет, кто лучше, кто хуже, но никто не ждет, пока Коротич читать научится. Отсюда, кстати и сорок русскоязычных газет только в Нью-Йорке. Какая иная иммиграция, кроме нашей, такое количество газет издает?

Я читал много книг написанных и изданных здесь. Среди них достаточно высокий процент хороших или, по крайней мере, интересных. Ведь те, кто не сдался, кто не пошел тихо ко дну, пережидая там годы оставшиеся до Эс-Эс-Ай (разновидность пособия по старости), практически все пережили борьбу за выживание, подобную джеклондоновской или горьковской. Так что им есть, о чем писать. Может, правда с несколько меньшим чем у Джека Лондона или Максима Горького талантом. И они пишут. Если о песнях, то в Америке сегодня бардов на одну эмигрантскую душу населения, не меньше, а больше чем в России, а в Чикаго существует свой КСП, который даже проводит фестивали, правда несколько меньшие, чем Грушинский. И еще о песнях. Коротич обидел лично меня потому, что я как раз песни пишу, правда не очень веселые. Вот несколько строк:

Индейское Лето

Индейское лето, что бабьим когда-то мы звали,
Кольцо из рубинов в оправе горит золотой.

 

Индейское лето - пора разноцветной печали,
Багряный пожар, а над лесом - пожар голубой.

Безумец Октябрь, укравший палитру Ван-Гога
В хмельные цвета разукрасил деревьев наряд.

Индейское лето - последний подарок от Бога,
Цвета увяданья, но как они ярко горят.

 

Сейчас мои друзья из Майами Павел и Неля Батицкие заканчивают студийную запись для диска и аудиокассеты, который в конце года должен быть готов. Там в числе прочих будет и ''Индейское Лето''. Все песни на диске - об иммиграции.

Если говорить не об этом частном случае, а в целом, мне совершенно не понятно, почему люди, которые не знают, как и чем живет иммиграция, люди, которые себя иммигрантами не считают, люди, которые проводят едва ли не половину своего времени в Москве, люди которые, как бы они этого ни скрывали, не любят ни нас, ни страну которая их приютила - такие люди имеют наглость поучать нас, читать нам проповеди, о том, какие мы бесталанные и растеряхи. Последнее по поводу того, что мы не можем ничего собрать. Пальцем в небо попал колумнист. Очень быстро и полно мы всё собираем. Конечно, если у него не хватает ума нажать на кнопку мышки в нужных местах, то тогда действительно, для него нет почти 80 тысяч (из 100 тысяч) русскоязычных персональных страничек на Интернете, принадлежавших русскоязычным американцам. Среди них очень много энтузиастов, которые собирают и поддерживают великолепные коллекции текстов, биографических сведений, критических обзоров, фотографий своих любимых писателей, поэтов, бардов. И эти сведения доступны любому из сорока миллионов пользователей Интернета во всём мире. Да и сами авторы тоже не ленятся: у них всё чаще и чаще появляются собственные персональные странички на Интернете. Так что мы соберем всё, что хотим быстрее, чем в любой другой стране мира. Да и самого Коротича ( ''Переведи меня через майдан.'') весь мир может прочесть на Интернете благодаря бостонским студентам из русского дома Эм-Ай-Ти и их огромной коллекции песен.

Среди пишущих есть свои уникумы. Вот, скажем, "колумнист", очень надеюсь что бывший, могучий Наврозов, , вообще-то кое-кого читал, но только для того, чтобы сообщить, что прочитанный им - полное ничтожество по сравнению с самим Наврозовым.* Другой колумнист (тоже теперь бывший) Коротич вообще никого не читает, кроме упомянутого им в этой статье действительно никому не известного А. Канторовича, прочитанного Коротичем в рукописи. Виталий Алексеевич, а вы не пробовали читать уже изданные книги? Попробуйте, непременно попробуйте, увлекательное, доложу я вам, занятие.


* Лев Наврозов - это человек с манией величия. Целое стихийное бедствие. Когда-то (в 1975) издал за свой счет книгу "Воспитание Льва Наврозова" и до сих пор не может прийти в себя от восхищения собой и своей книгой о себе. Впрочем, одной книги оказалось мало, так как с воспитанием дело дрянь. Я думаю, его нужно воспитывать еще на полное собрание сочинений в 30 томах. Этого любимца Георгий Вайнер, наконец, выкинул. Потом самого Вайнера выкинул Вайнберг. Теперь Наврозов хочет выкинуть Вайнберга. В общем, пошла целая серия взаимных выкидышей.

Для цели выкидыша Вайнберга Наврозов почти что с криком щедринского Органчика "Разорю - не потерплю" подал в суд на газету НРС и ее издателя. Обвинение: за то, что в одной большой и чрезвычайно доказательной статье в НРС ее автор Борис Гарт процитировал самого Наврозова, где он рассказывает о том, как провожая его в эмиграцию в 1974 году, генерал КГБ долго жал Наврозову руку и говорил:" Таких людей мы очень ценим, нам будет очень вас (Наврозова) не хватать". Борис Гарт предположил, что подобные лестные слова генералы КГБ кому попало не говорят, и лично не провожают. Наверное, Лев Наврозов заслужил любовь генерала не только изящной словесностью, а совсем другой писательской работой.

Ныне Наврозов за оскорбленную честь и достоинство вчинил иск газете на 10 миллионов долларов. Вайнберг и Гарт пришли к адвокату для ознакомления с иском и Наврозов сказал Вайнбергу: "Если в своей газете вернете мне мою еженедельную колонку, то я сниму иск". На что Валерий Вайнберг вежливо ответил (цитируем): "Получишь от х.. уши".

Приводим этот эпизод для иллюстрации того, что наиболее пикантные события "литературной жизни" проходят мимо нас и "широкий читатель" живет в благостном убеждении в куртузаности элегантных властителей дум.

Валерий Лебедев 

Комментарии

Добавить изображение