ВЕЛИКИЙ ГОРОД

30-03-1997

Этой публикацией мы начинаем очерк (в духе "культурологического Гиляровского") нашего автора Александра Левинтова, посвященный 850-летию Москвы.

В этом году празднуется 850-летие Москвы.

Кто помнит празднование 800-летия, может даже не поверить, что сталинский рекорд помпезности в сочетании с тщательно затираемой правдой, уже побит. Наворочено к юбилею, под юбилей и в юбилей всякого. И не хочется быть диссонансом праздничным ликованиям, потому что я люблю этот невероятный город, его величие и трагедию, город, где самый высокий забор – один из его символов, а главная площадь - кладбище, место массовых казней и демонстраций смертоносных средств, названная Красной не за красоту, а в продолжение предыдущего названия - Пожар- где самые ограбляемые, униженные и оскорбленные – самые преданные, где днем ты можешь быть убит в случайной перестрелке на толкучем перекрестке, а ночью исходить темнейшие проулки в домашних тапках на босу ногу.

Я безумно люблю свой город, особенно ночью, пешком, из никуда в никуда, влюбленный или просто так, шепча стихи и песни. Но эти неровные и по-человечески шершавые заметки – все-таки исследовательский взгляд на Москву, на ее темные и просветленные лета.

Москва, в отличие от вечно противопоставляемого ей Питера, имеет историю, построена не одним махом, история же имеет привычку замирать в культуре. Москва - один из очагов и величественных памятников культуры, здесь надгробия великих прошлого – колыбель великих будущего и это делает Москву вечной.

Взгляд на карту

 

Первое, что бросается в глаза при взгляде на карту города, -- профиль человека, прочерченный рекой Москвой. Повернут этот профиль на восток, демонстрируя и подтверждая истинные ориентации города. Голову венчает корона Кремля. Центр головы совпадает с географическим центром города, расположенном в Замоскворечье в треугольнике между церквями Большой Климентовской, Николой-в Пыжах и «Всех скорбящих радости», на Ордынке (эту задачку по поиску центра задал мне как-то главный археолог города в музее истории и реконструкции Москвы, более всего его поразило, что решение заняло всего минут десять, но ведь и географы кое-что умеют!). Там, где расположено сердце, в Коломенском, в крутом овраге за оградой, спадающем к реке, лежит камень, которым Егорий-Землепашец поразил Змея. Камень тот живой и ежегодно понемногу прибавляет в объеме и весе. Ключи, бьющие окрест, считаются целебными, а к самому камню приходят молодые женщины, страдающие бесплодием. С молитвой – помогает. У камня и ключей часто проходят молитвенные собрания баптистов и представителей других протестантских конфессий. Егорий (Георгий)-Победоносец, изображенный на московском гербе, относится к числу тех выдающихся личностей, что владели секретами и тайнами геомансии - энергетических потоков планеты. В узлах сопряжения и слияния этих змеевидных и многоголовых потоков они -- св. Георгий, св. Михаил, античный Персей – пригвождали камнем или копьем эту энергию, превращая место в святыню и salva terrа, спасенное место, вокруг которого и формируются великие города. Так, вокруг извечно святых мест и жертвенников, полных укрощенной энергии, возникли многие знаменитые города - Иерусалим (на месте Салема после того, как на скале первый первосвященник Малхиседек установил скинию при Аврааме), Рим (на месте жертвенника, установленного Ромулом), Афины - на месте превращения царя Кадма в каменного змея и так далее. Я пристально вглядывался в изображения мужского профиля реки Москвы, начиная с Мичуринского плана 30-х годов 18 века и кончая современными космическими аэроснимками и картами, и с удивлением обнаружил, что этот профиль...стареет. 250 лет тому назад это был молодой человек с выразительными чертами лица, теперь же - оплывший и чванный контур ожиревшей надменности. Реки живут и стареют, почему же их след не должен стареть?
Несколько слов о кремлевской короне и общепризнанном эпитете Москвы - «златоглавая».
Конечно, говоря «златоглавая» мы разумеем бесчисленные «сорок сороков» церковных куполов. Церкви особенно часты в купеческом (а до того - стрелецком) Замоскворечье. Небольшие и скромные на южных окраинах, они растут в величии ближе к центру, давая понять тогдашним основным гостям города из Золотой Орды растущую мощь будущей столицы будущего государства.
Однако есть в «златоглавии» и скрытый смысл. В очень популярном русском апокрифе истории Великого Потопа рассказывается, что черт проник, не без хитрости и помощи собаки, в ковчег Ноя и пробил в днище дыру, чтоб и другие черти спаслись от потопа. Ной же, не найдя, чем заткнуть дыру, сунул в нее голову и тем самым прекратил и течь и проникновение нечистой силы, за что Бог сделал его «златоглавым» -- украсил короной. «Златоглавость» в русской ментальности сопрягается с царственностью и столичностью. Не менее популярен и эпитет «белокаменная», хотя в непосредственной близи и в самом городе никаких месторождений белого камня нет, ближайшее - под нынешним Подольском и в Мячикове. Когда Алексей Михайлович развернул каменное домостроение (а при нем каменных зданий было построено больше, чем во все предыдущие столетия, это после-то тридцатилетия смуты и безвременья, потом этот опыт повторил в США Рузвельт, выводя страну из Великой Депрессии с помощью строительства дорог и электростанций, хорошо бы такое знать нынешним российским правителям, которые не только не поощряют никакой труд, но и умудряются -- в условиях тотальной приватизации! -- вовсе не платить за труд денег), был установлен мыт (отсюда -- Мытная улица, Мытищи) или налог на всех въезжающих и входящих в город – пиленный кусок белого камня. На эти-то «камни за пазухой» и была построена белокаменная.
Что еще читается на карте города? - Его радиально-кольцевая система, типичная для многих русских городов, но здесь - явно заметная и выражающая собой не только историю, но и сам иерархический строй жизни всей страны. Кремль как первое кольцо имеет периметр около 4 километров, Китайгородское кольцо (Белый город) – около шести, неполное бульварное кольцо – более семи, Садовое – 11, Камер-Коллежский вал – более 20, окружная железная дорога – 54, окружная автодорога – 109 километров.
Москва, подобно Риму, расположена на семи холмах, до сих пор более или менее выразительных в современном рельефе города: Боровицкий, на котором расположен Кремль (на месте дремучего бора), Ваганьковский, что по другую сторону Неглинки при ее впадении в Москва-реку (ныне здесь дом Пашкова и бывший Румянцевский музей, бывшая Ленинка, ныне Российская библиотека). «Ваган», согласно М.Фасмеру, -- корыто, деревянная миска. Холм предназначался, стало быть, либо для кормления скотины из ваганов, либо как кладбище (русский язык очень богат синонимами на гроб – домовина, домовище, деревянный тулуп, деревянный бушлат, ларь, ларек, колода и т.д., возможно и «ваган» означало гроб). В любом случае по мере развития города промысел этот (откормочный ли, кладбищенский ли) был отнесен подальше, аж за Пресню, где теперь и располагаются два кладбища - Ваганьковское и Армянское.
Таганский холм, что по другую сторону Кремля и на берегу другой речки - Яузы, назывался также Вшивой горкой – здесь стояли бани, пропарки и вошебойки, карантинные бараки и прочая городская санитарная служба, безуспешно пытавшаяся защитить город от восточной грязи. Куда там! -- на другом берегу Яузы располагался печально знаменитый Хитров рынок, с подпольными и полулегальными воровскими притонами и малинами, трактирами «Сибирь» и «Каторга», ночлежками, куда Гиляровский водил мхатовцев перед премьерой «На дне».
Другой холм – Сретенский, круто обрывался к Неглинке, заключенной в трубу в 1816 году (речка начиналась аж у Марьиной рощи, а у нынешней Трубной площади застывала в болотце), и соседствовал с не менее злачным, чем Хитровка, местом – Трубой, подворотни и задворки которых соединялись хитрейшим образом, делая воров неуловимыми для любой облавы. Надо заметить, что все дворы и дома центральной части города – сущие лабиринты. Например, Огарева, 5 (аккурат, напротив здания МВД Огарева 6, ныне оба значатся по Газетному переулку - здесь издавались Московским университетом «Московские ведомости»), с виду невзрачный трехэтажный домишко, представляет собой огромное закрытое каре, состоящее из двухслойных зданий. Стоит ошибиться лестницей или дверью – и разнесчастный посетитель не только не мог найти искомое или просто уйти – он не мог даже сообщить, где, собственно говоря, находится. И таких лабиринтов – во множестве.
Недалека от Лубянки и Сухаревская толкучка с ее знаменитым "девизом" «На грош пятаков». Впрочем, по современным понятиям, это – мелочевка. Ныне в Москве – около двух сотен «мелкооптовых ярмарок», каждая из которых утрет нос старинным толкучкам и оборотом, и ассортиментом, и криминальностью. Хитров рынок располагался на подоле весьма крутобокого холма, по вершине которого - Маросейка и Китай-город (потому он и может быть назван Китайгородским), а по склону - Петроверигский переулок, улица Архипова и другие заманчивые московские улочки с переулочками. Красный холм соседствует с Вшивой (Швивой) Горкой, но расположен ближе к Москве-реке.
Наконец, седьмой холм - в самом начале Тверской, от Охотного ряда к бывшей Скобелевской, а ныне все еще Советской площади – Красная горка, что в Занеглименье (какое прекрасно-неуклюжее слово!) либо Тверской холм. От Сретенского холма он отделен Неглинкой и Петровкой, которые пересекаются Кузнецким Мостом. По другую сторону холма - тихие и крутые закоулки вроде Успенского спуска, Брюсова переулка (бывшая улица Неждановой, а не надо было становиться народной артисткой СССР!) Таков рельеф центральной части города, хорошо читаемый даже при новой многоэтажной и разноэтажной застройке и нивелировке склонов улицами и магистралями.
Помимо семи холмов славна Москва и своими «горами» - Воробьевыми (Ленинскими) на Москве-реке, Введенскими на Яузе, Поклонной на Сетуни, Коломенскими на Москве-же реке и другими. Существует множество версий расположения и названий семи московских холмов (Москва – не Рим, у нее не только история, но и география плюралистична). Вот две достаточно популярные: ремлевский, Сретенский, Тверской, Три Горы, Таганский, Лефортовский, Воробьевы Горы; Боровицкий, Сретенский, Тверской, Трехгорный, Швивая Горка, Лефортовский, Воробьевский.
Включение Лефортовского, Воробьевского и даже Трехгорного холмов в Москву, очевидно, -- позднее поновление. Идея семи холмов, скорей всего, возникла при Иване Грозном. Вряд ли тогда знали о Лефорте (Кокуй же возник лишь при Алексее Михайловиче), а Воробьевы горы сомнительно, чтоб входили в черту города, и, уж коль включать эти отдаленные от центра места, то почему исключены Теплый Стан, Коломенское, Филевская Грива и Карамыши? Рек, речушек и ручьев в городе – пропасть, более 120. Одни названия чего стоят! -- Синичка, Грайворонка, Серебрянка, Ходынка, Хвилька, Рябинка, Нищенка, Хапиловка, Золотой Рожок. Озер в городе почти нет, зато прудов - пруд пруди. Есть и знаменитые - Чистые, Патриаршие, Хапилов, Серебряно-Виноградный, Ольняный, Борисовские, есть и малозаметные, малоизвестные, безымянные - речь идет о сотнях прудов и прудиков, не говоря уже о промышленных запрудах, карьерах с водой и просто затопленных ямах.

(Продолжение следует)

Комментарии

Добавить изображение