НЕ ИГРАЙТЕ В НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ИГРЫ

17-05-1997

Чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров проиграл суперкомпьютеру "Дип Блу 6-ю партию и матч-реванш ", проходивший в нью-йоркском "Эквитабл центре" на Манхэттене. Окончательный счет в битве, как теперь принято говорить, "белкового" шахматиста и электронного - 3,5:2,5 в пользу электронного тяжеловеса.

Я сам играл в шахматы примерно на уровне Остапа Бендера и бросил это занятие еще в школе. Как-то еще тогда интуитивно почувствовал, - не человеческая это игра. Долго время излагал эту ересь только устно, будучи легко опровергаем тем соображениям, что не мне судить. Дескать, гроссмейстеры думают иначе. Сейчас у меня есть аргумент в виде итога сенсационной партии. Сенсационен он только для белковых шахматистов. Для белковых же философов эта партия закономерна.

Давно известно, что играть в крестики-нолики даже с очень простой программой и даже на убогом компьютере бесполезно. Если компьютер начинает, он всегда выиграет. Если же начинает "белковый", то он выиграет только в том случае, если не сделает ни одной ошибки в расчете вариантов. Тоже самое относится и к шашкам. Я даже думал, что уже и никаких чемпионатов по ним не проводится, но Изер Куперман (многократный чемпион мира по шашкам прошлых лет) сказал мне, что проводятся (правда, то в где-то Африке, то в Боливии) и что чемпионом ныне является Чижов. Во всяком случае, интерес к шашкам резко упал. В шашках (особенно 100-клеточных) гораздо больше вариантов, чем в крестиках-ноликах. В шахматах еще больше. Пусть на много порядков. Но это число возможных вариантов (если отсечь явно бессмысленные, которые легко блокируются в программах оценкой позиции), все равно конечно, притом ограничено вовсе не числом, скажем, элементарных частиц в Метагалактике.

Шахматы, по моим чисто умозрительным представлениям, не вышли на качественно иной этап по сравнению с шашками или даже крестиками-ноликами. Только по количеству возможных ходов и вариантов превысили. Потому и пришлось так долго ждать создания и мощной программы, и столь же мощного hardware. Полторы тонны электронной начинки и десятки процессоров - это о чем то говорит. Скорость расчета вариантов - 200 миллионов ходов в секунду!

Родитель Deep Blue фирма IBM приводит следующую таблицу данных ( с элементом шутки) Гарри Каспарова и своего детища:

Технические характеристики участников матча в Нью-Йорке

Гарри Каспаров Deep Blue
Рост 178 см 195 см
Вес 72 кг 1400 кг
Год выпуска 1964 1989
Место производства Баку Йорктаун (штат Нью-Йорк)
Процессоры 50 млрд нейронов 32 процессора
Ходов в секунду 2 200 млн
Источник энергии электрохимический электрический

 

Память Deep Blue позволяет хранить в себе всю библиотеку дебютов за всю историю шахмат. Возможности процессоров и их быстродействие позволяют рассчитывать варианты (в пределах регламента и при огромном "дереве" вариантов) на 7 ходов вперед ! Такое не под силу никакому гроссмейстеру. Преимущество "белковых" шахматистов до этого последнего матча коренилось в их человеческой интуиции. Лучше сказать - так называемой интуиции. Так как лучшие чемпионы могут просчитывать не далее 5 хода, то дальше последствия некоторого конкретного хода "белковый" мог предусмотреть только с помощью интуиции. То есть прорыва в неведомое за счет таинственной работы подкорки. В дело шли, казалось бы, нематематические критерии - например, красоты, элегантности, гармонии. Вот эти критерии, нечеткие и размытые, назывались интуицией и считались исключительно прерогативой человека. Здесь мы видим, что интуиция в данном случае всего лишь компенсатор недостатка информации. Дайте возможность просчитать ходы еще дальше - до просчитанного, то есть достоверно известного хода никакой "интуиции" не потребуется. Я пишу "интуиция" в кавычках, потому что в данном случае это не интуиция, а только ее заменитель.

Шахматы в количественном отношении на много порядков превосходят, скажем, шашки. Поэтому в компьютерную программу Deep Blue пришлось вводить оценки позиций и планов, придавать весовые коэффициенты таким понятиям как активность, возможность атаки, выигрыш темпа при потере качества или наоборот, выигрыш качества при потере темпа, и более простые вещи вроде открытых вертикалей или проходных пешек. В этой связи в программу ввели возможность для компьютера жертвовать (или, напротив, не принимать жертвы противника) с целью выигрыша активности, скажем, на ферзевом фланге. Все это в той или иной степени все равно рассчитывается по своим последствиям в виде перебора вариантов.

Технические возможности Deep Blue и ее программы впервые позволили реализовать именно такой подход к игре. И возникла иллюзия, будто играет человек. И не просто обычный гроссмейстер, а супершахматист. На этом основании Каспаров на пресс-конференции (после окончания матча) стал намекать на то, что в паре с машиной играли люди. Они, дескать, и делали жертвы (или отказывались от них), а машина использовалась только как подручное средство для расчета последствий хода, сделанного человеком с его интуицией. Приведу соответствующее место из пресс-конференции Каспарова (ссылаясь на "Коммерсант-Дейли"). Вначале (до окончательного поражения) Каспаров проводил конференции в таком антураже: он стоит с микрофоном в одном конце сцены, а на другом c пониманием своего малого ранга жмутся друг к другу, выстроившись в колонну по одному, создатели Deep Purple во главе с руководителем проекта профессором, маленьким китайцем Таном Чунчжэнем. Гарри говорит по-английски эффектно, красноречиво, энергично, он выглядит большим американцем, чем сами американцы из фирмы IBM.

На пресс-конференции после второй партии, проигранной Каспаровым на 45 ходу, которую , однако же , можно было свести вничью, Каспаров объяснял проигрыш тем, что на него "нашло затмение". Подавленный феноменальной игрой Deep Blue в течение всей партии, Гарри не стал проверять соперника после того, как тот сделал последний ход ладьей. У него мелькнуло в мозгу: "А нет ли там ничьей после отскока черного ферзя на e3?", -- но не послушался чемпион внутреннего голоса и сдался, вместо того бороться дальше, как он это делает обычно (как лев). Гроссмейстер, чемпион США, руководитель шахматной части проекта DB Джоэль Бенджамин, возражал Каспарову, что ничья в финальной позиции если и была, то этюдная (это когда надо делать единственные труднонаходимые ходы), а в стрессовом состоянии найти эти ходы, считает Бенджамин, Каспарову вряд ли удалось бы. Итак - опять все упирается в возможности счета. На той же пресс-конференции, услышав от Каспарова, что Deep Blue - это голова, руководитель программы Тан стряхнудл себя робость перед чемпионом и сказал: "Если бы мы не заставляли Deep Blue обрывать расчет, он уже был бы непобедим...".
Как видим - опять проблема счета вариантов.

Но перейдем к последней (послематчевой) пресс-конференции чемпиона.

Сначала он сказал, что команда IBM "сочинила" спецпрограмму, предназначенную для разгрома Каспарова. "Это ничего не имеет общего с наукой, - заявил Гарри.
И продолжал: "Когда корпорация с неограниченными ресурсами стремится к реализации сверхзадачи, имеется множество способов достижения необходимого результата. И он был достигнут. Уверен, эта машина пока ничего никому не доказала. По-моему, она не готова к крупному испытанию".

В ответ на просьбы журналистов уточнить свои претензии Каспаров предложил оперативно обнародовать распечатку всей "машинной" возни, ибо целый ряд ходов в некоторых партиях вызвали у чемпиона мира, мягко говоря, подозрения.
У журналистов и шахматных экспертов создалось впечатление, что Каспаров подозревает компьютер в игре по чьей-то подсказке. Когда Каспарова переспросили, точно ли это он имел в виду, вместо него журналистам ответила находившаяся, как и прежде рядом с сыном, его мама, Клара Шагеновна: "Конечно, кто-то помогал "Дип Блу".

На той пресс-конференции были намеки. А вот что Каспаров сказал своему старому знакомому, журналисту Георгию Волкову , чудом получившему у него экслюзивное интервью (в Коммерсант-Дейли от 14 мая - беру оттуда только важное для нашей темы):

-- Гарри, я вспоминаю, как в декабре 1991 года я брал у вас интервью. Тогда вы говорили о перспективах ваших матчей с суперкомпьютером IBM и прогнозировали: "Это бросит шахматы на полосы крупнейших газет мира". Прогноз сбылся. Вы довольны?

-- Я сейчас не в том состоянии, чтобы быть чем-либо довольным... Вообще-то можно и порадоваться за шахматы. Действительно мой прогноз сбылся! Но, к сожалению, обстановка на матче была слишком тяжелой, и это омрачает радость от достигнутого.

-- А почему такая обстановка возникла? Какого характера трудности были у вас во время матча?

-- Начиная с первого матча с Deep Blue в Филадельфии, я рассматривал эти мероприятия как интересный эксперимент, как возможность проверить ресурсы компьютера и человека. Представители корпорации IBM тоже постоянно декларировали те же устремления. На деле же я столкнулся со стремлением команды IBM выиграть матч любой ценой. Неважно как, главное — выиграть. Когда ставятся такие задачи, то научная безмятежность уступает место чисто военным действиям. А на войне, как известно, все средства хороши. Должен сказать честно, что это застало меня врасплох, я не готов был именно к такому матчу. Я вообще не рассматривал его для себя как соревнование шахматное. В итоге оно оказалось именно шахматным.

-- Поначалу казалось, что ваш метод игры с компьютером оправдан. И если бы не странный ваш поступок в конце второй партии, когда вы сдались в ничейном положении...

-- Да, первая партия настроила меня на спокойный лад, план сразу же принес плоды, позиционные ошибки компьютера были настолько очевидны... В то же время он был совершенно великолепен, когда дело доходило до открытой игры, где необходима большая счетная работа. Короче, мы сделали вывод, что имеем дело с прогнозируемым нами улучшенным после Филадельфии Deep Blue, но события второй партии были настолько неординарными, что я лишился покоя, так и не сумев прийти в себя до конца матча.

-- Это была единственная партия матча, отдаленно напоминающая игру людей. Чемпионка мира Жужа Полгар даже сравнила игру компьютера в этой партии с игрой Карпова...

-- Насчет игры людей вы подметили правильно: компьютер не только порою играл как человек (например, он совсем по-человечески поддерживал напряжение на ферзевом фланге в испанской партии), но и зевки совершал человеческие. Так, добившись выигрышного положения в финальной позиции, машина вдруг делает ход, упускающий победу. Пойди я в ответ так, как должен был пойти, партия закончилась бы вничью. Но, увы, я думал, раз машина, которая так сильно провела всю партию, уверенно делает ход, значит, она видит, что вечный шах черные объявить не могут. И не стал проверять. А ничья там была! Вот у меня и возникло подозрение: больно уж некомпьютерная ошибка. Элементарный человеческий зевок. В то же время в этой же партии компьютер не принял моей жертвы трех пешек (!), так как черные получали взамен сильнейшую атаку. Обычно компьютер не может преодолеть свой генетический голод: он жадно хватает и одну-то пешку, а тут я целых три жертвовал! При этом компьютер не проигрывал немедленно, отнюдь! Просто он оценивал позицию как "неясную" после принятия жертвы. Чтобы проверить свои сомнения, я поставил критическую позицию варианта (если бы машина приняла жертвы) на свой собственный компьютер, задав ему соответствующий режим на обдумывание. И вот ему-то действительно было "неясно"! Не издалека, за 12 полуходов, а в упор, когда все ходы уже сделаны. Вот такую невероятную игру показал компьютер в этой странной партии. Странной была и распечатка этой партии, предоставленная мне командой IBM после матча. Из нее не было понятно, почему компьютер не принял жертвы, непонятно было, и как он зевнул шахи в финальной позиции.

-- Гарри, а насколько увеличивается сила обычного приличного гроссмейстера, "оснащенного" таким подручным средством, как компьютер Deep Blue?

-- Его сила возрастает в десятки, а может быть, и в сотни раз.

-- Вы подозреваете вмешательство человека в игру машины?

-- Для того чтобы бросать столь тяжелое обвинение, надо быть стопроцентно уверенным. А мы имеем дело с необъяснимым феноменом. Машина, которая, по уверению ее создателей, умеет только хорошо считать варианты и ни черта не понимает в шахматах (это не я, это доктор Тан, руководитель проекта Deep Blue говорил), в течение матча принимает ряд решений, имеющих удивительное позиционное обоснование. Эта машина продемонстрировала по ходу матча, что она способна менять критерий оценки позиций. Я не видел всех распечаток, я не знаю, как принималось то или иное решение, но ряд вещей вызывает у меня искреннее изумление. В некоторых партиях машина оберегала своих слонов даже с помощью экстраординарных решений. Потом, вдруг, в следующих поединках с легкостью с ними расставалась! То есть менялся базовый принцип оценок, а он не может меняться!

Далее Каспаров говорит о том, что в следующий раз он будет играть по своим, человеческим правилам, 10 партий через день, возьмет в помощники свой компьютер, потребует, чтобы единственным спонсором и организатором матча ни в коем случае не стала коварная IBM... " И скорее всего, закончил Каспаров, - в таком матче мы с моим компьютером просто не выпустим DB из дебюта, потому что в дебюте у нее будет книга стоять, а моя интуиция плюс мой персональный компьютер будут превосходить их книги! Просто она умрет, не выйдя из дебюта, -- все! Сейчас уже можно сделать некоторые выводы, а через пару месяцев вернуться и оставить от нее мокрое место".

Увы. Каспаров замечательный шахматист и яркая личность. Но время шахмат прошло. Теперь разработки программы для Deep Blue будут использоваться для расчета состава лекарств ( вот где пригодится скорость в 200 миллионов операций в секунду - будет себе перебирать миллиарды сочетаний из молекул; в прогнозе погоды (опять расчет сотен и тысяч параметров) ; в анализе рынка ценных бумаг (все те же миллиарды сочетаний).

Более того, прошло время любых игр, которые поддаются алгоритмизации. Любая игра - от крестиков-ноликов до нард, шахмат, го и таких сложных карточных изобретений как покер и бридж, покрываются комбинаторикой - математическими разделами сочетаний, перестановок и размещений и ограничены, вообще говоря, факториалом. И как бы ни велико было число элементов N, скажем, во всех возможных сочетаниях, все равно их факториал (произведение всех элементов сочетания) есть величина конечная и потому поддающаяся простому перебору вариантов. Прошло время в том смысле, что в игре не осталось интеллектуального вызова. Как, например, штангисту нет смысла бросать вызов подъемному крану. Но тяжелоатлеты все равно существуют, как бы абстрагируясь от кранов. С шахматистами так не получится - здесь на карту поставлена (казалось бы) сама сущность человека - его мышление.

Сказанное не относится к играм с заранее заданной неопределенностью в информации - то есть к так назывваемым смешанным играм (где есть случайность, но и имеется неполная информация). Тот же бридж, покер, да что там, простой "дурак" и даже "очко" могут оставаться вполне человеческим делом, так как объективно не известно, какие карты на руках у партнеров и какие - в оставшейся колоде. Шулеру это известно - и потому он почти всегда выиграет. Если же он имеет возможность брать из колоды нужную карту (подменив ее), то выиграет всегда. Если бы машина имела информацию о наличных картах у партнеров и в колоде, то она выиграла бы и у шулера. А если бы он пытался создавать из рукава два одинаковых туза, била бы его за это током. Потому человеческим делом останутся игры, в которые включена непредсказуемая случайность. Скажем, всевозможные лотереи и лото. Особенно, если номер выигрыша определяется генератором случайных частот. В этом случае можно только пытаться вычислять стратегию игры (выбора таких-то и таких то номеров), но тогда результат останется неопределенным.

Говорят, нужно усложнить шахматы. Много лет назад на Гаваях один американец уже усложнил - изобрел трехмерные шахматы, где фигуры ходили не только по плоскости, но и забирались "на ступеньки". Ну, и где это изобретение? Для человека это уже слишком сложно, а для хорошего компьютера - пара пустяков. Все те же сочетания с перестановками, все тот же счет вариантов. Стало быть, дайте помощнее компьютер, и он справится и с трехмерными. А вот как можно было спасти шахматы - это радикально изменив их правила. Например, введя в них неконтролируемую случайность, как то сделал Остап Бендер в игре с одноглазым васюкинским любителем, украв с доски ладью и спрятав ее в карман. Что из того, что васюкинец вопил - "у меня все ходы записаны!". - "Контора пишет". Вот пусть и пишет после такого хода контора компьютера.

Многие журналисты и шахматисты делают хорошую мину: дескать, программу-то для машины создают люди, так что в конечном итоге все равно победил человек. С тем же успехом гениальная обезьяна могла бы сказать, что все что делает человек, ведет свой отсчет от ее племени, так что выиграли приматы. Сейчас дело не в том, кто умнее, а в том, что машина доказала, что есть дела не человеческие. Соревноваться в шахматы с машиной - все равно, что бегать наперегонки с мотоциклом "Харлей-Давидсон".

Машина, в том числе Deep Blue, так же далека от мышления, как конторские счеты. Тупа, как пробка. Напрасно ликуют просто голубые, исходя из того, что любимый компьютер из их породы - Deep Blue - "Ну, очень голубой". Машина выполняет формальную сторону мышления - в данном случае, счет. Пусть и очень усложненный оценкой позиции и планов. Истинно человеческим делом является, например, поэзия. Юмор. Открытие принципиально новых (то есть невыводимых из прошлого знания никаким перебором вариантов) научных теорий. Скажем, в классической механике масса была постоянной величиной, а скорости складывались по обычному арифметическому правилу. И никакой счет не мог бы открыть, что скорости складываются вовсе не по простому правилу сложения, а масса является переменной величиной. И что она эквивалентна энергии. Или что отличие геометрии пространства от евклидовой и есть тяготение. Для этого понадобился человеческий гений Эйнштейна, открывший принцип относительности. И вот именно в этих свершениях проявлялась настоящая интуиция, инсайт, озарение. Равным образом ни из какого прошлого знания путем перебора нельзя получить "Войну и мир" Толстого (вернее, теоретически можно, случайно сочетая буквы, но для такой реализации потребуется время больше времени жизни Вселенной), нельзя получить 9-симфонию Бетховена ( и 8 предыдущих), нельзя получить "На холмах Грузии".

Никакая машина (до тех пор, пока остается машиной) не создаст и не поймет шутки Вольтера: сидит он рядом с одним маркизом, который сильно напирает на еду. Наконец, унялся. Хозяйка предлагает ему отведать еще. Маркиз отвечает: помилуйте, я и так уже истребил столько кушаний, сколько Самсон филистимлян. Вольтер не удержался: "И тем же самым оружием". То есть, назвал его ослом. Но как тонко! Машина это не поймет хотя бы потому, что у ней нет челюстей, пусть и ослиных, и она не ест.

В шахматы машины между собой, конечно, могут играть. При равной мощности машин и одинаковых программах выигрывать будет всегда, начинающая белыми. Но радости это ей не доставит.

То, что делают ныне компьютеры, как уже сказано, не мышление. А что такое мышление? Это огромная проблема, в первую очередь, философская. Можно здесь только сказать, что для наличия мышления необходимо, чтобы "нечто" было живым. То есть, чтобы в его "мозгу" возникало то, что давно называется в философии идеальным. Хотя бы на уровне ощущений. Чтобы возникли эмоции. А потом даже любовь (не путать с работой вибратора). Вот только тогда.... А так они даже статью "с идеей" не напишут. Вряд ли мышление вообще можно воссоздать на таком субстрате как чипы-процессоры, оперирующие электромагнитными сигналами в двоичном коде по принципу триггера. Во всяком случае, первым признаком того, что нечто искусственное становится живым будет активная реакция этого нечто на внешнюю среду. Например, "компьютер" будет бить током (как того шулера) при попытке лишить его питания (выдернуть шнур из сети).

Не перепутать бы с неисправным электроутюгом.

Комментарии

Добавить изображение