ОСТОРОЖНО: ГЕОПОЛИТИКА

ОСТОРОЖНО: ГЕОПОЛИТИКА

Игорь ЯКОВЕНКО

        Мы недавно (ЛЕБЕДЬ N 42) поместили обширное интервью с Александром Дугиным, который несколько лет является главным теоретиком национал-большевистской "партии" Эдички Лимонова, а также давно хочет стать во (духовной) главе евразийской империи. С упорной страстью к писанию (по определению Эмиля Кроткого это есть ни что иное как упорнография), Дугин создал очередной основополагающий труд, который он скромно назвал "Основы геополитики". Труд этот должен наводить страх на врага и достигает своей цели: при его чтении любой враг заснет и будет захвачен в плен - а это страшно. Ниже мы помещаем рецензию на сокрушительную книгу Дугина. - Валерий Лебедев

        В краткой аннотации к монографии А.Дугина "Основы геополитики" содержится следующий пассаж: "...книга является назаменимым справочником для всех тех, кто принимает решения в важнейших сферах российской политической жизни, — банкиров, военных, дипломатов, аналитиков, политологов и т.д." Такой анонс интригует.

        О геополитике средний российский читатель знает немного. В советское время западная геополитика лежала в спецхране, а отечественная переживала, по-видимому, катакомбный период. На геополитике лежало устойчивое клеймо фашистской псевдонауки.

Впрочем, советская власть не жаловала и генетику. В последние годы усилиями идеологов "консервативной революции", и прежде всего г-на Дугина (цикл публикаций в журнале "Элементы", газете "Завтра" и др. изданиях), отечественный читатель вводился в круг геополитических идей. Настоящая монография переходит от пропедевтики к систематическому изложению, являя собой капитальный труд, в котором обзор существующих теорий творчески сплавлен с идеями автора. Сделаем одно принципиальное уточнение.

Мы не касаемся первоисточников. Это специальный разговор, выходящий за рамки публикации и требующий глубокого знания материала. Но труд Дугина перед нами. Так что речь пойдет не о геополитике вообще, а о геополитике по Дугину.

        Автор излагает концепции и идеи столпов геополитики, знакомит читателя с понятиями и категориями, принятыми к употреблению в этой сфере. Однако Дугин не был бы Дугиным, если бы ограничился сухим пересказом чужих идей. В изложении автора геополитика предстает теорией, из которой следует фундаментальный вывод. А именно: России в силу суммы факторов (географической расположенности в центре Евразийского континента, охвата основных территорий, многовековой имперской инерции, духовной специфики русского народа и также особого божьего предопределения) предначертано стать основой величайшей в мире Евразийской империи. Используя весь отпущенный создателем талант, автор внедряет эту сверхидею в сознание читателя. Книга, собственно, ради этого и написана.

        Дугин взыскует традиционной, средневековой империи. Но это, разумеется, новое средневековье. С одной стороны, ощерившееся оружием новейших поколений. С другой — построенное на принципах "истинно сакральной организации общества", в котором людям привиты "фанатизм и жертвенность", где "русские должны осознать, что в первую очередь они являются православными, во вторую русскими и лишь в третью — людьми". Но для того, чтобы Россия стала средневековым обществом, требуется, как минимум, чтобы и весь мир вернулся к средневековью. Из чего это следует?

Неизбежность этого процесса вытекает из мистических прозрений автора — других аргументов решительно не обнаруживается, — но в контексте рассуждений о "высшей сверхзадаче нации" как "богоносного народа" и "сотериологической перспективе" воспринимается как самоочевидное.

        Интересно, как будет выглядеть эта империя изнутри, с позиции простого человека? Вот отдельные положения — "пропаганда национальной исключительности... должна стать осью политического воспитания народа". "Народу следует внушить мысль, что, рождая русского ребенка, каждая семья участвует в национальной мистерии... русский ребенок должен вначале пониматься именно как русский, а потом уже как ребенок. Должен быть выдвинут радикальный лозунг: "нация — все, индивидуум — ничто".

        Вообще говоря, у Дугина все, или почти все, прекрасно. К примеру, мы узнаем, что "Финляндия как государство есть в высшей степени неустойчивое и далекое от автаркии образование, естественным и историческим образом входящее в геополитическое пространство России". Идея присоединения Синьцзяна к России — то есть отторжения от Китая одной из пограничных областей существовала уже у русских императоров, и "к этой линии следует вернуться". А вот еще: Украина как государство не имеет никакого геополитического смысла. "Дальнейшее существование унитарной Украины недопустимо". "Существование Украины в нынешних границах... наносит чудовищный удар по геополитической безопасности России" и "равнозначно вторжению на ее территорию".

Пора перевести дух. А читателям, по крайней мере тем, кто не стоит на учете у районного психиатра, стоит поразмыслить над суммой последствий, которые могут случиться, если эти идеи овладеют массами и превратятся в руководство к политическому действию.

        Самое безнадежное дело — рассматривать Дугина интеллигентски, то есть с некоторых общегуманистических или этических позиций. Поставивший себя вне традиции, восходящей к ценностям европейского гуманизма, автор неуязвим. С г-ном Дугиным бессмысленно полемизировать на пространстве морали, поскольку общих моральных ценностей и установок у него не обнаруживается.

Разговор может идти только с позиций реальности, воплотимости и последствий проведения предлагаемого курса. Так вот, предлагаемая Дугиным теоретическая, а вслед за ней и политическая перспектива есть нереализуемая по фундаментальным обстоятельствам химера.

Авторское видение глобальных процессов и понимание тенденций мирового развития строго противоположно наблюдаемой и удостовериваемой исторической реальности. А попытки сколько-нибудь последовательно реализовать заявленный курс с необходимостью приведут к физическому уничтожению авторов и исполнителей этого курса, гибели от трети до половины населения, утрате Россией государственности с последующим разбором ее территорий соседними цивилизациями.

        Откуда же такая досадная промашка? Многократно повторяя, автор внушает читателю мысль: геополитика — наука, "одна из нескольких базовых дисциплин". Каковы же исходные основания геополитики? Исходная посылка простейшая — пространство, как твое собственное, так и соседнее, его размеры и конфигурация диктуют внешнюю политику. Так вот, согласно исходным постулатам этой "науки", "геополитическим требованием России является собирание Империи". Но империя только что рассыпалась. Это — частности.

Прежде всего, виноваты враги. Раз геополитика требует — надо собирать заново. Как все это согласуется с реальностью, историей и здравым смыслом — судить читателю.

        Дело в том, что, помимо пространства, о котором говорят геополитики, суммарный процесс развития государств и цивилизаций задается массой других факторов — этнических, социальных, экономических, цивилизационных. В ходе разворачивания истории иногда действительно возникают крупные государственные образования, охватывающие столь любимые геополитикой "Большие Пространства". Причем чем больше империя, чем полнее она приближается к геополитическому идеалу, тем менее устойчива и скорее распадается. Но как раз это геополитика отменяет. Она грезит великой и вечной империей и в истории признает только имперский рост, отметая закаты, крах, политическое и историческое ничтожество бывших владык, многовековое прозябание, исчезновение народов-имперостроителей и т.д.

        Итак, прежде всего геополитика — не наука. К науке она имеет такое же отношение, как и покойный научный коммунизм. Это идеология. И идеология, уточним, не общенациональная (или широких социальных масс), а идеология узкой группы политической элиты.

Геополитика по Дугину — идеология генерального штаба. Причем совсем не всякого генерального штаба, а генерального штаба империи, переживающей эпоху взрывного роста. Подчеркнем, империи на этапе подъема. Для империи на стадии перехода от роста к упадку геополитика опасно неадекватна, так как следование ей приведет к перенапряжению и ускорит распад. А для империи на этапе упадка геополитика смертельна. Позднеимперский политик, инфицированный геополитическим видением реальности, толкает страну к коллапсу. Самый надежный способ призвать на стогны поздней империи всадников Апокалипсиса — воспитать в духе геополитики пару поколений действующей политической элиты. Зато на этапе взрывного роста, как идеология имперского захвата, геополитика вполне уместна. На этом этапе она даст все — и мифы о непобедимости, и иллюзии вечности "нашей" империи, и впаянные в мифологические схемы элементы рационального знания. А в тоги науки геополитика рядится по тактическим соображениям. Массовый человек, воспитанный в восходящих к Просвещению традициях, верит в науку и предпочитает фундаментальные систематизированные построения.

        Для того чтобы понять, как строится геополитика, представим себе механизм большой эпидемии. На первом этапе болезнь растет, охватывая все новые и новые жертвы. Однако по мере ее роста в популяции формируется иммунитет, падает плотность потенциально подверженных инфицированию. Поэтому далее с неизбежностью наступает "плато", число заболевших стабилизируется. А вслед за ним начинается отступление и схлопывание эпидемии. Она завершается. Инфекция погибает или оттесняется на периферию, где мутирует, приспосабливаясь для нового броска. Так вот, если бы бубонная чума, помятуя о золотых денечках эпидемии, охватившей в 14-м веке всю Европу, задумала создать "учение", несущее и обосновывающее исторический оптимизм этой милой инфекции, ей достаточно было бы описать первый этап эпидемии, отметить второй и объявить, что вслед за полной победой наступит тысячелетнее царство чумы. Геополитика выкраивается по этим же лекалам.

        В работе есть и прямое передергивание. На с.218 читаем: "Евразии предопределено географическое и стратегическое объединение. Это строго научный геополитический факт. В центре такого объединения неминуемо должна стоять Россия". Мысль о предопределении чего бы то ни было к чему бы то ни было в логике квалифицируется как суждение необходимости. То есть некоторое теоретическое построение. Фактом оно не является по фундаментальным основаниям. Ибо факт (от лат. factum свершившееся) по своей природе есть то, что явлено в реальности.

Что это — элементарная безграмотность? Вряд ли. Дугин достаточно начитан, чтобы не ориентироваться в логике на уровне школьного курса. Просто он отчетливо представляет себе свою аудиторию.

Люди, знающие азы логики, Дугина не читают, а те, кто читают, логики не знают, но к таким вещам, как строгая научность и факты, относятся уважительно. Поэтому автор ничем не рискует.

        Сочинение Дугина пронизано пафосом противостояния персоноцентризму, отрицанием автономной личности и утверждением социоцентризма. Здесь и базовые основания, и самые главные упования Дугина. Между тем, последние шесть тысяч лет история человечества идет в строго противоположном направлении — по пути автономизации человека. Самое горячее желание и самая страстная вера не только одного Дугина, но и миллионов людей недостаточны для того, чтобы изменить логику мировой истории. Сочинения Дугина относятся к классу ретроспективных (или реакционных) утопий, находятся в перпендикулярном отношении к реальности, а потому могут претендовать на одну общественную категорию — слой социогенных или психогенных дезадекватов.

        В стабильные эпохи идеи такого рода бытуют на периферии общественного сознания и серьезной опасности не представляют. А вот в эпохи социальных сломов и цивилизационных потрясений, когда миллионы дезориентированных людей вышибаются из привычных ячеек и готовы ухватиться за любую химеру, опасность возрастает многократно, поскольку идеологи консервативной революции готовы на многое, прежде всего готовы рисковать жизнью миллионов. Самый острый вопрос, который возникает при знакомстве с этим явлением, звучит так: неужели авторы подобных сценариев не понимают, что в эсхатологической битве, на которую они толкают Россию, перед страной как минимум маячит шанс не только выиграть, но и проиграть. Понимают отчетливо и, судя по некоторым высказываниям, имеют на это свой ответ, который сводится к следующему: если русский народ не способен на жертву и героизм и окажется не на уровне предначертанного ему подвига — тогда русским вообще нечего делать в истории. Наш народ не просто может, но должен исчезнуть как недостойный величия божественного замысла, истолкователями которого являются теоретики консервативной революции. В конце первой половины 20-го века сходные идеи относительно немецкого народа высказывал один германский канцлер. Правда, тогда эта история имела счастливый конец. Канцлер — сдох, а немецкий народ остался. Однако гарантий такого везения по второму разу не существует.

        Еще один в высшей степени тревожный момент: в выходных данных помянут научный консультант, некий генерал-лейтенант Военной академии Генерального штаба. Как профессионал, заведующий "кафедрой Стратегии", безусловно, должен ориентироваться в геополитической идеологии и может выступать в качестве эксперта.

Однако мы понимаем, что, заявляя себя как консультанта, офицер Генерального штаба солидаризуется с идеями и пафосом Дугина. И здесь для каждого из нас, от президента до небезразличного к судьбам отечества гражданина, открывается поле для серьезных размышлений.

        Я хотел бы завершить надеждой, которая по мере чтения монографии переходит в спокойную уверенность, относительно того, что труд господина Дугина не станет настольной книгой российских политиков. Упаси Бог, я более чем далек от идеализации отечественной элиты. Но в наличии некоторого устойчивого инстинкта самосохранения ей не откажешь. Наша элита решительно не демонстрирует ни воли, ни желания погибнуть под обломками во время глобальной катастрофы.

"Открытая политика"