КОНЕЦ ЭРЫ ЕЛЬЦИНА(На смену Ельцину нужен тандем типа Аденауэр-Эрхард)

Известно, что первые десять поправок были внесены в конституцию США через четыре года после ее принятия, и это означало, что отцы-основатели Штатов чутко вслушивались в веяния жизни, уточняя основной закон. Увы, наш гарант конституции отложил это важное дело на "после себя", хотя все политические силы страны готовы к процессу согласования конституционных поправок. А иные из кандидатов в президенты не прочь сделать призыв к перераспределению властных полномочий привлекательным предвыборным лозунгом.
Из истории известно и другое: застой конституционного процесса можно компенсировать неформальными сдвигами в структуре власти. Таким примером сильного обходного, внесистемного воздействия на властную вертикаль был случай Дэн Сяопина, который, не занимая высоких постов, оставался гарантом китайских реформ. У нас Дэна рассматривали как некий китайский, в лучшем случае восточный феномен. На самом же деле речь шла о важном внесистемном духовном и политическом факторе, способном на старте реформ нейтрализовать пороки партийной системы, разумно использовав ее административные возможности.
Просто в личном качестве Дэн не решил бы эту задачу, погрязнув в борьбе за власть, что кончилось бы его поражением или диктатурой нового Мао. Но, выйдя из сферы власти, он стал той авторитетной фигурой, которая наиболее полно выражала национальные интересы и позволяла партийным вождям следовать его указаниям, не теряя политического лица. В стране остро ощущалась потребность в такой внесистемной фигуре, и в Китае, к счастью, оказался мудрый Дэн.
Наша беда в том, что на заре перестройки не оказалось внесистемного Дэна, который ставил бы во главу угла не идейные или властные цели, а национальные интересы. Впрочем, фигура такого масштаба, опыта и авторитета у нас появилась. Подобно Дэну этот политик хорошо знал основы западной демократии. Но, увы, его подвел темперамент, и он предпочел остаться в гуще борьбы за власть, став политическим "крестным отцом", не осознав, что "должность" Дэна - пожизненная, а век радикала - краток.
Не нашлось духовного лидера на роль внесистемного "успокоителя" и в ельцинскую эпоху. Кто мог возвыситься до уровня Дэна, так это Сахаров. Он наверняка занял бы внесистемную позицию, отстранился бы от власти. И благодаря мировому авторитету и духовному лидерству внутри страны был бы очень полезен власти и народу, способствуя более здравому ходу реформ. Возможно, при "внесистемном" Сахарове не было бы и чеченской войны.
Случай Дэн Сяопина - лишь частное, хотя и рафинированное проявление внесистемного фактора, смягчающего политическую систему. Иногда духовное лидерство, моральный авторитет и властные полномочия совмещаются, и на политическом небосклоне зажигаются звезды Рузвельта, де Голля. Знает история и своего рода "коллективных Дэнов" - эту благотворную и теоретически внесистемную роль в известной мере играла в самодержавной России православная церковь. Хотя дом Романовых и управление страной строились по строгим монархическим правилам, уваровская формула начиналась с православия. В общем, в разные периоды внесистемные факторы, о которых речь, бывали различными. Неизменной оставалась их функция: смягчать жесткость политической системы, скруглять крутизну переходных этапов, четко формулировать национальные цели и интересы.
Велика вероятность, что Россия после 2000 года вступит в постъельцинскую стадию переходного периода. Это произойдет даже в том случае, если президентом останется Ельцин. Телеобозреватели, раскладывающие пасьянсы 2000 года на Ельцина, не учитывают могучее и растущее влияние экономической оппозиции. Эта мощная оппозиция правому делу правительства, вобравшая в себя цвет российской науки, опирается не только на большинство региональных лидеров, жаждущих бюджетного федерализма, не только на могущественную московскую элиту, отстоявшую свой путь приватизации, но также на авторитет солидарных с ней американских Нобелевских лауреатов.
Эта оппозиция не без оснований утверждает, что финансовая стабилизация достигнута за счет грандиозной пирамиды государственного долга, ежегодно возрастающего в полтора раза. Пирамида рухнет, погребет под собой ее строителей, после чего и начнется постъельцинская стадия реформ. Опровергнуть "позицию оппозиции" могут только реальные финансово-экономические успехи, прежде всего инвестиционный прорыв. Но, учитывая, что 1998 год для этого уже потерян, правительство загнало себя в тупик: удерживая пирамиду госдолга от обрушения, нечего и думать об инвестициях, - в этом суть конфликта вокруг бюджета-98. Но в противном случае пирамида ГКО неизбежно рухнет.
При любом исходе экономическая ситуация окажется столь сложной, что следующему президенту в одиночку не переломить ее к лучшему. Бывают такие периоды, когда для выхода из кризиса нужна связка типа Аденауэр-Эрхард.
Нет смысла гадать, кто может стать Аденауэром и Эрхардом по-российски. Важна суть. А суть в том, что разгрести завалы монетаризма сможет лишь властный тандем из умеренного, мудрого президента с высоким моральным авторитетом и премьера с расширенными полномочиями. Но речь может идти только о дополняющих фигурах.
Дополнение нужно по двум линиям. Президент, не скомпрометированный участием в скандалах ельцинской эпохи, мог бы возвыситься над политической местью, подвести черту под прошлым и четко сформулировать цели национального развития. Тем самым он как бы возьмет на себя часть функций "внесистемного" Дэна. А премьер, не участвовавший в монетаристских упражнениях, мог бы получить свободу для реализации своей программы оживления производства. Второе дополнение заключается в консолидации элит, делегировавших во власть президента и премьера, что обеспечит им широкую общественную поддержку. Если оба из одной элиты, ничего не получится.
Но главное, для создания тандема, помимо общих принципов, необходимы те неформальные условия, выходящие за рамки жестокой политической схемы, которые и сделали Дэн Сяопина "Дэном". На сей раз они в России сложились. Это острая востребованность в такой взаимодополняющей властной связке и наличие политических лидеров, способных составить именно такой дуэт. Более того, формируется удачная политическая среда для того, чтобы тандем возник вдобавок к сказанному на прочной идейной основе.
Немало признаков того, что ряд крупных политиков, стоящих у власти, дрейфуют в сторону классической социал-демократии, причем их воззрения проявляются не на словах, а на деле, в частности, в их антимонетаристских концепциях. На эти взгляды ориентируется и экономическая оппозиция, на базе которой, скорее всего, и сплотятся потенциальные кандидаты в российские Аденауэры и Эрхарды. Но в сторону социал-демократии сдвигается и умеренная часть левой политической оппозиции. Вместе взятое, это означает, что сдвоенный властный центр может получить преобладающую электоральную поддержку, исключив случайности на выборах 2000 года. Тем более, по социологическим опросам, влияние на электорат региональных лидеров (в этом смысле Москва и Питер - тоже регионы) гораздо сильнее, чем влияние политиков федерального центра.
Есть немало оснований полагать, что в 1999 году "Аденауэр" и "Эрхард" найдут друг друга, согласовав новые принципы разделения исполнительских полномочий. Огромные выгоды этого альянса быстро оценит подавляющая часть финансово-промышленных кругов. В результате будет громко и смело заявлено о претензиях на власть, и такая связка наверняка возьмет верх на Ельциным, чьи попытки профилактически остудить пыл тандема обернутся против самого президента.
Ельцину не останется ничего иного, как поступить подобно королю планеты из "Маленького принца" Экзюпери, который повелевал восходом солнца, предварительно сверяясь с астрономическими часами, а потому солнце всегда вставало по его приказу. Ельцин явно или негласно одобрит такой вариант. Ибо парадокс в том, что трансформация верховной власти по принципу Аденауэр-Эрхард прежде всего в интересах самого Ельцина, ибо она способна смягчить политические нравы постъельцинской эпохи.
Известия 03/12/98