Немецкий антисемитизм - факты и вымыслы

01-01-1999

Eugeny Berkovich     Еврейская тема вновь на первых страницах немецких газет, ее обсуждают ведущие немецкие политики и журналисты, ей посвящены бесчисленные радио- и телепрограммы.
Споры о проекте берлинского Мемориала жертвам нацизма, альтернативное предложение министра культуры Михаэля Науманна о новом музее Холокоста и, наконец, речь писателя Мартина Вайзера, вызвавшая бурные дискуссии с председателем Центрального Совета евреев в Германии Игнацем Бубисом, - все это в очередной раз взбудоражило немецкое общество и породило волну интереса в других странах.
Большинство вопросов, обсуждаемых в ходе многочисленных дискуссий, сводятся к главному - на каком языке нужно говорить о трагедии Холокоста новым поколениям немцев, чтобы эта страшная трагедия никогда больше не повторилась?
Предоставим немцам самим сделать выбор подходящего Меморила жертвам нацизма. Обсудим другой важный вопрос - был ли приход Гитлера к власти в Германии неизбежным и был ли он вызван ли извечно присущей немцам особой ненавистью к евреям? Антисемитизм в современной Германии станет предметом отдельного разговора.
К концу девятнадцатого - началу двадцатого века в Германии проживало около 600 тысяч евреев. Большинство из них ощущали себя немцами. Точно так же, как большинство современных американских евреев ощущают себя американцами, а большинство французских евреев - французами. При этом, как правило, они не забывают еврейской традиции и религии. Евреи в Германии играли заметную роль в общественной жизни страны. Многие из них принадлежали к высшим слоям общества - профессора университетов, руководители крупных предприятий и банков, издатели популярных газет („Frankfurter Zeitung", „Vossische", „Berliner Tageblatt"), известные писатели и композиторы. Большинство же немецких евреев принадлежало к среднему классу - это были врачи, торговцы, ювелиры, юристы ... И все они искренно считали Германию своей Родиной. Поэтому то, что их сыновья в Первую мировую войну добровольцами отправлялись на фронт, казалось им вполне естественным. По официальным данным, в свыше ста тысяч немецких евреев служили тогда в армии, 80 тысяч из них - на фронте, в боях убито 12 тысяч, награждены орденами и медалями 35 тысяч еврейских солдат, 23 тысячи повышены в чине, 2 тысячи произведены в офицеры.
Немецкие евреи не только ощущали себя настоящими гражданами Германии, они чувствовали также глубокую связь с землей, в которой жили, - мюнхенские, швабские, рейнские, берлинские евреи. Они верили в надежность своих гражданских прав, в то, что государство всегда будет защищать их от произвола и насилия. Даже после прихода к власти Гитлера они в своем большинстве не осознавали той страшной опасности, которая им угрожала. Поэтому многие из них не уехали из Германии, пока это было еще возможно. Сейчас такая беспечность может кому-то показаться ужасной и трагической, но мы не в праве кого-либо из них упрекнуть - разве могли в то время граждане цивилизованной страны, например, прусский военный врач или офицер, ставший инвалидом на войне и награжденный Германией орденами и медалями, разве могли они даже предположить, что кончат свою жизнь в Освенциме?
Был ли антисемитизм в то время в Германии? Безусловно, был. Корни его уходят в далекое прошлое, он постоянно поддерживается религиозными и бытовыми предрассудками. Но был ли антисемитизм в Германии более сильным, чем в соседних странах? Чем, скажем, в Польше, в России или во Франции? И хотя точно ответить, конечно, трудно, поскольку такие явления, как ненависть, страх или любовь нелегко поддаются измерениям, можно все же утверждать, что в 1900 году антисемитизм сильнее ощущался во Франции. Лозунги типа: „Да здравствует армия, долой жидов!", поддержанные миллионами французов во время знаменитого процесса по „делу Дрейфуса", в Германии в те годы еще не звучали!
В те времена в политической жизни Германии националистические партии, провозглашавшие откровенно антисемитские лозунги, играли совсем незначительную роль. Их лидеры Бёкел, Альвардт, Либерман никогда не имели такой популярности, как знаменитый антисемит - венский бургомистр Люгер. Немецкие граждане, в своем большинстве, антисемитские партии не поддерживали. А наиболее популярная в те годы социал-демократическая партия, в предвыборной борьбе за голоса избирателей, не вступала даже во временный союз с антисемитами.
Я далек от мысли идеализировать немецкое общество в кайзеровскую эпоху - антисемитизм проявлял себя, и проявлял в различных формах: иногда громко и агрессивно, иногда сдержанно и скрыто. Да, антисемитизм в Германии, как и в других странах, был всегда. Но я убежден, что немецкий антисемитизм не стал главной причиной прихода Гитлера к власти.
Бациллы антисемитизма всегда живут на Земле. Однако серьезная болезнь немецкого общества стала развиваться лишь после поражения Германии в Первой мировой войне. К тяжелому моральному состоянию немецких граждан добавились еще безработица, страшная инфляция и, как следствие, массовое обнищание людей. Представление об ужасной инфляции могут дать хотя бы такие примеры. В 1922 году на банкноте в 1000 марок рейхсбанк напечатал: „Номинал 1 миллиард марок", а уже в 1923 году была выпущена банкнота 1000 миллиардов марок!
И именно тогда лозунг „Евреи - наше несчастье" нашел отклик в серцах миллионов. Никогда не был антисемитизм в Германии так силен, как в годы с 1919 до 1923. Даже в 1930-1933 годы, накануне прихода Гитлера к власти, или в 1933-1945 годы, в период правления нацистов, антисемитизм в немецком народе не проявлялся столь яростно, как в первые годы существования Веймарской республики.
И все же политические успехи нацистской партии теснее связаны с экономическими бедами страны, чем с антисемитскими настроениями народных масс. Отчаявшиеся люди видели в обещаниях нацистов последнюю надежду на то, что смогут, наконец, получить достойную жизнь. В 1924 году партия Гитлера имела 24 места в Рейхстаге, в 1928 - 12. В следующем году весь мир поразил грандиозный экономический кризис. И через год, в 1930 году, нацисты увеличили число мест с 12 до 107. Без сомнения, в период между 1930 и 1933 годами, избирателям был уже хорошо известен фанатический антисемитизм Гитлера. И все же, на существенный для нашей темы вопрос: „Действительно ли Гитлера выбирали потому или прежде всего потому, что он был антисемитом?" - на этот вопрос с уверенностью можно ответить: „Нет!". Ведь для рядовых избирателей в это время антисемитизм Гитлера не играл очень значительной роли.
Если проследить за тем, как внешне проявлялся антисемитизм Гитлера, то в этом процессе можно выделить три совершенно различные стадии.
До тех пор, пока Гитлер не видел никаких реальных шансов получить власть, он позволял себе в своих речах и писаниях самые грязные и непристойные высказывания, направленные против евреев. Примером тому может служить хотя бы его книга „Майн кампф", написанная в 1924 году. Когда же начался мировой экономический кризис, повернувший многих людей к нацизму, Гитлер стал значительно осторожней. Конечно, антисемитизм будущего фюрера не стал меньше. Но Гитлер отлично понимал, что ненавистью к евреям можно заработать очень небольшой политический капитал, которого будет явно недостаточно для получения всей власти в стране.
Рассмотрим для примера гитлеровский Манифест к выборам 1930 года - важным выборам, принесшим нацистам небывалый политический успех. Манифест напечатан на тринадцати страницах и содержит несколько тысяч слов. Сколько же из них посвящены „еврейскому вопросу"?
- Ни одного! В Манифесте один за другим, перечислены все противники и враги, мешающие немцам жить хорошо, - и ни слова о евреях! Можно сказать, что это характерно почти для всех выступлениях Гитлера в период с 1930 по 1933 годы.
На это обстоятельство не часто обращают внимание, хотя этот факт ясно свидетельствует в пользу того, что основная масса простых людей, от которых зависел исход выборов и к которым обращены воззвания будущего фюрера, была настроена к еврейскому населению страны вполне миролюбиво.
Антисемитизм в любой стране остается антисемитизмом. Немецкий антисемитизм, по сравнению с польским, русским, венгерским или французским, имел свои особенности, которые объясняются многовековой историей совместной жизни евреев и немцев в Германии. Но назвать немецкий антисемитизм принципиально отличным от других нельзя. Совершенно болезненная ненависть к евреям осталась бы фактом личной биографии Гитлера, не приди он к власти в 1933 году. А в дальнейшем, по мере того, как укреплялась власть Гитлера, рос и государственный немецкий антисемитизм. К лету 1934 года диктатура Гитлера стала полной, и уже в следующем, 1935 году опубликованы знаменитые антиеврейские „Нюрнбергские законы". А всегерманский еврейский погром 1938 года (печально известная „Хрустальная ночь", или „Ночь разбитых витрин") был учинен через пять недель после подписания Мюнхенского договора, давшего Гитлеру власть над всей Центральной Европой. Только после этого Гитлер начал в полном объеме осуществлять свои дьявольские планы в отношении евреев.
Немцы, голосовавшие за Гитлера (а на последних выборах таких было 35 процентов), знали, что Гитлер - яростный антисемит. Но многие наивно надеялись, что это „яростность" сгладится и исчезнет, когда он получит власть. Ведь большинство немцев были озабочены совсем не судьбой евреев, а их собственной судьбой. Никто не хотел новой войны, слишком свежи были еще воспоминания о Первой мировой. И несмотря на то, что Гитлер недвусмысленно призывал к переделу мира, в эти призывы люди еще не очень верили, если отдавали ему голоса.
Обещания Гитлера отвечали интересам многих избирателей, хотя и с некоторым „перехлестом": немцы надеялись на возрождение нации - Гитлер был „немного слишком" националистом; многие недолюбливали евреев - Гитлер был „немного слишком" антисемитом. Это „немного слишком" объясняли перегибами борьбы за власть и надеялись на лучшее. В свидетельствах современников говорится о распространенной в то время пословице, которую часто повторяли в кафе, в поездах и в других местах: „Не так горячо естся, как варится".
Но казавшиеся случайными или преходящими „крайности" не сгладились и не исчезли после того, как Гитлер стал диктатором. Наоборот, волна ненависти к евреям поднималась все выше - но не стихийно, а очень умело дозированная. Можно предположить, что если бы Гитлер направил свои штурмовые отряды грабить и убивать евреев в 1933 году, вероятно, тогда еще командование немецкой армии вмешалось бы и прекратило погромы. Но к 1938 году армия уже не возражала против „Хрустальной ночи". Если бы Гитлер окуппировал Австрию в 1933 году, то в это непременно вмешалась бы Франция, но к 1938 году захвату Австрии уже никто не мешал.
В самой Германии во время господства нацистов отношение простого населения к евреям во многом определялось присущим немцам чувством законопослушания. Конечно, были и „добровольные помошники Гитлера", о которых писал в своей нашумевшей книге американский историк Даниель Гольдхаген. Но миф о немцах как о „нации убийц" имеет так же мало общего с действительностью, как и прочие эффектные историко-литературные мифы. „Добровольные помошники Гитлера" в большом количестве обнаружились не только в Германии, но и в Эстонии, Литве, на Украине и в некоторых других странах.
Второй по должности человек в нацистском рейхе, Германн Геринг, на заседании Нюрнбернского трибунала заявил: „Я никогда не был антисемитом - спросите Бернхаймера!" (знаменитого торговца картинами в Берлине). Такому заявлению можно верить - в воспоминаниях шефа гестапо Мюллера описан ряд эпизодов, свидетельствующих о том, что Геринг спасал евреев от уничтожения. И тем не менее, Геринг соучаствовал в преступлениях фашизма, занимая второй пост в государстве, точно так же, как миллионы других немцев соучаствовали в преступлениях - каждый на своем посту.
Швейцарский историк Голо Манн, выступая на Заседании Всемирного еврейского конгресса в 1966 году в Брюсселе, рассказал о своем еврейском дедушке, которого в 1936 году нацисты лишили немецкого паспорта. Его единственная дочь, мать Голо Манна, жила тогда в эмиграции, в Швейцарии. Дедушке очень хотелось еще раз увидеть свою дочь. Кто-то ему рассказал, что на немецко-швейцарской границе немецкие граждане, даже без паспорта, могут получить разрешение на один день пересечь границу. Он поехал в пограничный городок Констанц, где его ждало жестокое разочарование. Пограничники не только отказали в его просьбе, но и весело над ним посмеялись. Все, что он мог сделать, это прямо с границы позвонить своей дочери по телефону. Убитый горем старик только и мог сказать: „Что же делать, если таковы инструкции...".
„Если таковы инструкции..." - эти печальные, а если знать последующие события, то и страшные слова могут быть применены и ко всему, что связано с участием немцев в Катастрофе европейского еврейства.
Тот факт, что Катастрофа не была исторически предопределена, не делает немцев, живших при нацистах, менее виновными во всем случившимся. И хотя многие немцы не знали, что на самом деле происходит с евреями, все же, вина лежит, как писал философ Карл Ясперс, на всем без исключения поколении немцев. Сам Ясперс рассказывал, что, живя в Гейдельберге, он только в 1945 году узнал действительное положение вещей. Но тогда же, в своей первой публичной речи, произнесенной после окончания войны, он сказал: „Мы, выжившие немцы, не искали смерти. Нас не арестовывали, как наших еврейских друзей, не выгоняли на улицы, не казнили. Мы предпочитали остаться в живых с таким слабым, если вообще правильным, аргументом, что наша смерть никому все равно не может помочь. То, что мы живы, и есть наша вина!".
Серьезные исторические проблемы и противоречия, как правило, быстро не решаются. Пережившим катастрофу Холокоста казалось немыслимым возобновить совместную жизнь и общение немцев и евреев. После изгнания евреев из Испании в 1492 году в течение нескольких веков ни один верующий еврей не хотел посетить эту страну, даже когда официальные запреты были сняты. Только в начале двадцатого века возобновились небольшие еврейские общины на испанской земле.
Моисею потребовалось сорок лет вести евреев по пустыне, чтобы сменилось поколение, жившее в египетском плену, и подросло новое, свободное от грехов и пережитков своих родителей.
Осенью 1999 года исполнится пятьдесят лет с того момента, как образовалось демократическое немецкое государство - Федеративная Республика Германия. За эти годы сделано достаточно много, чтобы вирус расизма и национализма не смог вызвать новую вспышку болезни общества, как это было в 30-40-е годы уходящего века. Медленное, но неуклонное возрождение Еврейской общины в современной Германии - один из признаков выздоровления немецкого общества.

Комментарии

Добавить изображение