Открытое письмо Валерию и Елене Лебедевым

Цитируется по памяти из "Топики" Аристотеля

Уважаемый главный редактор и уважаемый вебмастер!

Уважаемые читатели и посетители альманаха "Лебедь"!

Я бы хотел вернуться к давнему спору - устному и на страницах альманаха - о понятии интеллектуальной собственности в условиях Интернета и, шире, в коммуникативном обществе как новой исторической реальности. Вот оно и настало, это коммуникативное завтра. И потому пришла пора принимать личные решения и делать ответственные ходы.

Первое, что стало для меня очевидным в этом новом историческом пространстве - это глубочайшая девальвация искусства мысли и слова. Ни в одном другом искусстве мы не видим такой степени унижения и самоунижения, такого бесчинства презрения и вседозволенных оценок, как на этом, некогда единственном и долгое время самом авторитетном плацдарме интеллектуального творчества.

Я не говорю уже о том, что это фактически неоплачиваемая обществом сфера профессиональной деятельности (речь не идет о рекламных или политических текстовках и бульварном чтиве - это во все времена было доходным ремеслом). Трудно представить себе, чтобы зритель, даже после неудачного спектакля, полез бы за кулисы или на сцену с негативными оценками только что увиденного им. Невозможно представить, чтобы плевали или "били морду" художнику, что бы он ни нарисовал. Невероятно, чтобы кто-то сжигал пленку непонравившегося фильма. Я, правда, однажды наблюдал одну безобразную сцену: оркестр Омской филармонии давал под открытым небом (с садящимися самолетами) бесплатный концерт для горожан, Солистка оркестра - скрипачка европейской величины, когда виртуозное и сложное музыкальное произведение было закончено, пожилая женщина из толпы, после стихшего жидкого апплодисмента, громко сказала "Ну, всюду жиды прут!". И никто ничего ей не сказал и не сделал.

Я тридцать лет храню эту сцену и постоянно ощущаю себя оркестрантом, вышедшем на омскую панель.

Мы беззащитны. Перед всяким, кому охота оскорбить и унизить, кому ты чем-то не понравился (но ведь и не провинился!). Он задаром читает тебя и считает себя за это вправе сказать тебе громко и отчетливо то, что постеснялся бы сказать тебе с глазу на глаз. Он свободен в словах и выражениях.

Я вновь возвращаюсь к своей идее о том, что текст возникает не при его написании, а при его прочтении и интерпретации. Исходя из этой идеи, по моему мнению, весьма достоверной, у писателя в условиях Интернета и коммуникативного общества есть только одно право - право быть нечитаемым, а это значит -- не публиковаться или избирательно относиться к своим читателям. Многие годы я так и поступал. Сейчас мне трудно уйти с горизонта традиционных печатных публикаций (газеты, журналы, книги), но там я знаю многих своих читателей и я знаю, что, если я кому-то не нравлюсь (а таких - безусловное большинство), то они меня и не читают, не знают и, следовательно, мнений своих не высказывают, ни тихим, ни громким голосом.

Но это - из прошлой парадигмы. А в парадигме наступившей эпохи я отказываюсь от традиционного контакта с читателями. Я не желаю участвовать в дальнейшей девальвации моей профессии, профессии писателя, я также не желаю слышать негативные отзывы о себе и своих произведениях от людей, потребляющих и интерпретирующих меня - абсолютно на халяву, как та пожилая сибирячка. С меня вполне достаточно тех издевательств, угроз и оскорблений, что получены были в советское время за попытки говорить и писать честно. И я, будучи христианином (и если бы я был иудеем, мусульманином или верующим любой другой конфессии) не могу поощрять собою зло.

На БАМе в желдорвойсках использовались несчастные, которые не могли пройти медицинскую комиссию ни по одному роду войск из-за своего чрезвычайно низкого интеллектуального уровня. Эти убогие дебилы погружались в невыносимую для людей среду существования, например, они жили в палатках на 50 человек, где тепло поддерживалось лишь в центральном пятне, а по краям температура равнялась наружной: минус 50 и ниже. Озверение доходило д
о такой стадии, что офицеры в эти палатки боялись заходить и не заходили. И вот эти одичавшие и утомленные зверством строили БАМ, и при этом кто-то очень умный писал статьи о природноохранных мероприятиях строительства. Люди махали в слепом остервенении кайлом и топором, ни одним атомом мозга не задумываясь о природе и подчиняясь диким приказам по выполнению бредового проекта.

Мне были понятны их ботанические усилия.

Мне непонятно поведение людей, вооруженных компьютерами и живущих в цивилизованных странах, зачем они на меня с кайлом.

Это решение пришло не сегодня. Оно шло ко мне несколько лет.

Я пишу вовсе не для того, чтобы кто-нибудь это потом читал. Это вовсе необязательно для меня. Мне важно (и это меня спасает) то, что я могу писать, что я могу мыслить - улавливать становящимися мне доступными идеи. Я не буду заводить вебсайт: два уже существует благодаря усилиям очень хороших и милых людей, но даже я сам потерял путь туда. Если кто-то хочет читать написанное, мой электронный адрес открыт: alevintov@redshift.com

Я буду посылать написанное всем желающим это читать и заведу для этих целей специальную адресную книгу. Пусть это будет 5-10-20 человек. Вряд ли больше. Если вам надоело, я исключу ваш адрес и больше не буду засорять ваш компьютер. Если кто-то пришлет свое добропыхательское мнение, я его письмо просто, после первого же слова, уничтожу, как уничтожаю, не глядя, присылаемые периодически Армалинским опусы, как уничтожаю джанк мейл и прочий электронный мусор. Все очень просто.

Я высоко ценю усилия Валерия и Елены, я считаю "Лебедь" выдающимся периодическим изданием. Я горжусь знакомством со многими авторами и посетителями "Лебедя", у меня сложились очень нежные и теплые отношения с десятком-двумя людей альманаха и я очень надеюсь, что эти отношения не прервутся. Нет, честно, благодаря "Лебедю" у меня обрелось много друзей на разных континентах. И я, слава Богу, не одинок в этом мире.

Но выбор сделан и я надеюсь, вам понятна несиюминутность основания этого выбора.

С искренним уважением,

А. Левинтов