Библиография

В. Л. Степанов. Н. Х. Бунге, судьба реформатора. М., РОССПЭН, 1998, 397 стр., 2000 экз.

В исторической науке России происходит смена поколений и приоритетов. Уходит на задний план некогда актуальная тематика истории революционных партий и движений, даже глобальная тема под названием "Великая октябрьская социалистическая революция" сузилась под новым и весьма обоснованным взглядом В. П. Данилова (Россия) и Теодора Шанина (Англия), трактующим начало XX века в России как эпоху крестьянской революции 1902—1922 гг., в которой все три революции выступают как эпизоды драмы. Заметно вырос интерес к выдающимся государственным реформаторам. Рецензируемая книга — яркое свидетельство вышесказанного. Не требуется особой проницательности, чтобы увидеть "социальный заказ" этого интереса в современной России, корчащейся в судорогах преобразований. Автор книги представляет новое поколение исследователей, на плечи которых ложится тяжесть пересмотра кардинальных проблем прошлого России, по тем или иным причинам неизученного или извращенно отраженного в литературе. Основной довод автора, взявшегося осветить роль Н. Х. Бунге в истории России, состоит именно в его недооцененности как в дореволюционной, так и в советской литературе. В. Л. Степанову удалось показать полнокровный образ реформатора в той исторической обстановке, когда царь целеустремленно и настойчиво тянул страну "назад к Мафусаилу". Внешне структура исследования соответствует жанру биографического очерка, но содержание книги перерастает эти рамки: биографический очерк вырос в широкую панораму социально-экономической истории пореформенной России.

Начав с характеристики "профессора-просветителя" (таково название первой главы), автор переходит к обширной второй главе — "Программа реформ" и выводит нас из стен киевского университета св. Владимира в полную противоречий жизнь России в годы крутого перелома Великих реформ 60-х — 70-х гг. XIX века. "Забытый в Киеве" профессор стал крупнейшим экономистом-теоретиком (в списке его трудов только до его назначения товарищем министра финансов в июне 1880 г. значится 131 работа). Ему предстояло осуществлять свои теоретические разработки реформ на практике в период деятельности в Министерстве финансов и в качестве главы Комитета министров России. Он придерживался "золотой середины" между фридтредерством и умеренным протекционизмом. Весьма ощутимо в его реформаторских идеях значение взвешенной социальной политики, которая должна была служить залогом как экономического прогресса (расширение емкости внутреннего рынка), так и мирной эволюции (предупреждение социальных взрывов).

Именно поэтому Бунге ставил во главу угла становление крестьянского землевладения, отмену подушной подати и соляного налога, изменение паспортного устава и организацию переселения.

В центральной главе книги "Министр-либерал" автор показывает, что, несмотря на яростное сопротивление консерваторов, Бунге удался перевод крестьян на обязательный выкуп, ряд податных преобразований, учреждение Крестьянского банка, что в целом было продолжением великих реформ 60-х гг. Не удалось отменить круговую поруку, т. е. разрушить крестьянскую общину — это тяжелое наследие крепостничества, пересмотреть паспортный устав, прикреплявший, в первую очередь, крестьян к постоянному местожительству, систематически понижать выкупные платежи и ввести буржуазный подоходный налог.

Но все же при всей ограниченности реформаторских мер Бунге они существенно обеспечили благоприятные условия для последнего этапа промышленной революции в России — промышленного подъема 90-х годов.

Автор выдвигает новаторский, обоснованный взгляд на реальную возможность реформаторской альтернативы в развитии страны даже после отставки Лорис-Меликова. "Реализации намеченной Бунге программы благоприятствовали относительная политическая стабилизация после разгрома "Народной воли" и длительная мирная передышка. Это были те самые "двадцать лет покоя", о которых тщетно мечтал Столыпин". Бесценный вывод! Оказывается, что реформаторская альтернатива революционной катастрофе была торпедирована не революционерами, как неустанно твердят современные плакальщики по Столыпину, а твердолобостью "хранителей устоев", не давших в свое время Бунге реализовать всю комплексную программу преобразований.

Борис Литвак, Торонто

Св. Александ

р. Миссионерский период православной церкви в Америке. Под ред. Г. М. Солдатова Т. I, AARDM Press, Minneapolis, Minnesota, 1998, 242 рр.

      В конце прошлого года поступил в продажу первый том сборника документов, писем, статей и стихов новомученика о. Александра (Хотовицкого), посвященный его миссионерской работе в Нью-Йорке в годы 1896—1909. Сборник составлен и издан трудами историка Русской православной церкви в США, выпускником Св.-Троицкой семинарии в Джорданвилле Георгием Михайловичем Солдатовым.

Закончив семинарию, Г. Солдатов получил степень бакалавра в Миннесотском университете по немецкому языку и литературе, в Вермонтском — по русской литературе и в университете Миддлбери — магистра по русской истории. После этого Г. Солдатов окончил в Миннесоте колледж по специальности электроника и работал многие годы инженером-конструктором. В 1976 г. Солдатов основал в Миннеаполисе Архив американцев русского происхождения, написал и издал с тех пор много книг на русском и английском языках, а также репринтов редких русских изданий по истории православия, предназначенных не только для историков и специалистов, но и для широкого круга читателей.

Книга богато иллюстрирована и снабжена цветной репродукцией иконы новомученика. В предисловии (одно по-английски, другое по-русски) автор дает краткую историю православия в Америке, начиная с назначения в 1899 г. епископа Тихона (Беллавина) на кафедру епископа Алеутского и Аляскинского, впоследствии патриарха Московского и всея Руси и тоже новомученика, причисленного к лику святых.

В книге прот. Михаила Польского "Новые мученики российские" (Джорданвилль, 1957 г., т. 2) о протопресвитере о. Александре Хотовицком сказано: "б. ключарь храма Христа Спасителя в Москве, расстрелян в 1937 г."

В своей книге "Поправки к I-му тому и список расстрелянного епископата" игумения Иулиания добавила, что супруга св. Александра после долгих хлопот получила от властей справку: "Осужден на 10 лет, без права переписки" и что подобное сообщение в СССР соответствовало осуждению к высшей мере наказания, т. е. к расстрелу. Г. Солдатов пытался в России найти доказательства этому сообщению, но ему не удалось ознакомиться ни с документами ГУЛага, ни с Синодальным архивом, к которому сегодня путь лежит через КГБ.

В предисловии к своей книге Г. Солдатов дает подробную биографию новомученика и на 215 страницах книги цитирует документы, письма, статьи и четыре его стихотворения. Св. о. Александр был не только выдающимся миссионером, но и главным помощником епископа Тихона и редактором двухнедельного журнала "Православный американский вестник" и его ежемесячного приложения на английском языке.

В предисловии Г. Солдатов пишет: "Св. отец Александр был выпускником С.-Пб. Духовной Академии и приехал в США в 1895 году, сопровождая еп. Николая. Св. Александр был назначен чтецом в Нью-Йоркскую церковь, помещавшуюся тогда на 323, Second Avenue... Приехав в Нью-Йорк, святой начал сбор средств на постройку церкви, в связи с чем в 1901 г. отправился в Россию. Вскоре, в 1902 году, уже был построен Св. Николаевский кафедральный собор, в котором он был в течение 12 лет настоятелем".

Далее о св. Александре Солдатов пишет: "При его участии были основаны несколько приходов в штатах Нью-Йорк, Пенсильвания, в Новой Англии и даже в Канаде. Он принял деятельное участие в организации Православного общества взаимопомощи. Его деятельность не ограничивалась православными верующими или русскими. Владея английским языком, он отправлялся на съезды Христианского союза молодых людей в Америке, знакомился с методами общественной работы в стране и т. д."

В 1914 г. св. Александр получил назначение в Гельсингфорс, а через два года был переведен в Москву и, как пишет Солдатов, "деятельно участвовал в работе Поместного всероссийского собора, открытие которого состоялось в Храме Христа Спасителя, где он был ключарем", и продолжает: "На заседании Собора св. Александр первым предложил восстановление патриаршества и кандидатуру св. Тихона". С самого начала преследования Православной церкви он был приговорен к смертной казни, которую заменили ссылкой в суровый Нарымский край, потом он был переведен на Соловки. Мученик церкви там не погиб и по отбытию срока вернулся в Москву. В последний раз св. Александр был арестован и погиб в 1937 году. Последние годы своей жизни он вынужден был служить бухгалтером".

Г. Солдатову и всем ему помогавшим принадлежит большой труд по сбору документов о жизненном пути новомученика св. Александра. Да поможет Господь и св. новомученик Александр довести автору начатое дело до конца.

Ростислав Полчанинов, Нью-Йорк

Дмитрий Мережковский. Тайна русской революции. Предисловие, примечания А. Н. Богословского. М., "Российский путь", 1998, 141 стр.

Почти шестьдесят лет эта книга оставалась неизвестной. Ситуация неординарная, поскольку автор — известнейший писатель ХХ века, переведенный на многие языки. Рукопись была обнаружена в архиве человека, который некогда работал в парижской типографии Л. Березняка, напечатавшей много эмигрантских книг. "Тайна русской революции" начата летом 1939 г., когда всех в Европе тревожили события, приближавшие мировую войну. Мережковский смотрел на свое писательское дело как на особую миссию, и эта книга создавалась им с целью предостережения — как попытка сказать "нежелающим слышать необходимейшее для них".

"Бывают странными пророками поэты иногда", — писал Михаил Кузмин, младший современник Мережковского. Эти слова о пророческих прозрениях русских писателей и поэтов наполнены в "Тайне русской революции" самым конкретным смыслом. Мережковский указывает на сбывшиеся предчувствия Пушкина и Гоголя, Тютчева и Тургенева, Герцена и Толстого, а всего более Достоевского. От подбора удивительных предсказаний захватывает дух. Именно в этом ценность небольшой, но подлинно многоплановой книги Мережковского.

Но читается она еще и как развернутый комментарий к роману Достоевского "Бесы", и как осмысление событий Октября 1917 г. и их последствий для Европы. Вместе с тем "Тайна русской революции" — подобие демонологического трактата. Автор был слишком одаренным и многознающим, чтобы называться популяризатором, но слишком симметрично мыслящим, чтобы считаться самостоятельным мыслителем. Есть и еще один пласт в этом сочинении — позиция автора. Теперь, в последние дни уходящего столетия, без труда понимаешь, что пророческий тон Мережковского — только литературный прием. Это был большой, но не слишком оригинальный ум, не однажды ловившийся в собственные схемы, как рыба в сети.

Удивительно, что предупреждая о надвигавшейся войне, Мережковский не обмолвился ни словом о гитлеризме. Все бесы, о которых говорится в книге, порождение только русской революции, но не западной цивилизации. В отточенных выражениях пересказывает Мережковский мысль Герцена, что западной культуре угрожают не другие страны, а свое собственное духовное мещанство, "сплоченная посредственность". Сказано это о том социальном и психологическом уродстве, которое Герцен разглядел еще в XIX в. А в следующем столетии из того же источника возник фашизм и другие геополитические эксперименты западного происхождения. Но как понимает мысль Герцена автор "Тайны русской революции"? "Герцен ошибается в месте, — утверждал Мережковский. — Окаменение, омертвение началось не в Европе, а в бывшей России". У Герцена же взята мысль и о том, что в Европе "все обмелело". Мережковский делает из этого вывод, что движение новейшей истории направлено от трехмерного мира к двухмерному, от глубины к обмелению. "Борьба этих двух возможностей углубления и оплощения — происходит во всех настоящих людях. Но кроме настоящих, есть и мнимые, только по наружности люди, а на самом деле существа метафизически иного порядка". Далее эту уже свою (а не Герцена) мысль Мережковский подкрепляет евангельской притчей о пшенице и плевелах. В толковании Мережковского эта притча показывает, что между настоящими людьми ("пшеницей") встречаются мнимые люди ("плевелы"), т. е. между "глубокими" трехмерными встречаются существа "плоские" — двухмерные. Все христианство, по Мережковскому, есть борьба этих двух, и она продлится до скончания веков.

Все символисты начала века были мифотворцы, а у Мережковского склонность к мифотворчеству осталась навсегда. Сущность его книги сформулирована в подзаголовке — "Опыт социальной демонологии". Демонология состоит в том, что Россия при большевиках — это первое в истории "царство плоских". Плоские ведут наступление. Вторая мировая война придет из России. Европа ее ни в коем случае не начнет. Как знаменательно, что сказано это всего лишь за несколько недель до начала войны. Но не все невпопад в этой книге. Думать она заставляет — побуждает и спорить с автором. Ключ к "тайне" русской революции Мережковский находит в "Бесах". Роман Достоевского используется им как гениальная иллюстрация к собственной схеме. Схематический способ мышления в книге преобладает. Но в ней встречаются и многочисленные попутные наблюдения, более интересные, чем главные "черно-белые" мысли о людях и бесах, Европе и России, глубоких и плоских.

Вадим Крейд