Ядерно-ракетный зонтик Родины

Это письмо я мусолю с начала апреля и тут, когда я начал описывать город Приозёрск, мне, как всегда совершенно случайно, попалась статья в «Неделе». Там один, хотелось бы верить, что искренний, а не ангажированный, журналист с болью пишет о развале противоракетной обороны Москвы, вообще о нашем отставании в этой области, о гибели полигона и города на Балхаше. Он приводит интервью с двумя генеральными конструкторами, один из которых прямо указывает на одного из виновников этого - первого зама Министра обороны А.Кокошина.

Раньше я считал Кокошина ставленником ВПК. Так оно и есть, но после этой статьи я его резко зауважал: представляю какой бешенный натиск приходится ему выдерживать.

Статья начинается с того, что с гордостью отмечается уникальность Москвы, как единственного города в мире, вокруг которого создана система ПРО. Первую систему создал Генеральный конструктор Г.Кисунько ещё в 1972г., модернизировал И.Омельченко, а в 1995г. принята новая система А.Басистова. Теперь вот денег не дают, зарплаты не платят, систему под Москвой хотят прикрыть, а любой супостат из 17-ти ближайших стран может нас прихлопнуть к 2000 году, казахи варварски грабят противоракетный полигон на Балхаше, утрачено наше существенное опережение в ПРО с 50-х годов. Ну и конечно не без пафоса о том, что в процессе создания ПРО было сделано немало открытий в области радиолокации, ракетостроения, вычислительной техники. А немощные американцы приступившие к созданию подобных систем с 1957г. на боевое дежурство их так и не поставили.

Только выпив стакан диэтилголцаминта, я смог унять рыдания по утраченной защите страны.

Теперь я тебе немного расскажу про ПРО.

Так случилось в моей полной превратностей и тягот военной жизни, что занимался я не только оранжереями.

Первое кольцо противоракетной обороны «Беркут» создали немецкие пленные учёные под руководством Генеральных конструкторов Берии (сына) и Куксенко в 1953г. В строительстве его северного участка принимал участие мой отец. Я помню он возил меня пацаном в Икшу, Трудовую, там кажется была ракетно-техническая база, ещё куда-то. Тогда на переднем крае советской науки находился отец, моё время ещё не пришло. Причём, Генеральный конструктор всей советской науки т. Берия (отец) так наладил научный процесс, что отец (мой) избегал со мной разговоров на эту тему, даже когда я был уже на полигоне и занимался ещё более передовой наукой.

Наука каким-то непонятным образом развивалась и на Западе, причём совершенно без помощи Лаврентия Палыча. Недобитый фашист фон Браун делал ракету американцам. У нас замечательный Генеральный конструктор С.Королёв, подопечный Берии, с небольшим коллективом сознательных немецких учёных делал нашу ракету Р-5. Ракета оказалась удивительно похожей на брауновскую ФАУ-2, может быть, потому что делали её на вывезенном немецком оборудовании, по их чертежам и те же люди, но это вряд ли. Тут дело скорее всего в аэродинамике. Когда одного Генерального спросили, почему ТУ-144 так похож на «Конкорд», только тот летает? Он важно ответил - а другой формы просто не может быть, такова аэродинамика! Вот почему первый в мире межконтинентальный бомбардировщик В-29 так похож на наш крылатый бомбовоз ТУ-4. Вот почему ихний Дуглас близнец нашего ЛИ-2, а «Буран» - «Шаттла». Всё дело в аэродинамике.

Под эту аэродинамику создавались полигоны в Казахстане: Тюратам, Сарышаган, Капустин Яр.

Я не говорю про другие полигоны. Теперь, чтобы ты не запуталась: Тюр-Атам, Байконур, Ленинск это одно и то же. Сары-Шаган, Балхаш, Приозёрск - тоже синонимы. Эти полигоны взаимодействовали и стыковались в районе Жезказгана. Хотя под Байконурский полигон было отведено 7,4 тыс кв.км, а под Сарышаганский чуть меньше, они накрывали площадь около 150 тыс кв.км (это пол-Италии).

В 1961г. над Балхашским полигоном впервые была сбита ракета Королёва Р-12, запущенная с Байконура. Она была без ядерного заряда.

Противоракета В-1000 несла в боевой части 15 тыс шариков, внутри которых было ВВ и плотное ядро. Потом попытались сбить этой же противоракетой ракету Р-12 с ядерным зарядом, эффект был не тот. Кажется в 1964г. сбили противоракетой с ядерной БЧ, а уже в 1972г. вокруг Москвы была создана система А-35 с ядерными противоракетами. Главный разработчик Кисунько и вправду много сил положил на её создание, а также на создание полигона.

Человек увл
ечённый, он даже гимн полигона написал и исполнение его на плёнку снял. Стоят там мужественного вида военные на берегу, в широченных галифе, в мундирах под подбородок и поют про седые волны Балхаша и про ратный труд.

Неблагодарный город гимн не принял, а среди жителей в ходу были совсем другие слова: «На диком бреге Балхаша, я превратился в алкаша».

Теперь смотри, согласно договору по ПРО 1972г., американцы и мы имели право разворачивать такие системы только над одним объектом страны. И тут же выяснилось кому что дорого. Им, империалистам, важнее была зашита каких-то двухсот баллистических ракет, собранных в пустынном месте, Гранд-Фоксе. Нашим же руководителям и военным стратегам конечно важнее было сердце Родины - Москва. Руководители партии и правительства с гордостью говорили, что столица находится под ядерным зонтом. Они по невежеству не понимали, как верно чужими словами передавали суть: Москва находилась и до сих пор находится под ядерным зонтом своих ракет. Они, как обычно, даже не вдумывались в то, что говорят (Задымить село и 38 снайперов посадить). По замыслу стратегов и учёных вот как должно было происходить отражение вероломного нападения: летит ракета вероятного противника с ядерной боеголовкой ужасающей мощности, вот к столице подлетает, вот уже почти тебе головной убор задевает и вдруг, откуда ни возьмись, вылетает наша замечательная противоракета системы «Алдан» с ещё более мощным ядерным зарядом и разносит ихнюю ракету в клочья. Нет, не радуйся противник, не долетела твоя супербомба до цели, ударилась она о наш зонтик и как дождевая капля о стекло. Правда, обидно бы было, если бы вражеская ракета оказалась неядерной или пролетела бы мимо.

Для создания средств уничтожения Москвы и московской области своими собственными силами были затрачены миллиарды долларов.

Наши военные имели обыкновение давать системам вооружения противовоздушной обороны названия рек и цифровые обозначения, разумеется. И почему-то именные названия были более секретными, чем числовые. Например, С-200 это «Волхов», С-300 это «Бирюса». «Алдан», «Азов», «Амур» это те же А-35, А-135 и т.д. Кроме того, изделия имели ещё и конструкторские шифры, ну это ты знаешь, сама на ракетном заводе работала. Также и в процессе строительства объекту присваивался шифр. Объект 2510/8 означал строительство опытного образца многофункциональной РЛС «Дон». Ты мог сказать: изделие 53Т6 (противоракета Люльева для системы А-135), но упаси Бог сказать, что это «Амур-!!». Наверное и сейчас, когда мы готовы продать любому бедуину гордость советской науки систему С-300В со всеми потрохами и документацией они и не догадываются, что это «Бирюса». Это военная тайна, а её нам завещали свято беречь Мальчиш-Кибальчиш и Лаврентий Палыч. По их заветам военную тайну следовало беречь прежде всего от своего народа. Вероятный противник и так всё знал. И коварно обманывал.

Скажем, разработал он в 1963г. «Найк-Х» (это такая система, очень похожая на гордость советской науки А-135) и особенно этого не скрывал ни от нас ни от своих налогоплательщиков.

Обкатал её как следует и положил под сукно, готовый в любой момент развернуть.

Наши отважные разведчики с риском для жизни, на переднем крае советской разведки, достали из под сукна эту аэродинамику и на стол её кому следует положили. Вызывает тут самый Генеральный секретарь менее Генеральных конструкторов на красную ковровую дорожку и мягко им так, с укором: "Что же это вы, так вас растак? Чтоб такая же была, только в два раза больше! Они, дураки пока свернули, а мы их обгоним». Пригорюнились тут Генеральные, но обещали к утру сделать. Посмотрели на глобус, какие ещё реки неохваченными остались , назвали своё будущее детище секретным словом и много денег запросили. Денег дали и ещё столько же добавили.

По моим грубым прикидкам, которые я сделал в 1986г., только на строительство Сарышаганского полигона (это объекты без технологической начинки, город, инфраструктура) за тридцать лет, с 1956г., с момента образования, было затрачено чуть менее одного миллиарда долларов.

Столько же ежегодно тратил только один НИИРП (это головная организация, о которой и написана слёзная статья) при разработке этой системы, а в кооперации было ещё более двух тысяч предприятий. Все были при деле.

Люльев с Грушиным тачали свои, удивительно похожие своей аэродинамикой на «Спринт» и «Спартан», ракеты. Семёнов в Челябинске-70 варил ядерную в

зрывчатку, тоже на что-то похожую. Басистов (один из героев статьи) обеспечивал всех работой. Все собой гордились.

Эх, времечко было! Премии квартальные, годовые, государственные. Звания лауреатские, генеральские, академические. Дверь ногой в любой кабинет. На груди иконостас. Да что там говорить! А какие дали раскрывались: да мы их лазерным, да мы их рентгеновским, да мы их плазменным! Только ещё денег дайте. И на тебе! Облом.

Обидно конечно. Из той славной когорты генеральных, по моему, только один Зимин на судьбу не жалуется, он теперь Би-Лайном, разработанном на основе американского стандарта AMPS, руководит, но не он его придумал.

То, что он придумывал, осталось в современных пирамидах.

Можешь ли ты представить, что бы случилось, если бы парижане или ньюйоркцы вдруг узнали, что вокруг их городов зарывают по 100 ракет с ядерными зарядами для защиты жителей?

Нет, не можешь даже представить. А нам всё по барабану! Даже, если бы об этом все знали. Но знать военную тайну было не положено, народу было достаточно осознавать, что о нём заботятся и оберегают, не считаясь с затратами. В отчётах ЦК под бурные аплодисменты так и говорилось: сколько надо, столько и выделим!

Ты не думай, антисоветчиком я не сразу стал. То есть, в школе я находился под пагубным влиянием вражьих голосов и одного, широко известного нам с тобой и кое-кому ещё, художника. Потом затаился, гадюка. Но дату 25 декабря 1974г., когда я в чистом поле забил первый колышек под здание 110 объекта 2510/8, можно считать вехой моего скатывания в пропасть.

Это был опытный образец РЛС, впоследствии развёрнутой под Москвой системы А-135.

Г-образное здание в плане имело максимальные размеры 120х160 м и высоту 37м. При выносе основных осей сооружения в натуру случился забавный казус: разбивочным планом не была учтена пристройка к существующему зданию, к углу которого и осуществлялась привязка, поэтому, полагаясь на свой глаз-алмаз, я и забил тот исторический кол (арматура класса А-!!, Д=12мм, длина 243мм) примерно в нужном месте найденным поблизости булыжником. Здание в результате этого, как я потом прикинул на бумажке, слегка развернулось от заданной директрисы стрельбы, равной 271 градусу. Но ненамного, градуса на 1,5. Не на 180 же! То есть, антенна по-прежнему грозно смотрела на врага, но чуточку косила. Я не стал об этом никому говорить, чтобы не расстраивать.

На этом объекте я был инспектором, контролирующим ход строительства, и платил за выполненные работы деньги строителям. Как я это делал мне рассказывать стыдно, но строителей я не обижал. Денег было много. И много денег было «зарыто» из-за приписок, но меня не мучает совесть. Решение на подобное строительство само по себе было преступным. Главный конструктор, упомянутый в статье, был тогда молодым и видимо очень учёным. Он был как бы не от мира сего, и невооружённым глазом было заметно, что он постоянно решает в уме сложные научные задачи. Он как-то с научным видом потребовал записать в решение заседания ПДОГ (постоянно действующей организационной группы), так по научному называлась обычная производственная планёрка, следующее (никогда не забуду): -т. Косовану - обеспечить завершение работ по созиданию дверного проёма в помещении 135 сооружения110А к следующему заседанию ПДОГ. Дело было новое и он переживал конечно. Он говорил моему хорошему товарищу, главному инженеру проекта: «Боря, только б она заработала!». Работы по созиданию дверных проёмов шли полным ходом. С высоких трибун это уже называлось: глаза и уши нашей Родины. Я научно-необразованный старлей, слыша это, думал, что мне для того, чтобы дать как следует по этим ушам потребовалась бы одна диверсионная группа из трёх человек, без всяких там групп прикрытия и обеспечения. Причём,. для этого не нужно было даже врываться внутрь здания. Но думал я так совершенно незаметно для окружающих.

Вероятный противник думал по другому и начал создавать СОИ, потому что, во-первых, у него был свой ВПК, а во вторых, по такой мишени даже из космоса слепой не промахнётся.

Мне сейчас обидно, что при современном уровне развития передовой науки мы не смогли переплюнуть какого-то фараона Хеопса. У того сторона основания пирамиды 233м, а у подмосковной чуть ли не в два раза меньше. У того высота 147м, а здесь едва ли 30м, хотя строились они столько же - 20 лет.

Напихали внутрь нашей пирамиды замечательные ЭВМ «Эльбрус - 2». Генеральный секретарь нашей партии тов.Горбачёв М.С., когда его вывезли на пирамиду в Софрино, радовался как ребёнок. Всем начальникам большие звёзды раздал и премии (почему-то Ленинского комсомола). И на весь мир вещал с гордостью о нашем прорыве - создании электронно-вычислительной машины с быстродействием 176 млн.операций в сек.

Японцы в то же время делали ЭВМ величиной с холодильник, которая совершала 10 млрд. операций в сек. Почему мы о своей дурости так любим вещать на весь мир?

Впрочем, для ПРО строилось девять РЛС, которые по задумке должны были создать единую сеть станций предупреждения о ракетном нападении, высотой приближавшихся к египетским пирамидам, но чуть меньшего объёма. Система «Дарьял» под Балхашом, в Мукачево (разорили самостийники), в Скрунде (взорвали американские специалисты за 19 сек), в Гонцевичах (там Лукашенко бережёт), под Енисейском (американцы запретили), но это отдельный разговор. В строительстве первого опытного, совсем маленького «Дарьяла», я тоже участвовал.

Вообще порой стыдно за наше мелочное, вороватое, подловатое нарушение всех международных договоров, будь то ПРО, химическое или бактериологическое оружие. Да и вообще всех международных договоров. Ну ладно. Глаза и уши родины вырастали. Точнее, уши росли, глаза таращились. Требовалось приделать руки - шахты с ракетами ближнего и дальнего перехвата. Шахты копали долго. Наконец, в августе 1979г., на так называемой смотровой площадке отдалённого объекта собралась избранная публика. Это были в основном замы Генеральных и генералы Замов. Среди этих созвездий мои старлейские звёздочки совсем потерялись.

Начальник стартовой команды по громкоговорящей связи, слегка дрожащим от волнения голосом (исторический момент!) давал обратный отсчёт. Пуск. Ракета выстрелилась в голубое, без облачка небо и секунд через 5 подорвалась. Красиво.

Половина присутствующих тут же, молча, бросилась наперегонки к машинам, которых было как сейчас перед Госдумой, и помчалась телефонировать кому следует об успехе и пить спирт. Это были разработчики противоракеты. Испытания были бросковыми, т.е. для них главное было, чтобы ракета из шахты вылетела.

Остальные смотрели на стартовую позицию, которая была примерно в километре от нас. Позиция дымилась. Меня тронул за плечо один из замов

Генерального по наземным стартам:

-Ты не знаешь, Серёга, что там может дымиться?

-Сам думаю. Единственное, что там могло задымиться - это рубероид на входе в потерну, но он обвалован. А накануне солдатики чуть ли не зубными щётками вылизали всю позицию. Не знаю, что и думать.

Тут все оставшиеся тоже наперегонки помчались к старту. Когда подъехали, увидели, что вся позиция засыпана сплошным ковром как бы горелыми тряпками. Мы ещё ничего не понимали, когда шли к шахте, но начинали догадываться. Метрах в 20-ти от шахты валялось нечто похожее на осьминога. Дымились мелкие клочья контейнера.

Тут поясню. В шахту 18-ти метровой глубины по направляющим вставлялся контейнер из стеклопластика с ракетой. На дне шахты крепился газоотражатель, который меж собой назывался «чернильницей». Так вот, ещё в процессе монтажа я засомневался - не оторвёт ли его? Разработчики похлопывали меня по плечу и снисходительно уверяли: «Да мы его уже на стенде испытывали!». У меня до сих пор сохранился эскиз с пояснениями одного из Замов. Не хочу сказать, что я такой умный, но любой нормальный инженер засомневался бы. Пороховая ракета буквально выстреливалась как из пушки, давление развивалось огромное и имеющий отверстия отражатель мог сработать как поршень. Так и произошло. Под отражателем создалось 15 атм., такое же давление, как в бутылке шампанского, и «чернильница» вылетела как пробка, сминая контейнер и выворачивая внутренности шахты. Ракету она всё же не догнала, как потом выяснилось по замерам, на 0,15 сек, но направляющие с опорным кольцом, общим весом около 7-ми тонн выдрала и выбросила. Этого осьминога тут же прикрыли маскировочной сетью, чтобы враги не ликовали. Дело в том, что в той местности по статистике 175 безоблачных дней в году, и хотя мы в то время ещё не продавали американцам свою самую лучшую в мире разведывательную оптику, они нас и сами не в лорнет рассматривали.

Разработчики шахты сориентировались первыми и помчались докладывать кому надо. В передовой советской науке главным было доложить первым. Нельзя в связи с этим не сказать о преемственности в научных школах. Академик Бармин разрабатывал стартовые позиции ещё для Королёва, хотя начинал он свою научную деятельность совсем в другой области. Когда Партия и Правительство молодого Советского государства поставили перед учёными архиважную задачу сохранения для потомков тела великого Вождя, было предложено два варианта охлаждения мумии. Первый - на аммиаке, был предложен парнем, сгинувшим потом в лагерях (не могу вспомнить его фамилию). Второй - на рассоле, предложил будущий академик и ему не составило труда убедить лидеров страны в надёжности и проверенности нашей технологии перед сомнительной западной, которую пытаются нам навязать некоторые враги народа. Так как благотворное действие огуречного рассола испытывали лично на себе все наши лидеры, то, естественно, был принят второй вариант. Что стало с соперником, будущий академик не интересовался, об этом он сам рассказал журналистам на своём восьмидесятилетии. Впоследствии, возможно, всё-таки перешли на аммиак, а может быть и на фреон («Дженерал электрик» сделал свой первый холодильник в 1917г.), но дело было сделано.

Ученики светила продолжали генеральную линию Генерального. Успев добежать до красного телефона первыми и нагло подтасовав данные тензоизмерений, которые они же и проводили, верные последователи академика обвинили во всём строителей и проектировщиков. Кто мог усомниться в правоте учеников патриарха, благодаря усилиям которого Ленин и сегодня остаётся живее всех остальных? Вот она, благотворная сила великих идей и огуречного рассола!

Нагрянула высокая комиссия и принялась старательно выискивать виновного в обозначенных уже рамках поиска. Крайним оказался я. Официальная версия была такова: только плохое качество сварных швов привело к отрыву металлоконструкций, а я халатно отнёсся к выполнению своих служебных обязанностей, не проконтролировал должным образам и т.д. Вредитель, короче, но так как я строил не «Беркут» Лаврентий Палыча, то меня не расстреляли.

Проектировщики прекрасно понимая, что дело швах, но заключается не в сварных швах, быстро увеличили толщину металлического стакана шахты с 7мм до 32мм. Вместо того, чтобы осмелиться предложить пересмотреть конструктивное решение шахты, они по сути превратили металлоизоляцию в силовую конструкцию, этакую очень большую пушку.

Почти одновременно с этой опытной пусковой установкой, чтоб не терять времени, под Москвой уже строилось 100 боевых шахт. Пришлось переделывать и их, но мы за ценой никогда не стояли. Так вокруг столицы и зарыты стаканы - не выпить, не выплеснуть.

Опять подумалось о научных школах. Вот был сын Лаврентий Палыча Генеральным и дела очень хорошо шли. Потом стал сын 1-го секретаря ЦК КПСС Хрущёва работать у Генерального конструктора Челомея и там дела тоже очень хорошо пошли. Челомеевская противоракета УР-100 почти оттеснила разработки других Генеральных, да не успела - Хрущёва сняли. Хорошая была ракета, только плохо управлялась и противоракетой быть не могла. Её вполне могли принять на вооружение, не сложись так обстоятельства.

Или возьмём школу Устиновых. Папа даже Генеральным секретарём не был, всего лишь членом Политбюро и Министром обороны, по совместительству, а сын всё равно стал крупным организатором советской науки. В первый мой ознакомительный объезд ряда объектов полигона в 1972г., я обратил внимание на массивный каркас одного крупного сооружения. Это «Терра», объект заморожен в прошлом году - пояснил начальник отдела, с которым я ехал. Создавался лазер, естественно самый крупный в мире, только вот не знали чем его лучше «накачивать», может маленьким ядерным взрывчиком? Или ещё чем? Может насосом? Надо было всё попробовать. Разморозили объект на следующий год и дело пошло споро. Научная мысль работала в процессе строительства.

Министр не мог отказать Генеральному, который совершенно случайно оказался его сыном, ни в чём. С выделением средств для воплощения своих задумок у сына было хорошо, хуже было с научным признанием. Его 6 или 7 раз прокатывали при выборе в члены корреспонденты Академии наук. Академическим ретроградам ведь не прикажешь, но папа был членом Политбюро, так что в конце концов и сын стал членом, только корреспондентом. И сразу захотел стать академиком, но папа безвременно скончался и у учёного начались какие-то неприятности. Однако могучему коллективу надо было чем-то кормиться и работы по инерции продолжались, завершить начатое почему-то было надо.

Как-то просматривая чертежи очередной пристройки 100х100м к этому комплексу, я обратил внимание на то, что некоторые помещения «засвечиваются». Дело в том, что лазерный пучок даёт очень жёсткое рентгеновское излучение и хотя генератор был в другом здании, пучок проходя по экранированной галерее к направляющему устройству в основном сооружении, косвенно задевал несколько помещений. Короче, не было замкнутого защитного контура. Я набросал это для наглядности на плане и разрезе сооружения и пошёл в управление, которое занималось этой тематикой.

Этот объект уже назывался «Обсерваторией Академии наук СССР». Так гласила табличка у входа в здание. Неизвестно для кого её повесили: те кто входил сюда знали куда они входят, а на американских спутниках ещё не было нашей оптики и они не могли прочитать. А может быть прочли и поначалу у них ничего не вызывало подозрений: все академики, как и положено, в сапогах и строем ходят. Сама обсерватория, как и всякий научный объект, уже четверть века строится, нормы продолжительности строительства строго выдерживаются, и тут не подкопаешься. Настораживало их только то, что к юбилейным датам не слышно было рапортов советской астрономической науки об открытии жизни на Марсе или чёрных дыр на белом карлике. Не может советская наука без рапортов, что-то здесь не так. Поэтому, когда в разгар перестройки, в 1990г., на полигон прибыла делегация американских конгрессменов, то они хотели посмотреть только этот объект. Посмотрели, и выпив на аэродроме ящик халявного коньку, довольные отправились восвояси: Гуд - говорят - вери вел, творите ребята дальше.

У них ещё в 1989г. сбили лазером самолёт, правда, лазер был установлен на другом самолёте. Это как если бы они изобрели лук, а мы им издали грозили неподъёмным каменным топором.

Возле Нурека, в Таджикистане, строилась ещё одна подобная обсерватория, только другого Генерального. Причём, по этому поводу, разнузданная компания, развязанная западными спецслужбами, достигла такого размаха, что даже газета «Правда» (!) в 1990г., почему-то 2 января , вынуждена была дать достойную отповедь грязным клеветникам и их хозяевам. Она привела фотографию одного здания обсерватории и правдиво разъяснила почему оно так похоже на планетарий. Читая эту газету, я сравнивал приведённый снимок с тем, что лежал под стеклом на моём рабочем столе. Только на моём снимке был макет всего объекта в целом. Действительно, на фото был изображён один из так называемых павильонов , как они значились на генеральном плане объекта 7680. Этим объектом занималось наше управление и какое-то время его вёл я, в части проектно-сметной документации. И теперь, читая газету «Правда», вместе со всем прогрессивным человечеством я был возмущён грязными инсинуациями империалистов.

Конечно не всё в семейных научных школах бывает гладко. Вот, например, сын Щёлокова, зятья Кириленко и Суслова в Академию наук не прошли, а у сына Громыко и зятя Косыгина получилось. Тернист путь науки да и эпоха нынче другая, поэтому сыновья и зятья теперь становятся не крупными руководителями науки, а крупными руководителями бизнеса.

Так что в преемственности нет ничего плохого. Мы с папаней, считай, тоже одно дело делали.

(Воронин Сергей Григорьевич)