Sex, индивидуализм и демократия
02-09-2001Психотерапевт: Я вывожу из ваших слов, что вы никогда не мастурбируете? Ann (Andie MacDowell) (сильно смущаясь): Ну, я попробовала... Один раз... Мне это показалось таким глупым...Sex, Lies, and Videotape (1989) |
В триаде заголовка индивидуализм не непрасно стоит в середине. Это – связующее звено между демократией и сексом; точнее, он объясняет, каким образом секс в демократических странах приобретает все более и более причудливые формы. Начнем с наименее интересного – с демократии.
Абсурдность демократии для такого вида демократизируемых масс очевидна самому отмороженному либералу. Идем дальше: рассмотрим семью с несколькими маленькими детьми. Здесь введение демократии привело бы примерно к тем же последствиям.
Рассмотрение этих крайних случаев показывает, что демократия – отнюдь не абсолютная и всем необходимая ценность, как вопиет об этом американский агитпроп, аккомпанируя себе воем высокоточных боеприпасов, нацеленных на врагов демократии. Если существуют определенные группы людей, для которых демократия самоубийственна (например, дети в детском саду), то введение демократии должно предполагать, что демократизируемое общество должно удовлетворять какому-то существенному набору критериев. Это, впрочем, не новость, а тщательно затушевываемая и отодвигаемая на задний план банальность. Еще один из отцов-основателей США сказал лет эдак 200 назад, что демократия приведет к процветанию благонравный (и набожный) народ и к катастрофе народ неблагонравный. (Цитата очень приблизительна; буду благодарен за точную ссылку).
И Россия тому пример. Демократия в России, начиная с ельцинского переворота 1993 года, почти совершенна. Многие, впрочем, с этим не согласятся. Они скажут, что в России – власть криминала, что судьи и милиция продажны, результаты выбором подтасовываются, и т.п. Ну а кто же должен это все исправлять? Пушкин? Или миротворческий контингент НАТО? Сами, братцы, через демократические механизмы должны и коррупцию побороть, и бескорыстных вождей найти и выделить из себя. Демократия – это исчерпывающая ответственность народа за все. Вы хотите, чтобы вам создали хорошие начальные условия, как, к примеру, в Америке, тогда и у вас демократия пойдет как по маслу? Так ведь нет на свете таких внешних демократизаторов, кроме колониального статуса демократизируемой страны.
Ну да пусть ее, Россию. Я сейчас хотел бы поговорить больше о семье. Даже в Америке существуют фундаментальные противоречия в оголтелом применении демократии, и именно в семье. Дело в том, что детки рано осознают, какая хорошая это вещь – право на принятие решения, и, понятное дело, идея демократии в семье им особенно нравится, но, в силу приведенного примера с демократией в детском саду, непосредственно и безоговорочно демократию в семью внедрить нельзя. Это и служит причиной серьезного конфликта.
То есть, очевидно, что, пока дети под стол пешком ходят, о демократии не может быть и речи. В то же время взрослые дети должны, как будто бы, быть наделены правом решающего голоса. А между этими двумя крайностями и находится проблемная область – подростковый возраст. Подростки уже хотят решать, но еще не могут – в силу отсутствия социальной зрелости и жизненного опыта. И руководство подростками, тщательно зомбируемыми СМИ по поводу значительности и неприкасаемости их личностей, зачастую становится для американцев драмой, переходящей в трагедию.
Индивидуализм, наряду с демократией – один из основных столпов победившей материалистической религии безбожных граждан Запада. Эта религия состоит в замене Богакак объекта почитания человеком. Буквальное значение слова «гуманизм», которое, наряду с его производными, является сейчас снарядом главного калибра в пропагандистских войнах, развязываемых Западом, -- “поклонение человеку”.
Кто и как внедряет те или иные идеи в мозги обывателя? Можно по разному относится к теориям заговоров (масоны, CFR, Trilateral Comission, закрытые клубы сильных мира сего, и т.п.), но самые общие наблюдения позволяют, по меньшей мере, заключить, что, во-первых, существуют очень мощные механизмы пропагандисткой обработки населения – сильно монополизированные средства массовой информации, сильно монополизированное телевидение и сильно монополизированное кино; во-вторых, все эти средства принадлежат очень ограниченному кругу лиц, и они могут сделать очень многое в проталкивании желательных им идей.
Вот буквально сегодня прочитал в одном популярном американском издании: «Our society glorifies people who work long hours.» -- «Наша общество прославляет много (долго) работающих людей. » Как общество может прославлять? Передачей народной молвы из уст в уста бабками на завалинках? Те времена давно прошли. Прославлять могут, в порядке убывания мощности, только телевизор, кино и газета. А кому они принадлежат? Вот-вот, тем самым людям, которые хотели бы, чтобы трудящиеся работали долгие часы.
Нет сомнения, что указанные выше три источника и три составных части американской духовной жизни прославляют индивидуализм – особенно этим отличается киноиндустрия. Значит, это кому-нибудь нужно? Вне всякого сомнения.
Сильные мира сего, столь благоразумно прибравшие к рукам средства массовой информации, применяют старый, как мир, или точнее, как Рим, принцип: разделяй и властвуй. Индивидуалист, по определению, одиночка, ему не на кого положиться, поскольку у него нет близких людей. Контролировать одиночку много легче, чем коллектив. Например, член семьи с сильными духовными привязанностями с другими родственниками может упорнее противостоять внешнему давлению и легче его переносить. Тем более это верно в более крупных коллективах, спаянных духовными или культурными связями, например, в этнических общинах. Именно поэтому этничность (под клеймом «национализм») и семейственность (под клеймом «child abuse» -- «жестокое обращение с детьми») стали главными мишенями современного западного агипропа.
Два примера. К кому, по-вашему, должен обращаться ребенок, если его обидел папа? «К маме, бабушке, дедушке, тете, дяде», -- скажете вы. Не правильно. В самых младших классах школьникам настойчиво внушают, к кому они должны обратиться в первую очередь. Нет, не к родным и близким. Они должны поднять трубку телефона и набрать 9-1-1. Все школьники знают номер 9-1-1 назубок. Это номер полиции. Какой урок извлекает школьник из этой рекомендации? «У тебя нет близких людей, то одинок, ты должен бороться за себя, даже если бороться придется с родным папой, и защитит тебя только Большой Брат в лице верзилы в черной форме, с пистолетом и дубинкой, который живо скрутит твоего папу в бараний рог и уведет, при необходимости, в наручниках». И что же? Известно немало случаев, когда дети терроризировали своих родителей магическим заклинанием 9-1-1.
Второй пример. Армия, которая, казалось бы, по самой сути своей должна основываться на взаимопомощи и взаимовыручке. Коллективизм в армии – важнейшая компонента ее мощи и ее безопасности. Другая важнейшая компонента – единоначалие и бесприкословное подчинение. Но обе эти компоненты идут вразрез с главной идеологической линией американского агитпропа, поэтому он решил выбросить их на свалку. Вербовка солдат в американскую армию производится сейчас под броским индивидуалистским лозунгом – «Army of one» -- «Армия из одного тебя»! Здесь подразумевается, что все человеческие отношения с товарищами и командирами уже вытеснены, и их функции с успехом берет на себя электроника и лазеры – ты один в поле воин, и тебе не надо более принимать в расчет чьи-то чужие мысли, чувства, судьбы.
Как-то видная американская гражданка Лена Лебедева поместила ссылку на американскую статью о том, как русские женщины воспринимают секс. Один из авторов был, кажется, женат на русской.
Надо отметить, что американцы, в большинстве своей невыносимо высокомерные и самодовольные, в совершенстве овладели лексикой, которая, по их мнению, вполне скрывает их высокомерие и самодовольство, когда они пишут о разных недолюдях, не говорящих по-английски и совершенно бездарных в деле приобретения наживы. Мне они часто напоминают – «Парамошу» – персонаж фильма «Бег» по Булгакову, блестяще сыгранный Евстигнеевым, а именно, момент, когда он, уже во Франции, учит своего лакея говорить по-французски. Такое бесконечное доброжелательное терпение было написано на его лице, когда он повторял для лакея трудное французское слово, что было видно, что вряд ли он ожидает от лакея большего результата, чем от попугая, поскольку этот лакей был вряд ли чем-то большим для него, чем попугай.
Итак, статья была написана этим универсальным языком, применяемым для рассказов о чудаковатых аборигенах, не доросших до капитализма. Вот де, писал автор, эти русские женщины – сущие бревна. Они не могут внятно сформулировать, где именно и как именно им нужно надавить, чтобы это их взволновало, и их шокирует, когда он просит их надавить там, где ему нужно. Вся статья была пропитана невыносимым духом американского культурного превосходства, такого вопиюще несуществующего!
И этому американскому автору – этому животному – было совершенно невдомек, что русские женщины прекрасно знают, где и как нужно надавить, но они избегают об этом говорить в силу, всего-навсего, врожденной стыдливости. (Само это понятие может уложиться в сознании американца с большим трудом). Они, вполне осознавая, что он –недалекий самец, не хотели, тем не менее, уподобиться даже в его глазах недалеким самкам.
Здесь уместно отметить, что существуют фундаментальные различия в восприятии секса разными людьми, но человечество предпочитает это не замечать. Секс – слишком мощный источник слишком сильных ощущений, что люди позволили его скомпрометировать.
Наиболее вероятная картинка незамутненного секса, на которую можно случайно наткнуться – совокупление собак. Посмотрите на дебильнейшее выражение морды совокупляющегося кобеля, и вы поймете, почему это слово – «кобель» -- стало использоваться в качестве оскорбительного для мужчины, неэлегантного, мягко скажем, в сексе.
Я нахожу это определение справедливым. Выражение лица совокупляющего мужчины вряд ли намного одухотвореннее такового у кобеля. И это обстоятельство для многих мужчин является весьма смущающим – отсюда, например, просьба к посторонним оставить любовников наедине или даже попытки выключить свет.
Замечательной иллюстрацией данного тезиса может быть эпизод из фильма Valmont (1989) Милоша Формана. В этом фильме неотразимый французский ловелас виконт де Вальмонт, перед которым не устоит ни одна женщина, поспорил со своей приятельницей-маркизой, что он совратит некую юную и невинную женщину, только что вышедшую замуж. Маркиза считала это невероятным, поэтому заключила с ним пари, согласно которому, в случае выигрыша, Вальмонт получит ее, маркизу, в свое полное распоряжение.
К ее огорчению, Вальмонт выиграл пари. Он пришел с видом победителя к маркизе домой, в то время как она принимала ванну, требовать свой выигрыш. (Разумеется, маркиза ему поверила на слово). Делать ничего: маркиза встала из ванны в мокрой рубашке, улеглась на кушетку, распростерла ноги и взяла в руки книжку, давая понять, что обязательство свое она выполнит, но не более того. И что же коварный обольститель? Он ушел, не прикоснувшись к маркизе, хлопнув дверью, оскорбленный. Он не захотел, чтобы она бесстрастно наблюдала, как он превращается в кобеля.
Вот в этом вся и штука: секс становится извинительным, когда в него эмоционально и физиологически вовлечены оба партнера. Мужчина может думать в этом случае, что возбужденной женщине не до того, чтобы наблюдать его в кобелином состоянии, да и, к тому же, у него есть уважительная причина для его нелепой животной активности: он доставляет удовольствие даме. По этой причине многим мужчинам крайне нежелательны посторонние наблюдатели, вплоть до психологической импотенции.
Более того, человеку не хочется осознавать себя безмозглым животным даже наедине с собой. Не случайно в народе издавна бытовали предрассудки, представлявшие, скажем, мастурбацию, как что-то вредное для здоровья. Казалось бы, мастурбация физиологически не отличима от нормального полового акта, с чего бы быть вреду здоровью?! Скорее всего, вред здоровью был лишь подкрепляющим тезисом к представлению о непотребстве мастурбации. А почему непотребна мастурбация, по крайней мере, почему она до недавнего времени воспринималась как нечто постыдное? Потому что во время мастурбации человек превращается в животное, а человеку, вообще говоря, неприятно осознавать себя животным. В общем,человеку неловко – перед самим собой (это вопрос чести), возможно, ему неловко перед Богом (это вопрос веры), и тем более ему будет неловко перед другими людьми – это вопрос уважения этими другими людьми. Обратите теперь внимание на эпиграф, взятый из трогательного американского фильма. Как это не по-американски для героини – задумываться о том, глупо или умно то, что она делает. «Я хочу, и я делаю», -- вот каков должен быть подход стопроцентного американца.
И вот тут мы обнаруживаем, что индивидуализм, бесчеловечный сам по себе, полностью раскрепощает американца, буквально будит в нем зверя.
Американец боготворит своя «Я». Все желания его «Я» -- закон для него самого и, по возможности, для тех, кого он может заставить ему следовать. «Права человека» для него – отнюдь не права каких-то абстрактных незнакомых и нелюбимых им людей – это только ЕГО ЛИЧНЫЕ ПРАВА. Он сам себе бог, и отсюда вытекает одно из его прав, которые он считает основополагающим – ПРАВО НА НАСЛАЖДЕНИЕ, no matter what.
А когда вопрос ставится так, да и Бога нет, то все позволено. И вот стройные колонны педерастов маршируют по проспектам Сан-Франциско, бравируя своим удовлетворенным правом на наслаждение, как бы оно не достигалось. В чем трагедия остракизма, которому подвергались педерасты в прошлом – трагедия, сила звучания которой в СМИ уже начинает конкурировать с историями о холокосте? Всего лишь в том, что они были лишены ПРАВА НА НАСЛАЖДЕНИЕ – не больше, не меньше. По кабельному каналу телевидения (отнюдь не штучно-платному – не pay-per-view) показывают пары, находящиеся радость в надрезании кожи друг друга и вылизывании выделяющейся крови. Позвольте, господа, а есть ли пределы в гонке за наслаждениями? А как насчет скотоложства? Если таковое имеет место с обоюдного согласия? Можете ли вы доказать, что скотоложство менее легитимно, что педерастия?
Но все это было бы полбеды, если бы агрессивные борцы за право на наслаждение не получали бы легкого доступа к невинным детским душам.
Взглянем, например, на проблему сексуального воспитания подростков. Секс – это огромная ответственность перед собой, партнером и потенциальным младенцем. Последствия секса могут быть разрушительны, буквально убийственны. Подростки, в большинстве своем, не в состоянии соизмерить меру своей ответственности. Именно по этой причине подросткам до 16 лет не позволяется водить машину или, скажем, владеть оружием. Они лишены в этом возрасте даже права избирательного голоса. Тем более ясно, что они должны быть ограждены от секса до достижения определенной степени социальной зрелости.
Однако обычный аргумент в пользу сексуального воспитания таков: «Оно, конечно, желательно оградить, но ведь они все равно все узнают на улице. Лучше уж пусть узнают от нас – мы, заодно, и презерватив научим правильно надевать.» Ну, хорошо, за неимением лучшего решения, будучи вынужденными противостоять развращающим антисоциальным элементам улицы, давайте, скрепя сердцем, согласимся на ту или иную степень полового просвещения, с акцентом на опасностях и ответственности.
Как же этот вопрос преподносится в Америке? Дело там, оказывается, не в том, что невежественные подростки под недобросовестным влиянием могут попасть в плохую историю. Дело в том, что американец, даже малолетний, имеет право на наслаждение, поскольку это право является разновидностью права на принятие решения («иметь или не иметь», «в рот или наоборот») -- краеугольный камень демократии. Ведь демократия – это именно ПРАВО КАЖДОГО НА ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЯ (в некотором роде, право на участие в управлении государством): каждый решает, какой политик ему нравится, и голосует соответственно.
Вот такая получается связка: индивидуализм – демократия – половая распущенность подростков. А ведь включение подростков в демократию вполне может вести к катастрофе, как показано в первом разделе.
Можно попытаться задуматься о мотивах кукловодов – сильных мира сего. Сначала они порвали национальные, социальные и семейные связи, теперь они раскрепощают скотское в человеке. Очевидно, человек, не сдерживаемый никакими благородными побуждениями – благодарный материал для манипулирования.
Итак, как же Запад реализует демократическое право подростков на принятие решения, в частности, право на наслаждение? В Голландии, например, в этом году принят закон, по которому гомосексуальный половой акт мужчины с подростком не считается преступлением, если он совершен с согласия подростка, которому уже исполнилось... Сколько бы вы думали? Целых 12 лет!
Недавно читал интересный материал об идеологической атаке гомосексуалистов на одну из школ в США, в Новой Англии. (Ссылку не привожу – надо искать, а читать все равно никто не будет. Если кому-то покажутся интересными детали – дайте знать, попытаюсь найти ссылку на источник). Местная ячейка гомосеков провела официально разрешенную серию семинаров для школьников. На одном из семинаров обсуждалась, например, тема “Fisting”. Слово это образовано от слова “fist -- кулак”, и означает оно разные виды сексуальной активности, состоящие в том, что кулак вставляется, куда получится. О великий и могучий английский язык! На нем удается очень элегантно и естественно объяснить необъяснимое, например: «Если вы позволяете вашему партнеру вставить кулак вам во влагалище (вариант: в прямую кишку), то, тем самым, вы демонстрируете ему, сколь высокую степень духовной близости и доверия вы к нему испытываете. » Напомню, весь разговор происходит в стенах школы, приглашаются все желающие.
Гомосексуальное лобби идет дальше. Они пытаются протолкнуть закон, по которому, в случае, если родители препятствуют гомосексуальной активности ребенка, их могут лишить права на контроль над ребенком, а последнего поселить в специальном гомоинтернате, где он сможет, наконец, отвести душу.
Демократия для подростков – в действии! Мама не дает мучить кошку? Звоните 9-1-1!