ИНТЕРВЬЮ С РЕДАКТОРОМ

Светлана Клишина: Поздравляя Вас, себя и всех авторов и читателей "Лебедя" с пятилетним юбилеем, хочу спросить : пятилетний срок - это много или мало?

Валерий Лебедев: Для сетевого периодического издания - много. Насколько я знаю, мы стали аксакалами и старожилами. Тут нужно еще учесть, что за это время у нас не было ни одного перерыва в выпуске.

На это время перелома двух тысячелетий пришлось множесто исторических событий. Незадолого до того пал СССР. Стреляли по Белому Дому (мы касались по случаю близких годовщин). Второй раз избирали Ельцина и Клинтона, тут же ему устраивали импичмент, праздновали дефолт, кого-то все-время отсреливали и ловили, учили Сербию, воевали с Чечней, назначали и выбирали Путина, скандалили с выборами Буша младшего, топили, а потом извлекали "Курск", встречали 21 век, нападали на Америку и в ответ ликвидировали талибов, до того ликвидировали НТВ, а после - ТВ-6 ...

Да, настолько много, что за это время мы понесли большие потери. Ушел в лучший мир Леонид Музюкин - интересный автор и отличный человек. В то время, в начале существования нашей Гостевой (это был июнь 1999 года - она появилась на два с половиной года позднее самого альманаха) ее скрипт давал какие- то сбои и вся текущая книга иногда вдруг исчезала. Но, оказывается, ее все время записывал Леонид Музюкин (и еще - Анатолий Смирнов, периодически - и другие участники). И таким образом ГБ удавалось восстанавливать.

Тяжелая болезнь поразила Марка Рейтмана. Ушел из жизни молодой Даня Борохович, который много помогал альманаху по технической части. Я уж не говорю о разводах, распадах и альянсах.

Скончались в психологическом смысле еще ряд наших участников. Большинство из них ушли в другой мир через открытие собственных сайтов. Кто-то стал в них главным редактором, кто-то издателем и редактором, кто-то единственным автором. Так когда-то Греция раскидывала повсюду свои поселения, ставшие потом полисами и отдельными странами.

Причины тут тонкие: одна из них, похвальное стремление видеть все написанное собой на страницах альманаха. А страницы эти конечны по объему. И по жанрам. Поэтому с воплем самооскопления приходилось отрывать от себя романы, повести, мемуары, стихи, поэмы, личные исповеди...

Некоторым авторам неудержимо хотелось выразить все это на читателя . Ну вот теперь и выражают. И очень хорошо, что найден такой путь. Своя тропа, своя дорога. Лишь бы без выхода на большую дорогу или на тропу войны.

Есть и другие мотивы, в добавление к самовыражению. Например, стать идейным вдохновителем, вождем национального движения, борцом с мировым злом, народным витией, пророком в своем отечестве, демиургом местного построения рая для отмеченных печатью библейского превосходства.

И это пусть будет, ибо в виртуальном мире легко строить воздушные замки и карточные дворцы, которые при их обрушивании никого не придавят.

Когда-то вы, Света (на 3 номере, когда шла наша с вами совместная статья "Косой взгляд американского профессора на русского мазохиста") пожелали нам дожить до 200 номера. Я посмеялся - ясно ж было, что это невозможно ни при каких обстоятельствах (сейчас идет 258-й номер). Я и на третьем почувствовал, во что ввязался. Ведь тогда только вы и Владимир Торчилин, блестящий ученый, входящий в первую пятерку исследователей рака, писатель и публицист, дали свои материалы, но до 13 номера мне приходилось заполнять выпуски собственными писаниями, по 3-5 своих статей на номер, с небольшой помощью Рейтмана, Левинтова, вас и Торчилина. Тогда вы, смягчились: ну, доживите до 100 номеров. Попробуем, - слукавил я.

Конечно, я в это сам не верил. Не получилось бы. Нас никто не знал. Еще не было поисковых машин. А если какие-то и были (помимо Яху), так мы не знали о них. У истоков альманаха стояла Лена Николаевская, первый дизайнер и вебмастер издания. Она нашла ход. Существовали тогда два самодельных каталога - один Чуркина из Сочи, второй где-то в Германии (не знаю, есть ли они сейчас). Они дали в своем собрании ссылку.

Сейчас нашим бывшим авторам проще - они начинали хотя бы с информации на нашей ГБ. Использовали нашу адресную базу данных. И это уже что-то - ведь за два с половиной года существования Гусь Буки ее открывали полмиллиона раз ! На самом деле - больше, потому что бывали недели, когда то она не работала, то счетчик, то сервер , то скрипты.

Но самым важным фактором нашего долгожительства стало то, что нашлись люди, которые решили стать нашими авторами. Вот только благодаря им и живем. Это Сабирджан Курмаев, Яков Борохович (Дан Дорфман), Света Епифанова (потом стала вебмастером), инженер Юрий Кушнир, философ Мурад Ахундов, химик Петр Ильинский, историк Юрий Фельштинский, остроумец и отменный фотограф Саша Бородин, самородок доцент Юрий Корхов, редактор и мудрец Клим Файнберг, философ и писатель-издатель Игорь Ефимов, журналист Рустем Сафронов, знаток Америки Иосиф Богуславский, профессор астрономии Владимир Липунов (потом основал Русский переплет), Евгений Беркович (потом тоже свой сайт), писатели Юрий Иванов и Сергей Саканский (и тоже свой сайт), Сергей Золовкин ( к тому же - бесстрашный человек, в прошлом - следователь по особо важным делам), культуролог Борис Парамонов, поэт и политолог Наум Коржавин, социолог Владимир Шляпентох, методолог Сергей Попов, педантичный африканец Виктор Френкель, академик Вячеслав Степин, главный редактор методологического журнала Геннадий Копылов, менеджер Константин Кондаков, сибирский гуру Сергей Кухлевский, неподражаемая Таня Марчант, физик Стас Ионов, германист Виктор Феллер, ведущий "Куличек" Анатолий Смирнов (стал вести свой сайт), бывалый Фатех Вергасов (и он открыл свой), профессор Игорь Олейник (свой портал), психолог Виктор Каган, старый журналистский зубр Григорий Свирский с сайтом, нелюбительница горелой каши Надя Деннис(все тоже - свой).... Это ничего, что часть ушла, или обиделась за отклонение шедевра, или выросла и переросла, .открыла новые пласты изящной прозы и поэзии, которые нам недоступны. Мы им всем чрезвычайно благодарны.

Приходят свежие силы и поддерживают уставших ветеранов. Скажем, Валерий Сердюченко. Кажется, он был всегда. Ан нет - первая его публикация появилась менее двух лет назад, 20 февраля 2000 года, называлась она "Что происходит с "Новым миром" Так же вдруг беззаконными кометами ворвались блистательные Глеб Орликовский ( Ескельи Зельцер), Олег Вульф, Дмитрий Горбатов (чья грамотность вместе с абсолютным слухом внушает страх), Игорь Иванов, задиристый в Гостевой, но поэтичный в эссе Юрий Долгов, математик Владимир Баранов, главный редактор компьютерного журнала PC magazine Рубен Герр, историк Сергей Кара-Мурза, один из отцов Рунета Александр Ромаданов (к тому же - прекрасный фотохудожник и основатель нескольких своих альманахов), арабист Владимир Емельянов, профессора Григор Апоян и Всеволод Сахаров со своим сайтом, чилиец и переводчик левый Олег Ясинский...

Прямо сейчас, на глазах у изумленных читателей сверхновыми брызнули Александр Логинов (Билли Ширз), Жан Ворошилов, Александр Корниловский , дивная Москвичка, стилист Давид Черневский, писатель Юрий Дружников, Александр Избицер (к тому же - превосходный музыкант-пианист, имеющий свой сайт), историк, профессор Владлен Сироткин, молодая Елена Негода, человек феноменальных талантов Сергей Эйгенсон.

Я назвал далеко не всех. Все - это любой автор, а их не менее сотни. Вот благодаря им всем мы и дожили до мафусаилового срока. И которым я безмерно благодарен.

С.К.: Почему Вы назвали альманах "Лебедем"?

В.Л.: Когда-то в самом начале я уже объяснял это. В названии склеилось несколько смыслов. Лебедь - символ Древней Руси, корень моей фамилии и имя нынешнего губернатора Красноярского края, который в то время, в начале 1997 года казался фигурой, могущей вывести Россию из трясины. Последнее соображение не оправдалось, а первые два остаются.

С.К.:"Лебедь" никогда, с самого рождения, не был гадким утенком. Но он растет, заметно хорошеет и развивается. Кем же он станет в будущем?

В.Л.: Он станет заслуженной по возрасту птицей. Это если повезет. но если повезет еще больше, то останется в нашей памяти вечно молодым.

Как-то я подумал, что бы написал Пушкин вместе с Александром Дюма об орле, который парит один в вышине, под названием "20 лет спустя". Получилось: "Вскормленный в неволе, орел пожилой."

Мы не орлы, и не львы. И пока что будем исполнять танец как больших, так и маленьких лебедей. Со словами, но без лебединой песни.

С.К.: В советские времена прессу по значимости делили на районную, областную и всесоюзную. Если применить этот критерий к "Лебедю", то какого он масштаба?

В.Л.: Это не вопрос для Сети. В силу интернетовской специфики мы не попадаем ни в одну из этих градаций, а входим во всемирную прессу. Ибо наши читатели и авторы живут на всех континентах. В интернете все издания - Всемирные. Сеть не знает границ и летит сигнал по свету, цепляя киборды и краешек сознания бдящего по ночам сетевого наркомана.

А вот сколько нас? Вроде бы, не мало. Достаточно было упомянуть диссертацию Дугина, как сразу же откликнулся эстет Миша Вербицкий и сказал слово в его защиту. Дугин тоже сказал мне недавно на заседании клуба "Свободное слово", что он и сам не понимает, чего это к нему прицепился Борис Режабек, в то время как брат Режабека голосовал за диссертацию в Ученом совете Ростовского университета. Вот вам и маленькая модель гражданской войны атлантистов с континенталистами. Тоже вполне всемирное, хотя и боевое, событие.

С.К.: Кто из авторов и читателей "Лебедя" активнее - американцы или россияне? Почему?

В.Л.: Активнее американцы. И главная причина - деньги. Интернет там гораздо дешевле. Еще недавно были вообще бесплатные провайдеры, сейчас в связи хайтековским трясением и террористическим дрожанием уже таких нет, но за 10 долларов в месяц можно иметь неограниченный доступ. Что для тамошних зарплат все равно что даром.

С.К.: Строгий ли Вы редактор? Как работаете с текстом?

В.Л.: Не строгий, думаю. С текстом, если он написан по делу, хорошим стилем и грамотно с точки зрения орфографии, а также вычитан, почти что не работаю. Прочту только - и все. В редком случае могу немного сократить или разбить на две части ( с продолжением). И уж совсем редко могу убрать пару слов или предложение из соображений политкорректности.

Бывали случаи, тянуло дописать, улучшить. Это когда сам текст как бы под руку толкал. Саканский был доволен. Помню, Смирнов тоже выразил удовольствие моим вторжением в свою первую для нас его композицию "Корейская сказка". А вот Саша Бородин доволен не был. Так что я постепенно это дело оставил. Потому что, если текст стал лучше, вся слава автору. А если, по мнению автора, он стал хуже, то шишки редактору.

С.К.: Вы известен как человек, исключительно редко прибегающий к грубым словам и выражениям. Как Вы реагируете на ненормативную лексику, если она встречается в текстах Ваших авторов?

В.Л.: Оставляю, если она требуется по художественным соображениям. Невозможно убрать словесность, например, из анекдотов о поручике Ржевском. Тем более - из солдатских анекдотов. Они тогда превратятся в генеральские. А генеральские и так хороши: "Генерал ни при каких обстоятельствах не должен бегать. Ибо в мирное время это вызывает смех, что подрывает обороноспособность, а в военное приводит к панике и поражению".

С.К.: Представим себе "Лебедя" в 19 веке. Кого из тогдашних писателей и журналистов Вам захотелось бы пригласить к сотрудничеству?

В.Л.: О-оо-оо ! Пушкина - его эссе с его взглядом на историю. Он был прирожденным историком. Потом - Ключевского. Костомарова. Аверченко с Дорошевичем (ибо Саши Бородина еще не было даже в дальних планах его пра-прабушки). Бенуа как культуролога. Тихомирова - пусть бы рассказал, как и почему он перестал быть революционером. Менделеева - как он видел будущее науки. Мусоргского: что он чувствует после доброй чарки, действительно ли нутряной дух России тогда ему открывается? Молодого Владимира Ульянова: пусть бы в споре в Гусь Буке доказал, что ликвидация частной собственности (вместе с собственниками) действительно приведет к невероятному росту производительности труда и победе нового общественного строя.

Да, невозможные мечты... Хотя, почему же? Все это они ведь и так рассказали.

С.К.: Кого из нынешних российских политиков Вам хотелось бы видеть автором или постоянным читателем "Лебедя"?

В.Л.: Хотелось бы Владимира Путина, как политика, от которого сейчас в максимальной степени зависит будущее России.

С.К.: Сейчас модно говорить, что вся пресса продажна и по настоящему независимой нет. Если это правда, то кому и за сколько Вы продались?

В.Л.: Мы не продались. Никто не покупал. Хотя я не вижу ничего плохого, если бы нашелся спонсор-меценат, который бы узрел некую пользу для своих философских, патриотических, или эстетических потребностей в нашем альманахе. Или даже просто в коммерческих.

С.К.: Среди Ваших авторов много женщин. Как Вы относитесь к женщинам? Это на самом деле скромный вопрос. Я имею в виду - к женщинам-авторам?

В.Л.: Слишком уж много введено различий по половым признакам. Я бы понимал еще штангу и бодибилдинг. Но шахматы, фигурное катание, слалом... Но эссеистика... Где же еще искать искомого равноправия, как не здесь? Потому отношение полностью в соответствии с текстом.

С.К.: Верите ли Вы в любовь в Интернете с первого послания?

В.Л.: Да, такое может быть. Если кто-то сказал лучше то, что ты ощущал и смутно понимал, да еще и выразил в блестящей форме. Но это такая странная любовь - немного с чувством утраченных грез и сказки о потерянном времени. Видишь, что с твоей смертью не погибнет весь мир. Это успокаивает.

С.К.: Если кто-то из Ваших авторов или читателей полюбят друг друга и поженятся по настоящему, то какой тост Вы провозгласите на их свадьбе?

В.Л.: За то, чтобы ваша счастливая пара присутствовала на столетнем юбилее альманаха.

С.К.: Юбилей - хороший повод обратиться к авторам и читателям с пожеланиями и предложениями. Вам - слово.

В.Л.: Дорогие друзья, мне повезло благодаря вам прожить множество жизней. Вернее, еще одну , виртуальную, но такую, которая как сад расходящихся борхесовских дорожек и ветвящихся миров Эверетта уходит в бесконечность.

Как-то у Маркеса спросили, как он относится к Богу. Он ответил: "Если Бог существует, мне бы хотелось думать, что я занимаю хоть какое-то место в его жизни".

Мне бы хотелось думать, что и в вашей жизни альманах занимает какое-то место. Это - пожелание. И оно же - предложение. Если еще не занимает.

Умершего Александра Македонского привезли в золотом гробу, всего в меду. Соорудили такой роскошный мавзолей, какой и вечно живому Ильичу не снился в его вечном сне - навсегда. Уже две тысячи лет назад никто не знал, где тот мавзолей. И даже - был ли он.

О могиле Платона или Аристотеля забыли через сто лет - начисто. На самых старых кладбищах Европы, на Хайгетском в Лондоне или Пер-Лашез в Париже нет могил старше 250 лет. Как только теряется последний потомок, который может платить за аренду участка для могилы, так ее и заселяют или сносят. Когда таких набирается много, на месте кладбища возникает какой-нибудь парк. И никто не узнает, где могилка... Но и без всяких могил мы знаем Платона. Ибо остались его тексты.

Если и есть бессмертие или хотя бы его иллюзия, то оно - в зафиксированной и переданной кому-то мысли.