ОБ АЛЕКСАНДРЕ БОВИНЕ - БЫВШЕМ ПОСЛЕ РОССИИ В ИЗРАИЛЕ И ЧЕЛОВЕКЕ

Мой путь к Александру Бовину на Центральной автобусной станции в Тель-Авиве был тернист, и пролегал через нескончаемую вереницу нетерпеливых репортеров и неуемных поклонников и поклонниц. Наконец, спустя час-другой, я удостоилась удовольствия личной беседы с Александром Евеньевичем, постоянно,однако, прерываемой гласом народа.

Александр Евгеньевич, как Вы оцениваете сегодняшнее состояние отношений между Россией и Израилем?

 

Я их оцениваю как нормальные. Не более и не менее. Путин провозглашает следующий принцип: “Мы равноудалены от евреев и арабов”. По сравнению со старой, откровенно проарабской позицией, занимаемой СССР, это – бесспорный прогресс.

Однако, с другой стороны, что же это получается, если разобраться: Мы что, равноудалены от террористов и их жертв? Так что я не разделяю его точку зрения.

А влияет ли как-нибудь на позицию России в отношении Израиля очевидный рост терроризма в России?

 

Безусловно. Путин стал рассуждать, как Шарон, стал более категоричен. Ну, например, теперь от него можно услышать: “С терроризмом должно быть покончено”.

А как Вы считаете, Александр Евгеньевич, может ли с терроризмом быть покончено”? Победим ли терроризм как явление? Ведь терроризм – это индустрия.

 

Я считаю, что терроризм победим. Есть рычаги. В борьбе с терроризмом у нас есть три направляющих. Первое: убивать террористов.

(Так в Норд Осте в Москве их всех убили). Второе: ликвидировать очаги терроризма, ликвидировать его инфраструктуру. И третье, самое сложное, - ликвидировать социальную почву для террора (экономическую, психологическую и другие предпосылки).

Но, как известно, в деле борьбы с мировым терроризмом нет единодушия. Так мы знаем, что Израиль, постоянно пребывающий в состоянии вынужденной борьбы с терроризмом, то и дело подвергается осуждению со стороны европейских государств.

 

Знаете, у европейцев своя позиция. Они большое значение придают борьбе за права человека. Ну вот, например, совершил палестинец теракт. В качестве одной из ответнх мер израильская армия сносит дом террориста, оставляя его семью на улице. С точки зрения европейцев, это – грубейшее нарушение прав человека. И в этом есть своя правда.

Александр Евгеньевич, а что лично Вы думаете по этому поводу? Нужно ли сносить дома террористов?

 

Вы знаете, лично я склоняюсь к тому, что в данных условиях снос домов – необходимая мера. Увы. Сам себя за это ругаю, но признаю необходимость этой суровой меры.

Индустрия террора часто “замешана” на пресловутом национальном вопросе. Я знаю, что у Вас написан ряд книг и работ, освещающий “национальный вопрос”. Наример, “Об антисемитизме”, “Армяноцид” и ряд других работ.

Скажите, а когда Вы впервые “задались” национальным вопросом?

 

Я, честно говоря, им не “задавался”. Но задумываться о нем стал еще учась в школе. А как же о нем не задумываться, если ты живешь в многонациональной стране?

Я знаю Вы написали комментарии к книге Солженицына “200 лет вместе”…

 

Да. Многие считают эту книгу антисемитской. Но разве можно так говорить! Она – не антисемитская! То есть если мы проанализируем его предыдущие работы, то – да, - есть основания для обвинения его в антисемитизме.

Но эта его работа стремится к объективному подходу. Она – определенно результат его личной эволюции, роста над собой. В ней гораздо меньше антисемитских ноток, чем в его предыдущих трудах! И разве можно, когда налицо такой прогресс, обвинять человека в антисемитизме! Скоро выйдет продолжение этой книги, и – я уверен – в ней антисемитизм будет стремиться к нулю.

Александр Евгеньевич, Вы один из ведущих российских публицистов, много лет Вы занимаетесь политической деятельностью на высоком уровне и при этом Вам удалось никак не запятнать свое имя. Как Вам удалось сохранить свое лицо в условиях кривого зеркала социализма?

 

Ну, прежде всего, вероятно, в этом “виноваты” мама и папа. Кстати, знаете, что тако “майсес”? Так вот я Вам один расскажу. Знаете анекдот про еврея Зюзю из Анаполя? Нет? Так вот, все поучают Зюзю: “Зюзя, а почему ты делаешь все не так, как Хаим? Не так, как Мойше?”. А Зюзя отвечает:“Когда я умру, меня спросят не почему я не делал при жизни, как Хаим и не делал, как Мой

ше. Меня спросят: “Почему ты не делал, как Зюзя?”. Ну вот почему я, к примеру, не ворую? – Потому, что воровство – не мой способ жизни. Это – не мое. И все.

А Вы – человек верующий?

Ни в коей мере. Я – атеист. Убежденный. Все божьи заповеди, на самом деле, - человеческие. Ну вот, например, в Торе сказано: “Не убий”. И в то же время приводится сто четыре случая, когда надо убивать. Мне не нужен Бог для того, чтобы понять, что вокруг меня происходит. Он старается меня обходить. В то же время, слабым он нужен. Так слабому человеку если тяжело, он пойдет к раввину, пойдет к священнику, поговорит, и ему полегчает. Я не верю в Бога. Я верю в людей.

Данный монолог Александра Бовина был внезапно прерван непрошенным нравоучением не весть откуда взявшейся бабушки: “Низя, низя не верить… Сейчас Эра Водолея…”

Александр Евгеньевич, среди российских политиков завелась мода писать стихи. Вот, Анатолий Лукьянов превратился в виднейшего современного российского поэта всех времен и народов Анатолия Осенева. Даже, как выяснилось, Василий Шандыбин стишатами пробавляется…

Что Вы! Еще сам Брежнев любил, взобравшись на стол, перед честным народом стишки почитать!

Ну а я к тому, что … ну Вы-то…

Я? – А как же! Вот, вспоминается, сидели мы как-то с Валентином Гафтом в ресторане “Максим” – тут на Ярконе. Гафт мне и говорит, что он-то эпиграммы пишет, а про него-то никто и не напишет. Так я взял и зарифмовал его:

В древнем Риме был писатель Плавт, 

Но он не знал, что будет Гафт, 

И поэтому у Плавта 

Нет ничего про Гафта.

Кстати, как выяснилось, изречение “Человек человеку – волк” (homo homini lupus est) – тоже принадлежит перу Плавта.

Александр Евгеньевич, а кого из поэтов Вы любите?

Ну, во-первых, Пушкина и Лермонтова вынесем за скобки. Люблю Брюсова, Цветаеву, Ахматову.

А какие телевизионные каналы Вы предпочитаете?

Чаще всего смотрю канал “Культура”. А новости смотрю на ТВС. Это туда часть киселевской команды ушла.

Вы считаете, новостная информация там наиболее достоверна?

Ну, насчет достоверности – это всегда вопрос спорный…

Ну, спасибо Вам огромное, Александр Евгеньевич!

Да, вот если хочешь, напиши, что я пельмени обожаю. Обожаю!

А как Вы относитесь к израильской восточной кухне?

Люблю. Но предпочтение отдаю грузино-бухарской.

Немного о любви народной

В это время к столу подбежала бойкая бабушка, давеча агитрировавшая Александра Евгеньевича за веру в эру Водолея и торопливо спросила: “А рыбу “фиш”? (очевидно, она подразумевала под этим “Гефильте фиш”)

А как же! Спрашиваете! Как же ее не любить-то, рыбу “фиш"! Моя мама, абсолютно русская женщина, прекрасно ее готовила. Бесподобно!

“А в Израиле Вы ее кушаете?” - спросила все та же неуемная бабуля.

А в Израиле нынче разве есть настоящая, сделанная по всем правилам, рыба “Фиш”? Так, шарики какие-то… Вот, кстати, до недавних пор сам форшмак делал…

“Александр Евненьевич, а к нам в Израиль приезжать любите?”, - спросил расчувствовавшийся дедушка”

Люблю,Да вот только с тем условием, чтобы на обратный билет деньги были.

“А что, разве бывает, что их нет”, - спросил случайный прохожий.

И такое бывает.

Надо отдать должное нашему народу, активно помогавшему мне брать интервью у этого уникального человека. То и дело в интервью вторгались дедушки с бабушками, молодежь, поэты, прозаики, художники… А Александр Евгеньевич, без тени раздражения, терпеливо выслушивал рассказы о зубовной тоске по родине, о внуках, которые рдко звонят, о низком пенсионном пособии…

В середине нашего постоянно прерываемого диалога неожиданно перед нами “вырос” мужичок с крестьянским прищуром “нас не проведешь” и спросил в лоб: “Припоминаете?”

Нет.

Так а массаж?

Подошел поэт: “Александр Евгеньевич, дорогой, это моя первая книга. Будьте добры, подпишите мне ее, пожалуйста!

А зачем мне ее Вам подписывать, если это Ваша книга?

Ну как же! У Вас рука легкая. На счастье!

“Еще немного, - подумала я, и Александр Евгеньевич падет жертвой народной любви. Ведь я слышала, что у него сегодня встреча с народом в Ашкелоне…” В это время к утомленному, но неунывающему народному любимцу подошла добрая знакомая и принесла ему чашечку чая с сэндвичем.

Приятного аппетита, Александр Евгеньевич. Не хочу злоупотреблять более Вашим терпением. Скажите, а если у меня еще будут вопросы, можно Вас разыскать?

Эх, будь я помоложе, я бы и сам тебя разыскал… Вот тебе мой телефон. Счастливо! Успехов!

В этот момент делающий попытку испить чаю Александр Бовин подвергся одновременной атаке со стороны многословной журналистки и неунывающей бабушки, угрожавшей бывшему послу России в Израиле лекцией об Эре Водолея.