ОТВЕТ НА ВОПРОС ЕЛЕНЫ НЕГОДЫ
01-07-2003Вопрос Елены заключался в следующем:
Как и когда употреблять родительный и винительный падежи, так как наблюдается почти произвольное с ними обращение у авторов? Раньше я предполагала, что при отрицании мы всегда должны использовать родительный (“не сказал доброго слова”), а при утверждении — винительный (“сказал доброе слово”). Но вот, например, смотрю “Солярис”, и в нём герой говорит: “Странно, я совсем не помню твое лицо”.
Ответ на этот вопрос не однозначен, поэтому мне пришлось обратиться к специальному источнику. Вот что пишут в своей книге “Секреты стилистики (правила хорошей речи)” Д.Э. Розенталь и И.Б. Голуб[М., Айрис Пресс, 2001, с. 154]:
Как, по-вашему, лучше сказать: Я не читал этой книги или Я не читал эту книгу? Не будем категоричны в своём ответе: обе конструкции правильны, т. е. после переходного глагола с отрицанием дополнение может стоять или в родительном, или в винительном падеже. [Переходность (транзитивность): лексико-синтаксическая категория, выделяющая глаголы со значением действия, направленного на предмет — объект этого действия. Например, переходные глаголы в русском языке: делать, шить, лечить и др.— Д. Г.]
Однако не всегда такие вариантные конструкции одинаково употребительны: в одних случаях преобладает употребление родительного падежа, в других предпочтительнее форма винительного падежа, в третьих обе формы действительно равноправны.
1. Родительный падеж усиливает отрицание и употребляется в следующих случаях:
а) если в предложении имеется частица ни или отрицательное местоимение, либо наречие с приставкой ни-, например: Однако ж я не терял ни бодрости, ни надежды (А.С. Пушкин);
б) если дополнение имеет значение какой-то части предметов, например: Не купил к чаю баранок (К. Федин);
в) если дополнение выражено отвлечённым существительным, например: не теряет времени, не испытывает желания, не упускает случая, не принимает участия.
2. Винительный падеж ослабляет отрицание и обычно употребляется в следующих случаях:
а) при указании на конкретный, определённый предмет, например: Эту книгу я не возьму; не прочитал присланную ему повесть;
б) при выражении дополнения одушевлённым существительным, например: Свою Тамару не брани (М.Ю. Лермонтов);
в) при двойном отрицании, которое обозначает усиленное утверждение, например: Женщина не может не понять музыку (М. Горький);
г) в конструкции не + вспомогательный глагол + инфинитив переходного глагола + дополнение, например: не смог приобрести новый словарь, не успел прочитать эту книгу, не хочет надеть старый костюм; ср.: Два века ссорить не хочу (А.С. Пушкин).
3. В остальных случаях встречается употребление как родительного, так и винительного падежа: конструкция с родительным падежом носит книжный характер, конструкция с винительным падежом — нейтральный или разговорный характер. Ср.: Андрей не отрывал от берёзы очарованного взгляда (М. Бубеннов). — Ты не терзай мне душу (М. Горький).
Классификация хорошая, однако следует отметить некоторую недосказанность по случаю 2г): Два века ссорить не хочу. Здесь родительный падеж возникает у существительного не оттого, что винительный не подходит по семантике, а по формальному признаку: с числительными два, три и четыре существительное всегда согласуется только в родительном падеже единственного(!) числа. Когда русский язык преподают иностранцам, на этот случай обращают внимание особо — он уникален. (Почему множественное число возникает у существительного только от пяти и выше, “понять нельзя — можно только запомнить”.)
Таким образом, фразу из фильма “Солярис” герой произносит в винительном падеже грамотно — это типичный случай 2а) по классификации Розенталя и Голуб.
&nbs
p; О фразе не сказал доброго слова. Казалось бы, она тоже подпадает под случай 2а)— указание на конкретный, определённый предмет. Но здесь правилен именно родительный падеж, потому что подразумевается (но не произносится) усилительная частица ни: не сказал <ни одного> доброго слова — то есть это типичный случай 1а).
Вообще, вопрос употребления родительного или винительного падежа после переходного глагола с отрицанием решается говорящим постольку, поскольку русский язык является для него родным. По идее, носитель русского языка о подобных вещах никогда не задумывается. Если бы меня сходу попросили дать подобную классификацию, я бы с такой задачей не справился. Надо полагать, что и Д.Э. Розенталь в своё время тоже потрудился немало, чтобы её вычленить.
Понятно и то, что у эмигрантов, вынужденно лишённых возможности регулярно и подолгу пользоваться русским языком, в какой-то момент начинают возникать вопросы именно такого плана. Я сам был в подобном печальном положении и могу свидетельствовать, что проблема эта действительно серьёзна. (Иногда настолько серьёзна, что известное тургеневское стихотворение в прозе начинало звучать слишком трепетно совсем не “по-школьному”!..)