ДЕРЕВЕНСКИЕ ХУДОЖНИКИ

Мне сказали: “Если ищете самобытных художников, езжайте в Межениновку, что в тридцати километрах от Томска, там найдете двух уникальных художниц-подруг Марину Алеменкову и Евгению Матвееву, помимо того, что у них картины удивительной чистоты и гармонии, они еще и люди очень добрые”. Я не поверил. Но когда представился случай, нашел их. Об их картинах пусть судят искусствоведы, я же могу сказать, что люди они действительно замечательные. А это, как мне кажется, главное в творце. И речь у них удивительная – такую теперь в городе и не встретишь - простая, свежая и одновременно несущая в себе глубокую мудрость.

Очерк построен главным образом на беседе с Мариной Алеменковой.

Я считаю, чем больше мы видим красоты, тем легче нам живется. Иной раз вместо телевизора, раскрою окно и смотрю, и смотрю - какое это ощущение? - оставила б себе и запахи и чувства, звуки.

Я себя художником не считаю, я просто рисую. Нам подучиться бы. Мое постоянное желание: показал бы кто, как правильно, может мы и не верно рисуем. Мы же не учились нигде, не знаем как карандаш в руках держать. Вы правы, возможно и хорошо, что не учились?! (Смеется). Собственной дорогой идем, ни кто не мешает.

Я в библиотеке работаю, изо всех сил лезу, чтобы мы свою историю не потеряли. Наши знаменитые родники - таловские чаши - знает вся область. В школу пришла: "Ребятишки, ходил кто-нибудь на Таловские чаши?" Они даже не знают, что это такое. Ну, повела их, пришли. Столько было восхищения. Там народу столько. Они удивляются: "Откуда, Марина Владимировна, они все знают о чашах, а мы - нет". Так вот мы знаем свою историю.

Я страсть как люблю маленьких детей, но у меня не получилось, мне не удалось здесь устроиться на работу в садик. Я все что знала вылила на своего сына, он у меня хорошо учится, он у меня умница. А в школу я не пошла, я люблю садик - это моя любовь. Но не получилось, пришлось переучиваться на библиотекаря.

БИБЛИОТЕКАРЬ В СЕЛЕ – ВСЕ РАВНО, ЧТО СВЯЩЕННИК

Библиотекарь в селе – все равно что священник. Приходят, рассказывают свои беды, я должна всех выслушать. Нам на семинаре библиотекарей выговаривали, что мы мало делаем. Просто не успеваешь! Ну, придет старик там, бабушка, женщина у которой какие-то проблемы. Я вот не могу отправить, жестко ответить, мне вообще не нравится такое отношение к людям. Я выслушаю, поговорю, если надо, поплачу с ними вместе - я эмоциональный человек, если меня это действительно затронет, я не могу остаться спокойной, равнодушно мимо этого проходить.

По деревне я иду, всем улыбаюсь, все со мной здороваются. В город приезжаю - заболеваю сразу, у всех маски на лицах, одели они их дома и идут по улице, как зомби. Я может потому в деревне и живу. Бабушка ко мне придет: "Марина, ой, давно тебя не видела", и начинает: вот то-то и то-то стряслось, я тут болела... И так целый день, тр-р-р-р-р... Я тут нужна.

К нам бабушки из соседнего Заречного ходили. Боже мой, как они мне начали рассказывать, у меня волосы дыбом. Представляете, 10 километров шли, дорогу перемело, и они легли на снег умирать - за хлебом ходили. Но сейчас вроде к ним машина ходит раз в месяц.

Ходят в библиотеку все больше пенсионеры, или неработающие совсем нигде и берут только легкое. Говорят: "Ты дай мне легенькое, чтоб я прочла и все забыла".

Нам говорят: "Выкручивайтесь сами, делайте платный абонемент!" С кого мне деньги брать, с пенсионерки, которая по полмесяца без хлеба сидит? Да как я у нее за книжку буду деньги брать, это ж ненормальность. Ну, пробовала я платный абонемент, он жил у меня ровно полгода, потом - вот такой список должников, я закинула его, да что?!.. Они ведь там не понимают, не хотят понимать, что ко мне ходят только неблагополучные и хватаются за книги, как за последнюю соломинку.

ПОЧЕМУ УМНЫЕ ЛЮДИ ПЬЮТ В РОССИИ?

Я отношусь ко всем людям одинаково, я не пренебрегаю ни пьяницами, ни кем. Они такие же люди, может у них душа еще более ранимая, поэтому они и пьют, - я даже убеждена в этом. Потому что, как правило, умные люди и пьют в России. Вот поверите ли, что ни человек, к которому душа тянется, - тот обязательно пьяница.

ШКОЛЬНЫЙ ВИРУС

У нашей школы создалось неверное представление о детях она от них открещивается. Говорят: мы должны только учить. Я не знаю, кто эту мысль занес, и они сдел
али ударение только на учебу – это как вирус. Я не против, я говорю сыну: " Учись, но тебе же надо и уметь общаться с людьми, уметь говорить о чем-то". Ведь помимо учебы - они еще и люди. Понимаете, быть человеком тоже очень важно. И потом, это нововведение. Ой, дети абсолютно не умеют читать стихи. Я сколько билась, никак не могла интонации добиться. Это скоростное чтение, безобразие просто. Их учат быстро читать, не требуя выражения. Выпонимаете, чем больше ты знаков в минуту прочитаешь - тем ты больше молодец. А смысл, а усвоение, а красота текста, - куда это-то все у них исчезло. Я подходила: "Вы ведь коверкаете детей, вы в них душу убиваете этим вашим автоматизмом". Не понимают.

В школу я так и не пошла работать, я очень люблю маленьких детей - это чистая бумага, на ней пиши что хочешь. А эти, приходят - глаза холодные, пустые, ну покойники натуральные. Нет, лучше с маленькими, у них глазки горят, они - живые. У меня сын старшекласник, говорит: "Я - пофигист".- Я тебе дам пофигист... Маленькие, они - живые, они умеют восторгаться. Сыну покажешь, смотри, Макс, какое небо классное. - "Ну и чё?.." А маленький будет смотреть и ахать вместе со мной. А у этих одно на уме: "Деньги, деньги". Ну нету их, ну и что - и живем же.

Книги в библиотеку уже шесть лет не поступают, меня эта несправедливость просто убивает: приезжаю в городскую библиотеку, там книги новые - ну чем мои детки хуже, мои маленькие детки, которые приходят и хотят видеть яркие книжки?

В РОССИИ ВСЕ РЕШАЮТ ВИНО И ВОДКА

Наше село дальнее, нет возможности ездить на работу в город, где как-то деньги еще крутятся. У нас же - ужас, что твориться: колхоз умирает, это конкретно. И, чувствую, уже не возродится. У нас стадо гибнет на-ту-раль-но. Почему? Вот потому, что от головы все гниет. Что за голова у нас? У-жас-ная. Вы знаете, вот пришла к нему, говорю: “Вы живете в этом селе, ну, помогите, я к кому только не ходила - мне книги нужны, ну помогите, ведь вы живете на этой земле, ведь это ваши дети ходят ко мне в библиотеку, ваши внуки будут ходить, неужели нельзя маленький взнос внести”. Он дал. Но за этими 150 рублями я сколько ходила? И в последний раз пришла, спросила: "Ну, что вы мне даете деньги, что обещали?" Он мне так с матом ответил. Я, конечно, деньги пошла получила - не для себя - но больше к нему не ногой. Очень грубый, ужас, вообще. Я понимаю, работа у него сложная, но когда умная грубость - это одно. Вот в Мирном, он матерится, но только тогда, когда ты пьяный на работу пришел, в этом случае я согласна с нашими людьми иначе нельзя; а когда глупая грубость - это никому не нужно. Пишите, если хотите, все равно ничего не изменится, ведь начальство приезжает, все видит, посидят, выпьют вместе и все продолжается. В России все решают вино и водка.

О МЕСТНОМ УМЕЛЬЦЕ ВЛАДИМИРЕ ЛОБАНОВЕ

Есть у нас местный умелец, режет из дерева тетеревов, медведей, оленей. Сколько я его вижу, он постоянно выпимши. Трезвый он всегда замкнутый, пройдет мимо - буркнет что-то. Пьяный же - балагур, со всеми разговаривает, всех любит, мне при встрече руку целует. Непонимание в семье у него есть, потому и пьет, может быть, это его и подтолкнуло к выражению себя в творчестве. Когда вокруг понимающие люди - намного легче творить, а иногда наоборот - уходят в творчество от непонимания, потому что когда выход есть, я думаю, легче жить. Тем более как его гнобят родные - может поласковее были бы с ним - он бы и не пил, да и не творил. (Смеется). Вот видите, тут и не поймешь, что лучше.

Вот Евгению муж тоже гнобит - чтоб она ни нарисовала, он обязательно оговорит, скажет, что плохо. Но он и сам рисует, правда от скуки. Привезет с работы рисунки, он дежурит, там ... милиционер, короче. Вот он сидит ночами - чи-чик - что-то создал, привезет - мы удивляемся: ничего себе, милиционер. И мой сын, Женя, тоже резьбой по дереву занимался. У них есть склонность к этому, но они ее не стремятся развивать. Почему? Значит, что-то им хватает, наверное, всем.

О ВЫСТАВКАХ

Были у нас с Евгенией выставки. Здесь, в Межениновке две и одна в Томске, в день томского района. Мне охота было мнение людей послушать - что же думают о моих работах. Но я не стала продавать, специально цены завысила - мне все жалко. Не знаю почему. Не хотела и все. Как можно говорить, сколько стоит? Сидишь столько над ними... Я вот долго работаю, Евгения, она быстро рисует, скрупулезно, но быстро. Я же нашлепаю сначала - потом вывожу, вывожу - и все это так до-о-олго, я над ней та-а-ак тружусь, а после этого еще продавать – я лучше пода

рю. На выставке мнения были разные, подошел один мужчина, художник, удостоверение показал, говорил, что ему очень понравилось, чистое и все-такое.

ЗВЕНЯЩЕЕ ОДИНОЧЕСТВО

Есть у Евгении одна работа, около нее на выставке все останавливались. Я говорю ей: Женька, ну тут точно все твое одиночество, все непонимание окружающих. Она в эту картину все свое звенящее одиночество вписала. Так и назвала ее - "Одиночество".

До того грустная картина, я смотреть на нее не могу. Я эмоциональная, у меня как-то все это сразу выпадает. К ней придешь, как начнет рассказывать про свое бабье житье-бытье, так вообще... В общем, не все гладко идет.

Евгения более пятидесяти картин написала и все где-то по миру бродят, а в доме осталось четыре или пять. "Все наши картины, - говорит она, - как приветы - ветром разносит по миру, - туды-сюды."

ИЗ РАЗГОВОРА С ВЛАДИМИРОМ ЛОБАНОВЫМ

Я не одних глухарей режу, еще медведей, лосей. Вы не подумайте, мои работы не только здесь нужны, но и в Германии, Венгрии. Сейчас заказ из Германии на медведей пришел, - им очень наши медведи нравятся. Материал использую самый разный. Хожу по лесу веточки, сучки разные собираю. Вот такой сучок разве где найдешь? На улице он не валяется, его и ни какая электроника не создаст, а природа создала. Возвращаюсь я из леса, тащу на себе полный рюкзак, мне, тут, у подъезда, кричат: "Что дрова тащишь?" - "Дрова", - отвечаю, они все равно не поймут, они-то думают одно, а я - совсем другое.

А эту голову оленя я готовой в лесу нашел. Иду, смотрю - олень: вот это ухо уже было, рога были, глаза только доделал, ухо второе - и все, готова оленья голова. Однажды прихожу к одному парню в гости - у него моя работа была. Его жена спрашивает: "Это ты сделал?". Меня удивило, ведь мы с ней раньше никогда не встречались. Спросил: откуда вы узнали? "У меня душа, - говорит, - понимает, что этот человек может такие вещи делать". И кошки и собаки меня сразу чуют – не боятся - честное слово! Когда дети маленькие в гостях бывают, я беру им для забавы вилку алюминиевую хлоп на грудь - она и висит.

Детишкам говорю: "Ну-ка, попробуйте прилепить так же к себе!" Они пытаются, но у них ничего не получается - все время падает. Тогда я ее в рукахподержу, говорю: "А теперь пробуйте". Хлоп и, прилипла. Меня преподавателем приглашают в городской лицей, но я туда не пойду, у меня другая работа есть, вольная - я по путям хожу, смотрю, чтоб все в порядке было.

Я много попутешествовал, походил по свету, от Урала до Владивостока прошел,разные профессии сменил. А потом Господь наверное сказал мне: "Давай-ка, Вовчик, что ты зря землю топчешь, - подари красоту миру!" А, что, разве плохая красота?

Я считаю - нормальная.

ВСТРЕЧА ДВА ГОДА СПУСТЯ

Всегда интересно знать, как складывается последующая судьба “героев” твоих статей и недавно мне представилась такая возможность - встретиться с художниками из Межениновки, о которых я писал два года назад в одной из малотиражных томских газет. Мог ли кто предположить, что рядовой очерк наделает в поселке столько шуму, превратив жизнь моих недавних собеседников в сельский ад. Что за несколько слов правды, высказанных во всеуслышанье – на них начнется самое настоящее гонение, превратив их в мучеников за слово.

СКАЗАЛА ТО, ЧТО ДУМАЮ

Много чего было после выхода статьи. Приходит ко мне учительница К. из школы, говорит: “Зачем ты наплела лишнего”. – Я высказала свое мнение, - отвечаю. – “Ты не специалист, чтоб высказывать”. – Я не специалист, но я человек и я мать, я вижу что происходит в школе.

Много чего было. И не только она, многие высказались – некоторые вообще отвернулись, не разговаривали. Возмущенные учителя звонили в областной отдел культуры, требовали: “Убирайте с работы эту умницу”. Меня вызвали, спрашивают: “Что ты опять натворила, у нас тут телефон обрывается”. Не знаю, - говорю, - что им не понравилось, все ведь правда. Прочитали. Там одна говорит: “А мне нравится”. У нас к бабушке внучка приезжает из города, на журналиста учится, встретила ее недавно: “Это о вас написали? – спрашивает. - Классная статья”. – Да мне особенно классно, я несколько дней проревела на диване, потому что мне тут такое устроили.

Видите ли, я эмоциональная, другая может проще перенесла бы все это. Мне муж говорит: “Марина, что ты переживаешь, все ведь правильно”. – Ну и что из того, что правильно. Видишь какой резонанс пошел: эти комиссии задолбали, эти разборки постоянные. Теперь что ни прыщ на районном уровне, то я виновата – нашли кого клевать. Просто клевать.

НЕУЖЕЛИ МОЙ ГРЕХ

Жена Владимира Лобанова тоже приходила ко мне разбираться. Я говорю: “Так, сядь, рот закрой - мне тут без тебя разборок хватает”. Она спрашивает: “Это твои слова?” - “Ну слушай, нужно быть совсем идиотом, чтобы не видеть, что у вас происходит. Ведь все видят, что мучаетесь друг с другом – зачем тогда все это?” Она заплакала и ушла. Не здоровалась какое-то время, но сейчас опять здоровается – все нормально, - пережила.

А сам Владимир уехал еще в прошлом году, говорят нашел другую жену. Я как узнала: “Ой, - думаю, - неужели мой грех?”

ЕЩЕ МАЛО СКАЗАЛА

И в то же время ко мне простые люди подходили, спрашивали: “Марина, а почему ты об этом не написала, что ты вот это не сказала?” Они еще дополняли. Меня многие поддержали, без них мне бы намного хуже было. Они говорили: “О, ты даже не беспокойся – еще мало сказала”. То есть от людей простых поддержка была. А эти: и доносы, и то и другое, и начали цепляться – ну как обычно. Да пошли вы все! Я сейчас свободная птица, у меня свой бизнес - и рисовать время есть, – все, что ни делается, все к лучшему.

В общем, я ушла с библиотеки, - там все как снежный ком посыпалось. Не только из-за статьи, уже давно копилось. На пол ставки меня сократили. А разве на них проживешь? У меня выхода не было.

Но я сейчас тоже хорошо устроилась, я теперь в компании “Вижн” работаю, витамины, пищевые добавки распространяю. Люди хорошие, много езжу, не так давно в Москву посылали учиться, у меня теперь столько знакомых – в общем, жизнь сильно переменилась.

Рисовать я по прежнему продолжаю, но это периодами: налетит, прилетит, улетит.

У Евгении тоже много изменений: мы с ней вместе в “Вижн” ушли, вместе и в Москву ездили.

В общем-то делайте что хотите, можете печатать дальше – в принципе уже отболело, уже нет такого страха. Я думаю, все что ни делается, все к лучшему, но еще раз такое я бы не хотела пережить.

Межениновка -Томск- Москва) 2002 г.