РАССАДА ЭЛИТ

Позволю себе вопрос с места: зачем вообще нужна элита? Для чего свободному, состоявшемуся обществу, увлеченному древними практиками моногамии, разведением морозоустойчивых собак и прочими методами практического хозяйствования эта вопиющая инфрастуктура, уродливый вызов здравому смыслу и мрачное пугало эстетического и нравственного ландшафта? Зачем народу, нашедшему себя в общности религиозных и нравственных возрений, напитавшему своими соками тысячелетие развития национального и культурного сознания, все эти ассамблеи лакеев, некрофилы в галифе, парики в буклях, анис в водке и бесстыдно, супротив природы, топором выбритая высокомерная харя торжествующего идиота!

Конечно, не для того, чтобы отвечая на вызовы, созданные другой национальной элитой, находиться на уровне принятия решений, так сказать, в ихних shoes.
Чем изощренней и бессмысленней атрибутика элитной принадлежности, тем трудней ее опровергнуть в терминах здравого смысла и насущной необходимости. Ибо в ней, в этой неопровержимости, и состоит исторический вызов и судьбоносное призвание элиты.

Если полагать, что современная национальная элита квитессенция возможного, полученная в результате, так сказать, тройной перегонки в подвалах истории, то смена ее современной Россией не востребована и России завтрашней не нужна. Эта квитессенция давно выделена, ее крепость составляет порядка 40 градусов и находится в полном соответствии заданным нормам петровских реформ.

Но является ли современная российская элита, по крепкому выражению Редактора, блоком управления страны? Дает ли ответы на внутренние и внешние вызовы, в том смысле, как это сформулировано Тойнби?

Нет на этот счет ни малейшиего сомнения. Дает и является. Ничего нет более приятного элитному уху, чем таковые вызовы, и нет ничего более пагубного, чем незначительность их и маловажность, эти неизбежные спутники властной некомпетентности, предвестники надвигащегося из-за горизонта несметного трудового поголовья капитанов, шкиперов, боцманов и лоцманов, решительно выстроенных и настроенных. И российская и американская элита, будучи о таковом наслышаны, всегда готовы к созданию новых и новых, все более усовершенствованных внутренних позывов, внешних созывов и вызовов.
Поскольку смена элит – бремя для народов непосильное и деяние для обществ самоубийственное, предлагаю тост: от лица благодарного обывательства желаю народам и обществам сохранять то, что им представляется элитами, в неизменности как можно дольше, для их же народов и обществ, блага.

Поистине, достоин внимательного сожаления блаженный, посетивший сей мир в роковые минуты смены элит. Носит он, случайный, в общем-то, посетитель, полем кровавой битвы чахоточный румянец во всю щеку, бредет по щиколотку в нечистотах, со звездой во лбу, волоча за собой обломанное древко высокой преданности и партийной принадлежности. И – вот, поистине, прекрасная смерть! - восклицает над его трупом мимоезжий венценосец при свите.

Элитизм, по моему и с вашего позволения, есть ограниченная политической концепцией, а также исторической традицией, власть, вкупе со связанными с нею привилегиями дарованная обществом членам немногочисленной группы избранных и обоснованная верой в то, что такое положение дел оправдано тем или иным качеством превосходства. Лучшей иллюстрацией такого рода власти в России, на мой взгляд, может служить законодательная ее ветвь, т.е., Дума. Несколько соображений по поводу.

1. Подобно тому, как древнеримский сенатор, обвиненный в преступлении, был подсуден толькоимператору – то есть, элитному авторитету более высокого ранга, депутат Думы не может быть осужден и отпенитенциарен на общих основаниях. Будучи обвинен таким авторитетом в преступлении высшей степени тяжести, член элитной группы в России не может быть распят на кресте, заживо сожжен, либо брошен в ров со львами рыкающими, что было бы естественным наказанием незадачливому простолюдину. Принимая смерть только от карающего меча рабовладельческой законности (теперешняя пенсия), российский законодатель никоим образом не оставлен наедине с пугающим зоопарком современной ему исполнительной системы. По крайней мере, мне не известны случаи лишения оного депутатской неприкосновенности.
2. Рим руководил обширной империей небольшими силами: власть на местах передавалась элитам краевого, областн
   1. ого и районного значения. Распространение (особенно в западных областях империи) получили городские советы (курии), скалькированные с Римского Сената и руководимые хмурыми навуходоносорами местного разлива. Таким образом создавались элитные круги на местах, падавшие от венценосной яблони не дальше теперешних областной и районной аристократий.
   2. Столичная и районные элиты конкурировали тем жестче, чем очевидней, начиная с конца 1-го века, проявляла себя стагнация. В Помпеях, например, обнаружен, запечатанный ящик дорогой фарфоровой посуды в итальянском стиле, произведенной в Галлии. А приток золота из Дакии, который позволил избежать скоропостижного экономического коллапса при Траяне, не может не напомнить нам о способе, которым родимые нефть, газ, лес, руды и алмазы, вкупе с тем же золотом, держат на плаву современную российскую элиту в ее непрекращающейся битве с вызовами к доске.
   3. Римская империя просуществовала порядка 500 лет, пока все возраставшие требования военной верхушки и метастазы чудовищной бюрократии (читай – элиты) не заставили правительство любой ценой добиваться увеличения доходов. Национальная элита, полагаясь на тамошние оффшоры, избегала налогов, а фермерская беднота, и без того едва сводившая концы с концами, вздумала эмигрировать, перепиливая цепь и оставляя гирю пахотных угодий в поисках лучшей доли. Дефицит бюджета, в результате, принял катастрофические масштабы. Нехватка человеческого материала при возрастающем факторе оного вынудила правительство приступить к широкому найму германских контрактников на воинскую службу, что окончательно добило престарело нищающий в разврате центр, который тихо представился в своей постели в 476 году.

   Я позволил себе этот утомительный экскурс в общеизвестное только затем, чтобы подчеркнуть, что политический коллапс Римской Империи, как и падение Российской в 17-м, не означает исчезновения этих цивилизаций, но только иллюстрирует их убедительную однояйцевость в мире современных представлений о роли, существе и назначении элит. Более того, если согласно Д.Ч., из 500 лет, отпущенных Пушкинским Планом на строительство дорог в светлое будущее, объединенному Третьему Риму золотого востокозапада осталось еще всего лет 330, а Четвертого, согласно прозорливцу Филофею, не бывать, то и флаг ему, сердешному, в руки.