ОТ МЁРТВОГО ОСЛА УШИ

Данный текст является рецензией на роман В.О.Пелевина «DПП (NN)», не имеет отношения к выборам в Думу, не является агитацией и полностью соответствует Конституции РФ.

Всё будет так, исхода нет.
А.А. Блок

Базара нет, это – проза. Коммерчески раскрученный писатель сочинил политически ценный роман. Ещё до залпового выброса тиража на лотки партийный журналист Быков объявил о высоких достоинствах текста, особо напирая на его своевременность. Действительно, очень своевременный роман. Хотя бы уж потому, что продаваться он начал в тот самый день, когда в России официально стартовала избирательная кампания. Ну, ясное дело, случайно так совпало. Не специально же властитель дум молодёжи, бесконечно далёкий ото всяких там гнусностей политики, подгадал резонансы своих душевных струн к каким-то там выборам, каких-то там людей из того социального слоя, представители которого у него в романе так живописно харят друг друга в задницу?! Да и не затем же писатель последние пять лет искал просветления по буддийским монастырям, чтобы теперь служить винтиком (или молитвенным колесом?) в священном механизме лохотрона им. Вешнякова (Прим. автора: человека, похожего на Вешнякова – В.Б.).

Впрочем, пусть даже однажды выяснится, что паханы, действительно, припахали сочинителя по своим архиважным для них делам переоформления властных мандатов. Что с того? Вот ведь и сам Блок, Александр Александрович, тоже служил комиссарам как бобик. И, тем не менее, по сию пору никто не смеет положить охулки на то, кому служил б.символист и Кто это там у него в белом венчике из роз марширует на задание партии во главе взвода чекистов. Марширует? Значит так Nado. Переходный период. Dиалектика. Откуда, куда? Да из Nиоткуда и, ясное дело, в Nикуда. Поди, спроси у Него мандат. Или спроси Его, шмонал ли? Ставил ли к стенке? Ну, лично – это, пожалуй, вряд ли. Просто витал в белом венчике из роз над идущими вместе. Придавая своим витанием божественную легитимность мочилову посланцев Дзержинского. Как сейчас над ними витает и придаёт Пелевин. Идущий вместе. Со «стечкиным» в одной руке и либеральным символом в другой – таким он изобразил себя на фронтисписе своей новой книжки.

Откуда этот запах политики в романе? Почему, например, не благовоний магазина оккультных цацек «Путь к себе»? Казалось бы, торговая марка ПУКС, уже раскрученная в Generation ‘П’, должна бы порождать ассоциации и с пелевинской диалектикой переходного периода тоже. Характерная точка на траектории из ниоткуда в никуда, эта преуспевающая лавка. У входа тусуется ботва, дозревая для шопинга. Рекламного чучела В.О.Пелевина с кружкой для royalty в одной руке и ППС в другой, вполне, казалось бы, ожидаемого у дверей именно этого заведения, тем не менее, не обнаруживается. Прилавки густо завалены восточным кичем, дорогого стоящим у духовных людей в Москве, на самом же деле, бешеной дешёвкой, закупленной оптом в китайском шопе «One Dollar» в Веддинге, грязноватом эмигрантском районе Берлина возле Стены. Удушающие тибетские ароматы и доносящиеся из развешанных по стенам динамиков дикие камлания создают у ботвы настроение «налетай, не скупись». Чумовой экстрасенс, уединившись с клиентом в кабинке за занавеской, громко корректирует лоху его ауру. Штабелями и внавалочную громоздятся курганы книжек по нумерологии и астрологии. Романа DПП среди них, впрочем, нет. Да и магазиновскую доску почёта мастеров сансары-нирваны, плотно усеянную продувными физиономиями бесчисленных гуру с характерными распутинскими буркалами, автор нетленки своим ликом почему-то решил не украшать. В общем, ни фотографией на белой стене, ни книжкой, ни чучелкой в благовонной коммерции ПУКС сочинитель не присутствует.

Короче, не катят, получается, коммерческие ассоциации. Наверное, потому, что Пеле – на самом деле не дешёвка. Чего бы там не утверждали критики на селекторном совещании в Интернете по проблеме освоения ими нового романа писателя №1.

Однако вот с политической нумеро- и астрологией у нового романа Пелевина всё оказалось в большом порядке. Помимо совпадения начала продаж тиража с моментом почина избирательной кампании, имело место ещё одно странноватое совпадение дат: именно в этот день умерла Лени Рифеншталь. Что она на самом деле, хотела этим сказать, мы, вероятно, не узнаем уже никогда, но вот сочинителю, согласивше
муся поддержать политический режим в ответственный момент, никто не смог бы подать более чёткого и авторитетного знака одобрения. Любимица фюрера, артистка, альпинистка и просто красавица, толстоногая фроляйн была довольно странным художником. Будучи равнодушна к политике во всех её проявлениях, она эстетизировала не страсти сильных мира сего, но мощь тех, кто избрал девизом маяковскую строку «мускул свой, дыхание и тело тренируй с пользой для военного дела». Позднее её находки были запросто и безо всяких там упоминаний автора растащены творческой макрелью всего мира. Так, группа Rammstein из б.ГДР уже в нашу, так и не умудрённую самыми разнообразными опытами эпоху, в чистом виде использует в своих клипах эстетику видеоряда Рифеншталь. В сочетании, отметим, с такими текстами, за содержание которых, по выражению питерского журналиста, освещавшего гастроли коллектива в СПб, «фюрер германской нации лично открыл бы дверь газовой камеры перед перерожденцами». А советский режиссёр Михаил Ромм выхлопотал себе Ленинскую (от псевдонима русского политика) премию за документальный, как подчёркивалось в титрах, фильм, а на самом деле, обыкновенный монтаж под названием «Обыкновенный фашизм», соорудив несложный идеологический гарнир к ленинскому (от псевдонима немецкого классика) видеоряду бесконечно марширующих колонн. Чтобы понять природу интереса немецкой барышни к совершенно инстинктивной германской идее marschieren, надо внимательнее отнестись к замечанию генерал-лейтенанта Фридриха Кристофа фон Сальдерна, прусского военного теоретика и режиссера потсдамских парадов армии Фридриха Великого. Это ему принадлежит известное изречение: «хотя устав предписывает делать 75 шагов в минуту, после зрелого размышления и многократных наблюдений я пришел к выводу, что 76 шагов в минуту – это всё-таки лучше».

Но как объяснить, что магическая красота военных движений, например, под бравый марш «Es ist so schцn Soldat zu sein, Rosemarie» 4-го отдельного полка связи СС, никак не связана с бредовыми мифологемами политиков с их тягой к военным парадам, как к наиболее доходчивой и наглядной форме демонстрации угроз своим противникам?

Нет, растолковать это политизованным и упёртым людям практически невозможно. Это как толковать идиотам же, что интерес к живописи Андрея Рублёва и Феофана Грека вовсе не обязательно сопровождается религиозностью.

Однако «фашистке» всю оставшуюся жизнь только и приходилось делать, что бесконечно объясняться перед нетворческими людьми относительно природы своего интереса к эстетической формуле национальной мощи. Пик которого совпал с кульминацией мощи вермахта, люфтваффе, СС и прочих силовых структур рейха.

В конце концов, эстетка плюнула – на стекло маски, сполоснула её морской водой (так делают все аквалангисты, даже не задумываясь зачем, вроде бы, затем, чтобы стекло не запотевало), скрыла ею презрительный прищур арийских глаз и, плотно сомкнув усталые губы на холодном загубнике, погрузилась в безмолвные океанические пучины, навсегда скрывшись от политики и политиков.

Другой аквалангист, вынырнув в литературе начала 90-х, принялся искать свой путь к политикам. Выбор его был инстинктивно верен, ибо только власть в нашей стране решает, кто в России писатель, а кто нет (подобно тому, как рейхсминистр Геринг говаривал «здесь я только решаю, кто еврей, а кто нет»). Но беда любого приличного писателя нашей литературоцентричной страны в том, что российская политическая жизнь вся и всегда была и есть барахтанье на идейном мелководье.

В возрасте Чехова-драматурга, уже состоявшийся и ангажированный, Пелевин обращается к теме дзен-манипулирования массовым сознанием с его боевыми политическими искусствами. В тот период имя писателя часто упоминалось в контексте PR-акций г.Березовского. Кем бы он ни был на самом деле, сперва влиятельное лицо при очередном традиционно заточённом в Горках обезумевшем правителе, а ныне как бы уже Троцкий в бегах, он, безусловно, человек с чутьём и вкусом на таланты. Его команда деятелей культуры одно время была укомплектована звёздами не хуже, чем клуб «Челси», принадлежащий ныне г.Абрамовичу. Ну и чего он достиг со своею командой? Да ничего особенного. Ведь уровень притязаний г.Березовского, несравним с таковым же уровнем ну, например, Саввы Морозова. Последний мог запросто скупить для коллекции чуть не всё искусство французских импрессионистов, которое становится культурным достоянием России и в продолжение всего двадцатого века
формирует здесь сознание и вкусы лучших людей. Бывший лучший, но опальный российский кингмейкер на эдакие вот поступки не способен. Не потому что беднее или глупее того же Морозова, нет. Ведь для современного российского воротилы из всех искусств важнейшим является не живопись. Не искусство, ориентированное на эксклюзивное потребление, с его чёрным квадратом. А чёрный PR с его телевизором – самая дешёвая изо всех технологий власти, рассчитанная на массовое промытие мозгов всем подряд. Но потому-то Савва и повлиятельнее БАБа был в политике современной ему России, что не мелочился и не разменивался на малых сих. Совершенно справедливо он полагал, что этих-то дело как раз телячье, и что когда власти потребуются их жизни, тогда нагонят их скопом в телячьи вагоны и повезут с империалистической на гражданскую, в общем, как обычно, из Nиоткуда в Nикуда. Проблемы мелкотемья для Саввы Морозова не существовало потому, что он ставил перед собой совершенно иные цели и работал с качественно иным человеческим материалом, чем тот же г.Березовский. К примеру, если Морозов нанимал сочинителя, то им оказывался Макс Горький, а если брался за приобретение политического влияния в империи, то его клиентами становились интеллектуалы и боевики партии Ленина-Троцкого. Масштабно мыслил мужчина и не отказывал себе ни в чём. Его современник, европейский интеллектуал Вильфредо Парето утверждал, что такого масштаба люди приходят в политику целыми прайдами, но, в конечном итоге, элиту «львов» однажды неизбежно сменяет элита «лис». Для несильного, но умного зверья стратегической целью является уже не силовой захват, а лишь удержание посредством хитрости, изворотливости, живучести и приспособляемости той охотничьей территории, которой до них владели «львы». Dиалектика, сказал бы Пелевин и оказался бы паки и паки прав. Какого типа элите служит писатель сейчас, легко догадаться по тому, какую работу он выполняет в своей новой команде, в которую его был вынужден уступить г.Березовский. Чуть позже, с приближением выборов мы увидим, какая ещё в этой команде запляшет мошкара, это будут люди типа Бориса Маросеева (так поименован в романе этот нынешний «одноклубник» Пелевина). В то же самое время, с махатмой Гребенщиковым ассоциаций в пелевинском тексте больше не просматривается, всё это отошло и характерно сменилось знаковыми приметами актуальной реальности: пидарасы, банкиры, гэбуха и лингам победы в сраку. Несложно, но занимательно.

Вообще, идея актуального сочинения DПП(NN) насколько же проста, настолько и эффективна. Вот видите, как бы говорит автор, обращаясь к той, почти безнадёжной с точки зрения политической управляемости, молодёжной target group, которую принято называть яппи или городскими профессионалами, или как-то там ещё, – условно говоря, фэнов артиста Сергея Бодрова-мл., певицы Земфиры и писателя Виктора Пелевина, – вот видите, спрашивает сочинитель, какое говно этот наш политический истеблишмент? И наглядно развивая идею хитрого лиса Чёрчилля, властитель дум легко и непринуждённо подводит нас к нашему же собственному, блин, выводу: да, действительно, они полное говно, эти неглупые и циничные люди, но ведь все остальные-то политические силы, претендующие на власть, они ведь ещё хуже.

Собственно, на этом можно бы и поставить точку в обсуждении достоинств романа (ну не пересказывать же его?), но вот какое ещё выходит парадоксальное рассуждение в связи с обсуждаемой комедией нравов.

Тут ведь дело в чём? А в том, что однажды, когда «потемнеет серебро, померкнет золото, поизносятся, и вещи, и слова», те, кого мы полагаем попсой и развлекателями, вдруг могут оказаться классиками и гигантами духа. Как, например, режиссёр Гайдай из той, прошлой жизни, что в наши дни вошёл «весомо, грубо, зримо», убедив современных людей с их японскими телевизорами дрянной тайваньской сборки в том, что и всё-то наше кино было сплошной кич. Но этого Гайдая нынешнее поколение само и вполне осознанно выбрало изо всего, что ему досталось от прежней эпохи, выбрало ровно так, как раньше оно выбрало Пепси, предпочтя данную альтернативу всяким иным.

Другое дело, Пелевин. Он ведь безальтернативен: он разом и попса коммерческая, и гуру духовности. Наше всё, короче, в одном флаконе. Вот его-то точно не надо будет впоследствии посмертно производить из ефрейторов масскультуры в фельдмаршалы духа. Оставаясь исправным ефрейтором словесности, Плохиш уже сейчас прочно обосновался на трибуне мавзолея русской литературы.

А что до надежд, которые, возможно, возлагались на него власть предержащими в связи с политически актуальной задачей промывки его свежим романом мозгов молодым и самостоятельно мыслящим, так это пустые хлопоты. Результат, а ну, догадайтесь с трёх раз, какой будет? Не догадываетесь? Тогда см. заголовок.