НАУЧАТ ЛИ ЧЕМУ-НИБУДЬ РОССИЙСКУЮ ВЛАСТЬ ЧЕЧЕНСКИЕ ТЕРРОРИСТЫ?

[Oчерк первый]

В конфликте важно быть не правым, а умным.
Д. Бен-Гурион

Взрыв, устроенный шахидками у Госдумы, в очередной раз поставил перед федеральной властью неприятный вопрос: “Как обеспечить безопасность российских граждан от терроризма чеченских сепаратистов за пределами Чечни?”

Вроде бы все уже перепробовали. Войска в Чечню вводили терракты продолжаются. Часть войск из Чечни выводили – терракты продолжаются. Ликвидировали всенародно избранного президента Дудаева – терракты продолжаются. Объявили всенародно избранным президентом Кадырова – терракты продолжаются. Переодели часть боевиков в форму российских милиционеров и определили им зарплату от МВД РФ – терракты продолжаются. В общем, пока ничего не помогает ограничить террористическую активность сепаратистов территорией Чечни. Налицо отсутствие у российского руководства сколько-нибудь убедительной стратегии, если не решения проблемы, то хотя снижения ее остроты.

В самом деле, что же делать? Для начала неплохо было бы разобраться, чего делать не следует и в какие объективные ограничения нужно вписать свои действия.

Прежде всего, в деле сокращения террористической активности боевиков не стоит рассчитывать на стратегическую эффективность силовых акций федералов на территории Чечни. Ни в одной стране мира ни войска, ни полиция, ни спецслужбы не могут решить проблему бандитизма и терроризма, имеющего массовую социальную базу. Во всяком случае, не прибегая при этом пробегая к тактике геноцида. После трагедии “Норд-Оста” даже самые политизированные российские обыватели понимают, что силовое наступление на Чечню обернется ростом частоты и масштаба террактов за пределами Чечни. Причем в форме “терроризма самоубийц”, наиболее трудного для предотвращения со стороны правоохранительных органов.

В СМИ фигурирует миф об отряде из 40 “черных вдов” под руководством Шамиля Басаева. Не стоит обольщаться этой цифрой – дескать, вот нужно всех этих 40 чеченок нейтрализовать и все успокоится. Число отчаявшихся чеченцев и чеченок, “в принципе готовых” пожертвовать своей жизнью по совокупности семейных, экономических, психологических и религиозных мотивов, исчисляется не десятками, не сотнями и даже не тысячами. Сами чеченцы называют огромные цифры – вплоть до 200 тысяч человек. Разумеется, эта экспертная оценка нуждается в серьезной поправке на склонность южан к преувеличениям.

Скорее всего, что кадровый потенциал для отрядов террористов-самоубийц лежит в диапазоне от 10 до 20 тысяч чеченцев, Причем в подавляющем большинстве это женщины, а не мужчины. На взгляд жителя обычного, “мирного” российского региона эта цифра кажется фантастической, а пропорция мужчин и женщин среди чеченских шахидов - странной. Но не стоит забывать о том, что качество и, соответственно, ценность жизни в разоренной Чечне упала до запредельно низкого уровня. К примеру, у полуграмотной чеченки из слабого тейпа, потерявшей главу семьи или чем-то опозорившей себя в глазах соплеменников, в принципе нет никаких перспектив улучшить свое беспросветно нищенское существование. Для таких чеченок привлекательность продолжения унизительной жизни и привлекательность ее “героического” (причем, неплохо оплачиваемого по чеченским меркам ближайшим родственникам) прекращения – это величины вполне сопоставимые.

Царящие в республике условия постоянной опасности смерти, непрерывного стресса, беспросветной нищеты значительно облегчают задачу вербовщиков по слому воли к жизни людей, намеченных в качестве “мяса для террора”. Вербовщики всегда найдут в нынешней Чечне столько согласных надеть на себя так называемый “пояс шахида”, сколько им будет нужно для рентабельности своего кровавого бизнеса. Интенсивность “террора самоубийц в России сдерживается исключительно лимитами финансирования со стороны заказчиков “шахидских” акций.

Если будут на это деньги, то все остальное – дело поставленной и достаточно примитивной техники. После получения финансирования генподрядчиком (эту роль приписывают обычно или Басаеву, или Абу-Валиду) вероятность предотвратить терракт самоубийцы уже минимальна. Причем такой шанс связан скорее не с уровнем квалификации сотрудн
иков российских правоохранительных органов, а с уровнем странности и неадекватности поведения исполнительниц роли “мяса для взрыва”.

Участницы захвата “Норд-Оста” при всем своем грозном виде 100%-ной готовности к самопожертвованию показали полную беспомощность в принятии самостоятельных решений в отсутствии мужчин. После начала поступления усыпляющего газа в зрительный зал у них было около минуты, чтобы сомкнуть провода. Но приказа от мужчин, толпой вышедших в полном составе в момент штурма в операторскую, чтобы посмотреть самих себя ненаглядных на обнаруженной видеозаписи, не поступило. И взрыва театрального центра, при котором оборвались бы жизни более чем тысячи человек, не последовало.

Через пять дней после терракта на Тушинском аэродроме молодая чеченка из села Бамут Зарема Мужихоева после проверки документов была задержана милиционерами, потому что у нее … из дамской сумочки торчали провода. А перед этим она у входа кафе “Мон-кафе” на 1-ой Тверской-Ямской улице ждала ушедшего напарника нервно и настолько долго (2 часа), что даже охранник вынужден быть на всякий случай проявить бдительность. Скорее всего, напарник шахидки в это время где-нибудь пил пиво с друзьями и не очень утруждал себя мыслями об оставленной им на смерть “женщине – лучшему другу человека”.

Последний терракт в Москве, в котором шахидки даже толком не смогли запомнить, как выглядит здание Госдумы и как к нему пройти из метро, весьма наглядно демонстрирует примитивный уровень подготовки женщин, завербованных в самоубийцы с самых нижних ступенек чеченского общества. Может быть, до переброски в Москву они в своей прошлой жизни из родного села никуда дальше райцентра и не ездили.

Очевидно, что таких зашибленных жизнью, легко внушаемых, импульсивных, “несчастно-героических” аутсайдеров чеченского общества многие тысячи. Так что у вербовщиков с их арсеналом наркотического воздействия и психологического зомбирования весьма широкий выбор кандидаток на любой вкус, возраст и внешность. Кадровый потенциал для шахидских акций в Чечне и за ее пределами по сути неисчерпаем. Со всеми вытекающими для безопасности российских граждан последствиями, если не будет изменена стратегия федеральной стороны.

Как же докатилось чеченское общество до такой жизни, что в республике начал процветать мужской бизнес на самоубийстве женщин? Есть ли в этом какая-то логика предшествующих событий?

[Продолжение следует]