ЭССЭ В ЗАЩИТУ, или КРУГИ НА ВОДЕ

Часть 1. Пятое февраля - день рожденья Давида.

“ЛВ: Пока что "Тенета" напоминают непрерывно пополняющийся склад, архив в лучшем случае, в котором рискуют быть погребены рукописи очень талантливых авторов. Они там есть, этих писателей в "Тенетах" немало.
Олег Вулф: Я бы сказал, много. Давид Паташинский затерялся, например”.

(Из старой статьи). http://www.russianlife.nl/

Две новые, вряд ли уже напечатанные нетерпеливо трясущимися руками издателя, подборки Давида Паташинского. Одну с веселой издевкой вернул мне главред журнала, – решил, что его разыграли:

...собака говорит звонил какой-то
в глазах ее кудрячатся бокры
налью вина ей...
...и совсем-совсем неслышно
что там песня говорит
полночь и крадется мышь но
медленно у ней артрит...

Или цитатка длинней: ...пошто и вам с берданом на боку
поющим пиво пьющим краковянку
скачи мой конь ужасную скаку
а на рассвете вышли обезьянки
оставив избы пить сырой туман...

Последнее – замечательно, ново. А все же – пародия?..

Но меня же насторожили слишком зримые строчки?

...лошадь надела подковы и облизала сбрую
азы буки и веды...

И я вернулась к началу.

.........................................

В тонкой книжке – цикл стихов Паташинского, не обруганный за годы в Рунете только ленивым. Ничего мощней и жесточе к себе на современном нам русском я до сих пор не читала:

***

кровать качает как лодку и одеяла парус
надут как ветром подушки влага
охлаждает затылок встаю шатаясь

проверяю тело которое мне досталось
в это утро страшное как бумага
оно продолжает свой одинокий танец

начатый ночью зеркало искривившись
улыбается там где улыбкой давно не пахнет
что поделать отвечаю ему лишь бы

продолжая задуманное во сне вирши
выводила рука но в этих листах нет
ни света ни тени ни того что между

Бешенный, властный голос и ужас любви, пожизненным признанное одиночество - лицом к лицу с тетрадным листом и слепою мордой экрана.

Как по нотам, разбираю недавнее, осмеянное до печати. Пронзительный голос несгибаемого, исхлестанного ветром и перекричавшего его виртуального демона (а напомнил мне ангела – бельгийский фонтан в мужской рост: флюгер с крыльями вращается вослед урагану напротив собора, - выросший Манекен Пис мочится в лица прохожих, и никто над ним не смеется, - лишь только скучающий Бог).

...мы целовались медленно как люди.

Человек, заглянувший в бездну и “глаза одуванчика”. Слышащий звезды наощупь:

***

зимнее небо бывает теплей овчины
звезды поют колючими голосами
так и живем прямо под парусами
пряча души остаток в тепле брючины
.....
ищем известный мускул пробитый клапан
тщимся заткнуть пальцем ли авторучкой
так и живем может быть даже лучше
(снега здесь кот наплакал)

Короткое замыкание памяти; бьет током ( - критерий-то истинный!). Давид пишет, видимо, “изнутри”, превращаясь в предмет: лед, мышь, немого, небо, собаку... Так можно только услышать, придумать – нельзя. - Абсолютный слух дождя или снега. Никто в современной поэзии не работает более природно, потому и кажется это аляповатым, искусственным: солнце слепит.

А вот и гусиная кожа нами сброшенной родины, даже двух. Любовь навырост – или по старой памяти?

***

...что мы ловили в прошлую сирень
такого воздуха что падаешь со стула

пошто и вам глазами набекрень
рассвет встречая в кресле у камина
закрыть бы их да батюшка мой лень

мне даже водки выкушать вломину
тогда иди сюда моя фемина
и шелк волос и взрыв твоих колен

Первой всплывает легкая шелуха, а зерна переливаются ярче – на дне… Быть знаменитым по-прежнему некрасиво. Время если в чем-то и проявляется, так это в том, как оно догоняет постфактум писателя, чем гениальней – тем позже (загоняет-то, верное, – вовремя).

“Творческий метод” Грибоедова современникам был не по росту; да и Белинский до сих пор никак не прокашляется от дыма сожженного Гоголя.

Велика ты, Америка! Лучший эссеист Вулф http://www.md.icsmir.ru/woolf/ - в абсолютном загоне, лучший пианист Избицер http://www.izbitser.com/ - в Карнеги и ресторане (кому что дешевле), лучший поэт Паташинский http://www.art-lito.spb.ru/2001/poetry/zun/ гадает, как прокормить сынишку в своем Арканзасе, лучший философ в поэзии на двух языках Тарнопольский http://users.ids.net/~yuri/POETRY.html ... – да что говорить! Всем им будут посвящены и гимны, и тосты: у них время – вечность.

***

Если на мост – по обе руки - река,
так ли я прост? Trust me, почти как Frost.
Вот тебе крест - любишь ты чудака.
Вот тебе wrist. Думаешь, это мост?

И тем более редкая птица, долетевшая до середины Гудзона русский поэт в Америке после Бродского: есть стихи – нет поэта, нет личности (как когда-то мельчала питерская волна – Знаменская, Кривулин, им несть числа...). Не хватило ни глубины, ни объема.

А здесь - всё в единственном неповторимом обличье, - невероятная мощь прорыва в будущее, поверх барьеров и протянутых вслед кулаков нашей уличной критики.

Пальцев моих не бить. Голосов не жечь.
Писем не открывать. На росу не звать.
Ты принеси мне пить. Донимает желчь.
И не давай мне спать.

На разрыв аорты и лебединого горла – последний выдох:

***

этой весне быть бы как суке плоской
что приседает под деревом лоб набыча
и возникает большая тупая куча
я бы и сам перетянувши леской
драл бы по черному прямо в живое тыча
до кровяного лоска
то у них дождь понимаешь как мальчик ссытся
то потеплеет так что висишь разбитый
в толстой петле глагола а где висеться
дал бы вам всем наотмашь а может статься
и улетел бы как мерзкая злая птица
дергая мышцей где раньше сердце

Цитировать бы без краю! ...а ты плела симфонию колен

а после до рассвета танцевали
слова тугие кобчиком сипя
и продолжали миловать себя

рассвет однако заалел нелепо
>ему бы тихо так не впопыхах
да что сказать - в неопытных руках
весну минуя наступает лето

она играла музыку ему
он подпевал - ну вылитый муму

и вбок смотрела дырка пистолета

- Нравится нам или нет, но так можно пропустить Мандельштама, товарищ главред. Вкус имеет тенденцию застывать на чем-то привычном и сонном. …но было поздно у его костра
сидела ночь как мертвая сестра

...воздух или выпит...

***

Куда летит стеклянная плотва?
Цыплят по осени зарезала братва.

...

но не пустили острые края
твои, о Родина моя.

Или этот стих, записанный прозой, - другое дыхание:

...Если она спит, кто из нас больше живой?

Действительно, кто?! И еще, напоследок:

***

Я б рыбой стал порвавши вашу сеть.

...Под брюхом темь. В три глаза - дурота
немого, но разинутого рта.
Луна сбирает судьбы дураков,
сбивает бренди в масло для ума.
А ты опять все сделала сама.
И сердце рвет трещетка каблуков.

Нежная, истонченная сухость пазла-поэзии Вулфа, конструированная и сбитая взахлеб – Гандельсмана, вот-вот подстрелянная влет пташка Паташинского, - не пропустить еще эту воздушную струю, доплескаться, а потом откроется ли другое дыхание?

…Ничего новей, больней и точней я не читала. Особый голос, надмирный! Органичная и монолитная речь.

...и рукопись все не горит
и вечер длится длится длится.

Часть 2. Попытка осмысления виртульной реальности (сужающиеся круги).

Моим близким далеким друзьям.

- Ах как бьется сердечко – чье имя вспыхнуло в аутлуке! - Душа-глупышка поверит.

Для толпы эти наброски статьи можно бы обозначить - Духовный секс как наркотик. Действующие лица – пара (герои на выбор, но внутренне четкий отбор); общая характеристика – жажда и недостаточность близости, - ее импульсивный предел (в объеме письма, художественного произведения, любой формы беседы, - перемежающихся монологов).

То, к чему смертные приходят через тела и только вдвоем, и чего сложно достичь напрямую с богом, минуя партнера (катарсис, гармония), - то должно было быть развито в древнем мире, и приблизительно называлось бы нами Духовный секс (как наркотик). Общение душ, опять же редко - минуя партнера; и тут начинает действовать закон бокового зрения (свечение отраженным светом, удвоение радости или боли за счет ощущений напарника, перенесение на себя его/ее восприятия; способ быстрее учиться под музыку) – то, что видно хорошо, только когда впрямую занят чем-то другим, второстепенным по отношению к главному (смотришь под иным углом или в другую точку): думаю, это суть троицы.

Человек (душа) подсаживается на духовное общение, потребность в котором все больше, а физический предел налагает свои запреты: время на сон, механическая скорость письма (виртуально), т.д. Но если практически то же дарует человеку-творцу высокая поэзия (в слове); если близкое общение с богом предоставляют музыка (в процессе игры) или написание художественного полотна, - то полноту жизни – ощущение ее теплокровности, весьма обманчивой обуславливает только контакт с трепещущей душой (или говорящей в э т о т самый момент, как Достоевский, Гоголь, подставить свое). То есть не может быть статики в приближении к богу, - нужны вечное движение и подпитка за счет. Живопись как завершение, г о т о в о е произведение, наиболее обделена, потому что она редко длится (хоть послевкусие долго), - одномоментный контакт, возвращаюсь, всегда недостаточен: так конечно любое письмо, а мы ищем процесс. Непрерывностью накала определяется творчество.

Никакое само(?)углубленное общение это не компенсирует, как и прочая близость этого не заменяет: духовная - высшая стадия любой близости, - идеальный, полнейший контакт, вместивший в себя остальное, как второстепенное. Односторонняя молитва не дает такого же результата (как и катарсис после физической близости): все это одномоментно на фоне высшего. Такое духовное сопряжение когда-то было минимально достаточным для откровения, для приближения к богу (что отражается в водах многотысячелетней культуры). Оно сродни вспышке при осознании смерти близкого человека; или при остром счастье, когда и контакт, и прорыв есть - но ослепляюще краткий. А дело все - в длении, искусственном ли, органичном, - иначе не успеваешь познать (осознать) себя на такой высоте. Попытка остановить, затянуть оргазм, или “схватить” творческий процесс. Вот потому родственных душ всегда мало: одна ближайшая, ...две. И вот почему общение никогда не может быть достаточным, априори. Один стих продолжает предыдущие; пишут книгами (сплошной лентой); одну книгу всю жизнь, - процесс постижения не умом и не телом, - еще один способ познания, творчество - как высшая ступень человеческого развития. Негасимая дума плюс постоянный фон обращения к богу, - этот третий план, напряжение бокового зрения. Еще один вид страдания, дУши как взаимные доноры, предельная близость как форма страдания, постоянное горение (в ровной стадии тления) творческого процесса, подпитка за счет собственной боли (не культивируемых, но и так непременно свыше навязанных мук) и обнаженного прикосновения к душе партнера. Этот контакт душ (конечно же, духа) не знает времен-расстояний, виртуально у него нет барьеров (тело - ведь тоже преграда, - потому виртуальность не отвлекает, а сосредотачивает целиком на партнере). Духовная близость усилена (компенсирована?) отсутствием физической; в противном случае быстрее произошло бы воспламенение, пламя - сжигает, прекращает п р о ц е с с, а результат всегда и незавершен, и конечен. Дело, очевидно, в постоянном накале, действии (сужаем круги), а не в результате. – Ну точно как творчество.

Это и есть эффект бокового зрения: душа – обращенная к - или занятая процессом творчества (или общением с себе подобной) видит и результат, но – только в непрерывном процессе. Природа сама устанавливает рамки, длительность и степень накала (необходимость сна, регламентированную возможность сосредоточиться, высидеть за этюдником и за роялем, печатать пальцами на прочей клавиатуре, - физический процесс, как при физической близости, - одинаково неиспользуемые резервы организма). Заданная конечность (держим в уме), как срок жизни. Изношенность лампочки, длина лучины. День-ночь. Постоянный процесс при непременном чередовании. Кто не достиг еще самодостаточности анахорета, тот отвлекается на внешние раздражители (жизнь), - они играют роль тени, чтобы высветить главное, усилить работу творческой мысли.

Ну конечно, невозможность помыслить грязно и двойственно, - чистые руки молитвы. Духовное совокупление – в идеале бесконечно (протяженно, поскольку виртуально и – сужаю круги - не прерывается временем-расстоянием, а только искусственно регламентируется физическими законами организма и космоса; не подменяется и не замещается физической близостью (все же одномоментной, не компенсируемой прелюдией), подчас вытесняется творческим процессом, как тоже длящимся непрерывно, но лишенным жизни самостоятельно (!).

Для творческого горения нужна подпитка – эту роль играет совокупление душ (разовых, единичных, а не случайных). Одна-две протяженностью на всю жизнь. Две души как два воплощения духа, соприкоснувшихся в пламени и его по сути питающих. (Третий – уходит обычно, он лишний: это общение половин, становящихся целым).

Души – не бесполы! Моногамны, но бисексуальны. “Групповой секс” душ исключен, как ничего не усиливший, рассеивающий внимание (виртуальные треугольники – это особая тема). В идеале отшельник – уединение лучше, чем свидетель-участник мегаполиса (одиночество в толпе): внимание его сконцентрированней; не самодостаточны - оба. Тут уж нужен больший накал общения обеих душ, максимальный. Но здесь и вступают в права ограничительные законы природы, цикличность и проч. Никакой изощренный наркотик не заменяет истинного сего: тяги (печной) двух душ – и самого творчества. – Все еще высшей формы жизни, в идеале объединяющей/объединенной общением сжигаемых творческих душ-передатчиков.

Виртуальность сильней реального: как мечта, как не-воплощение. На скрипке играешь, или текст записываешь конкретно, но Музыка или Поэзия нереальны, - сродни виртуальному миру. Отсюда и все параллели. Духовный мир, естественно, виртуален; в общем смысле открыт всем ветрам и уровням (социальным слоям, истоптавшим ступеньки до вмятин), - как жизнь. Виртуальность сама по себе - еще не уход единицы в себя, хотя это уже приход (или выход) к другим, а виртуальность плюс творчество при определенной степени накала вот идеал (долженствующий, конечно, быть нормой, минимумом, - постоянно сужаем круги).

Несвершенность держит собеседников крепче всего. Не-встреча конечно же, вечная! Греза о несбывшемся, о небывальщине, - т.е. вечность и есть, при нашем-то птичьем полете. Возможность творческого подхода (применение метода) друг к другу, вопрос ощущений. Непроговоренность, нерасставленные точки над i – такова проекция прямого общения с богом (раз по-прямой невозможно! - роль попа в церкви?), – подставка, обман зрения при замещении, третье лицо всегда между. Высветить главное, эффект тени на картине (пусть мира).

Сон как антипод виртуального мира, смерть как полное отдохновение, продленный сон (собирание сил). Виртуальность – это жизнь как процесс умирания, как приближение ко сну или смерти.

Маленький творец-человек – в с е г д а один(ок). Остальное все – видимость, недостижимое. И невозможность прожить все (до конца), а вот только – в отрезке.

Но и возможность (виртуально) прожить полноценней!

Часть 3. Лирическое отступление (расшифровка по просьбе).

Ты не можешь быть моим; в п р и н ц и п е нет: ведь реальная встреча способна лишь что-то ослабить. Мне, душе, не хватает тяги духовной, - бОльше этой изысканной близости, и я пытаюсь разрушить границы. Во мне ли дело, если готов выйти из дому в чем есть, все направить к тебе-абстрактному а это-то и невозможно: между двумя душами в с е г д а остается непроходимая эта преграда. Не взять, не потрогать, не схватить сей воздушный момент: он ускользает, как творчество: есть музыка; где она?! Есть рисунок и повесть они уворачиваются и начинают жить отдельно от автора. Вот в чем шутка бога: мы, души, не принадлежим ни себе, ни другим. Мы точно как звезды: постоять молчаливо рядом, посветить друг другу, погреть издалека (виртуальность соития) – это да, - но не больше. Человеческая страсть к обладанию, дьявольская жажда – заполучить душу?! Так нет. Но мне мало этой всеобъемлющей неразрешимой, безысходной в смысле реального выхода тоски по тебе – и никак ее не избыть, - только в слове, звуке и краске, и то лишь отчасти.

Так общаются с близким мертвым: неважно, что он ушел, - смерть не освобождает души одну от другой! Мы в этом плане бессмертны, и каждый вмещает другого. (Опускаю банальность, сужаю круги на воде). Есть аттачмент болевой памяти – для погибших родных, например. Ссоры, смерть – ничего не меняют: у душ не бывает разлуки. И щемяща тоска о тебе, ты жив или нет, - невозможность физически коснуться другого ( - третьего между нами), когда ты - всегда “рядом” и смотришь (но не в свидетельстве дело, - это я не могу погрешить против нас, виртуалов). А что мы с тобою имеем?! Только вечную пустоту, до отказа заполненную силой невероятной не-близости. - Ностальгия по силе боли (когда она есть) проявляется так же, - та же степень тоски по пенатам. Но как ты вместишь государство со всеми березками и щебетом утренних птиц, или все камни Мертвого моря с ежами и ракушками пустыни?

Эта тоска переносится с одного на другого, ты знаешь (мы мертвые или живые). Эстафета любви? Ну если только - делимой на всех, собачку и кактус, родителя и половину? Но она не умеет совпадать во времени, расплескана на два объекта: любовь мельчает, несамодостаточна, - ей самой себя мало, она себя изживет (она же сама ищет пламя!). - Стремится поддерживать ей необходимый накал. Даже если живому или мертвому объекту это больше не важно.

Душа растет? Конечно. Углубляется и самосовершенствуется, учится (у твоей). Небо ею руководит, и от толпы отдаляет: душе там не может быть места. Ее легко обидеть, но нельзя сбить с пути, точно так же, как в творчестве. Заткнут рот - а слово прорвется, твой истинный голос. Это есть показатель настоящей ценности. Душа выбирает подобную. Не погреши против слова (цвета и звука); у нее свои кодекс чести и камертон, - представление о нравственном, причем грязь к ней не липнет, обходит. И захочешь - с тропинки уже не свернуть.

Слова, впрочем, нам только мешают, затемняют смысл все оттенки чувства и мысли. Вывернутый гипертекст, в идеале – общенье без слов, помимо и над (статика слова мешает, - ограничитель естественный, тоже сверху спущенный, думаю). Предел физических наших возможностей. Близость душ безусловно мучительна, она приносит страдания (точно как достижение оргазма, это та же щемящая боль, - как щенячий скулеж). Совпадение душ - глубже влюбленности и больше любви, – и все вмещает.

И телА, и слова нам – помеха: мешают приблизиться. Любовь всеобъемлюща, но есть предел в ощущениях - реализации жизни. То есть больше и ярче жизнь не почувствовать. Дело в ней или в нас? (Слаще – нельзя, но ведь хочешь и требуешь слаще, а это, одергивают, предельная концентрация сахара). Аскетизм не помогает и ничего не дает, - проверяли и не такие. Переносить одну ценность на другую, эту энергию переплавлять в иную (сексуальную в творческую, условно, или еще как?). Но это все - замещение, а как сделать бы органично, кто нам подскажет? Тоску снимать-смягчать – или тоску реализовывать-воплощать, найти ей выход? Оба пути не помогут.

- Впрочем, и это эссе.