ДОНОСЧИК 001
26-02-2004Именно так называется книга, свалившаяся полмесяца назад в почтовый ящик автора этих строк. "Отправитель" - University of California, Davis, CA 95616. Конкретно - небезызвестный Юрий Дружников, профессор упомянутого университета, а по совместительству ядовитейший антисоветчик и русофоб. Ваш покорный слуга уже давно и неизлечимо болен этой гениально-мизантропической личностью, развинчивающей на элементарные частицы всё и вся. Сначала Дружников терзал его патриотический слух деконструкциями пушкинской эпохи, а теперь вот обрушился на один из мифов советских времён.
Речь идет о Павлике Морозове, героическом мальчишке, возложившем на алтарь социалистической идеи судьбу собственного отца. Со скрупулёзностью, которой Дружникову никогда не нужно занимать, он перетёр биографию Павлика Морозова до последней запятой и создал скандальный политический бестселлер, наделавший шуму по обе стороны океана.
Документальная оснастка книги превосходит воображение. Наш записной разоблачитель совершил, оказывается, полуподпольную одиссею по географическому пространству мифа. Он добрался до оставшихся в живых родственников Павлика, обошёл с потаённым магнитофоном жителей его деревни, побеседовал - внимание! - с матерью фигуранта, а затем пустился в архивные разыскания по музеям и библиотекам СССР. "Москва - Свердловск - Герасимовка - Тавда - Ирбит - Первоуральск - Алупка - Запорожье - Мелитополь - Харьков - Львов - Ленинград - Магнитогорск" - вот масштаб этих шестилетних разысканий. Впечатляет, правда?
Итак, Павлик предал собственного отца-сельсоветчика за то (якобы за то), что тот выписывал справки о благонадёжности сосланным в Сибирь крестьянам-кулакам. На самом же деле, оказывается, Павликом руководила злая воля матери, мстившей мужу за уход к другой женщине. Наивный закомплексованный пацан поддался на материнскую провокацию, затем вошел во вкус и стал доносить на всех жителей деревни, превратив их жизнь в тоскливый кошмар.
Кто из них убил Павку и его младшего брата? Согласно официальному судебному вердикту - родной дед Павки и двоюродный брат. Согласно же Дружникову - ОГПУ. Глаза лезут на лоб от этой сногосшибательной версии, подкреплённой, однако, сизифовым объёмом документов, магнитофонных записей и т. п. Чтобы читатель представил меру въедливости Юрия Дружникова, сообщим, что он отыскал древних пенсионеров ОГПУ-НКВД-КГБ и тоже взял у них интервью! Вот выдержка из предсмертных откровений Спиридона Карташова, бывшего следователя ОГПУ:
"У меня была ненависть, но убивать я сначала не умел, учился /…/ Мы ловили в лесах дезертиров из Красной Армии и расстреливали их на месте. Раз поймали двух белых офицеров, и после расстрела мне велели топтать их на лошади, чтобы проверить, мертвы ли они. Один был живой, и я его прикончил" (с. 121)
Или вот, например:
" Я умею убивать так, что выстрела не слышно.
- Это как? - удивились мы.
- Секрет такой: я заставляю открыть рот и стреляю вплотную. Меня только тёплой кровью обдаёт, как одеколоном, а звука не слышно. Я умею это дело - убивать." (с. 122)
Более живодёрского текста автору в жизни не приходилось читать. Стынут зубы и мутится разум: "Меня только тёплой кровью обдаёт, как одеколоном, а звука не слышно".
Но вернёмся к названию и сверхзадаче книги. По Дружникову, прецедент Павлика Морозова был создан кремлёвскими политтехнологами, чтобы сделать доносительство одной из гражданских заповедей Новых времён. Глава "Слава доносчикам!" является сплошной цитацией советской прессы 30-х годов и впечатляет не меньше, чем предыдущие и последующие главы. То, что Дружников формулирует с саркастической интонацией, было, оказывается, буквальным лозунгом и призывом тех лет, пленявшем не только тогдашних хунвейбинов, но и творческую интеллигенцию:
"В поэмах и операх /…/ прославлялись не сборщики хлопка, не собаководы, не юные Паганини, а доносчики. Все эти герои сравнивались с пионером 001, главным героем страны - Морозовым /…/ Подвиг его воспевался в песнях, их пели хоры по всей стране. Наиболее оперативным поэтом оказался Сергей Михалков, который написал первую песню о Павлике Морозове, опередив десятки других создателей жанра доносительской лирики. Михалков начал с воспевания подвига доносчика и стал секретарём Союза писателей России. Сочинял он и стихотворения-доносы, требуя в них смертной казни врагам народа. Впрочем, он не был одинок. У доносительского жанра литературы появились свои классики /…/ "Песня о Павлике Морозове" Михалкова публиковалась и исполнялась бессчётное число раз. Музыку к ней сочинил венгерский композитор Ференц Сабо, который тогда жил в эмиграции в СССР" (с. 196)
Уф-ф! Читаешь всё это и покрываешься холодным потом. Какой-то повальный шиз, большевистская сансара. Хочется натянуть на себя кислородный аппарат и просить политического бомбоубежища на атолле Муруроа.
Но удержим себя от этого желания и зададимся вопросом, который в книге Дружникова благоразумно обойдён. Действительно ли доносительство является мерзким деянием во всех случаях жизни? А если оно совершено абсолютно бескорыстно? Если доноситель сообщает сведения о серийном убийце, об очередной атаке "Аль-Каиды"? Вот видите, цельнометаллическая конструкция Дружникова уже слегка пошатнулась.
Продолжим расшатывание и обратимся к фундаментальным устоям человеческого бытия. У Дружникова Павел выглядит нравственным уродом потому, что он донёс на собственного отца. Семья же, по Дружникову, является высшей и окончательной ценностью христианской и любой другой цивилизации:
"Что касается доноса внутри семьи, то в этом случае современная мораль, как и библейская, не делает различия между доносом политическим, уголовным и просто нежелательной утечкой внутрисемейной информации." (с. 254)
Стоп. Насчёт "совремённой" морали вполне согласны. А вот с библейской повременим. Дружников числит их в одном ряду совершенно напрасно. Если под Библией он подразумевает лишь Ветхий Завет, тогда вопросы отпадают. Но есть ещё Новый Завет, который весь основан на преодолении ветхозаветной морали. "И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, чем Меня, тот недостоин Меня. И кто не берёт креста своего и не следует за мною, тот недостоин меня" (Мат. 10, 34-38)
Иисус Христос выражает здесь краеугольный христианский императив, согласно которому в идеальном мире узы семьи и брака должны быть разрушены и преодолены. Преодолено должно быть вообще всё, что составляет нашу с тобой эгоистическую сущность, читатель. Иисус Христос и Владимир Ленин были совсем не так далеки друг от друга в своих антропологических проектах, как это может показаться. Оба они мечтали о переделке человечества по новому штату, где не станет "ни еллина ни иудея", ни жены ни мужа, ни сына ни отца. Если г-н Дружников возразит, что "кремлёвские мечтатели" действовали насильственными методами, пусть прокомментирует вот это: "Не думайте, что Я пришёл принести мир на земле; не мир пришел я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцем его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её." (Там же). Ипостаси Христа с "миром" и Христа с "мечом" явлены в текстах Евангелий как равноправные - да посетит сей факт слабые головы присутствующих здесь ревнителей христовой морали.
Взятый в конкретном эмпирическом контексте, поступок Павки Морозова ужасает. Но метафизика его поступка довлеет заповеди Христа. Великие реформаторы человечества, каждый по-разному, добивались растворения отдельных людских "я" в едином плазменном "мы", но, как только они покидали сей мир, всё возвращалось на круги своя. Ни "мир", ни "меч" не спо-собны, очевидно, изменить то, что заложено в нас генетически, на уровне рибонуклеиновых кислот. Юрий Дружников, сам того не подозревая, коснулся онтологических проблем человеческой нравственности, но его разоблачительного азарта хватило лишь на советское мгновение Священной истории, в котором он к тому же отказался признать биение вечного пульса человеческого бытия. Когда этот пульс накаляется, Павки Морозовы и Павки Корчагины становятся неизбежными. Они востребованы во все величайшие, жестокие и прекрасные исторические времена.
Но никогда, о, никогда не свершится царство Божие на земле! Ни мытьём ни катаньем не переделается человек в Человека, ни за что не реализуется великая максима Фридриха Ницше "человек - это то, что нужно преодолеть". Радоваться этому, или огорчаться? Ответ зависит от человеческой ментальности отвечающего.
Например, ваш покорный слуга был бы не против преодолеть в себе ветхозаветного Адама и вознестись в сияющий мир христианско-коммунистических абсолютов.
Рейтинг комментария: 0 0
Рейтинг комментария: 0 0