ПАМЯТИ ДРУГА

Владимир Павлович Баранов был человеком, которого — не подыскивая слова — можно было назвать блистательным. Блистало его яркое перо, блистал острый ум, блистал он сам. Он быстро жил, ещё быстрее думал, огорчаясь, что мысль его столь непоправимо опережает текущую действительность. И очень быстро — совершенно неожиданно — всё это кончилось. Со страшным диагнозом Мориса Равеля (в деталях описанным Игорем Стравинским): неоперабельная опухоль головного мозга…

Мы довольно тесно сотрудничали с Владимиром в течение двух лет, познакомившись (а как же иначе!) через альманах “Лебедь” в марте 2002 года. Однажды он позвонил мне и сообщил звонким непринуждённым голосом:

— Дима, я читал все ваши тексты: вы такой жуткий зануда это что-то особенного”! Именно поэтому вы срочно нужны мне как переводчик.

— Владимир, но зачем же вам переводчик-зануда? Легче ведь работать с покладистым.

— Нет-нет-нет, это исключено: покладистый непременно напортачит! Мне нужен только такой, как вы, чтобы всё время спорил и мешал работать, — иначе вообще ничего не получится!

— Но я никогда не переводил текстов ни по экономике, ни по математике…

— Это не минус, а плюс: только так вы и сможете разглядеть все эти глупости!.. И вообще, Дима, не канючьте: я шлю вам текст — и выбора, как вы понимаете, нет ни у меня, ни у вас…

С тех пор я перевёл на английский около десятка его текстов; под одним из них даже появилась моя подпись как соавтора. Признаться, это меня сильно удивило: конечно, никаким соавтором Баранова я никогда не был (да и быть не мог — в такой-то тематике!) — просто сделал английский вариант его статьи с предварительной “плотной” редактурой русского. Потом тщетно пытался убедить его изъять мою фамилию — куда там: легче было бы уговорить его вообще снять статью!..

Все тексты Владимира — это великолепный puzzle для читателя, для редактора же — в особенности. Справившись с ними, можно уже ничего не бояться. Кстати: очень жаль, что тематика его статей исключительно научна. Вспоминая “гомерические” рассказы полковника Баранова об офицерской службе в ракетных войсках СССР (за “рюмкой кофе” в буфете московской мэрии), впору горько сожалеть, что все они останутся лишь “фольклором”: некоторые моменты прозвучали бы не хуже, чем у Довлатова.

Последняя фраза, увы, нуждается в “редакторской редукции и должна бы звучать так: вспоминая его, остаётся горько сожалеть…

Семью свою Владимир очень трогательно воспринимал как абсолютно нерушимое, данное свыше единство — именно так, “акростихом”, составлен был login обоих его электронных адресов: VEDI. Безграничная солидарность и низкий поклон его замечательным близким в свалившемся на них безутешном горе: жене Елене, дочери Даше и сыну Ивану. Все мы — с ними в эти кошмарные дни. По всем оптоволоконным каналам этого странного создания, так неожиданно всех нас сблизившего.

(Имя: Интернет.

Место рождения: планета Солярис.

Происхождение: океаническое.)

Из современных писателей Владимир очень ценил Лема, охотно и подолгу цитируя его.