ГРАФ БОБРИНСКИЙ

Мне жаль великия
Жены, которая любила
Все роды славы…

А. Пушкин

Настоящий очерк не имеет целью подробное жизнеописание первого графа Бобринского Алексея Григорьевича. Тем более, что он, в отличие от своих потомков, ничем не прославился. Его судьба интересна только как зеркало внутренней и внешней политики Екатерины II, нравов ее времени.

Род графов Бобринских хорошо известен в истории России. Среди них были военные, министры, предприниматели, ученые. Он не принадлежит к числу старейших в империи, но происхождение его - весьма высокое. Первый граф Бобринский был сыном Екатерины II и Григория Орлова. Его появление на свет связано с тайными страницами истории, точнее, с семейными тайнами высших лиц Российской Империи.

Начнем с происхождения самой императрицы. Есть убедительные доказательства, что ее настоящим отцом был не принц Христиан-Август Ангальт - Цербстский, а русский вельможа Иван Иванович Бецкий. Он, в свою очередь, был внебрачным сыном князя Ивана Юрьевича Трубецкого. В будущем последний приложил немало усилий, чтобы выдать замуж свою “внучку” за русского престолонаследника. Выводом из сказанного является важное обстоятельство – у Романовых было больше русской крови, чем это следует из официальной генеалогии.

Екатерина (Софья-Августа) родилась в 1729 г., в 1745 – ее выдали замуж за наследника русского престола Петра, племянника императрицы Елизаветы. Ее ребенок, будущий император Павел, родился только через 9 лет. По официальной версии детей у нее больше не было. Отношения между супругами были неприязненными, даже враждебными, свою нелюбовь к мужу, великая княжна, а потом – императрица, перенесла и на его отпрыска. Понятно, что раньше или позже у нее должны были появиться аманты”. Одним из них (но не первый) был Григорий Григорьевич Орлов натура кипучая, безудержная, человек, способный на большие подвиги и на низкие пороки, как и многие другие из стаи “екатерининских орлов”. Екатерина стала императрицей после короткого царствования свого мужа Петра III в результате дворцового переворота 28 июня 1762 года. Самое активное участие в нем принимал Григорий Орлов и его четыре брата (все они – офицеры-гвардейцы, впоследствии стали графами, а сам Григорий – Светлейшим Князем). Через несколько дней после переворота Петр был убит.

Рассказанное в предыдущим абзаце, думаю, не новость для любителей истории. А вот чего многие не знают – за два с половиной месяца до переворота Екатерина второй раз в своей жизни (но не в последний) стала матерью. 11 апреля она в Зимнем Дворце тайно родила мальчика. Его обмыли, завернули в бобровую шубу и вывезли из дворца. Петра III на несколько часов удалось выманить из дома. Для этого преданный императрице камер-лакей Василий Шкурин поджёг свой дом (!). Петр умчался смотреть любимое зрелище.

Дитя нарекли Алексеем, отчество дали по отцу. Воспитывался он в семье упомянутого Шкурина, которому Екатерина пожаловала придворный чин действительного камергера. По Табели о рангах он приравнивался к полному генералу. А выше – только фельдмаршал. Получил Шкурин еще 57 000 рублей, 1027 душ крепостных и несколько имений недалеко от Гатчины. Масштаб, однако.

Екатерина увидела Алешу только через год. И в дальнейшем перерывы в их общении бывали долгими, иногда в несколько лет. Но она никогда его не забывала и по-своему любила, ведь был он “дитя любви”.

Екатерина прожила, как сказали бы сейчас, в “гражданском браке”, с Григорием Орловым более 10 лет. Облагодетельствованный деньгами, наградами и имениями, он претендовал на большее – хотел стать законным мужем императрицы. Но монархи никогда не могли подчиняться сердечным влечения. В их брачных союзах главным были государственные, точнее династические, интересы. Сенат воспротивился этому браку. Канцлер Н. И. Панин, он же воспитатель наследника престола Павла Петровича, сказал четко: “Графине Орловой не быть на престоле”. Венчание не состоялось.

Что думала Екатерина о династических (не обязательно в России) возможностях своего “левого сына”? Думала и многое предприняла. Она знала, что это - задача непростая. Ее шаги были неспешными, с прицелом на десятки лет вперед.

В 1763 году она Екатерина составила документ, по которому “еще малолетнему Алексею Григорьеву сыну князю Сицкому даровалось имение, в Тульской губернии стоимостью 100 000 рублей, состоявшее из сел Бобрики и Богородицкое с прилегающими деревнями общей площадью 200 000 десятин и насчитывающее 11 000 душ крепостных. Внимание словам “князь Сицкий”. Этот древний княжеский род восходит к Рюрику, он связан родством с Романовыми. Беда только в том, что этот род давно угас. Тогда самодержица придумала ребенку нового отца, армейского капитана князя Григория Сицкого, “который за нас потерпел”.

Этот план не был тогда полностью осуществлен. А когда мальчику исполнилось четыре года, он был отправлен на год в Швейцарию. Сопровождал его в поездке И. И. Бецкий, фактический дед мальчика. Он, конечно, был посвящен в сокровенную тайну дочери. Тогда же Рокотов исполнил портрет маленького Алексея. По заказу матери. Со временем у нее накопилось несколько портретов сына.

По возвращении Алексея его Екатерина взяла его в месячную поездку по Волге. Отправилась с ними и четырнадцатилетняя дочь Шкурина Маша. В Швейцарию она тоже ездила. Больше никогда мать и сын не общались так долго. Эта поездка была связана с серьезными обстоятельствами и планами. Наследник Павел серьезно заболел. Именно поэтому сопровождал Екатерину не он, а Алексей. Врачи не надеялись на выздоровление Павла. В случае смерти сына-наследника его мать теряла все права на корону. Екатерина судорожно искала выход. Она задумала даже объявить своего бастарда младшим сыном Петра III, дать ему фамилию Романов, и, следовательно, новым наследником. Только от полного отчаяния можно думать о таком варианте. Но Павел выздоровел.

Все, что было написано выше, может показаться данью альковным историям. Но судьба Алексея была связана и с большой европейской политикой, хотя об этом он никогда не узнал. Об интересах любимого сына Екатерина Великая помнила, даже занимаясь международными делами. Она всей душой стремилась дать ему, если не титул российского императора, то хотя бы короля или герцога какого-нибудь германского государства. C этой целью русская императрица затеяла сложную многоходовую дипломатическую интригу.

Как известно, Петр III был сыном Голштинского герцога, а ко времени своего переезда в Россию – уже полноправным властителем этого небольшого государства. Северогерманские княжества имеют сложную многовековую политическую историю. Они дробились, воссоединялись, меняли династии и титулы властителей, завоёвывались сильными соседями (Пруссией, Швецией, Данией) и освобождались. Родственные связи их монархов с другими монархами Европы запомнить невозможно.

В первой половине XVIII века северная часть Голштинии Шлезвиг, была завоевана Данией. Ей также принадлежали и другие германские земли (в частности Ольденбург). Дания предложила Петру Федоровичу, еще Великому князю, обменять всю Голштинию на Ольденбург (плюс другие более мелкие земли). Петр под влиянием Елизаветы отказался от всех своих прав, но Екатерина в 1765 году начала разыгрывать “голштинскую карту” в пользу Многоточие здесь на месте, что будет ясно ниже.

Переговоры с Данией продолжались два года. Екатерина лично составляла договор, обдумывала все тонкости, предусматривала возможные следствия. В договоре были многозначительные умолчания и намеки. Первое в нем назывался титул российского престолонаследника – великий князь, но не указывалось его имя. Значит, не Павла она имела в виду, а, скорее всего, свого будущего внука (хотя Павлу всего 13 лет). Второе – намечался властитель Ольденбурга, неназванный по имени свойственник великого князя. Следовательно – Екатерина планировала поженить на высокородных сестрах (их в Германии недостатка не было) своего наследника (сына или внука) и … Кого же? Конечно, Алексея (тогда пятилетнего). Далеко смотрела Екатерина Великая.

Разбила через 30 лет эту сложную интригу сильное человеческое чувство нашего героя - любовь. Мы узнаем об этом позже.

Задатки у Алексея были хорошие. Он серьезно интересовался астрономией, собирал библиотеку. Наряду со словарями, очень распространенного в те поры вида литературы, в ней были представлены труды по самым разным областям знаний: медицина, алхимия, минералогия, торговля, география, он коллекционировал телескопы, даже строил обсерватории. В целом, был достаточно образован, обходителен в быту, но упрям и вспыльчив. Здоровья он был некрепкого, и данных для управления государством у него не было.

Наметив, как она считала, будущее тайного сына, государыня усилила заботу о нем – ежемесячно посещала его в одном из имений Шкурина, открыто взяла его в новую поездку по стране и, наконец, в 1770 году отправила его в Лейпциг, в военную школу. На этом настоял Григорий Орлов. Другой карьеры для сына, кроме военной, он не видел. Через два года Екатерина окончательно порвала с Орловым, дополнительно наградив его всеми мыслимыми и немыслимыми знаками милости.

Жизнь Алексея во всех отношениях, кроме материального, нельзя назвать благополучной. Двойственность положения сказалась на его характере и судьбе. Теперь, в восьмилетнем возрасте он попал в чужую страну, в незнакомую среду, его стали учить тому, к чему он не имел склонности. Близких друзей у него не было.

Для Екатерины годы обучения Алексея в Лейпциге (1770 -1774), как все остальные ее царствования, были связаны с государственными заботами чрезвычайного масштаба. И в те же годы она много сделала для обеспечения будущего своего младшего сына. Все это происходило тайно или под прикрытием других, открытых дел. Требовало это огромных сумм. На этом фоне никто не мог ее упрекнуть или даже заметить, что все это она делает для Алексея. В Лейпциге, например, вместе с ним находилось еще несколько дворянских отпрысков. Финансовые вклады (в том числе из “кабинетных”, т.е. ее личных денег), которые поступали на счет Воспитательного дома, тайно предназначались для Алексея. Директором этого дома был верный Бецкий, надежный хранитель секретов государыни. Он же оставался опекуном внука до 1787 года.

И, наконец, на фоне грандиозных архитектурных замыслов и свершений Екатерины почти незамеченным осталось строительство большого дворца в Бобриках (архитектор И. Старов), имении, которое мать подарила сыну при его рождении. Название этого ничем непримечательного поселка позже станет фамилией и графским титулом Алексея.

Итак, Алексей снова в России. Отныне он на попечении Бецкого. Гувернер у него – Де Рибас (да, тот самый, одесский – в будущем). Он – зять Бецкого, муж его дочери, тоже внебрачной (семейная традиция!). И дед, и мать недовольны результатами Лейпцигского воспитания. Алексею приставляют учителей, вывозят в свет, он посещает театры. Понемногу подросток выравнивается. Его определяют в Сухопутный Шляхетский корпус (именно тогда он получил свою фамилию - Бобринский). Этот корпус закончил некогда и Григорий Орлов. Дворянин не офицер – такое немыслимо. Начальником корпуса назначается, естественно, Бецкий. Более того – корпус получает новую учебную программу с широким включением общеобразовательных предметов. Всё подстраивается под Алешу. Государственная система “начального”, “среднего” и “высшего образования и сами эти термины появились именно тогда. Многим обязана Россия матушке-императрице.

Пользует Алексея Бобринского личный врач матери. Он явно выделен среди других кадетов. Когда ему исполнилось 16 лет, для него и семьи Де Рибаса при корпусе было пристроена квартира с полным обслуживанием и мебелью, был у него и свой конный выезд. Юноша вместе с Бецким посещает знатных людей империи. Благополучие его в эти годы было полное, но сознание фактического сиротства угнетало его всю жизнь.

Почти каждую неделю юный Бобринский посещает императрицу. Скорее всего, он знал, что она – его мать, но подтверждения тому мы не имеем. Она говорила сыну, что благодетельствует ему в знак заслуг его родителей. Его отношение к благодетельнице внешне было только почтительным. Вот характерная запись в его дневнике: “Имел счастье поцеловать государыне руку”.

В год совершеннолетия (1781) Екатерина пожаловала Алексею герб с многозначными атрибутами: композиция – из ее наследственного Ангальт-Цербстского, добавленный российским (т.е. романовским) двуглавым орлом, повторенным дважды, изображением бобра (полюбился ей этот зверек) и графской короной (аванс на будущий титул). Девиз герба также был весьма красноречив: Богу слава, жизнь тебе”. Это ее собственные слова, сказанные сразу после родов и молитвы.

Кадетов приглашали на балы в Смольный институт. Не одна его воспитанница искренне или не очень оказывала внимание Алексею. Но Екатерина оберегала его от девичьих посягательств. Она намечала сыну другую судьбу.

1782 год. Алексей Бобринский поручиком выпущен в гвардию. Но вместо действительной службы он по воле матушки отправляется в годичную поездку по России, затем – в трехлетнюю по Европе (а чины идут). Переписки с сыном мать не ведет. Сопровождают его три однокашника и профессор. В поездке путешественники знакомятся с губернаторами, министрами, королями.

Некоторые события Бобринского наметим пунктирно.

1783 год. Смерть Григория Орлова. Екатерина выкупает в Петербурге его дворец (Мраморный) с целью подарить его Алексею.

1787 год. Опекуном Алексея (Бецкому – 80 лет) становится граф П.В. Завадовский, человек “близкий” к государыне.

1788 г. Секунд-ротмистр конной гвардии Бобринский возвращается в Россию. Отправлен в отставку с чином бригадира. Местом его жительства определен Ревель с запретом выезда – фактическая ссылка. Причина таковой немилости – скандальное поведение в Париже. Несмотря на щедрости императрицы за ним – огромные долги. Алексей - неудержимый карточный игрок. Знакомство с дочерью коменданта Ревельской крепости барона Унгерн-Штернберга - Анной. Молодые люди полюбили друг друга. Но твердым препятствием их союза становится любящая мать. Вспомним ее намерение сделать Алексея династическим “свойственником”.

1792 г. Екатерина намечает Алексею в жены сестру невесты внука Александра Павловича – принцессу Баденскую Фредерику-Доротею-Вильгельмину. Ей правда, только 11 лет (Алексею – 30, Анне Унгерн-Штернберг – 22), но время (так она считает) еще есть. Алексей многократно просит разрешения приехать в столицу и не получает его.

Годы летят. В душе Алексея растет горькая обида на матушку-императрицу. Причина его прозябания в провинции – карточные долги, но он видит причину не в том. Он прав, но истинную причину не знает. Самостоятельно не может сделать ни шагу.

1793 год. В Петербург приезжает его “нареченная”. В душе Алексея полное смятение, как и у Анны.

1784 год, январь. Срочный вызов в Петербург. На полдороге Алексея встретил Завадовский, специально выехавший к нему из Петербурга. Узнав намеченную ему судьбу, Алексей поворачивает лошадей и мчит обратно, куда зовет его сердце. В этот момент императрица получила немыслимую для нее пощечину. Ее династические планы, касающиеся довольно крупного германского княжества, рухнули. А также надежды на российско -датское сближение. Завоевать Крым, Польшу и Причерноморье было проще, чем сломить сердечное влечение собственного сына.

Нужно отдать должное Екатерине – она, хоть не сразу, поняла, что проиграла. Через год она дала разрешение на брак Алексея и Анны. Венчались они в январе 1796 года. И только после этого молодая чета получила разрешение на посещение императрицы. Мать с сыном не виделись 14 лет. Прием был “милостивым”.

Дальнейшая судьба Алексея Бобринского уже не связана с большой политикой его бабки, поэтому расскажем о ней коротко. 9 октября 1796 года у него родился сын. Через месяц умирает Екатерина II. Новый император Павел публично называет Алексея братом (он уже не конкурент), присваивает ему титул графа и производит в генерал-майоры. В 1798 гр. А. Г. Бобринский окончательно выходит в отставку. Умер он в 1813 году. Графиня Анна Владимировна пережила его на 33 года.