"МЫ УЧИЛИСЬ В РОССИИ"

14-09-2005

Вера РайдерВорота в мир

Сразу же после Второй мировой войны Советский Союз и страны социалистического лагеря стали принимать на учебу зарубежных студентов из западных стран и стран “третьего мира”. Студенты получали бесплатное советское образование, проживание в общежитии за символическую плату, и повышенную стипендию на расходы (в 80-е годы эта стипендия для студента-иностранца составляла 90 рублей, тогда как для обычного советского студента – 40). К 1967 году эта волна дошла и до Израиля: в этом году впервые выехали учиться в Советский Союз 15 выпускников израильских школ. Всего за годы с 1967 по 1994 по линии израильской компартии выехало на учебу в Советский Союз приблизительно 1000 человек – из них 25 израильтян-евреев, остальные арабы. Вначале посылали не только тех, кто имел отношение к компартии главное, чтобы был способный ученик. Затем требования возросли: от кандидата на учебу стало требоваться членство в одной из коммунистических молодежных организаций и активизм.

Казалось бы, 1000 выпускников советских ВУЗов за все эти годы – не такая уж большая цифра. Тем не менее многие считают, что это явление оказало значительное влияние на арабское общество в Израиле. Чтобы понять природу этого влияния, нужно обратиться к ситуации в стране. К тому моменту, когда первые арабские студенты выехали на учебу в Росию, в Израиле только-только закончился военный режим. Система образования отражала политику дискриминации , проводимую по отношению к арабским гражданам: так, бюджет Министерства просвещения, выделенный в 1966 году на арабский сектор, составлял 3% от общего бюджета министерства, тогда как число учеников в арабском секторе достигало тогда 15% от общего количества учащихся в стране. Понятно, что недостаток средств сказывается на качестве образования. К тому же арабское население было значительно беднее еврейского – арабские граждане зарабатывали в среднем вдвое меньше. Все это делало высшее образование в Израиле труднодоступным для арабской молодежи. Между тем арабское общество остро нуждалось не только в собственых специалистах, но и в собственной интеллигенции, в своей элите – ведь во время войны 1948 года почти все арабские интеллектуалы, жившие в городах, бежали или были изгнаны за границу, и палестинское общество на территории вновь созданного государства Израиль осталось без интеллектуальной элиты. Израильские власти предпочитали видеть в арабсих гражданах своих “водовозов и дровосеков”, и не поощряли их выдвижения в интеллигенцию.

Поэтому возможность получения высшего образования, да еще в стране “победившего социализма”, была для арабских граждан чем-то большим, нежели возможность приобрести профессию, сделать карьеру и хорошо устроиться в жизни. И сами они, и, разумеется, пославшая их Компартия воспринимали эту возможность как “миссию”. Благодаря этой возможности в арабской общине Израиля впервые появились “свои” врачи (почти все первое поколение арабских врачей в Израиле были выпускниками ВУЗов социалистических стран), инженеры, юристы. Несомненно, это дало толчок к развитию общества, стимулировало интерес к получению образования, к общественной деятельности, к борьбе за свои права. Верувшись на родину, эти специалисты несли с собой опыт жизни в лругой политической системе, в которой они смогли увидеть как положительные стороны, так и недостатки – все это не могло оставить их в стороне от общественной жизни. К тому же они пользовались огромным уважением как специалисты, притом специалисты престижных профессий – и не случайно из их среды вышли мэры, депутаты Кнессета, политические и общественные лидеры.

Среди арабских студентов из Израиля, учившихся в СССР, были и девушки. Это также имело неоценимое влияние на общество. В Израиле арабской женщине было еще труднее пробиться к высшему образованию, чем мужчине – к дискриминации со стороны государства здесь прибавлялась и консервативность арабского общества. “Когда наши женщины стали возвращаться из России врачами и адвокатами, - говорит адвокат Тагрит Шбета, - статус женщины в нашем обществе стал меняться. Это имело огромное значение и для самих женщин – мы поняли, что мы тоже можем достичь вершин в образовании, сделать карьеру, влиять на жизнь общества. Девушки стали стремиться к учебе, к овладению профессией. Я сама училась не в России, а в Израиле, но считаю, что эти женщины проложили путь и для меня”.

“Можно сказать, что Россия открыла для нас Израиль, - говорит Хаммам Хусри, закончивший в 1989 году Московский инженерно-строительный институт, – с одной стороны, в обществе поняли, что “не боги горшки обжигают”, и стали больше стремиться поступать и в израильские ВУЗы. С другой стороны, я думаю, власти слегка испугались, что вся арабская интеллигенция будет коммунистической – и несколько облегчили путь к образованию в Израиле для арабской молодежи”. Арабские специалисты начали работать в общегосударственном секторе уже не только как обслуживающий персонал, а на равных со своими еврейскими коллегами, врачами и инженерами. Они стали лучше понимать жизнь этого общества.

“Вкус к культуре и умение думать”

Нетрудно представить себе, какое впечатление должен был произвести переезд в Россию на арабского студента из Израиля, особенно в 60-70х годах . Только в 1966 году, с окончанием военного режима, граждане-арабы получили возможность свободно передвигаться по стране. К 1966 году 74% арабских деревень в Израиле не были подключены к электричеству, в 75% не было водопровода, 20% не имели подъездной дороги. Ни в одной деревне не было проложено внутренних дорог и не было канализации. Практически не строились школьные здания – под классы для учебы родители, скинувшись, нанимали часто не приспособленные ни в каком смысле помещения в частном секторе.

Из таких условий попадали молодые люди в большие российские города, в аудитории лучших университетов. Из ущемленных в своих правах граждан они превращались в привилегированных, и изнанка советской жизни, во всяком случае в первое время, была скрыта от них. Однако никто из них, делясь своими впечатлениями о прожитых в России годах, не упоминает внешней, материальной стороны. На мой вопрос “Что в России произвело на вас самое большое впечатление?” все единогласно отвечают: во-первых, культура; во-вторых, отсутствие национализма в отношениях между людими.

“До поездки в Россию мы знали о русском, советском народе только из газет и из партийной пропаганды, - говорит Зияд Мохаммид, врач из Умм-эль-Фахма, закончивший в 90м году Первый Ленинградский медицинский институт. – Мы представляли себе русских прежде всего как пламенных коммунистов, которые только и хотят, что завоевать весь мир и везде построить социализм. Но вдруг оказалось, что всего важнее для них – культура. Россия предстала перед нами как страна огромной, гуманной – именно гуманной культуры, культуры для всех”. Их водили в театры, на оперу, на балет, на художественные выставки; постепенно, войдя во вкус, они начинали ходить сами. “Здесь, в Израиле, ходить в театр могут только обеспеченные люди, - говорит Хаммам Хусри, - а там я за 1 рубль 20 копеек мог купить билет на спектакль... Конечно, мы были в привилегированном положении, как иностранцы, - нам обычно доставали билеты в театр. Но если я хотел пойти на спектакль, а билета для меня не было – приходилось стоять в очереди со всеми, с 6 часов утра... Я видел, что народ стремится к культуре. Кто ходит в Израиле на художественные выставки? – По-моему, это очень незначительная часть людей, белые воротнички”. А там огромные очереди стояли, все стремились попасть...”

Вернувшись домой, они сохраняют этот интерес к культуре, и более того – стараются делиться им со своими семьями, воспитывать в этом интересе детей. “Я стал покупать произведения русской литературы в арабском переводе, - говоит Адель Амер, журналист из Кфар-Касема, учившийся в МГУ, - хочу, чтобы мои дети тоже читали... Думаю, у меня уже есть практически всё, что выходило по-арабски”. Сара Мохаммид, жена Зияда, - тоже врач, тоже выпускница 1-го Ленинградского, полюбила оперу: “Покупаю теперь видеозаписи”. Сам Зияд предпочитает балет и изобразительное искусство – из Ленинграда он привез с собой целую коллекцию картин, которую собирается развесить в специально пристроенной комнате – “Сделаю галерею”. Он также активно участвует в деятельности Художественной галереи Умм-эль-Фахма. К 300-летию Петербурга выпускники советских ВУЗов, объединившиеся в общество под названием Арбат”, организовали там специальную выставку.

Ч то еще произвело впечатление? – Конечно, отвечают все без исключения, отношения между людьми. “Не делят людей на категории, относятся тебе прежде всего как к человеку, а не как к арабу, иностранцу. Нет предубеждений на почве национальности” - так говорят все, кого я спрашивала. Зияду, как и многим другим, запомнились праздники, особенно встречи Нового года: “Сидят все вместе, русские, грузины, казахи, украинцы – и никто не чувствует себя чужим...” У Насрин Асили, психолога из Нацерета, выпускницы ЛГУ, в Ленинграде были друзья-евреи: “Они специально пришли со мной познакомиться, узнав, что я из Израиля”. Хамам говорит, что в отношении русских к людям других культур преобладает интерес, любопытство, а не ксенофобия: “Помню, например, как однажды я ждал электричку на маленькой подмосковной станции. Там работал на газоне какой-то мужик, русский... Я с ним заговорил, и мы начали беседовать. Кончилось тем, что он меня пригласил домой, мы выпили водочки, бабушка сварила борщ – и проговорили всю ночь до утра”. Насрин: Там были люди разных национальностей, я даже не знала, что так много народов существует! Они очень отличались друг от друга, но все жили вместе, дружили между собой. Меня поразило, что все – говоришь ли ты с врачом или с вахтершей в общежитии – интересовались жизнью других стран, читали, знали историю... даже историю нашего народа”.

Это восприятие кажется несколько идеализированным. Однако, живя в СССР несколько лет подряд, герои моего очерка не могли не видеть и недостатков. И, разумеется, они задавались вопросом: что было не так, почему многое стало вызывать критику в этой стране, показавшейся им поначалу такой прекрасной и справедливой? И почему, в конце концов, весь этот порядок рухнул?

Топором по арматуре (и по иллюзиям)

Адель Амер: “Конечно, это замечательно, когда ко всем относятся одинаково. В такой огромной стране, как СССР, с таким пестрым населением, это было, наверное, необходимо для самосохранения. И все же нельзя закрывать глаза на то, что все люди – разные. Национальность, религия, происхождение, пол имеют значение, это - важные ценности. Я могу сказать, что жизнь в России сформировала меня неоднозначно: с одной стороны, я стал еще больше уважать принцип равенства, глубже его понимать. С другой я стал плюралистом, больше понимаю разницу между людьми... Я против односторонности, фундаментализма. Коммунистический фундаментализм, нетерпимость, на уровне режима, к другому мнению – вот что погубило эту страну”.

Эту разницу между советским режимом и обычными людьми подчеркивают все. “Я не говорю про режим, я говорю про народ” – то и дело оговариваются бывшие советские студенты. “Режим”, по их мнению, слишком отдалился от народа, перестал понимать его нужды, разделять его заботы. Я больше не придерживаюсь позиции “кто не с нами, тот против нас”. говорит Зияд Мохаммид, - я стал плюралистом. Я понял, что истинная демократия это не лозунги, нужно заботиться о нуждах людей, уважать другого”. Хаула Хури, врач из Нацерета, закончившая институт и аспирантуру в Ленинграде, развивает эту тему: “Возьмите религию. В Союзе нас учили, что религия это только зло, комсомольцам нельзя было ходить в церковь или в мечеть, или в синагогу... В результате теперь мы имеем болезненный возврат к религии... Мой отец был коммунист, но по воскресениям он ходил в церковь – считал, что нельзя отрываться от народа... Если бы все было более взвешено в СССР, возможно, стране не пришлось бы пережить таких катаклизмов”. И, конечно, советский быт вызывал недоумение у всех. “Сколько можно стоять в очередях за обычными вещами, за едой? Покупать элементарные вещи, как джинсы, у спекулянтов? Власти думали только об идеологии, и не обеспечивали людей даже продовольствием”. Зияд возмущается: “Как можно подавлять инициативу людей? Чем мешал властям человек, который хотел открыть киоск? Наверное, основные средства производства и национальные богатства должны оставаться в руках государства. Но если кто-то хочет открыть свой киоск, или обувной магазин?! Все-таки экономика была слишком централизованной. И те, кто ею руководили, не могли охватить нужды всех. Я помню – были старые, несчастные люди, у которых не хватало денег на еду... Ясно, что это не могло хорошо кончиться. Я жил на Петроградской стороне, недалеко от крейсера Авроры и все ждал, когда “Аврора” опять выстрелит?” - шутит он. (С выстрела крейсера “Авроры” в 1917 году началась Октябрьская революция)

Хаммам сумел еще ближе познакомиться с советской действительностью он работал в строительном отряде в Минусинске, глубоко в Сибири. “Я своим глазам не поверил, когда увидел, как арматуру рубят топором. Это в Советском Союзе?! Стране передовых технологий, стране рабочего класса?! Весь инструмент у рабочих был – топор да кувалда, люди надрывались... Или привозили нам бетон – мороз 20 градусов, бетон застынет, а мы должны его размешивать лопатами... Ужас, какой это труд, глаза из орбит вылезают... Так когда нам доставили такое “чудо техники”, как бетономешалку – мы ее шампанским поливали, наконец-то дождались! Ну как можно к рабочим так относиться? Простые вещи, которые можно решить – не решали. Пятилетки эти сумасшедшие... работают, перевыполняют план. Продать сделанное не могут, но опять перевыполняют”... Но это все – на уровне “режима”, а в целом по стройотряду он испытывает ностальгию: “там я по-настоящему подружился с людьми, до сих пор переписываемся”.

“Они достойны сочувствия”

Ностальгическая тяга бывших советских студентов к русскому языку и русской культуре неожиданно получила подпитку: в Израиль хлынула волна русскоговорящих иммигрантов. Пригодился русский язык и навыки общения с советскими людьми... У владеющих русским языком арабских адвокатов и врачей появилась русская клиентура, некоторые даже перенесли свои оффисы и клиники поближе к “русскоговорящим” районам. Стало возможным смотреть телевидение на руском языке, покупать продукты в “русских” магазинах (“Соскучился по пельменям!”). Но и разрыв между “режимом” и “народом” неожиданно получил продолжение (только советский режим сменился на сионистский): на уровне жизни”, общения, отношений на работе между двумя общинами – все лучше некуда. А вот на политическом уровне большинство “русских” - правые и настроены резко анти-арабски. Что произошло?

“Русские” здесь находятся в состоянии кризиса, - считает жена Аделя, Салам Амер, психолог, выпускница МГУ. – их можно понять: я и сама пережила кризис, когда развалилась социалистическая система – я ведь была воспитана на этих ценностях... Кроме того, они привыкли к развитой социальной помощи, а здесь ведь ничего нельзя “получить” - люди боятся остаться без крыши над головой. Я лично ни разу не сталкивалась здесь с расизмом или неприязненным отношением со стороны “русских”. Но когда читаешь их газеты... перестаешь понимать – что, вся эта их терпимость в жизни – на самом деле обман?” Насрин: “Над ними здесь “поработали”, внушили им, что это – только “их” страна... многие думают даже, что арабы здесь – иммигранты. Я это знаю из прессы – сама я не сталкивалась с национализмом у здешних “русских”. Я люблю с ними общаться, но больно мне - они выглядят растерянными, работают на плохих работах, а ведь это все – люди с образованием. Мало тут наших проблем, так еще эти люди теперь страдают...” Хаула: “Они, наверное, считают, что чем больше они будут ругать Россию и хвалить Израиль, тем лучше к ним будут относиться... Но для израильтян они все равно остаются русскими”. А пресса у них – “сионистская”, кто-то выбирает “нужных” журналистов, а другим не дают говорить. Во время октябрьских событий они очень плохо себя показали, а также после смерти Арафата. Но есть и хорошие стороны в этой иммиграции – “русские” поднимают культуру в Израиле. Всюду пооткрывались музыкальные школы... Я лично не могу нанять “русскую” в уборщицы, это стыдно. Что это значит – “там” она меня учила, а здесь будет у меня убирать?!”

“У “русских” с арабами, когда они работают вместе, - прекрасные отноошения, - продолжает Хаула и поясняет: “Ведь и те, и другие люди третьего сорта” в этой стране”. “Все мои знакомые, которые работают с “русскими”, рассказывают, что они в прекрасных отношениях – гораздо лучше, чем, например, с выходцами из Йемена или Ирака, хотя, казалось бы, по культуре они дальше” - говорит Адель Амер. “В душе у “русских осталось ядро интернационализма, - считает Зияд Мохаммид, - мы должны пробудить его. Евреи там были меньшинством, они, видимо, страдали от притеснений значит, в конце концов они должны нас понять. А пресса у них – просто мобилизованная” - если все пишут одно и то же, значит, это из-за денег”.

“Ненависть “русских” к арабам – это результат промывания мозгов, - говорит Хаммам Хусри, - когда приезжаешь в страну, где все ругают арабов, в прессе пропаганда антиарабская каждую минуту, то сама эта атмосфера делает тебя националистом... Однако “русские” - это культурные люди, а культурный человек должен мыслить самостоятельно. Наш долг, как людей, которые там учились – работать над тем, чтобы стало меньше предрассудков. Сделать так, чтобы люди смогли узнать нас поближе”. Хаммам и Зияд были 3 года назад в числе основателей общества “Арбат” - организации арабов-выпускников российских ВУЗов. Среди прочего, “Арбат” занимается налаживанием связей с русскоязычным населением Израиля. В последние месяцы они нашли себе партнера на “русской” улице – организацию русскоязычных “академаим” “Теена”. Еще один русско-арабский форум работает в области права – Центр “Моссауа и “русская” правозащитная организация “Идан Хадаш” организуют регулярные встречи “русских” и арабских адвокатов. У них немало общих проблем – в частности, борьба с насилием со стороны полиции, которое проявляется в основном по отношению к членам этих общин.

Многие арабские студенты привезли с собой из Союза жён, а некоторые студентки – мужей. У этих пар родились дети – они поддерживают отношения со своими бабушками и дедушками в России, ездят туда на каникулы, а то и на учебу... Таким образом, на “русской” стороне “арабской” улицы Израиля не иссякает жизнь.

Комментарии

Добавить изображение