ТРАГИЧЕСКАЯ АМЕРИКА
07-02-2006Продолжение. Начало в 458 от 15 января 2006 г. и 459 от 22 января 2006 г.
Теодор Драйзер (1871–1945) “Трагическая Америка” (1931), главы из книги
(к 75-летию первой публикации) Перевод: Е. Калашникова, О. Холмская (1953)
Текст подготовил Д. Горбатов — к 60-летию со дня смерти Т. Драйзера (28 декабря 1945 года). Сделана минимально необходимая корректура (с учётом новых Правил орфографии и пунктуации 1956 года).
III-2.
Эксплуатация в Америке — власть силы
Ещё один пример обогащения путём насилия — махинация, которую около 1900 года Морган и Вандербильт произвели с жел. дорогой Филадельфия — Рединг”. Эта дорога владела богатыми залежами каменного угля, а наши денежные короли стремились их захватить. И вот Морган с Вандербильтом принялись всячески подрывать кредит упомянутой жел. дороги. Излюбленный их приём состоял в следующем: распускался слух о предстоящем издании важных законов, неблагоприятных для жел. дорог, стало быть — косвенно и для жел. дороги “Филадельфия — Рединг”. Курс её акций немедленно падал — настолько, что они уже не могли служить обеспечением для новых займов, необходимых жел. дороге. Когда же курс упал ещё больше, Морган и Вандербильт скупили контрольный пакет этих акций и поделили его между собой.
Угольные залежи, над которыми Морган и Вандербильт получили теперь контроль, номинально находились в руках нескольких самостоятельных компаний, ибо, по конституции штата Пенсильвания, жел. дороги не имеют права владеть угольными месторождениями. Они также не имеют права владеть и угледобывающими компаниями. Но в наших далеко не беспристрастных законах совершенно не учтён тот факт, что одна компания может влиять на другую благодаря переплетению их директоратов, что одна компания может иметь контроль над другой. А что означает этот контроль для среднего американца? Как он сказался на жизненном уровне тех граждан, которые не были ни финансистами, ни директорами угольных трестов? Антрацит сразу же вздорожал на $1,30 за тонну. Потом он ещё вздорожал, потом ещё — за первые годы ХХ столетия цена на уголь повышалась несколько раз, так что в конце концов потребитель вынужден был платить за него в 7 раз дороже, чем стоила его добыча и доставка. И примерно в эти же годы Комиссия Конгресса по торговле между штатами выяснила, что лица, владевшие залежами угля, сознательно ограничивали его добычу, для того чтобы вздуть цены.
Вот ещё аналогичные случаи такого же характера, хотя из другой области. Гулд и Сэйдж — двое самых отъявленных финансовых пиратов, подвизавшихся в 1870–80 гг., — построили телеграфную линию вдоль жел. дороги Union Pacific. Сделано это было исключительно для того, чтобы заставить Вандербильта либо выкупить у них эту линию, либо продать им принадлежавшую Вандербильту телеграфную компанию Western Union. Путём конкуренции они добились своего: Вандербильт купил у них линию за $10 млн. А несколько позже Гулд ухитрился разными манипуляциями снизить курс акций Вандербильтовой телеграфной компании — и тогда уже приобрёл контроль над обеими.
В те годы, когда Джон Ф. Рокфеллер начинал свою карьеру, существовала независимая нефтяная компания Tidewater, имевшая свой нефтепровод и занимавшаяся поставкой нефти заводам. Для Рокфеллера она была бельмом на глазу, ибо мешала ему осуществить свои планы по установлению монополии на нефтяном рынке. Разумеется, он повёл войну против этой компании. Были пущены в ход все возможные средства, для того чтобы подорвать е кредит как в Америке, так и в Европе: нефтеперегонные заводы, на которые Tidewater поставляла нефть, Рокфеллер скупал через своих агентов и закрывал — или же их объявляли вредными для здоровья населения и вынуждали перебазироваться в другие места. В конце концов финансовое положение компании Tidewater пошатнулось; тогда Рокфеллер скупил её акции — после чего уже мог диктовать ей свои условия.
Финансисты такого типа как Гулд, Сэйдж и Хилл доводили до разорения не только жел. дороги, бывшие в государственной собственности, но и принадлежавшие частным лицам, если последние были их соперниками. Цель и тут была та же самая — силой вырвать контроль у законных хозяев и завладеть чужим имуществом. Естественное или, вернее, противоестественное течение событий бывало, как правило, таково: подкупались директора компании, с тем чтобы они сдали дорогу в аренду за ничтожную долю её истинной стоимости; или же грузовое и пассажирское движение отводилось на другие линии — пока акции жел. дороги не падали до такой степени, что скупить их можно было за бесценок, или пока дорога не терпела окончательного банкротства, и тогда уже её можно было приобрести за ломаный грош.
Эти деловые методы не мешает разобрать подробнее, ибо они применяются и поныне. Вот один из них, весьма популярный в те славные годы (какими они сейчас представляются некоторым тупоумным американцам): строительная компания, ведущая прокладку пути, предъявляет такие счета, что жел. дорога терпит крах. И тогда наши финансовые капитаны Кидды приобретают её за ничтожную сумму. [Капитан Уильям Кидд — знаменитый английский пират. Схвачен и повешен в Нью-Йорке в 1701 году. —Д. Г.] Так сделал Сэйдж с дорогой Minnesota — Pacific. А дорогу Northern Pacific, доведённую тем же способом до банкротства, купил другой ж.-д. магнат, Джеймс Дж. Хилл.
Рокфеллеровские компании сходными приёмами доводили до банкротства нефтеочистительные заводы, а затем их скупал трест Standard Oil. Вот какие методы процветали тогда в Америке; ж.-д. и др. магнаты пользовались ими совершенно безнаказанно, а избиратели каждый год или каждые четыре года являлись к урнам выбирать новую шайку взяточников и жуликов, которые в теории должны были блюсти общественные интересы, но на практике блюли только свои собственные. Очень большую пользу приносила нам наша избирательная система!
Ещё одна грубая сила, применяемая в американском бизнесе, — это метод тайных сговоров. Сводится он к тому, что одно лицо или группа лиц играет на руку другому лицу или другой группе. Например: сделку с самим собой заключить нельзя — она была бы противозаконной и недействительной. Но директора одной корпорации могут заключить сделку с другой корпорацией, в которой они тоже состоят директорами. Это возможно, потому что наш закон не считается с таким реальным фактором, как совмещение директорских постов, и официально признаёт все корпорации независимыми, конкурирующими между собой предприятиями. Благодаря этому открывается широкое поле для самых разнообразных мошенничеств. Ибо директора от имени своих корпораций закупают сами у себя те или иные материалы по несообразно высоким ценам, предъявляют сами себе огромные счёта за выполнение тех или иных работ и выплачивают (себе же) огромные суммы. И всё это делается для того, чтобы в конечном счёте заставить широкую массу населения платить высокий налог или высокие тарифы и тем окупать расходы и убытки, которых на самом деле вовсе и не было. Это очень удобный способ быстрого обогащения: все наши корпорации им пользовались и продолжают пользоваться до сих пор.
Блестящий пример такой махинации показал нам Уильям Г. Вандербильт, сын нашего не признававшего никаких законов коммодора. Он владел жел. дорогой New York Central, и, когда понадобилось протянуть от неё боковую линию (жел. дорогу South Pennsylvania), он же создал отдельную строительную компанию, поручив ей постройку этой линии. Иными словами, он заключил контракт сам с собой и получил от этого такой барыш, что смог вложить $30 млн в ценные бумаги. А незабвенный, ныне увенчанный ореолом финансовой святости Рассел Сэйдж проделал то же самое с дорогой Minnesota — Pacific.
А вот ещё пример: Гулд и Сэйдж, владевшие жел. дорогами Kansas — Pacific, Denver — South Park — Pacific и рядом других помельче, продали все эти линии жел. дороге Union Pacific, которая тоже принадлежала никому другому, как им же, Гулду и Сэйджу. То есть, опять-таки, они продали эти жел. дороги самим себе, заработав на том $20 млн, каковой факт они, впрочем, предпочли не оглашать. Да что тут говорить! Закон, который рассматривает наши переплетающиеся компании и корпорации как отдельные и самостоятельные единицы, разрешая им заключать между собой сделки, для капиталистов — сущий клад. А вот для широкой массы американцев, которые платят налоги (подчас отрывая у себя последнее, чтобы их заплатить), этот закон — истинное бедствие, и обходится он им в миллиарды и миллиарды долларов.
Достаточно сказать, что в 1887 году финансовая группа, о которой рассказано выше, выпустила на $84 млн разводнённых акций. А что это значит с точки зрения интересов народа? Это значит, что народ на эту сумму ограбили — и за какой короткий срок! Немного позже Конгрессом была создана Комиссия по обследованию жел. дорог Тихоокеанского побережья. Она занялась этим вопросом — и вот что мы читаем в докладной записке, которую подали члены комиссии, оставшиеся при особом мнении: “Накопленная жел. дорогой Union Pacific нераспределённая прибыль и доход от продажи земли составили за последние 18 лет сумму в $176 294 793, и если бы её акционерный капитал был полностью оплачен (как того требовал Конгресс и как утверждали под присягой директора компании), то почти вся эта сумма могла бы пойти на погашение долга компании правительству. Но компания выплатила в качестве дивиденда по акциям $28 650 770, а в качестве процентов по обязательствам — $82 742 850. $10 млн было истрачено на покупку жел. дороги Denver — South Park — Pacific. <Ещё> $10 млн было уплачено Гулду и его компаньонам за ж.-д. ветки и другие предприятия, которым на самом деле была грош цена”. Но позвольте, скажете вы: после таких разоблачений, вероятно, кое-кого посадили в тюрьму и кое-кого заставили вернуть краденые деньги? Успокойтесь! В тюрьму никто не сел и денег никто не заплатил.
Около 1900 года Джон П. Морган, теперь тоже произведённый в святые, купил Пенсильванскую угольную компанию, затем продал её ж.-д. компании Erie (которую он тоже контролировал) за огромную сумму в $37 млн. Опять-таки сделка с самим собой через посредство контролируемых корпораций; всё то же преступное применение силы, которое, как я старался показать в этой книге, является краеугольным камнем нашего бизнеса и в самых широких масштабах применяется монополистическим капиталом.
Есть ещё другой вид насилия в сфере бизнеса. Крупная корпорация, даже не забирая другую в свои руки, может, однако, оказывать на неё давление просто в силу своей экономической мощи и своей величины — подобно тому, как крупный зверь одним лишь свирепым взглядом отгоняет от добычи зверюшек помельче. Такое беззастенчивое использование своей силы играет немалую роль в деловой жизни Америки. Многие крупные промышленные концерны благодаря своему весу и размаху своих операций добивались и добиваются разных льгот от жел. дорог и других корпораций: им достаточно было, например, пригрозить, что если для них не будут установлены льготные грузовые тарифы, то все свои перевозки они передадут другой ж.-д. компании. Джон Д. Рокфеллер путём таких угроз, граничащих с насилием, вынудил Приозёрную жел. дорогу и дорогу New York Central заключить с ним контракт, согласно которому с Рокфеллера взимались тарифы несравненно более низкие, чем с его кливлендских конкурентов: разница была столь велика, что только он один и мог торговать с выгодой.
Но никогда ещё подобного рода насильственное воздействие не принимало столь резких форм, как в 1872 году, когда была создана Southern Oil Refining Company(SORC). Её контролировал Standard Oil. С помощью этой компании, о которой мне ещё не раз придётся упоминать, Рокфеллер провёл в жизнь свою идею о превращении скидок на ж.-д. перевозки в источник дохода. Он для того и создал эту фирму, чтобы, объединив в её недрах все мелкие нефтяные компании, огребать от скидок колоссальную прибыль. Компания эта, будучи скрытой монополией, заключила контракты с Дж. Эдгаром Томпсоном — председателем правления Пенсильванской железной дороги (ПЖД), с Вандербильтом — владельцем дороги New York Central, и с Гулдом, контролировавшим жел. дорогу Erie. Согласно этим контрактам Рокфеллер получал скидку в $1,06 с обычного грузового тарифа в $2,50. А его конкуренты платили полностью $2,50 — и, таким образом, $1,06 из каждых уплаченных ими $2,50 шли, в конечном счёте, в карман Рокфеллера. Вдобавок он получал ещё и точную информацию о действиях своих конкурентов: о том, что, когда и куда они отправляли, а также о размерах их оборотов. Когда же один из них, Александр Скофилд, пожелал узнать, почему ему не делают скидки, ему ответили, что его перевозки не так велики, как перевозки треста Standard Oil. При помощи этой махинации со скидками фирму “Скофилд” Рокфеллеру удалось раздавить.
Затем, опираясь всё на ту же SORC, Рокфеллер взялся за другого своего конкурента — небольшую фирму Hanna, Balington & Co. Он уведомил её, что теперь Standard Oilимеет полную возможность стереть всех своих конкурентов в порошок и что ей уготована именно эта участь. Однако в конце концов Рокфеллер — очевидно, по доброте сердечной — согласился за $45 000 купить у Ханны его завод, стоивший $75 000. До основания SORC у Рокфеллера в Кливленде было в общем 26 конкурентов, а через каких-то три месяца осталось всего 5: остальные 21 вынуждены были продать свои предприятия тресту Standard Oil, отчего дневная переработка нефти на предприятиях треста возросла с 1500 до 10 000 баррелей.
Однако, несмотря на все преступные ухищрения своего владельца, SORC существовала недолго. Истина всё-таки выплыла наружу, как ни старались её скрыть. Кто-то, не поладивший с Рокфеллером или обиженный им, вывел его махинации на чистую воду. Вначале эта история показалась всем просто невероятной: публика в те дни была очень наивна и не имела ещё понятия о волчьих повадках наших финансистов — но затем общественное мнение возмутилось. Независимые владельцы нефтепромыслов образовали Союз нефтепромышленников, который повёл борьбу против тайных скидок, за установление одинакового для всех тарифа. Кроме того, по их настоянию законодательное собрание штата Пенсильвания аннулировало патент SORC. А немного позже была создана Федеральная следственная комиссия, которая квалифицировала действия SORC как “колоссальный и наглый заговор”. Но понёс ли кто-нибудь наказание? О нет, наказан никто не был.
Впрочем, укротить Рокфеллера не удалось. Слишком уж мощной стала к тому времени созданная им компания, и он прилагал все старания к тому, чтобы ещё увеличить её мощь. Через месяц после того как провалилась его комбинация со скидками он вынудил жел. дороги, связывавшие Кливленд с Нью-Йорком, скидку ему всё-таки дать. Только что лопнула одна его монополия, как он уже принялся создавать другую — National Association of Oil Refineries. Через несколько месяцев она уже функционировала.
Так, уничтожая постепенно своих конкурентов, Рокфеллер становился всё большей и большей силой. Расправившись с ними в Кливленде, он открыл военные действия в Питтсбурге, Филадельфии и Нью-Йорке, где тоже было много крупных нефтеочистительных предприятий. И всюду он одерживал победу с помощью очень простой тактики: он уговаривал какую-нибудь одну компанию влиться в Standard Oil, весьма убедительно доказывая, что она только выиграет от этого, тогда как другие фирмы останутся ни при чём. Когда эта компания заключала с ним тайное соглашение, трест Standard Oil добивался для неё ж.-д. скидок. Другие компании при таких условиях, конечно, не могли с ней конкурировать и вынуждены были продавать свои предприятия тресту Standard Oil. К 1875 году в руках Рокфеллера оказалось 95% всех нефтеочистительных заводов Соединённых Штатов. И достиг он этого не чем иным, как грубой силой, чистейшим беззаконием, ибо никакой закон не разрешал подобных сделок.
А теперь вернёмся к нефтепроводам — эту тему я уже затрагивал несколько выше. Нефтепровод вовсе не был изобретением Рокфеллера: первым его применил некто Чарльз Хач в 1869 году. Однако, когда Союз нефтепромышленников вознамерился было провести общий нефтепровод — т. е. такой, которым мог бы пользоваться любой предприниматель за одинаковую для всех плату, — ПЖД этому воспрепятствовала. Иными словами, монополистический капитал задушил это полезное начинание, пустив в ход противозаконные и насильственные меры. ПЖД выдвинула взамен другое предложение — чтобы таким обслуживанием нефтепромышленников занялась контролируемая ею транспортная компания Empire, у которой были свои нефтепроводы и свои нефтеочистительные заводы. Но Рокфеллер, желавший, чтобы все нефтепроводы и все нефтеочистительные заводы в США принадлежали ему одному, потребовал ликвидации независимой компанииEmpire. А когда она не подчинилась его приказу, он перестал перевозить свою нефть по ПЖД, что означало для Empire сокращение нефтеперевозок на 60%. В результате компания была продана Рокфеллеру. Иными словами, крупный ястреб накинулся на другого помельче и отогнал его от добычи. Рокфеллер, стало быть, и на этот раз действовал грубой силой, вне всяких законных норм.
Грубая сила, не желающая признавать никаких законов, — вот та основа, на которой воздвигалась мощь наших современных корпораций. Вот то оружие, которым они подчинили себе всё и вся, которым они и сейчас давят каждого из нас.
К этому же времени Рокфеллер, действуя совершенно бесконтрольно и вопреки закону, добился от ПЖД огромных скидок. Там, где независимый предприниматель, владевший небольшими нефтепромыслами, платил $1,90, Рокфеллер за перевозку такого же количества нефти платил всего $0,80. То же самое было и на других дорогах. Одновременно Рокфеллер вёл ожесточённую борьбу против прокладки новых нефтепроводов, точно так же как до него это делала ПЖД. Кроме того, он — или, что одно и то же, его Standard Oil — вместе с жел. дорогами позаботились о том, чтобы провалить законопроект, запрещавший скидки, который в 1875 году был внесён на утверждение Конгресса. Подобный закон был ему тогда неудобен. Но к 1877 году Рокфеллер, через United Oil Pipeline Company, захватил в свои руки все нефтепроводы в стране — и ему стало безразлично, будет проведён такой закон или нет. Ибо, владея всеми нефтепроводами, он мог перекачивать свою нефть куда хотел, не прибегая к услугам жел. дорог. Скидки были ему больше не нужны. И в 1887 году, когда эта мера уже не затрагивала интересов Рокфеллера, Комиссия по торговле между штатами объявила скидки незаконными.
Теперь организация Рокфеллера так разрослась и давала такую прибыль, что у него одного было больше цистерн, больше вагонов, больше нефтепроводов и больше средств для разработки новых нефтяных месторождений в Иллинойсе, Канзасе и Оклахоме, чем у всех остальных нефтяников вместе взятых. Он стал нефтяным Голиафом. Это открыло ему новые возможности для применения силы. Standard Oil сокрушал теперь своих конкурентов тем, что не давал им цистерн для перевозки нефти. Цистерны, правда, принадлежали жел. дорогам, но распоряжался ими Рокфеллер. Его власть была столь велика, что в 1888 году он не только отказал своим конкурентам в праве пользоваться цистернами Standard Oil, но ещё заставил жел. дороги повысить тарифы на перевозку керосина в бочках, тесня и тут своих соперников, вынужденных прибегнуть к этому допотопному способу перевозок.
Но вернёмся к нефтепроводам. По закону нефтепровод — это вид общественного обслуживания, которым за плату может пользоваться всякий, независимо от того, кому данный нефтепровод принадлежит. Но в руках Рокфеллера была целая система нефтепроводов общей протяжённостью в 35 000 миль [почти в 1,5 раза длиннее земного экватора. — Д. Г.], поэтому ему нетрудно было ставить свои условия. Он мог, например, предупредить владельцев нефтепромыслов, снабжавших независимые нефтеочистительные заводы, что если они не перестанут продавать нефть конкурентам Standard Oil, то обслуживающий их нефтепровод будет снят и перенесён в другое место — или его нефтепроводы попросту не станут перекачивать нефть, предназначенную для независимых нефтеочистительных компаний.
Кроме того, в руках Рокфеллера был ещё такой способ нажима, как плата за пользование нефтепроводом. Standard Oil мог перекачивать нефть из нефтяных районов в Нью-Йорк всего за $0,11 с бочки, но со своих конкурентов он брал $0,60. Мелкого предпринимателя выжимали досуха. Другое дело — крупная компания, например ПЖД: она, согласно коммерческим принципам того времени и всех позднейших времён, имела полное право погреть руки возле такой аферы, как доставка нефти по Рокфеллеровым нефтепроводам, — и делала это, нисколько не смущаясь. Она была немножко сильнее, чем независимый владелец буровой скважины, — она и получала немножко больше. Большая собака загрызает маленькую, но среднюю не трогает.
А теперь, для разнообразия, посмотрим, чего может с помощью своего капитала добиться банкир. Примеров в американской истории можно найти сколько угодно, но вот один, особенно наглядный.
Дж. П. Морган, пустив в ход своё огромное финансовое влияние, основал Стальной трест, который владел не только богатыми залежами железной руды мощностью в 600 млн тонн и угольными месторождениями мощностью в 2 млрд тонн, но и самыми разнообразными предприятиями во всех отраслях стальной промышленности. За организацию этого нового объединения Морган получил пакет его акций на сумму в несколько сот миллионов долларов. Но существовала также Tennessee Coal and Iron Company — настолько богатая, что в первые годы ХХ столетия она была для нового треста некоторой помехой. Часть её акций находилась в руках Financial Trust Company of America (Нью-Йорк) — они были вручены ей как обеспечение под какой-то заём. Разразилась очередная биржевая паника (постоянное явление в нашей “процветающей” стране), и вышеупомянутая Trust Company обратилась за помощью к Моргану. А Моргану только того и нужно было — самый удобный случай вогнать осиновый кол в милую его сердцу независимую сталелитейную компанию Теннеси. Он тотчас потребовал, чтобы ему были переданы все её акции, хранившиеся в сейфах Trust Company как обеспечение под выданную ей ссуду. И Trust Company — бедная, но честная — немедленно их отдала. А что она могла сделать? Спорить с Морганом? Он бросил бы её и все связанные с нею банки на произвол судьбы. Одним словом, Морган получил все акции Tennessee Coal and Iron Company — да ещё так задёшево, что Стальной трест нажил на этом до $700 млн. Таков был конец независимой компании Теннеси: она стала скромным дочерним предприятием.
Ещё одно маленькое примечание к истории Стального треста. Задолго до этого случая он постановил не принимать на свои предприятия членов профсоюза и не заключать с профсоюзами вообще никаких трудовых договоров: он, видите ли, считал недопустимым, чтобы рабочие организации оказывали на него какое-либо давление! Трест этот был так велик и так силён, что смог провести своё решение в жизнь: профсоюзов на его предприятиях не существует до сих пор. Вы видите на этом примере, что крупная корпорация всегда может силой подчинить себе более мелкую, а право и закон при этом безмолвствуют.
Скажу ещё несколько слов о мистере Рокфеллере и нефтепроводах. Это касается тех лет, когда кое-кто из конкурентов — правда, немногие! — пытались провести свои собственные нефтепроводы. Против них было пущено в ход открытое насилие. Нефтепровод местами приходилось прокладывать под полотном жел. дорог. И вот крупные ж.-д. компании, которым принадлежали эти линии, развлекались тем, что время от времени разрушали трубы. Дошло до того, что независимым предпринимателям, проводившим нефтепровод (с соблюдением, кстати сказать, всех законов и правил, которые на этот предмет существуют), приходилось устраивать вооружённые лагеря в тех местах, где он пересекал или должен был пересечь ж.-д. линию, и охранять его денно и нощно. Иначе срок его жизни бывал недолгий.
Ну, а как же закон? Ведь закон должен был защитить владельцев нефтепроводов? Бросьте! Что такое закон по сравнению с волей или капризом крупной ж.-д. компании? Так что приходилось месяцами охранять нефтепровод от наших честных и законопослушных жел. дорог, которые, как известно, вечно обивают пороги судов, взывая о справедливости и требуя, чтобы закон кого-то покарал, — например, их конкурентов или потерпевшего увечье рабочего, недовольного тем, что ему отказывают в какой бы то ни было компенсации за потерю трудоспособности. Бывало даже, что жел. дороги снаряжали целую шайку (человек в сто и больше) с целью сорвать прокладку нефтепровода независимой компании, в тех случаях когда он пересекал ж.-д. линию. Настоящая гражданская война! Происходили форменные сражения, и в конце концов та или другая сторона одерживала верх при помощи грубой силы и вопреки закону.
В заключение ещё несколько примеров для иллюстрации моего главного тезиса, а именно: всё нынешнее богатство и финансовое величие Америки основано на насилии. Американский бизнес всегда действовал под лозунгом “Кто силён, тот и прав, а на закон плевать!” Вот наследство, которое мы получили от прошлого, — и не обольщайтесь, думая, что настоящее сколько-нибудь от этого прошлого отличается. Наши тресты и гигантские банки, наши денежные короли суть исчадия этого прошлого. В 1896 году в законодательное собрание штата Нью-Джерси был внесён законопроект о нефтепроводах. Это был хороший, справедливый закон. Но за 4 дня до окончания сессии сенатор, ратовавший за него, вдруг бесследно исчез — вместе с текстом закона и всеми материалами, к нему относящимися. Заговорили о похищении — все открыто обвиняли Standard Oil и ж.-д. компании. Но, так или иначе, закон проведён не был.
А вот другой случай. Английские акционеры ж.-д. компании Erie, владевшие солидным пакетом акций, решили взять управление дорогой в свои руки и, забаллотировав директоров Гулда, избрали своё собственное правление. Гулд провёл через суд решение об аннулировании выборов. Тогда антигулдовская группа силой завладела конторой и книгами компании. И закон не покарал их за это. Одним словом, всюду насилие — и прежде и теперь, — и бдительность правительства (если таковая имеется) никакой пользы не приносит.
Вот ещё пример. Некоторые наши банкиры долгое время безнаказанно проделывали следующее: они обменивали в государственном казначействе бумажные деньги на золото и припрятывали его, чтобы заставить государство у них же его занимать и тем умножать их прибыли. Покойный Дж. П. Морган, отец нынешнего главы фирмы, был инициатором этой остроумной системы. И он проводил её с таким искусством, что за то время, пока она действовала — а запрещена она была в 1895 году, — он ухитрился выкачать из государства не один миллион долларов. И всё ему сходило с рук. Например, в 1894 году банкиры навязали правительству два выпуска обязательств по $50 млн каждый и ещё третий на $62 млн — на чём они, в т. ч. и Морган, получили, разумеется, миллионные барыши. А ведь казначейство заранее знало о том, что они запасают золото, и легко могло догадаться о целях и вероятных последствиях этой манипуляции!
Что же касается нашего милейшего Standard Oil, которому безусловно принадлежит пальма первенства по части всяких беззаконий, практикуемых нашими трестами, то он в своё время содержал (не сомневаюсь, что и сейчас содержит) целую армию шпиков. Именно этим способом он получил сведения о деловых операциях своих соперников. Например, об их нефтеперевозках: эти сведения ежедневно собирали и проверяли агенты Standard Oil, орудовавшие на жел. дорогах. Иногда сами жел. дороги должны были поставлять такие сведения, чтобы Standard Oil мог использовать своих молодцов где-нибудь в другом месте. А иногда, если уж нельзя было добыть сведения иным путём, Standard Oil подкупал служащих конкурирующей компании (например, её бухгалтеров) и от них узнавал всё, что ему было нужно.
А такие жульнические способы нажима на конкурентов, как дискриминационные ж.-д. тарифы, Standard Oil не перестал применять даже после того, как они были категорически запрещены Законом о торговле между штатами, вышедшим в 1887 году. В 1903 году мисс Аида Тарбел, специально занимавшаяся историей трестаStandard Oil и вообще деятельностью Рокфеллера, писала в своей книге: “Нет ни одной независимой нефтеочистительной компании, которую трест Standard Oil не ущемлял бы так или иначе при помощи дискриминационных грузовых тарифов. Доставка нефти в те пункты, где находятся нефтеочистительные заводы Standard Oil, стоит гораздо дешевле, чем в другие; за платформы с грузом его конкурентов взимается гораздо больше сборов при их переводе с пути на путь и при стоянках. Им чинят трудности при погрузке и разгрузке, требуют уплаты фрахта вперёд” и т. д.
Иными словами, в американском бизнесе деньги всегда служили средством, при помощи которого противника заставляли делать то, что угодно более могущественному из двух конкурентов, или не делать того, что ему не угодно. Диктовал всегда сильнейший, сообразуясь исключительно со своими интересами, а осуществлял он свои желания всегда силой и вопреки закону. В середине XIX столетия фирма Lawrence Stone & Co., добиваясь снижения пошлин на шерсть и красители, раздала взяток на $87 000. Наши почтенные коммерсанты так широко применяли этот метод, что вся история нашей страны приобрела от этого некий неприятный аромат. В 1850 году они потратили грандиозные суммы на подкуп таможенных чиновников всё с той же целью — увильнуть от уплаты таможенных пошлин. Тогдашний Конгресс вынужден был признать, что только по 4 городам — Бостону, Нью-Йорку, Филадельфии и Новому Орлеану — обнаружено 2062 случая неправильного взимания пошлин ввиду заниженной оценки товаров.
Как вам нравится эта честная, добрая, правдивая и, казалось бы, демократическая страна? Впрочем, демократическая — только по названию, а на самом деле разъеденная индивидуализмом, осёдланная корпорациями, пропитанная империалистическими вожделениями и вполне созревшая для финансовой тирании. Недурная картина, не правда ли?