ГЛАВНОЕ ЗВЕНО

16-02-2006


[к 50-летию ХХ съезда КПСС - 14-25 февраля 1956]

Валерий ЛебедевВсе советское время речь шла о соревновании двух социальных, политических и экономических систем. Это был коронный тезис советского агитпропа. Запад про соревнование двух систем почти не писал.

Ладно, пусть будет соревнование. Противоборство. Стало быть, кто кого. Как в баскетболе, к примеру. И вот болельщик команды, которая проиграла, начинает говорить, что противник все время мешал выиграть. Он хотел забрасывать мячи и не только хотел, но и забрасывал! Мало того: он всячески мешал это делать нам. Например, использовал финты, хитрый дриблинг, неожиданные пасы. Иногда бывали и столкновения игроков. Некоторые оголтелые бросали чуть не с середины площадки и попадали! Что же вы после этого хотите? Натурально, проиграли.

В этой игре, между прочим, команда Горбачева вовсе не сменила ориентиры”. Они оставались теми же самыми. Плановая экономика, приоритет тяжелой промышленности (в том числе – рост выплавки стали), военный бюджет, построение социализма. А результат?

Все больший дефицит всего, ибо его не получалось более покрывать доходами от нефти. Закон о предприятиях и три формы хозрасчета были приняты отнюдь не в начале перестройки, а в середине – в 1988 г. , когда стало ясно, что дело идет в тупик. Ясно, что эти формы нисколько не могли исправить главный порок плановой системы.

Вспоминаю один эпизод. В 1982 году была принята Продовольственная программа (именно так и писали – с заглавной). Более того, была официально введена в обращение формула о “Продовольственной безопасности страны”. Сие значило, что СССР попал в зависимость к Западу от поставок его хлеба и мяса. И что в “случае чего” Запад может остановить эти поставки. Причем без особого вреда для себя. И тогда – костлявая рука голода сожмет шеи с пищеводами рабочих и крестьян. То есть, власть официально признала, что экономика не может обеспечить население самой обычной едой. И это при все возрастающем потоке импортного зерна и мяса! В 1990- 91 гг. была введена, фактически, карточная система (талоны, если вы помните, еще в КВН проскочила шутка: “В “Елисеевский” входит Сталлоне с талоном”). К концу 1991 года страна стояла на пороге голода. Легко ли осознать? Это при всех успехах социализма и его бесспорной победе в историческом соревновании с обреченной системой капитализма.

Сейчас, вроде бы, Россия держит, как за чувствительное интимное место, за шланг и газовую трубу Западную Европу (50 процентов всех поставок энергоносителей). А вторую половину “интимного места” держат нефтяные шейхи. А ну, как они перекроют вентиль? Ну, плохо будет Западу. Однако шейхам с их золотыми унитазами и русскому стабилизационному фонду вместе с валютным будет еще хуже. Так что не перекроют. А если и перекроют, то на короткое время (как то было в 1973 году). К тому же Запад довольно успешно идет к освобождению от нефтяной наркозависимости: электромобили, метиловый (да и этиловый) спирт, водород. Говорят, даже сверхтонкий железный порошок, который при окислении выделяет больше энергии, чем бензин.

Но вернусь в конец 1982 года.

Ректор Физтеха тов. Белоцерковский созвал преподавателей общественных кафедр на установочный инструктаж. Там он много говорил об эпохальном решении ЦК и политбюро по введению Продовольственной программы. Цитировал неувядаемый документ. Потом сделал маленькую паузу, как бы набирая воздух перед глубоким нырянием, и провозгласил:

- Наш передовой институт берет на себя почин по всемерному участию в этом величественном проекте. Мы обязуемся на всех кафедрах организовать подсобные хозяйства сельскохозяйственного производства. Мы будем на участках выращивать зерновые, бобовые, пасленовы, помидоры и картофель.

Это было нечто невероятное. Какие участки? Дачные, что ли? Так дачи у нас мало кто имел. И какие зерновые-бобовые на 6 сотках? И это Физтех – элитарный, головной ВУЗ страны!

Я наклонился и сказал сидящему рядом доценту нашей кафедры Сергею Половинкину:

- Наш ректор совсем спятил. На физтехе - пасленовый картофель, а? Такого даже Лысенко не изобретал. Вот что значит носить контрреволюционную фамилию – Белоцерковский. Всю жизнь приходиться отмываться.

Увы, я сидел недалеко от ораторствующего ректора с его реакционной и а
нтисоветской фамилией. Он услышал в реплике иронию (не дословно, конечно, да и смысл ее не уловил), но, главное, увидел мою усмешку.

- Вот вы, да-да, вы. Чему вы там радуетесь? Встаньте. Как ваша фамилия?

Я встал, назвался. Ситуация была более чем паршивая. В отличие от Иешуа Га-Ноцри, не мог сказать правду, как бы то не было легко и приятно. Нужно было на ходу придумать что-то правдоподобное. И, по возможности, безопасное. Ибо “правда” меня сразу же поставила бы вне закона. Это был бы не только выпад против линии партии, но и лично против ректора. И если от партии я тогда еще мог отбиться, доказывая, что инициатива ректора есть не более чем махровая глупость и дискредитация важнейшей политической кампании, то уж от ректора – точно нет. Выручила моя склонность к шуткам, которые я не раз говорил в “общественных местах” как бы на полном серьезе.

- Я радуюсь, Олег Михайлович, тому, что наш институт внесет такой существенный вклад в обеспечение народа продовольствием.

Наш народ “прыснул в кулак”. Ректор минуту простоял в нерешительной задумчивости. Он явно не знал, как отреагировать на это патриотическое заявление, хотя подвох, видимо, чувствовал. Да и реакция зала подсказывала: тут что-то не чисто.

Наконец, он милостиво повелеть соизволил:

-Ладно, садитесь.

И продолжал нести несусветное.

Ныне энциклопедия Wikipedia, ее русский подраздел, пишет о нем так:

"Олег Михайлович Белоцерковский - выдающийся русский учёный, математик и механик, основоположник нескольких важнейших направлений в вычислительной математике, нелинейной механике и математическом моделировании, действительный член Российской Академии наук, с 1962 г. по 1987 г. - ректор Московского физико-технического института, автор более 300 научных работ, книг, монографий и учебников".

Ну, это понятно: туда каждый подхалим может ставить все, что захочет.

Вот свежие новости из жизни этой энциклопедии:

"Волонтеры проекта крупнейшей онлайн-энциклопедии Wikipedia обнаружили, что помощники американских сенаторов и конгрессменов регулярно "подчищают" биографии своих боссов на страницах проекта, сообщает Guardian.

Wikipedia - один из крупнейших Интернет-ресурсов в мире, занимающий 19 место в рейтинге самых посещаемых сайтов. 3% всех посещаемых страниц Сети - это страницы Wikipedia. Правила ее демократичны и просты - каждый может анонимно добавить или изменить информацию. Оказалось, что политики и их команда являются самыми усердными редакторами "Википедии".

В частности, депутат от партии Демократов Марти Михан удалил из своей биографии обещание того, что он не будет выставлять свою кандидатуру более чем на четыре срока, в последствии им нарушенное. Теперь создатели Wikipedia регулярно отслеживают попытки "редакции в политических целях", а тайные "редакторы" просто блокируются на сайте" (http://www.polit.ru/culture/2006/02/10/wiki.popup.html).

Но одна фраза в Википедии про Белоцерковского почти верна:

“Ему удалось решить давно привлекавшую внимание учёных одну из важнейших проблем аэродинамики — задачу сверхзвукового обтекания затупленных тел с отошедшей ударной волной”.

Про затупленные тела – все верно. И про то, что эта тупость была вызвана отошедшей ударной волной. Господа, ведь мы имеем дело тут, так сказать, с лучшими силами советской науки. И эти силы выдавали на гора подобное "про решение Продовольственной программы"! Что же вы хотите от экономики, которая возглавлялась такими же светилами? Сообщений о кончине бывшего ректора Белоцерковского мне не попадалось, стало быть, он и поныне возглавляет, как сказано в сомнительной энциклопедии, “Институт автоматизации проектирования (ИАП) РАН”, а также является главным редактором журнала “Информатика и образование”. Родился в 1925 году, значит еще долго будет возглавлять.

В СССР была в партийном ходу теория “основного звена”, потянув за которое можно вытащить всю цепь. Это установили, начиная еще с Ленина. Россия оказалась “слабым звеном” (оно же и основное), потянув за которое следует захватить власть в столице и вытащить наружу мировую революцию. Потом, уже после захвата, таким “основным звеном” оказалась электрификация всей страны. Советская власть имелась, оставалось дело за малым. При тов. Сталине основным звеном стали враги народа, которые вредили и мешали. Если это звено вытащить за ушко да на солнышко, ликвидировать вредоносное звено, то цепь социализма плотно охватит весь народ. Но при здравствовании тов. Сталина цепь охватила еще не весь народ. Это планировалось им сделать в скором будущем.

Прозорливый Солженицын точно реконструировал вытягивание цепи в романе “В круге первом”, удачная экранизация которого только недавно завершилась.

Вот это место: (Говорит Абакумов, министр МГБ).

- Мы понимаем, товарищ Сталин! мы (он говорил за все министерство) понимаем: классовая борьба будет обостряться! Так тем более тогда, товарищ Сталин, войдите в положение -- как нас связывает в работе эта отмена смертной казни! Ведь как мы колотимся уже два с половиной года: проводить расстреливаемых по бумагам нельзя. Значит, приговоры надо писать в двух редакциях. Потом -- зарплату исполнителям по бухгалтерии тоже прямо проводить нельзя, путается учет. Потом -- и в лагерях припугнуть нечем. Как нам смертная казнь нужна! Товарищ Сталин, верните нам смертную казнь!! -- от души, ласково просил Абакумов, приложив пятерню к груди и с надеждой глядя на темноликого Вождя. И Сталин -- чуть-чуть как бы улыбнулся. Его жесткие усы дрогнули, но мягко.

- Знаю, -- тихо, понимающе сказал он. Думал.

Удивительный! Он обо всем знал! Он обо всем думал! -- еще прежде, чем его просили. Как парящее божество, он предвосхищал людские мысли.

- На-днях верну вам смэртную казнь, -- задумчиво говорил он, глядя глубоко вперед, как бы в годы и в годы. -- Э'т-та будыт харешая воспитательная мера.

Еще бы он не думал об этой мере! Он больше их всех третий год страдал, что поддался порыву прихвастнуть перед Западом, изменил сам себе -- поверил, что люди не до конца испорчены. А в том и была всю жизнь отличительная черта его как государственного деятеля: ни разжалование, ни всеобщая травля, ни дом умалишённых, ни пожизненная тюрьма, ни ссылка не казались ему достаточной мерой для человека, признанного опасным. Только смерть была расчетом надежным, сполна. Только смерть нарушителя подтверждает, что ты обладаешь реальной полной властью. И если кончик уса его вздрагивал от негодования, то приговор всегда был один: смерть. Меньшей кары просто не было в его шкале. Из далекой светлой дали, куда он только что смотрел, Сталин перевел глаза на Абакумова. С нижним прищуром век спросил:

- А ты -- нэ боишься, что мы тебя жи первого и расстреляем?

Это "расстреляем" он почти не договорил, он сказал его на спаде голоса, уже шорохом, как мягкое окончание, как нечто само собой угадываемое. Но в Абакумове оно оборвалось морозом. Самый Родной и Любимый стоял над ним лишь немного дальше, чем мог бы Абакумов достать протянутым кулаком, и следил за каждой черточкой министра, как он поймут эту шутку. Не смея встать и не смея сидеть, Абакумов чуть приподнялся на напряженных ногах, и от напряжения они задрожали в коленях:

- Товарищ Сталин!.. Так если я заслуживаю... Если нужно...

Сталин смотрел мудро, проницательно. Он тихо сверялся сейчас со своей обязательной второй мыслью о приближенном. Увы, он знал эту человеческую неизбежность: от самых усердных помощников со временем обязательно приходится отказаться, отчураться, они себя компрометируют.

- Правильно! -- с улыбкой расположения, как бы хваля за сообразительность, сказал Сталин. -- Когда заслужишь -- тогда расстреляем.

Он провел в воздухе рукой, показывая Абакумову сесть, сесть. Абакумов опять уселся. Сталин задумался и заговорил так тепло, как министру госбезопасности еще не приходилось слышать:

- Скоро будыт мно'го-вам-работы, Абакумов. Будым йище один раз такое мероприятие проводить, как в тридцать седьмом. Весь мир -- против нас. Война давно неизбежна. С сорок четвертого года неизбежна. А перед ба'ль-шой войной ба'ль-шая нужна и чистка. -- - - Но товарищ Сталин! -- осмелился возразить Абакумов. -- Разве мы сейчас не сажаем? -- - - Э'т-та разве сажаем!.. -- отмахнулся Сталин с добродушной усмешкой. -- Во'т начнем сажать -- увидишь!.. А во время войны пойдем вперед -- там Йи-вропу начнем сажать! Крепи Органы. Крепи Органы! Шьта'ты, зарплата -- я тыбе ны'когда нэ откажу. И отпустил мирно: -- Ну, иды'-пока.

Антон Костылев в рецензии в “Газете.ру” пишет:

“Если признать правоту исследователей творчества писателя, утверждающих, что Воланд – это как бы Сталин, то за короткое время мы получили два образа великого кормчего, причем оба довольно фантасмагоричны. И эта демоническая фигура – адекватный противовес столь же условному усталому победителю фашизма, которым представляет вождя новый патриотический кинематограф.

Солженицын – точно один из к штыку приравнявших перо, и его книги сыграли определенную роль и в крушении СССР, и в том, что за этим последовало. Хорошо это или плохо, можно спорить. Но Солженицын, сочиняя свое детальное исследование свободы и несвободы, был вполне адекватен той эпохе высоких давлений”.

Петровская и вовсе безоговорочно хвалит фильм:

“Фильм "В круге первом" тем более значителен, что, как и роман, легший в его основу, по-прежнему живо перекликается с современностью. Пока наши парламентарии на сессии ПАСЕ отказываются осудить преступления тоталитарных режимов, а иные участники теледискуссий еще и оправдывают эти преступления (типа "цель оправдывает средства"), Панфилов с Солженицыным в убедительной художественной форме демонстрируют эти преступные "средства" во всей их красе, заставляя зрителей думать, сравнивать, примеривать мысли и поступки героев фильма на себя”.

Начальник Главного управления контрразведки, заместитель наркома обороны, генерал-полковник В.С.Абакумов

Сталин сдержал обещание: и смертную казнь вернул, и Абакумова отдал на заклание (он был арестован 12 июля 1951 г.).

Дернул-таки тов. Сталин за кольцо-звено. Не успел только расстрелять: это сделал за него Хрущев (Абакумова расстреляли 19 декабря 1954 года). Уж слишком много знал шельмец Абакумов. В том числе и о Хрущеве. Жалко малограмотного самородка Абакумова, которого в 1997 г. частично реабилитировали: дали ему за превышение полномочий условные 25 лет вместо реально полученного расстрела.

Но, не забудем, что Абакумов был главным исполнителем следствия по "Ленинградскому делу", в результате которого расстреляли около 200 человек, в том числе - первого секретаря Ленинградского обкома Попкова, секретаря ЦК Кузнецова, председателя Госплана Вознесенского, а также инициатором и активистом акции "повторников", то есть посадки и вымора в лагерях всех, кто когда-либо сидел, ибо в счастливой стране Советов не могло более жить ни одного, недовольного властью. ( Валерий Лебедев. ЗАГРОБНОЕ ПРАВОСУДИЕ)

Ежова еще хорошо знали, его портреты висели всюду, с ними выходили на демонстрации. А уж Меркулова и Абакумова никто в лицо не знал. Тем более обошлось без афиширования и помпы. Даже об аресте в газетах не сообщали. Настал период чистой технологии: износившуюся деталь заменяют на новую. Зачем здесь какие-то открытые суды и народные митинги?

Странно, что этого совсем не понял сам Абакумов. Расстреляли его всего через 1 час 15 минут после вынесения приговора. Когда его ввели в камеру, обшитую досками (от рикошета), он крикнул: "Я все напишу, все напишу в Политбю...". Куда-куда, напишешь?! Пуля оборвала окончание. Да и Политбюро-то никакого тогда не было, а назывался этот орган Президиум ЦК КПСС.

Сам Хрущев основным звеном полагал то химизацию, то совнархозы, то и вовсе кукурузу. Вот насадим везде “королеву полей” (для молодых: официальный титул кукурузы в советской прессе того времени - заметьте, не знатная колхозница, не пригадир полеводческой бригады, не передовик сельскохозяйственного производства, а именно контрреволюционная королева), и социализм засияет на мозолистой ладони трудящегося как бриллиант “Шах”.

Скажу несколько слов о терроре, как главном механизме построения социализма при Сталине (его можно считать и “основным звеном” - в отличие от электрификации и кукурузы).

Коммунистическая власть (при Сталине и немного еще по инерции в ослабленном виде спустя десятилетия – здесь водоразделом был ХХ съезд КПСС) была особой системой, построенной на перманентном терроре и террор этот должен был касаться всех - включая министров и членов Политбюро (кроме того, кто олицетворял саму машину - товарища Сталина). Перманентный террор был не следствием ошибок, психической болезни вождя, или недоработки машины власти, а самой ее существенной чертой - как скажем, убой скота на бойне есть основная функция и конституирующая особенность ее работы.

Экономическая основа массовых репрессий в эпоху индустриализации настолько очевидна, что сегодня не требует доказательств. В начале 30-х годов в ОГПУ-НКВД уже существовал экономический отдел, ведающий перемещением и направлением на стройки миллионов масс заключенных. Официальный лозунг гласил: "ОГПУ - главный строитель страны". Одна из функций террора - это резкое понижение уровня жизни населения. Его нужно резко снизить, потому что всякая экономика работает только тогда, когда есть баланс предложения и спроса. Если баланс этот не соблюден, экономика начинает разваливаться. Если спрос большой, а предложения мало, - это приводит к скрытой инфляции, к черному рынку. А большевистский "прогресс" требует, чтобы предложения было очень мало.

Поясню это. Страна, которая указывает путь прогресса всему миру, должна быть сильной. Не может она быть слабой, иначе как же доказать, что она права? А сильной она может быть лишь при очень большой армии. Армию нужно вооружать. Для вооружения необходима тяжелая индустрия. А для построения тяжелой индустрии нужны средства, нужны людские ресурсы. Где их взять? Теория Маркса тут же дает готовый ответ. В стране 80% крестьянского населения. А крестьяне - это мелкие буржуи. Их все равно следует ликвидировать. Но сначала стоит их использовать для построения индустрии, социализма, прогресса. Вот и коллективизация и одновременно индустриализация страны. А раз крестьянство брошено в топку индустрии, то резко падает уровень предложения даже в самых простых продуктах питания. Значит, предложение слабое. Под него нужно снизить спрос. Вот его и снизили: ввели с 1929 года карточки на основные виды продовольствия и товаров. И с тех пор в СССР карточная система в том или ином виде (распределители, заказы, талоны и пр.) фактически сохранялась десятки лет.

В период застоя, но особенно во времена перестройки, экономика на глазах стала разваливаться. И как раз потому, что сняли террор. Экономика-то была сконструирована как монопольная система, которая только и могла работать в режиме террора. Но такая система стабильно долго существовать не способна. Верхушечные власти сняли террор, хотя могли бы и не снимать вообще-то. Но сняли. С чего бы? Снят террор частично по экономическим причинам, потому что массовый террор может обеспечивать только примитивную работу типа рытья котлованов или лесоповала. Тонкую работу террор обеспечить не в состоянии. Частично террор был снят по социальным причинам, а именно: уже в 1953 году начинались восстания в лагерях, которые приходилось подавлять танками и авиацией. И по этическим причинам. Нехорошо как-то, неудобно перед общественным мнением Запада. То есть, конечно, на Запад можно наплевать, что и делалось долго. Но пришли новые поколения, психологически не ответственные за прошлое, которые не хотели выглядеть троглодитами с дубиной, им хотелось выглядеть цивилизованными политиками. Ведь сменилось несколько поколений правителей, и своя собственная жизнь им уже кажется ценнее "прогресса".

Когда в СССР сняли террор, то сразу получилось, что разболтались начальники - они перестали шустро бегать на службу, а бегали все больше по саунам и девочкам. Значит, чисто управленческая функция ослабла. Ослабла и так называемая производственная дисциплина, которую в последний раз методом террора (правда, довольно мягкого) пытался поднять Андропов, приказав вылавливать в рабочее время в магазинах, кино и банях работников и наказывать их в административном порядке.

Теперь вот задним числом хороший человек Сергей Кара-Мурза с соавтором С.Батчиковым в Мифах об экономике СССР [материл, "подготовленный для Восьмой международной конференции экономистов по проблемам глобализации и развития”] видят основное звено в объемах выплавляемой стали. И немного (дань Ленину) – в выработке электроэнергии. Если бы еще немного, еще чуть-чуть наддали из мартенов и бессемеров, залили бы в формы, выдали бы проката в блюминги и слябинги, вот хорошо бы дело пошло! Вот настало бы счастье!

Главный пафос этой как бы статьи: на большом количестве цифр показать, что избыток стали в СССР – это миф (так даже называется основной раздел). На самом деле металла хронически не хватало. То есть – нужно было тянуть за это железное и стальное звено, но не дотянули.

“Металлический фонд Российской империи в 1911 г. ” был, согласно автору, 230 кг на душу населения. Cоветская власть делала огромные скачки вперед. Например, в 1932 году достигли 320 . Хотя, о чем автор не упоминает, в 1916 было больше – 350. И далее идут и идут цифры, как быстро росло производство стали. И вдруг:

“Динамика преодоления разрыва в объеме металлического фонда СССР и США представлена на рис. 5. К 1980 г. СССР приблизился к размерам того металлического фонда, которым США располагал в 1970 г. К 1990 г. разрыв предполагали сократить еще больше, но этот процесс удалось сорвать пришедшей к власти командой Горбачева. … По самым минимальным оценкам, в 1970 г. металлический фонд США почти в 2 раза превышал фонд СССР. На душу населения в СССР приходилось 3,7 т металла, а в США 8,0 т”.

Пусть авторы правы и не ошибаются в своих цифрах. Но что они означают? То, что при всех успехах и прогрессивности советской экономической системы она все время отставала от США! Иначе говоря, автор весьма больно себя сечет и не замечает этого. Если все пятилетки, коллективизация, то есть разорение крестьянства, которое и делалось-то ради индустриализации и повышения производства стали, после десятилетий жизни в бараках сталеваров и доменщиков, после лагерей, в которых зэки строили магнитки, после бесконечного дефицита всего для населения чугуна-стали все равно катастрофически не хватало, то это же приговор системе! Причем – при нужном прочтении этой самой “статьи””! Ибо там речь идет не только о нехватке стали для трудящихся, но и нехватке электроэнергии! И еще много чего из производства группы “А” – то есть, тяжелой индустрии.

И каков же вывод следует из статьи? Тот, что в самый решительный момент сталеплавильное дело подкосили предатели во главе с Горбачевым. И его экономисты вроде Аганбегяна, Петракова, Шаталина, Шмелева и др. Только-только пробили летку, уже потекло, – а тут, раз! – предатели дыру засупонили.
Так и написано: “Тезис о якобы избыточном производстве ресурсов как фундаментальном дефекте плановой экономики вошел в ядро всей доктрины подрыва легитимности хозяйства СССР. Вслед за атаками политиков и СМИ на какую-то “избыточную” отрасль (производства стали, тракторов и т.п.) принимались политические решения по подрыву этих отраслей. Этот метод был отработан как образец и внедрен в массовое сознание в форме целого ряда мифов, которые действуют и по сей день…. Вот она, либеральная демократическая элита! Она взрастила и охранила своим авторитетом и политическим влиянием ростки нового, предельно хищного и циничного господствующего меньшинства. Сейчас уже нельзя не видеть, какого мутанта она вырастила в своей пробирке”.

Элита паршивая, что и говорить. Но… советская экономика крякнула не из-за хронической нехватки металла. А вот именно из-за порочного принципа централизованного планирования и отсутствия личной предприимчивости. А держалась она на плаву экспортом нефти (как во многом и сейчас). Когда цена на нефть к середине 80-х годов упала, так сразу и пришлось говорить о “перестройке”. Хотели косметическими средствами как-то наладить, а развалилось все, ибо та система была нереформируемой. Второй раз подножку низкие цены на нефть поставили в 1998 году, что привело к печально известному августовскому дефолту. То есть – к официальному признанию государственного финансового банкротства.

Увы, ни тогда экономика России не являлась оптимальной, ни сейчас не является. Но сейчас все-таки лучше – нет террора и нет хотя бы дефицита продуктов питания, да и много другого.

Комментарии

Добавить изображение