БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ, или ИМПЕРИЯ КАК ИСТОЧНИК ЗЛА

Беларусь это вопрос геополитики. Также как Ирак, Иран, весь Ближний Восток, Азия и далее - вся поверхность земного шара. Воплотится ли американская мечта об однополярности мира в реальность?

Вот настоящая цена вопроса.

Разговоры о том, какой Батька “нехороший”; о том, как скор он на расправу с инакомыслием; как авторитарен; как не вписывается его образ в современные демократические, европейские модели; как складываются его личные отношения с Путиным; как и насколько зависит благосостояние Беларуси от “подачек большого соседа” - досужие разговоры, отношения не имеющие, собственно, к геополитке.

Что, Туркмен-баши демократичней, и свобод в Туркмении больше, чем в Беларуси? Или “дружба” с Алиевым-младшим не компрометирует? А с Ким Чер Ином? А с Мушарафом? А с президентом Ирана Махмудом Ахмадинеджадом? А с руководством Хамаз, наконец?

Может быть, в коммунистическом Китае полный ажур с правами человека, свободы слова и демократии?

Однако, и Россия, и Европейский Союз, и США – каждый в меру своих возможностей и своих интересов не прекращают своих попыток влиять на ситуацию, использовать ситуацию и, если для этого потребуется вступить в переговоры с дьяволом, то и это никого не остановит – усядутся и за чашечкой кофе с ликёром станут мило ворковать.

Достаточно вспомнить Усаму бен Ладена – чем не дьявол? Кто такой Лукашенко с ним в сравнении? А как был этот дьявол обласкан и обогрет “борцами за демократию” из Белого Дома? В любимчиках ходил…

Геополитика стоит выше амбиций каких-то личностей, сиюминутных выгод, она устремлена в будущее. Политические фигуры, как фигуры шахматные временные. Они приходят и уходят, а долговременные, стратегические, национальные интересы остаются. Геополитические интересы.

Уйдёт и Лукашенко. Вопрос в том, с кем останется Беларусь, белорусский народ.

Вопрос политический.

Не так давно в процессе работы над брошюрой о Европейском Союзе, я встречался с одним из самых видных финских политиков, многолетним депутатом финского парламента, вице-президентом, так называемого, Большого Комитета Парламента, побывавшего в своё время и в должности вице-президента Парламентской Ассамблеи ОБСЕ, Киммо Кильюненом.

В ходе нашей беседы мы коснулись и одного вопроса, имеющего непосредственное отношение к теме, к которой я обратился в настоящей статье.

Приведу фрагмент из интервью:

- Как вы относитесь к дальнейшему расширению ЕС, если учесть, что и в нынешнем составе Союз испытывает определенные экономические трудности?

- Европейская интеграция это не только экономический процесс. Это еще процесс безопасности, процесс мирного развития Европы и соседних с ней стран. Поэтому так важен процесс расширения ЕС, который Финляндия одобряет.

- Можно сказать, что процесс расширения ЕС не столько экономический процесс, сколько политический?

- Больше политический, чем экономический. Конечно, начало Евросоюзу положил экономический интерес, но уже при вступлении в ЕС Греции, Португалии и Испании большую роль играли политические цели. В семидесятые годы в этих странах были диктаторские режимы, а такие режимы опасны для всей Европы, поэтому вступление этих государств в ЕС рассматривалось, прежде всего, как серьезный шаг к стабильности и безопасности в Европе. Теми же целями руководствовался Евросоюз, открывая двери странам Восточной Европы, и продолжает руководствоваться теперь, ведя переговоры с Болгарией, Румынией, Турцией, Сербией, Хорватией и другими государствами на Балканах.

Да, именно, так: на первом месте всегда стоит политика, устремлённая в будущее. Поэтому, повторяю: Беларусь - вопрос политический. Геополитический. Европейский Союз готов терпеть прямые экономические потери от вступления в их семью восточно-европейских стран ради стабильности и безопасности в Европе. И уже терпит – финансовые вливания в экономику новых” стран исчисляются миллиардами евро. Но это не стало бы помехой для ЕС, если бы Беларусь вежливо и покорно постучала в дверь Европейского Дома – сразу бы не впустили, но и с порога не погнали – помурожили бы лет десять-пятнадцать и взяли. Ушла бы, в конце концов, Беларусь в зону стабильности и безопасности”.

Отчего же Россия тогда хмурится и не скрывает своей озабоченности, а русские с надеждой взирают на Беларусь, почти как на Брестскую крепость, на последний славянский форпост, оставшийся в зоне общих интересов, куда, помимо Беларуси, входит ещё целый ряд бывших советских республик, образовавших достаточно перспективный Евроазиатский конгломерат, стремящийся, примерно, к тем же целям, что и Европейский Союз, но, разумеется, уступая пока Европейскому Союзу практически на всех уровнях?

Россия, правда, при этом является крупнейшим поставщиком в Европу нефти и газа, и по праву считается главным энергетиком Европы, что, согласитесь, далеко не мелочь.

России, как и всему Евроазиатскому Союзу, выгодно, чтобы Беларусь оставалась с ними в едином политическом, экономическом, культурном пространстве. Чем больше рынок, на котором действуют одинаковые для всех правила, тем интенсивней товарообмен, тем живей развивается экономика, тем выше темп развития, тем оптимистичней перспективы создать на всем пространстве зону “стабильности и безопасности”.

Стабильность и безопасность - не исключительная привилегия Запада. При определённых обстоятельствах к такому положению может прийти и Россия со своими партнёрами, в т.ч. вместе с белорусами. И нельзя сказать, что движения в этом направлении не наблюдается.

А чем реально обернулся бы выбор Беларуси в пользу Европейского Союза? Пошли бы длительные переговоры, согласования, начался бы, так сказать, подготовительный процесс - кандидатский минимум; пошли бы, действительно, какие-то европейские “подачки”, не способные повлиять хоть на что-то серьезно, потому что какие-то серьезные вливания начались бы очень нескоро, а до полноправного членства в ЕС нужно было бы потерпеть, повторяю, лет десять-пятнадцать.

В то же время Беларуси пришлось бы сразу перейти с Россией на международные расчеты, принятые в цивилизованном мире; пришлось бы обустраивать границу с Россией по всем европейским стандартам – муха не пролетит; пришлось бы посмотреть, как на это отреагирует народ, у половины которого родные и близкие проживают в России; пришлось бы открыть аэродромы для натовской авиации и привыкать к рёву истребителей, барражирующих вдоль границы с Россией.

А это уже не смешно. Поэтому и с точки зрения политической, геополитической, выгодно, чтобы Беларусь оставалась в едином пространстве с Евроазиатским Союзом.

“Джентльменский набор”

Империи похожи на силачей-гигантов, взваливших на свои плечи непомерный даже для них груз. Тяжелая ноша давит, заставляет сгибаться, но атлет, стиснув зубы, волокёт груз дальше – тащить тяжело, но и выбросить жалко.

Всему, однако, наступает когда-то предел – силы истощаются, ноги начинают заплетаться, пальцы слабеют... и разжимаются.

Всё. Великие империи уходят в небытие, оставляя потомкам грозную по себе память. Но свято место пусто не бывает – на ещё теплых руинах встают новые, не менее грозные и не менее амбициозные империи.

Империи терпят друг друга до тех пор, пока ни одна из них не получит решающего превосходства в боевой мощи. Хочешь мира – готовься к войне: военный паритет сохранил нам, жителям второй половины двадцатого века, жизнь. Ни больше, ни меньше.

Понятно: речь идёт о ядерном противостоянии двух супердержав - США и Советского Союза. Можно сколько угодно витийствовать о роли в мировой политике остальных стран, о значении и влиянии международных организаций, однако, определяющим фактором международной политики во весь послевоенный период были взаимоотношения именно этих двух супердержав, двух империй.

Каков, так сказать, “джентльменский набор”, характерный для империи?

Территория? Несомненно, так. Сколько не вооружай, к примеру, Латвию, Израиль или Финляндию, этим странам не грозит переродиться в империи. Не написано на роду. Но вот и современный Китай, несмотря на огромную территорию, империей не является. Сегодня, во всяком случае, не является... Лев готовится к прыжку? Не исключено. Китай обладает всеми необходимыми предпосылками для того, чтобы на каком-то этапе сорвать с лидера жёлтую майку и нацепить её на себя.

Численность населения? Определенно, это признак империи. Вооружившись до зубов, Гитлер не достиг своих имперских целей, и не в последнюю очередь по той причине, что Германия не обладала достаточными для империи людскими ресурсами.

Предвижу возражение: а как же Римская Империя? Как сравнительно небольшому италийскому народу удалось на протяжении веков контролировать территорию от Атлантики до Ефрата?

Ну, во-первых, римляне не вели войну на истребление наций – они устанавливали порядок, выгодный для местных элит. Во-вторых, в военном отношении они действительно превосходили все существующие в те времена армии, и их легионы, рассредоточенные по всей Империи, решительно усмиряли бунтарей, порой, с величайшей жестокостью. В-третьих, Римская Империя распалась: наступил тот самый предел, когда силы истощились, ноги начали заплетаться, пальцы ослабели и разжались – ноша выпала из рук.

Ход рассуждений сам подводит к тому, чтобы назвать третий элемент из “джентльменского набора”, характерного для империи – военная мощь. А военная мощь в наши дни опирается на науку и технику, на высокие технологии и на передовые знания.

Итак, территория, численность населения, военная (научно-техническая) мощь – основные признаки, по которым можно отличить империю от остальных стран.

Но этот перечень был бы неполным, если не включить в него ещё один важный (важнейший) элемент, неотъемлемую черту, без которой империя существовать не в состоянии: речь идёт об имперских амбициях, об аппетите, который, в сущности, неутолим и, если сдерживается, то только из опасения навредить желудку, из опасения, что желудок не сумеет переварить пищу.

Империя в этом смысле хищник, а мир – джунгли, кишащие разной живностью – территориями, народами, недрами, нефтью, газом, алмазами, лесом и прочими бесценными богатствами.

Как лев метит свою территорию и охраняет её от чужаков, так и империя стремится пометить (расширить, урвать, отхватить) территории, на которых она либо вправе владеть ресурсами, либо распоряжаться, либо влиять на дело с выгодой для своих национальных интересов – вести торговлю на льготных условиях, на льготных условиях вывозить сырье, размещать стратегические военные базы, направлять жизнь местного населения в русло своих представлений об основополагающих ценностях, приручая местное население, делая из него “верного союзника”, “большого друга”, помечая, таким образом, территорию, превращая в зону неблагоприятную для чужаков – для них драконовские налоги, всевозможные запреты и прочие, весьма, хитроумные препоны, нацеленные, в сушности, на одно – на понижение конкурентоспособности вероятного противника.

За это и бьются сверхдержавы по всей площади земного шара. Это и есть то, что называется геополитка.

Империя, провоцирующая зло

Думаю, не найдется убедительных аргументов для того, чтобы опровергнуть тезис об имперском характере СССР и США второй половины двадцатого века. Мы сами были свидетелями и очевидцами совершенно непримиримой, исключительной конкуренции на международной арене этих двух супердержав, свидетелями обострений, конфликтов, доходящих до непрямых, окольных военных столкновений, как это было во Вьетнаме, в Афганистане, а ещё раньше в Корее, чему не все из нас были свидетелями, но о чём мы все хорошо знаем.

Обе супердержавы отличались крутым нравом, а их имперские амбиции устремлялись, как тогда казалось, в бесконечность.

Распался Советский Союз, рухнула “Империя зла”, Берлинская стена, ушли в ленивую тень коммунисты. Ненавистный Западу режим пал. А Запад по-прежнему смотрит на Восток с тем же выражением глаз, в котором читается всё то же самое, что и раньше: подозрительность, недоверие, недоброжелательность.

Так, может быть, коммунистический режим был всего лишь ширмой для того, чтобы официально не любить Советский Союз? Вот и безмятежные отношения Запада с современным коммунистическим Китаем подталкивают к такому выводу...

Если так, то, что же тогда было истинным поводом для “шума и ярости”?

Если отбросить шелуху и не засматриваться на блестящие крючки и блёсны, то следует сухо признать - истинным поводом для “шума и ярости” был ядерный потенциал Советского Союза, не дающий развернуться во всю ширь и мощь имперским амбициям США, высшим смыслом которых уже тогда являлась геополитическая идея об однополярности мира с центром в Вашингтоне.

Полагаю, и Советский Союз был бы не против “мирового центра управления” в Москве, но, вероятно, по бедности эта его претензия как-то не бросалась в глаза.

Всё это, впрочем, теперь уже несущественно, небольшое попутное рассуждение, обращенное в прошлое.

Теперь куда любопытней задаться вопросом: что изменилось по сравнению с недавним прошлым, сохранили ли свой имперский характер эти две супердержавы, успевшие порядком потрепать друг другу нервы; или они оттаяли, подобрели и готовы любезно потесниться на рынке, по-братски поделиться прибылями, тем самым, отправляя на свалку истории само понятие о геополитике?

Но о чём это я? Прошу прошенья за риторику.

Американские войска в Афганистане, в Ираке, их присутствие в других местах по всему миру, их не секретные намерения в отношении Ирана – всё это говорит о характере США убедительней, чем любые слова. Что слова? Слова всегда одни и те же – демократия, права человека, свобода. А что на деле? Кровь, убийства, разруха. И тоже всегда.

Американцы здесь и всюду. Буквально на днях какой-то американский политик настоятельно советовал России продавать СУ-30 не Таиланду, а китайцам. Россия на рынке вооружений крепко досаждает Штатам: Китай, Индия, Малайзия предпочитают покупать военную технику у россиян. А теперь вот и Таиланд туда же...

Это к вопросу о готовности любезно потесниться на рынке, по-братски поделиться прибылями. К вопросу о геополитике в действии, на примере.

Америка, вне всяких сомнений, как была Империей, так ею и осталась. Если не “Империя зла”, то “Империя, провоцирующая зло”.

В её благородные намерения, в её миссию “нести демократию и справедливость народам” верят, похоже, только в пределах самой Америки, но и там верят далеко не все, а, вероятно, наиболее чуткие к пропаганде, к словам, склонные к самовнушению люди.

Нельзя сказать, что и Россия целиком избавилась от имперского наследия СССР. Иногда думаешь: а так ли уж необходимо приносить в жертву российских ребят в Чечне? Нефти там – с гулькин нос (по мировым меркам), горы да восточный народ, который всегда непонятно и тревожно мечтает о чём-то своём. Одни проблемы...

Абхазия, Южная Осетия...

Вспоминается отчего-то уверенный тон Аслана Абашидзе: мы не допустим, аджарцы не желают, наше дело правое... А на следующий день Аслан Абашидзе уже в Москве – понурый, потухший, безразличный. Потом, как обычно, разговоры о похищенных миллионах, потом, тоже как обычно, всё тонет, круги по воде и тишина. Будто и не было в помине никакого Абашидзе.

Не знаю, не знаю... Но не отделаться от впечатления, что всё это марионетки, что придет час и повторится подобная история и в Абхазии, и в Южной Осетии...

Только чести это не добавит. Так мне кажется.

Империя ли Россия? Имперские амбиции у неё остались, но как Империя, Россия сильно сдала в сравнении с Советским Союзом – утрачены крепкие в прошлом позиции. Выскользнули из ослабевших пальцев Балканы. Вдоль западных российских границ со страшным рёвом носятся натовские истребители, пугая литовских и латышских крестьян. Договор об обычных вооружениях, о сохранении баланса сил, кажется, не прочь подвергнуть ревизии, пересмотреть, дать ему новое содержание, и содержание это мало отвечает интересам России, и что ещё важней, мало оно отвечает декларируемому стремлению к стабильности и безопасности в Европе. Теперь отмежевалась от России ещё и Украина, и возможно, через какое-то время и там разместится натовская авиация...

А если и Беларусь уйдет? Если и там натовцам станет легко и привольно? Что это будет означать?

Это будет ещё одной крупной геополитической победой Америки. Ведь США, как известно, духовный (и не только) наставник НАТО.

Геополитическая победа Америки означает геополитическое поражение России.

Что же, закончу тем, чем начал: Беларусь – это вопрос геополитики. Также как Иран, весь Ближний Восток, Азия и далее - вся поверхность земного шара. Воплотится ли американская мечта об однополярности мира в реальность?

Не знаю, как вам, но мне бы очень не хотелось, чтобы так случилось. Но ещё боле мне бы не хотелось, чтобы так случилось с помощью белорусов.