ФИЛОСОФИЯ ДОБРОГО КРИТИКА: "12 СИГАР В ДЕНЬ, ЛИТР КОНЬЯКА И НИКАКОГО СПОРТА"

Сергей Гречишкин, больше известный под псевдонимом Василий Пригодич, воплощает явление, казалось бы, невозможное. Он добрый критик (поэт, историк литературы Серебряного века, член Союза писателей Санкт-Петербурга, Международного ПЕН-клуба, Русского ПЕН-центра). И, вообще, человек удивительно добродушный. А ведь многие довольно справедливо полагают, что без разгромных статей, без сарказма, цинизма и злости имя в критике сегодня себе не сделаешь просто останешься незамеченной серой мышкой. Тем не менее, Гречишкин серой мышкой не стал, напротив, он один из самых известных критиков Петербурга, а его рецензии зачастую вызывают нелицеприятную полемику и в “бумажных”, и в интернет-изданиях. Почему же так происходит? Выяснить это мы отправились к Дедушке Коту. Это еще один литературный псевдоним Сергея Сергеевича, который, кстати говоря, тоже говорит о мягкости и незлобивости его владельца.

- Сергей Сергеевич, а почему ваши “добрые” статьи вызывают такую реакцию?

- Часто неприязнь вызвана простой человеческой завистью. Не ко мне, а к тем, о ком я пишу. Трудно перенести чужой успех. Например, было время одни люди мне говорили: “Котяра, ну что ты пишешь об Акунине? Это же такая дрянь! А через некоторое время эти же люди стали говорить, какой это замечательный писатель. Успешные писатели у многих вызывают желание их оскорбить, принизить вклад в литературу, объявить их сочинения литературой второго сорта. Мой старинный друг – редактор одного журнала, весьма одаренный, скандальный, но злой критик. Так он написал об экранизации Московской саги”, что это “бездарная экранизация бездарного романа”. Но знаете, я почти уверен, он и роман не читал, и фильм не видел. Просто сейчас очень модно ругать, такие статьи хорошо читаются. А у меня совершенно другой принцип. Я никогда не пишу о плохих книгах, поэтому мне ругать получается и нечего. Обычно, прочитав 10 страниц книги, я решаю, надо ли читать дальше.

- Есть книги, которые вы терпеть не можете?

- Я ненавижу типично советскую литературу. Но прошу не путать. Такие книги, как “Поэма без героя”, “Мастер и Маргарита”, “Доктор Живаго” и подобные им вещи – это антисоветская литература. Из современных писателей не люблю, пожалуй, только квази-патриотов, которые крутятся вокруг газеты “Завтра”. А вот романы Марининой – это очень крепкая дамская проза. Но уже таких, как Донцова и Дашкова, я, честно говоря, просто не знаю и не читаю. Как говорят англичане: “Это не моя чашка чая”. Зачем себя насиловать?

- Мне кажется, что сейчас все кому не лень ругают советскую литературу. Тоже явление моды…

- У меня все глубже. Я профессиональный антисоветчик (смеется). Монархист и противник советской власти с младых ногтей. Это, наверное, досталось мне от бабушки. Она была монархистка, а мой дед - военным. Так вот во время военных сборов в Польше, бабушка подавала хлеб и соль Александру III и Николаю II, а они ей целовали руки. До самого последнего ее дня это были одни из самых дорогих воспоминаний моей бабушки. Сам я человек верующий, и уже с 4-5 лет наизусть знал основные молитвы. Молился перед сном втайне от отца, потому что отец-то был атеистом. Мама была православной, но из того интересного поколения, в котором уживалась любовь к Господу, убитому государю и к Ленину одновременно. В советское время я носил крестик, и помню, как на конференции по творчеству Волошина, где было очень жарко, я расстегнул ворот и на моей груди стал виден нательный крест. От меня люди просто шарахались. Сейчас, конечно, уже другое отношение.

- Я слышала, вы даже состоите в православном ордене?

- Да, но это скорее просто почетное звание. Это первый и единственный в мире православный орден, который так и называется: “Орден православных госпиталяров”. Его в 1974 году основал барон Сергей фон Беннингсен вместе с покойным президентом Кипра архиепископом Макариусом. Орден довольно успешно занимается строительством больниц в Африке.

- У вас опубликовано более 70 научных работ по истории литературы. Однако вы больше известны как “сетевой” литератор…

- А за интернет-словесностью – будущее. Сейчас полностью изменилась технология писательского труда. Литература стала мгновенной. Раньше, чтобы опубликовать рукопись, могло уйти и 8 месяцев или даже больше. А теперь, я могу сразу же опубликовать статью в Интернете, и к вечеру ее прочтет как минимум 100 человек. При этом я мгновенно получаю отзывы. Сам я в сети печатаюсь с 1996 года, и мне странно, что некоторые мои коллеги просто боятся Интернета и игнорируют его. А именно в Интернете сейчас можно найти интересных молодых писателей, поэтов, которые открывают какие-то новые направления в литературе.

- Но ведь и “сереньких” произведений в сети тоже пруд пруди!

- Не без этого. Знаете, днем я обычно отвечаю на зануднейшие деловые письма и даю отзывы на кучу стихов, которые мне присылают молодые поэты. Открою вам страшную тайну, для довольно средних произведений у меня даже отработана такая формула: “Ваши стихи искренние и свежие, но есть технические погрешности…” и в том же духе. Честное слово, я не хочу им писать гадости. Люди в литературной среде очень любят клеймить, а ведь у молодого поэта душа горит. Если назвать его графоманом, это и убить может. Я же напишу, что он поэт не посредственный, а непосредственный. И человек утешится. А вот уже ночью я отвечаю на частные письма, прохожусь по своим сайтам, редактирую и занимаюсь более серьезной работой.

- Сергей Сергеевич, получается, вы просто боитесь кого-то обидеть?

- Это моя осознанная позиция. Я действительно стараюсь никогда никого не обижать, и умудриться при этом не соврать. Это нужно даже не окружающим, а мне лично. Чтобы быть в гармонии с миром, с Богом с миропорядком.

- Чем занимаетесь в свободное от компьютера и Интернета время? Спорт уважаете?

- В свободное время я гуляю и подкармливаю животных. По утрам подсыпаю семечки в кормушку, к которой слетаются городские воробьи, и наблюдаю за ними. Знаете, у них строго иерархическое сообщество! У меня такая теория: чем больше черное пятно на грудке, тем более высокое положение воробей занимает. Воробьи-полковники и воробьи-генералы с черной грудкой и едят совсем по-другому – степенно. Я “своим” воробьям даже имена дал: Кислотник, Бабурин, Серый… Также мы с женой подкармливаем пятерых бродячих котов, которые живут в подвале нашего дома. Сейчас они себя хорошо чувствуют, а вот зимой мы их просто спасали.

А что касается спорта… Наверное, удивлю, но скажу: отрицаю! Хотя в молодости занимался плаванием. Черчилля, когда ему исполнилось 90 лет, спросили: “Как вам удалось столько прожить и сохранить при этом ясность ума?”. И он ответил: 12 сигар в день, литр коньяка и никакого спорта. И я поддерживаю эту философию (лукаво улыбается).

Новости Петербурга, 2006, № 28 (455), 25-31 июля. С. 23