ПОЛЕЗНЫЙ РАЗГОВОР

В альманахе “Лебедь” ( № 486 за 2006 год) опубликована моя статья “Разрешите не согласиться” (в рубрике “Факты и мифы”). На эту публикацию отозвались (откликнулись) постоянные читатели названного интернет-издания, сделав записи в “Гостевой книге”. Так как эти отзывы достаточно лаконичны и со временем попадут в “Архив” (кстати сказать, 5-я часть – июль – уже в архиве), да и по соображениям удобства, тексты отзывов приведу практически в полном объёме.

“Интересный набросок. Действительно, так называемые “популяризаторы от науки” порой несут этакую фантазийную ахинею. Сидит вот такой журналист и ваяет, что Флеминг увидел во сне химическую формулу пенициллина – и открыл. И невдомёк ему, что на самом деле пенициллиновый грибок просто залетел в чашку Петри, оставленную Флемингом непомытой, из микологической лаборатории этажом ниже, и пророс, пока Флеминг был в отпуске.

Потом Флеминг это даже отметил в своей Нобелевской лекции, что не хочет представлять это дело так, что он красиво раздумывал над задачей. Просто оказалось делом случая. Но фишка в том, что этот случай упал” на подготовленную почву, в профессиональной наблюдательности учёного, в трудолюбии и упорстве, и в способности сопоставлять порой “несопоставимые факты. Вот о чём надо бы писать, а не байки про сны.

К сожалению, уважаемый автор Ефим Шмуклер не затронул вопрос, а зачем это борзописцам надо? Зачем эти явные фантазийные придумки. Когда история любого открытия и так потрясающе интересна, и без такого вранья? Что движет шакалами пера, чего явно не было?...” (АК, Boston, MA, 31 июля 2006 г.).

- - - - - - - - - - --

“Размеренная и разумная статья Шмуклера о научном творчестве очень похожа на “сглаженную” кривую по результатам экспериментов. Всё, что он говорит – правда, но не вся правда. “Момент истины” в работе учёного или инженера всегда существует, это именно тот момент, когда творческий процесс на мгновение перестаёт подчиняться простой логике, на основе которой, как известно, открытия не делаются. Логическая машина, которая могла бы делать открытия, скорее всего, не существует, что, возможно, и доказал Гедель.

Это не значит, тем не мение, что открытия могут запросто делать невежественные шалопаи, хотя и такое и бывало, но весьма нечасто.

Другими словами, наука – это труд и вдохновение, и распределяются эти два ингридиента весьма затейливым образом – кому как повезёт. Не надо забывать, что подавляющее большинство учёных всю жизнь трудится в поте лица своего, но настоящих открытий так и не совершает. Они удобряют почву для своих более удачливых коллег” (Yuli, July 31, 2006).

- - - - - - - - - - --

“Опять уважаемый АК сел...(это многоточие – не сокращение, сделанное мною – Е.Ш.), надо было статью-то дочитать, статья прекрасная и очень поучительная. По ней я ввёл поправку в “инсайт теорию”, конечно же! Не сон, а предсонное состояние в сочетании с переутомлением может послужить причиной инсайта! Спасибо!” (Вьюн, July 31, 2006).

В несколько ином ключе воспринял статью Игорь Южанин, для которого она послужила отправной точкой стихотворного каламбура (1 августа 2006 года). Не будем обижать нашего поэта и приведём текст поэтического порыва.

Секрет гения

Ни Бор, ни Менделеев, ни Кекуле
Не грезили ни формул, ни таблиц.
Родились мысли, словно пчёлы в улье,
И наяву кружился рой частиц.

Эйнштейна мозг горел не вполнакала,
Когда главу склонял он на кровать.
Его-то вдохновенье посещало,
Когда он спал.***

Но нужно знать с кем спать!!!

(В скобках заметим, что Игорь прочёл статью, извлёк определённую информацию, немотивированно не согласился со мной в отношении Эйнштейна; а пользу статьи я усматриваю в том, что она информационно насытила сознание и вдохновила человека, настроила его на лирический лад. О’кей!).

Я с полным уважением отношусь и к авторам этих цитат и к их (цитат) содержанию. Какова же общая структура приведенных цитат? Ответ может быть таким: 1) одобрительные оценки, данные не случайными людьми (за что выражаю свою признательность); 2) упрёки, больше похожие на сожаление; 3) околокритические замечания (без разноса, уничтожения и унижения – стиль, очень характерный иным членам клуба читателей и писателей гостевой книги”); 4) от
дельные ошибочные утверждения; 5) новая (дополнительная) информация; 6) повторы содержащегося в статье. 7) параллельные темы для обсуждения. 8) полезность публикации. Перечисленное не является планом для дальнейшего изложения.

На этот раз мне бы не хотелось воспользоваться приёмом, который я использовал в статье “Постоянно иметь в виду” (“Лебедь”, № 475, от 14 мая 2006 года), но опираться на некоторые “пункты” просто есть необходимость. Я только перечислю позиции этого призыва: 1. подмена тезиса; 2. информационный шум; 3. семантика; 4. оппонирование; 5. противоречие; 6. лексика; 7. цитирование; 8. прописные истины; 9. причина и следствие. Как ни странно и к сожалению, проблемным остаётся вопрос о том, что мешает нашему мышлению. Прежде всего, нарушение формальнологических законов и правил.

Теперь вернёмся к обсуждаемой статье. Поводом и исходным пунктом для её написания послужила первая же цитата (с неё начинается статья), в которой гениальным учёным приписывается открытие великих научных истин во сне. Необходимость в низвержении этих мифов существовала всегда (естественно, что я далеко не первый прикоснулся к этой теме; по частностям, по отдельностям эта проблема будировалась многими исследователями научного творчества вообще и конкретных учёных – в частности), но тут сработал фактор случайности: журнал мог и не попасть в мои руки просто какое-то совпадение событий во времени и в пространстве (в детали не вдаюсь), плюс, к тому же, - я был готов к этому разговору (именно в этот период, на тот момент, сегодня). К слову сказать, Д.И.Менделеев был готов к решению проблемы систематики химических элементов. Это отдельный большой разговор.

Таким образом, магистральным направлением моего исследования стал, скажем так, разговор (не болтовня, не обыгривание, а серьёзное научное исследование) о снах ограниченного числа учёных (я же не мог “не согласиться с тем, что не называлось!). Научное открытие во сне – не вообще, а “применительно к конкретной исторической личности. Поэтому утверждение, что моя статья это “статья ... о научном творчестве” или неверно, или некорректно, или ложно, или поспешно. Фактически, допущена элементарная логическая ошибка: расширительное толкование чего-либо (понятия, тезиса, темы...). Конечно, мой замысел пересекается с проблемой научного творчества, но это понятие очень широкое, и тогда обсуждение носило бы иной характер. Я же не обсуждал проблему (практически – чисто теоретический вопрос...) научного творчества, и даже проблему – может ли человек сделать открытие во сне. У меня была более простая, приземлённая, прозаическая задача: доказать, что перечисленные учёные ничего в глубоком сне (“сладко посапывая под одеялом”) не открывали. Что это – миф, сказка, вымысел, придумка..., не факт.

Какие опасности подстерегали меня на этом пути? Прежде всего, необходимо было статье дать правильное название, которое отражало бы задачи и цели исследования. И только это могло бы обозначить рамки изложения. Даже в рамках заданной темы необходимо было убрать информационные шумы, точнее – не допустить их. Вот тот же случай с историей пенициллина. История интересная (для тех, кому это интересно, приводится список публикаций), но как она могла помочь мне разоблачить автора, утверждавшего, что Флеминг во сне увидел формулу пеницилина. Проснулся – и нате вам готовенькую формулу химического строения. К тому, что было сказано в статье, что было добавлено читателем журнала, присовокупим простой и понятный аргумент: Флеминг не был химиком, он не мыслил на химическом языке, химия была знакома на уровне прикладной науки. Его основное образование – медицина (врачевание и хирургия), затем он переключился на микробиологию... Однако абсолютного значения этому факту придавать было нельзя, были другие, более веские, аргументы, поэтому упор был сделан на “убийственный аргумент” - формулу химического строения молекулы пенициллина, которую ни в сознательном состоянии, ни в фантасмогорическом сне придумать было невозможно: нет исходных данных, которые можно получить только при наличии самого вещества, чувствительного и нежного. Сработал и математический закон – необходимо и достаточно. Вредна и просветительская деятельность: заслонять суть дела избыточной информацией, которая не помогает, а мешает. Этого удалось избежать, не соблазниться подачей историко-познавательной информации, которая не усиливает, не упрочняет
доказательную базу.

Какая правда нам была нужна? Только та, которая определялась целями и задачами нашего исследования. Никакого расширительного толкования темы. А разве мы знаем всю правду (и вообще “правду”?) о том, когда и как наступает “момент истины”? Проблема научного творчества потому и остаётся проблемой, что мы пытаемся докопаться до истины (которую, как известно, до дна, до конца постичь, исчерпать невозможно). Вот стал бы я говорить – “что, где, когда”, проникать в творческий процесс (его логику), связанный с постижением научной истины... Это интересная, но шумовая, информация. Кроме того, это было бы свидетельством того, что я сползаю на другую дорожку, иду в другую сторону, оставляя где-то в стороне сам предмет разговора. Беспредметность вместо разговора по существу вот результат забвения методологических принципов.

Когда разговор шёл о Менделееве и его периодической системе, я намеренно не стал обсуждать вопрос о том переломном моменте, который и вывел Менделеева на периодический закон. Что положить в основу классификации химических элементов (а известно было всего 63 из 92 природных, при этом у многих “атомные веса” - термин того времени – были определены неправильно)? Массу атома, полагал Менделеев, пусть и относительную, ибо масса атома это неотъемлемое, фундаментальное, неизменное свойство атома (гипотетической на тот момент частицы). Надо продолжать писать учебник (“Основы химии”)..., утренний кофе, мысль (надо сказать, поворотная, определяющая) - а что, если сопоставить несхожие химические элементы (в первую очередь, щелочные металлы и галогены) и сблизить их по величине атомного веса? Сказано сделано:

                Na(23)                 K(39,1)                 Rb(85,5)                 Cs(132,9)

                  F(19)                 Cl(35,5)                 Br(79,9)                   I(126,9)

Разница:     4                       3,6                           5,6                           6 (мысль: в этом что-то есть и это то, что надо...).

На 23-х химических элементах обнаруживается периодическая повторяемость свойств, остаётся разобраться с остальными химическими элементами. И разговоров здесь – не на одну статью. Что “следовательно”? Выкристаллизовать основное для создания необходимой фактологической базы, не поддаться искушению сказать всю правду”, и сделать локальный вывод: не приснилась Менделееву периодическая таблица” - её надо было творить наяву! Понятное дело, уже не до сна...

Так и “чешался язык” рассказать об Алексее Ивановиче Ходневе, на письме которого Менделеев опробовал свою идею, об Александре Александровиче Иностранцеве, с лёгкой руки которого (спустя 50 лет!) пошла гулять легенда о сне Менделеева. А как Менделеев открыл периодический закон – есть две основные версии: Бонифатия Михайловича Кедрова (1958 год) и Дмитрия Николаевича Трифонова (1990). Как видите, соблазнов много, но...но...но: может, и не совсем лишнее, но почему такая избирательность о сне Менделеева говорить много, а о сне Бора и Эйнштейна – только одним столбцом (а здесь есть о чём говорить). Нет смысла перепевать и пересказывать известное, если есть простой и оптимальный путь подобраться к истине. И ещё один вопрос можно было бы решить попутно: почему именно Д.И.Менделеев открыл периодический закон? А в первой цитате почти сформулирован вопрос а почему именно Флеминг открыл пенициллин? Вот мы и забыли о их снах, поставили новые цели и сформулировали новые задачи. Но на этот соблазн и эту удочку автор не попался, не стал отвлекаться на интересные зигзаги, а прямым и коротким путём доказал: сон Менделеева и Ко кому-то приснился.

О Менделееве, Флеминге, Боре, Кекуле, Эйнштейне... написано много статей и книг, анатомировалась вся их творческая кухня, делались попытки проникнуть в их внутренний мир, найти причину неординарности их интеллекта, проникнуть в сам процесс научного поиска, подымались глубинные исторические пласты имён и открытий – и всё с одной целью: как это вс происходит? Прекрасно, занимательно, интересно,..., но нас ин
тересует: имел ли место факт сновидения, на почве которого с открытыми глазами учёный произносил научную истину (или бы просто крикнул – “Эврика!”). Вся информация, не работающая на это, отбрасывется.

На “это” не работает ответ на вопрос: для чего пишущие (журналисты и прочая пишущая братия) на научные темы люди осознанно или неосознанно врут (лгут, пишут неправду, всякий вздор, выдумывают, фантазируют, водят читателей за нос...)? Я не отрицаю, что в контексте “почему люди врут?”, обобщение таких наблюдений, психологические оценки могли бы иметь то или иное значение. Но априори можно сказать, имея в виду наш случай, что причиной тому является невежество, подхватывание распространяемых слухов, нежелание глубоко изучать тот или иной вопрос, умение и склонность фантазировать, замена научного стиля мышления журналистским словоблудием... Всё это так, но, опять-таки, ответ на этот вопрос, даже если бы мы его поставили, не работает на достижение целей, вытекающих из названия статьи. Впрочем, в самой статье на эту тему в разных местах прозрачно и достаточно много говорится.

В конце статьи сказано, что тема не закрывается, что она открыта для возражений и дополнений. Из того, что процитировано, следует, что возражений нет, а дополнения были, против которых, как таковых, нет смысла выступать (кроме тех моментов, даже, скорее, нюансов, которые явно идут не в ногу с духом статьи). Напротив, желательно было бы приводить новые имена, рассказать о снах, о научных достижениях тех, кому сон помог ступить на тропу истины. Сформулированы новые темы, которые касаются науки, научного творчества, истории научных открытий, творческих способностей... Да и я вот подбросил несколько тем и вопросов.

Можно ли считать и этот разговор завершённым? Нет однозначного ответа, скорее всего, он может быть парадоксальным: и “да”, и “нет”. У пытливого читателя (не говоря о других специфических качествах, столь свойственных альманаховцам) всегда вызревают неожиданные мысли, идеи, предложения и пр.

Ефим Шмуклер.

1 августа 2006 года