КАК НАЗВАТЬ ВРАГОВ НАРОДА?

Анна Нежинская – докторант по восточным языкам и теологии в одном из ведущих университетов Восточной части США, активист групп взаимопомощи молодежи, пострадавшей от насилия и этнической вражды.

В лексиконе русских национал-патриотов слово “не́русь” — политическое понятие, дающее возможность произвола при опредлении "врагов русского народа" и могущее группировать в одной совокупности все те народы, этнические, социальные классы и группы, профессиональные, конфессиональные и иные сообщества “врагов” и “ненавистников” России. По мнению русских национал-патриотов аморфная и всесильная нерусь стремится подчинить, подавить или уничтожить русскую государственность, грозит существованию русского народа и из различных, но неизменно враждебных или объективно вредных побуждений. Некоторые исключают из состава “неруси” украинцев и белорусов.

Слово нерусь старое. В “Словаре живого великорусского языка” Даля оно означает нерусских людей и имеет негативный смысл. В толково-словообразовательном словаре Ефремовой “нерусь” трактуется как разговорное со значением “русофоб”.

В XIX веке нерусью называли иностранцев и жителей новоприсоединённых областей России, не понимающих русских порядков и обычаи и плохо знающих русский язык. Собственно и официальный термин “инородцы” к концу XIX столетия приобрел в России отрицательный оттенок. “Нерусь” имело негативную коннотацию, подобную нынешнему японскому “гайдзин” (не японец, варвар) или или еврейскому гой”, но не служило свидетельством такого религиозного антагонизма, который виден в выражении “нехристь”.

Во времена СССР “нерусь” почти исчезла из употребления. Официальная идеология подчеркивала солидарность трудящихся всех национальностей. Национальная рознь официально подвергалась осуждению и искоренению (например кампании борьбы с антисемитизмом и русским великодержавным шовинизмом конца 1920-х годов, а также перманентная борьба со всякими видами национализма).

В средствах массовой информации избегали упоминания межэтнических конфликтов. В период революции и Большого террора 1920-30 годов в политический лексикон СССР вошел термин времен “враг народа”, возникший еще во время Великой французской революции. “Враги народа” по определению подлежали беспощадному уничтожению. Фраза Максима Горького “Враг не сдается, его уничтожают”, наряду с пословицей “лес рубят, щепки летят” стали квинтэссенцией идеологии Большого террора. Кроме этого, существовали также классовые враги, мировой империализм и др.

После распада СССР, Россия впервые в своей истории стала национальным государством. Рост русского этнического национализма породил различные, зачастую экстремистские движения, группы и партии, получившие название национал-патриотические. Они нуждались в новом оригинальном определении врага, совпадающее с широким семантическим полем “враг народа”, и в то же время не связанном исторически с лексиконом русских революций. Одним и предложенных терминов для определения универсального врага русского народа стал “нерусь”.

Русский национал-патриот Константин Крылов в своей статье Русь и Нерусь” определил “нерусь” как “совокупность народов, классов, социальных групп, а также профессиональных, конфессиональных и иных сообществ, стремящихся подчинить, подавить или даже уничтожить русских как народ и Россию как самостоятельное государство”. Крылов подчеркивает, что причины такого стремления могут варьироваться: “начиная от вполне рациональных, экономических соображений (например, желания “пограбить”) и кончая иррациональной, абсолютно беспричинной, “животной” ненавистью ко всему русскому”. По мнению Крылова, важная ошибка традиционного национализма состоит в некоторой однобокости представлений: выделяя нацию как субъект исторического действия, национализм не видит иных субъектов, действующих на той же арене. И, согласно этим представлениям, нации может противостоять только другая нация. Крылов указывает на ограниченность подобного воззрения, не способного объяснить все факты истории, которой и вызвано существование других теорий, призванных “заполнить зазор”: это и конспирологические теории (антисемитизм, антимасонские, и другие), и теория антисистем Льва Гумилёва (как часть его пассионарной теории этногенеза). В рамках рассуждений Крылова действует иное предположение, согласно которому нации и её интересам может противостоять любое сообщество, устроенное на любых принципах, объединённое только “отрицательным интересом” по отношению к данной нации.

Русский националист, публицист и автор псевдоисторических сочинений Олег Платонов в книге “Святая Русь и окаянная нерусь” (2005) также пользуется словом “нерусь” (со строчной буквы) для обозначения “совокупности деятельных врагов русского народа и России”. Книга эта является частью сочинения “История русского народа в XX веке” и, согласно замыслу автора, раскрывает роль, сыграная различными социальными, национальными, классовыми, вероисповедными и прочими сообществами в которая в российских потрясениях и настроениях в начале XX столетия. Платонов относит к деятельным врагам Святой Руси”: франкмасонов, сионистов, интеллигенцию, дворянство, космополитов, социалистов, бюрократов, западников, левых политических террористов, нигилистов, атеистов, богоискателей, экуменистов, сектантов, националистов из нерусских областей империи, евреев, капиталистов, иностранных политиков, либералов, мартинистов, филалетов, розенкрейцеров, коммунистов, марксистов, большевиков, эсеров, провокаторов, “босяков” и так далее.

“Нерусь” в лексиконе национал-патриотов заполняет терминологическую лакуну и позволяет избавиться от “теоретических” и “научных” обоснований для противников, позволяет полный произвол в определении “врагов России”, в зависимости от вкусов и пристрастий “теоретиков”. “Нерусь” полностью покрывает семантическое поле старого широкого и прозивольного определения враг народа”, однако не несет в себе исторических ассоциаций с революцией и большевиками. Вероятно, оно может пригодиться именно тем, кто мечтает о повторении Большого террора сталинских времен.

Интересен психоморфологический анализ слова “нерусь”. В отличие от ряда слов с приставкой не- единственного числа (как неуч, нехристь), слово “нерусь” множественного числа, означает неисчислимое множество. Оно строится подобно словам “нежить” и “нечисть”, которыми в русском языке принято называть нечистую силу. Поэтому можно предположить, что (изначально или современными авторами) слово выбрано, чтоб уподобить называемых “нерусью” людей бесам, нечистой силе. Нерусь находится в ряду других, используемых русскими националистами и национал-патриотами оскорбительных названий, покрывающих семантическое поле, связанное с бесами, чертовщиной, нечистой силой как “малый народ” в “Русофобии” Шафаревича, тоже означающих нечисть в европейской мифологии. Частично “нерусь” перекрывает семантическое поле нацистского термина недочеловек, однако не претендует на “научность которую “недочелевек” имел в рамках нацистской расовой теории.

Так что слово, которое, как известно было в начале, уже есть. Вот с делами у русских национал-патриотов не густо. Строящиеся лишь на негативной пропаганде, национал-патриоты пока не смогли убедить русское общество, что способны предложить позитивный путь. Более того, слабость, раздробленность и взаимная вражда среди национал-патриотов компрометируют саму идею русского этнического национализма, отталкивают потенциальных союзников из числа националистов-державников. Национал-патриоты, особенно профашистски настроенные стали легкой мишенью для властей, изображающих антифашистскую борьбу за демократию. “Нерусь” используется больше всего во внутренних разборках и выяснении отношений в среде пестрой, аморфной и малоспособной к конкретным большим делам массе национал-патриотов.

Литература:

• Крылов К. А. “Нерусь” (сокращённый и исправленный вариант статьи).
• Крылов К. А. “О критериях принадлежности к Неруси. Разговор с Михаилом Якубовым”.
• Платонов О. А. “История русского народа в XX веке”. Том 1.
• Платонов. О. А. “Святая Русь и окаянная нерусь. Русская цивилизация против мирового зла”. М.: Алгоритм, 2005 г. 704 стр
• Ефремова Т. Ф. “Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный”. 2-е изд., стереотип. М.: Русский язык, 2001. Т. 1.
• Шафаревич И. Р. “Русофобия”. М, 1989.