ПРАВДА И РАЗОБЛАЧЕНИЕ МИФОВ

Владимир Батшев расследует то обстоятельство, что известные советские символы есть не что иное, как мифы. А они и есть мифы.

Дело, однако же, в том, что любое символическое национальное, как бы это сказать, знамение, ладно, скажу так: любые базовые культурологические основания всякого состоявшегося народа всегда есть и должны быть мифом. События так, как они происходили на самом деле, не есть культурная база нации, а есть хроника, репортаж, журналистское расследование, в лучшем случае – публицистика.

Приведу пример: для древних греков (ну, тогда они не были древними) Геракл, Одиссей, Орфей, Артемида, Афина и даже сам Зевс были не мифом, а живой реальностью. Никакие разоблачения мифологичности этих персонажей не повредили бы устоев греческих полисов. Кстати сказать, многие древнегреческие философы это и делали, особенно все милетцы (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Гераклит), да и из элейской школы тоже, больше других – Ксенофан и Анаксагор. Но обошлось вполне безопасно для греческого социума. А вот когда древнегреческая культура (и народ - с его языком, танцами и песнями) усопли по многим естественным причинам, всем стало ясно, что держали их мифы. Точнее, стало понятным, что идеологическая основа отошедшего в вечность общества мифологична. Когда вы читаете книгу “Древнегреческие мифы” Куна, то ведь вас нисколько не беспокоят истории, оказавшиеся легендами. Вы спокойно признаете мифологичность рассказанных сюжетов.

В России пока остаются многие мифы в роли фундамента. Ну, там принятие христианства, идеология Третьего Рима, добровольное вхождение в состав России Сибири и вообще окрестных пространств, цивилизаторская миссия, коллективный Христос, принимающий на себя все грехи мира.... Много. А вот миф о царе-батюшке под большим вопросом. Нет его.

Но вот смотрите: ряд мифов угас. Нужно сказать точнее: с них снялся камуфляж правды, как “оно было на самом деле”, стала ясна их мифологическая природа - именно потому, что умерла советская цивилизация. Вы ведь уже не верите в оглушительный выстрел Авроры, сокрушивший Временное правительство? А в балтийских матросов, штурмующих ворота Зимнего дворца на Дворцовой площади? В чистые руки, холодный ум и горячее сердце чекистов? В козни врагов народа? В то, что тов. Сталин ночами не спал в думах о счастье народа? Не ясно ли, например, что перевыполнение планов и пятилетка за 4 года есть вздор? Хотя бы потому, что план никак не совместим с его перевыполнением и что поэтому "плановое хозяйство" есть самый настоящий миф.

У нас была рецензия на книгу Дружникова “Доносчик 001 о подвиге Павлика Морозова. Увы, его расследование показало, что Павлика убили чекисты, чтобы разжечь ненависть к кулакам, для политической цели развертывания коллективизации на Урале и в Сибири, кои безбожно отставали. Как вы думаете, нужно ли оставить “правду” о Павлике Морозове как герое, который ради идеи разоблачил своего отца, гнусного подкулачника и гада, и был за это убит озверевшими кулаками - дедом и дядей? Или мы согласимся с тем, что имеем дело с советским, коммунистическим мифом? Для каждого времени – свои мифы, и они с уходом эпохи тоже должны уйти. Павлик Морозов миф и олицетворение мерзкого доносительства, сокрушающего принцип вековых родственных уз.

То, о чем писал Батшев, например, его анализ истории 28 панфиловцев и слова комиссара Клочкова: “Велика Россия, а отступать некуда”, многими воспринимаются как русофобская вылазка. Понятно почему: потому что мифология Отечественной войны остается “ в боевом строю” и в нынешней России. Поэтому ее анализ как бы невозможен, так как он “унижает национальное достоинство”. Но подумаем: если все 28 панфиловцев погибли во время того боя, то откуда стали известны слова комиссара Клочкова? Да ниоткуда. Миф это, сочиненный по заданию начальства в статье военного корреспондента Кривицкого. Ну и пусть остается мифом до тех пор, пока востребован здравствующим обществом.

То, что в этом мифе мы видим явное противоречие, для мифа совершенно не страшно. Более того, миф всегда соткан из противоречий. Скажем, в древнеегипетских мифах небо одновременно изображается и описывается в виде великой коровы, в виде девы-богини Нут, поднятой богом Шу из объятий бога земли Геба и в виде небесной реки, по которой плывут с востока на запад ладьи Солнца, Луны и звезд. И это – высшая истина в знаниях египтян. Никто не мог передать слов Клочкова, все убиты, но именно эти слова он сказал, ибо в них – высшая правда. Хотя бы потому, что похожие слова произносились тысячи раз : "Сколько же мы будем отступать, ведь позади - Москва?!".

Истина мифа всегда выше будничной правды. Кто слышал слова Сталина: “Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы”? Никто. К тому же он никогда бы и не сказал публично таких слов. Миф? Да. И мы даже знаем, кто его творец – Анатолий Рыбаков в книге “Дети Арбата”. Тем не менее, именно эти слова наиболее точно выражают суть той эпохи.

Все, что разбирает Батшев, хотя бы и подвиг Матросова, тоже миф. Невозможно телом закрыть крупнокалиберный пулемет. Тело будет отброшено. Еще лучшее соображение приводится в материале “Лев Ларский. Немецкий ДОТ и широкая грудь Матросова” ( http://www.lebed.com/2007/art4869.htm ).

Там дело обстоит так. Ствол пулемета из самого помещения ДОТа входил в небольшую щель, которая расширялась на длине примерно метр или более (это толщина стенки ДОТа) и на бетонированном выходе сектора длина щели была 3 метра. Это и есть амбразура. Сам сектор имеет малую высоту, не более 30 см. Стало быть, для того, чтобы добраться до ствола, нужно было протиснуться в коробообразный сектор высотой 30 см. и проползти по нему метр до ствола пулемета (который, заметим, все время при этом извергает пули). Влезть в зазор 30 см. невозможно, перекрыть выход сектора в 3 метра одному человеку также невозможно. Только почти 5-6 туловищами можно было бы перекрыть выход из амбразуры.

Иначе говоря, Матросов во время атаки был скошен огнем пулемета, но никаких бросаний на амбразуру быть не могло. Точнее, бросание, может быть, и было, но заткнуть таким образом пулемет – точно нельзя. Но ведь суть подвига не в том, что Матросова убили во время атаки, а в том, что он телом заглушил пулемет и ценой жизни позволил взводу взять ДОТ. А вот это и есть миф.

Главное - это не столько объясняющая устройство мира функция мифа, а его “прагматика”, аккумулирующая тысячелетний опыт человека некоего народа в традициях, в том числе в своего рода психологических практиках. Пример - боевые пляски "дикарей" в масках свирепых хищников, что очень поддерживало воинственный дух. Примерно ту же роль выполняет присяга с ритуальными формулами со знаменами прочими символами.

Миф обеспечивает устойчивую структуру в обществе, поддерживает полезные взаимоотношения и способствует выживаемости. Миф поддерживает порядок на земле, потому что он есть отражение вечного порядка в первовременах, в начале бытия. Если разрушится такой миф, то падет и все, на нем построенное. Верно и обратное: разрушение построенного приведет к падению мифа, точнее, к его десакрализации.

Царь на Руси был помазанником божьим, власть его была свыше, а не от людей. Однако же царь-батюшка одновременно был и воплощением народных чаяний. То есть, он один знал “как надо” за весь народ. И он же, монарх, нес в себе всю идею справедливости и потому мог вершить суд по правде. Это в принципе нелогично, ибо если власть царя от Бога, то и отчет за свои деяния он дает Богу, а не людям. Пути же Господа неисповедимы, и потому ниоткуда не следует, что царь должен быть справедливым. Может быть, он как раз должен быть жестоким, как Иван Грозный, может быть именно так видит справедливость Всевышний? Но нет, царю-батюшке приписывалась именно человеческая справедливость. Когда эти явно мифологические основания российской монархической государственности были поколеблены, империя распалась, монархия исчезла. Причем для принятия мифа нужно не доказательство его логичности и непротиворечивости (дело явно безнадежное и даже очень вредное для мифа), а требуется искренняя вера в то, что миф как “повествование (это и есть перевод с греческого) безусловно соответствует реальности и рассказанное есть подлинная правда и истина.

Это только кажется, будто атеисты-коммунисты отказались от всех старых мифов и, в частности, от обрядовых мифов. Не говоря уж о том, что они добавили к ним много своих.

Почему в комнате гроб даже самого отчаянного богохульника ставили не параллельно стенам, а под углом, как бы немного наискосок? Потому что в углу раньше висела икона, и голова покойного была обращена к ней, душа искала у нее защиты. Икону сняли, но ритуал остался. А икону почему вешали в углу? Потому, что в углу раньше находился племенной тотем, а угол - самое защищенное место, открыт только фас, так что тотему легче было обороняться от врагов. Заметили, что уютнее всего сидеть в углу? Почему? Потому что спина и бока защищены от внезапного нападения. Вот вам связь мифа с психологией, а потом и с ритуалом.

Есть еще более глубинная связь мифа с психологией. Она называется “воронка Шеррингтона”. Американский психолог Шеррингтон показал, что количество эмоциональной информации, поступающий в мозг от органов чувств, на порядки превосходит возможность ее вербального описания. И даже понимания. Например, глаз различает тысячи оттенков цветов, а сколько из них имеют названия? Основных – всего-то семь. Ну, с промежуточными в два раза больше (красно-желтый, сине-зеленый и пр.). Приходится вводить образы: салатный цвет, кирпичный, телесный, поносный. Но и они никак не покрывают всего огромного разнообразия различаемых глазом цветов. Выручает мифологический образ Протея. Протей может принять любой облик, соответственно, и любой цвет. Вот он и будет олицетворять все множество раскрасок. Вообще, миф – это типичное философское отдельное (то есть, индивидуальное), в котором воплощено общее, то есть какая-то абстракция.

Есть еще кое-что психологическое. Есть общие понятия, вроде верности долгу, героизма, жертвенности, милосердия, честности, доблести и др. Но есть внутренняя потребность иметь образ этих абстракций. И тут на помощь приходит миф, который всегда конкретен. И приходит искусство, которое всегда пользовалось мифами, потому что оно по природе образно. Ахиллес бесстрашен, (правда, имеет одно уязвимое место – свою пятку). Медея – фанатик идеи. Горгона – нечто ужасное. Атлант – вечная обязанность и долг. Геракл олицетворяет готовность к подвигу.

Возьмем упомянутого Валентином Ивановым Илью Муромца. Да, он былинный богатырь, защитник сирых и слабых. Он может раззудить плечо и размахнуться рукой по рылам врага. Молодец! Герой! Но до своих подвигов что делал? Ничего не делал. Он сидел сиднем тридцать лет и три года. Находился в прострации, в анабиозе, себя не обслуживал, не только никого не защищал. А потом уж было не остановить. Не архетип ли это вообще русского характера? Не юнговское ли коллективное бессознательное русских породило этот монументальный образ, создав былины богатырского цикла? Не проявляются ли в этом мифе некие глубинные черты русской истории с ее покорным сидением под гнетом, сменяющемся взрывами разинщины-пугачевщины и великих октябрей?

Еще один миф, лежащий в основании русского самосознания: Куликовская битва. Битва, конечно, была, но исторических сведений о ней мало. Не известно даже, где именно находилось Куликово поле, по какую сторону речки Непрядвы.
Разумеется поэтический рассказ о начале сражения, которое открылось единоборством двух богатырей - татарского мурзы Челубея и русского инока Пересвета, является мифом.
Слушайте, каким языком излагает автор "Задонщины" этот эпизод:

"И поиде инок Пересветъ противу татарскаго богатыря Темирь-мурзы, и ударишася крепко, толико громко и сильно, яко земле потрястися, и спадоша оба на землю мертви, и ту конец прияша оба.
Тогда князь великий (Дмитрий Иванович - ВЛ) почал наступати. Гремят мечи булатные о шеломы хиновские. И поганые покрыша главы своя руками своими. Тогда поганые борзо вспять отступиша. И от великого князя Дмитрея Ивановича стези ревут, а поганые бежать, а руские сынове широкие поля кликом огородиша и злачеными доспехами осветиша. Уже бо ста тур на боронь.
И воспели бяше птицы жалостные песни. Восплакашася вси княгини и боярыни и вси воеводские жены о избиенных. Микулина жена Васильевича Марья рано плакаша у Москвы града на забралах, а ркучи тако: "Доне, Доне, быстрая река, прорыла еси ты каменные горы и течеши в землю Половецкую. Прилелей моего господина Микулу Васильевича ко мне".

Сходство со "Словом о полку Игореве" бросается в глаза, но не о том сейчас речь.
А далее автор, уже в современном переводе, говорит:
"А погибло у нас всей дружины двести пятьдесят тысяч. И помиловал бог Русскую землю, а татар пало бесчисленное множество".
Никак не могло столько погибнуть, так как все войско в Куликовском сражении не превосходило 60 тыс. человек. Погибла примерно треть.
Автор - предположительно Софоний Рязанец (точнее- Резанец). Cуществовал ли он на самом деле, нет ли - неведомо.

Когда же написана "Задонщина"? А - неизвестно. Энциклопедия сообщает, что "Сведений о времени создания нет ни в самой Задонщине, ни в каких-либо др. источниках".

Оказывается, древнейший Кирилло-Белозерский список "Задонщины" (всего их шесть), дошедший до нас, отделен от оригинала целым столетием. А уж о времени написания оригинала нет ничего. Есть только списки. Может быть, оригинал написан через 10 лет после битвы, а может - через 90. Скорее всего, - через много десятков лет, ибо сие видно по лексике и всему поэтическому строю этого сказания.
Но кто будет утверждать, что этот эпос ложен? Нет, он наполнен высшей правдой!

Да и вся литература построена некоторым образом на мифах, на создании образа, который символизирует свойство характера, время, эпоху. Дон Кихот из лучшего романа тысячелетия – нужно ли говорить, что означает этот образ? Не особенно, потому что никакие слова не исчерпают его глубины.

Да, само закрытие Матросовым своим телом амбразуры - миф. Но за ним стоит тысячелетний опыт самопожертвования "за други своя".

Без этой выручки войско - толпа румынских полковников, бегущих с поля боя и размазывающих слезы по небритым мордасам.

Матросов был убит просто на подступах к ДОТу. Но в его мифологическом подвиге "закрытия своим телом амбразуры" светились смерти СОТЕН ТЫСЯЧ, если не миллионов, погибших при атаке на безымянные высоты, укрепления, города, мосты, танки, форсировании рек.... И это уже - не миф, это - суровая и трагическая правда войны. Матросов становится символом самопожертвования, готовности отдать жизнь ради победы “своих”.

Тут и суть мифологизации: она помогает выжить и даже победить. По крайней мере, если речь идет о таких мифах. Я думаю, они будут иметь долгую жизнь.

Подытоживая: если миф нужен и он прочно живет с сознании людей, то он и не воспринимается как миф, а исключительно как правда, и ему не грозят никакие разоблачения.

Иллюстрации – художник Любовь Талимонова