СПАСЕНИЕ ЗАЩИТНИКОВ

03-05-2007


Смело входили в чужие столицы, но возвращались в страхе в свою.
И. Бродский

Я не раз писал о том, как важно было для послесоветской России отыскать некую национальную идею. Каждый крупная страна имеет такую идею. Иначе невозможно сделать так, чтобы национальное, этническое и религиозное разнообразие, населяющее страну, почувствовало себя чем-то единым. Осознало бы себя гражданами именно этого государства. На первый взгляд кажется, что основа мощи державы – ее экономика и производные от нее вооруженные силы. Или даже наука и технология, образование населения, которые питают экономику. Все это, разумеется, имеет место, но эти свершения есть, в свою очередь, производные от самого главного. И это самое главное - как раз и есть национальная идея.

lebedev_12oc_2006В СССР была такая идея. Ложная, утопическая, потребовавшая, подобно ацтекскому божку Кецалькоатлю и еще одному их злобному богу войны с совсем уж заковыристым именем Уицилопочтли монбланы жертв, но тем не менее десятки лет скрепляющая «советский народ». После тотального крушения идеи построения нового прекрасного мира советской империи было более не на чем держаться. Хрястнул становой хребет, лопнула становая жила.

И это при том, что идея коммунизма как бы хороша. Можно сказать, величественна. Восходит к раннехристианским общинам, к «христианскому коммунизму». Жить «по их заветам» можно. Но только на уровне присваивающего хозяйства да мотыжного земледелия. Почему эта идея оказалась безумно-утопической для иного уровня развития общества, тут говорить не обязательно, да и сказано об этом уже много. Важно лишь заметить, что в СССР приходилось возбуждать трудовой энтузиазм вертухаями да тонизирующими расстрелами. То есть, без постоянного террора идея переставала работать. Причем террор должен был достигать и самой правящей верхушки. Что ей совсем не понравилось, и это предопределило конец.

Ради истории стоит вспомнить оригинальную идею нацистской Германии - установление нового (расистского) порядка с двумя составными частями: завоевание территорий на Востоке и уничтожение евреев. Как это ни дико, но именно эта идея связала весь немецкий народ. И он же потом жестоко ответил за эти узы. Причем национальной идеей послевоенной Германии стало покаяние за предшествующую национальную идею.

Демократия - уже давно национальная идея Америки. Любой средний американец убежден, что Америка есть носитель самой совершенной демократии. Эта идея есть также главная посылка во всей внешнеполитической деятельности правительства США. Поэтому Америка и проявляет себя на мировой арене как распорядитель демократических танцев: мы определяем, у кого какая демократия, и при отходе от наших эталонов имеем право от лица самой истории и ее прогресса поправлять заблудших. Народ в этом начинании свою власть поддерживает. Если, конечно, это не стоит слишком дорого, как ныне в Ираке.

В Китае тоже есть своя народная идея. Китайцы не будут говорить ни о своей якобы наилучшей демократии, ни о своих свободах, ни о своем самом высоком уровне жизни. Зачем им эти побрякушки? Они говорят о своей многотысячелетней мудрости. О своей старинной Традиции. Нет ни шумеров с их древнейшей державой, ни великого Египта с его невероятными пирамидами, ни гораздо более позднего молодого обширного Рима со всеми его оглушительными завоеваниями и Pax Romana. Почему же так вышло? Потому, что китайский народ мудр. Равно как и его правители. Они никуда не торопятся. Они знают, что все равно мир будет принадлежать им.

Китай никогда не вел завоевательных войн. Обратите внимание на Великую Китайскую Стену - она тянется на 4 тысячи километров, ее трудолюбивый китайский народ строил сотни лет. Стена - символ терпения и миролюбия Китая. Это ведь оборонительное сооружение, а не оружие нападения. Зачем нам тратить силы на завоевания, если мы - Срединная Империя и все народы неизбежно это поймут и придут к нам на поклон? Это знание и эта тысячелетняя выдержка – главный знак нашей мудрости. Мы никогда не суетились перед лицом вечности, мы не теряли лица.

Конечно, большинство европейских стран удовлетворяются чем-то менее великим. Англия толкует о своей древнейшей демократии и о том, что дала ее Америке вместе с новым эсперанто - английским языком. Франция гордится утонченной культурой. Прочие пробавляются местными суррогатами вроде "высокого уровня жизни". Не замахиваются ни на что имперское. Вчера наши отцы жили хорошо. Сегодня мы живем хорошо и хотим, чтобы завтра наши дети жили не хуже. Как бы под девизом: "Кататься, как голландский сыр в датском масле".

Про русскую национальную идею писали многие: Бердяев, Булгаков, Федотов. Степун, Солоневич, Ильин. Больше всего писал о национальной идее, пожалуй, Бердяев. Фактически, он рассказал историю разных идей, обуревающих в разные столетия русское просвещенное общество. Начиная с как бы частной идеи Москвы как центра батыева монгольского улуса, которая стала столицей Московского царства, до последующих идей одичавшего в темной келье заросшего инока Псковского монастыря Филофея. В этих идеях Москва представала уже не как отпочковавшаяся от Орды автономная северная местность, но как третий и последний Рим. Четвертого не будет - и не надо. Иван Грозный, став первым венчанным царем, то есть - цезарем, принял генеалогию от двоюродного брата Августа Пруса (что было сплошной мифологией), а это обязывало стать первым в Европе. Он и стал – по числу казней.

Далее Бердяев прошелся по русским духовным исканиям вплоть до вымороченных сказаний о России как особой евразийской цивилизации. Или даже до коммунизма как несколько искаженного задубелыми большевиками общинного пути исконно-посконной России. Особый путь России-де не в славянстве и даже не в православии, которое только и есть настоящее, аутентичное христианство, полученное от равноапостольской Византии, а не как католичество - от развратного Рима, а в евразийстве. Русский евразийский человек становится личностью только в общем - в семье, коллективе, государстве. Пусть хоть в социалистическом, пока оно не отмерло. Зато там он – полный всечеловек, Личность с большой буквы, соборная и симфоническая. Истинная идея России - в синтезе европейских и азиатских, туранских элементов. Только, Россия, мол, раскинулась широко и в Европе, и в Азии. Про широко – это верно, но что значит этот «синтез европейских и азиатских» элементов – никто не знал. Так, широкозахватная фраза и не более.

Еще много писали про Россию - защитницу и покровительницу слабых и малых. Спасительницу угнетаемых.

Эта "патронажная идея" проявлялась в том, например, что метрополия в Российской империи жила хуже своих "колоний" окраин, присоединенных народов. В этом историки даже видят тоже благородную особость России – она была не такая империя, как все, в которых метрополия жила лучше за счет своих колоний (классический пример – Британская империя, а сейчас – США). Вся история России, за малым исключением, подавалась как реализация максимы "защитницы сирых".

Цитирую официальную точку зрения из книги «Охота на власть»: «Россия отвечала за справедливость и на своей территории, и там, куда она в принципе даже не могла вмешиваться. Отсюда вмешательство России в европейскую политику, инициация создания Священного Союза, защита малых народов (Балканские войны). С рациональной точки зрения такие войны были бессмысленными. Но помощь братьям-славянам входила в русское понимание справедливости».

Еще во времена возникновения Московской Руси к Москве добровольно присоединялись разные княжества, а потом уже остановиться не могли, пока Россия не стала одной шестой части суши. И даже одной пятой, что было явным перевыполнением планов, так что от Аляски и Калифорнии пришлось отказаться.

Все эти концепции, кроме явной нескладухи про третий Рим, пробовались на роль национальной идеи и все эти годы.

Про особый путь тоже. Да, много было кандидатур на роль национальной идеи: все эти православные единения, евразийские особенности, соборность, общинность да коллективизм, исконно присущие русскому человеку, "самодержавие, православие, народность", разная там справедливость, "Россия - коллективный Христос", принявшая на себя грехи мира и несущая свой крест, дружба народов, всеобщий освободитель. Или страны, которая является заслоном цивилизованной Европы от дикой Азии.

Одни из этих идей отвлеченны и заумны. Вторые, вроде России - всеобщей сеятельницы справедливости или коллективного Христа и освободительницы, дарующей новую жизнь окрестным народам, слишком уж ненатуральны и фальшивы. Главное, в это никак не верят соседи. Даже как бы и не наоборот - норовят назвать оккупантами и снести памятники освободителям.

Понятно, почему никому не удалось создать новую национальную идею. Или восстановить старую. Например, – идею России как защитницы слабых. Она сама расчлененная и слабая, кого уж тут защищать. Посему процесс ее распада не остановлен.

Долгое время национальную идею сочиняли отряды докторов и академиков, а потом и простых кандидатов, которых завозили в правительственные дачи и санатории в Успенском, на Николиной горе, в Архангельском, Узком и прочих благословенных местах. Обед с коньяком, оркестр по вечерам, танцы и девочки должны способствовать железам внутренней секреции генерировать государственные идеи. Но толпы умнейших философов, собранных вместе под сень струй и ресторанные пальмы, ничего особо умного так и не выдавили.

Надо сказать, что исторические модификации русской национальной идеи все же не фикция. В той или иной степени они работали и что-то от русской правды в себе содержали. И, действительно, способствовали росту державы и ее сохранению. Случались в истории России и патронаж, и добровольные воссоединения, и защита малых сих, и коллективный Христос с принесением себя в жертву за всех. Жертв было даже больше, чем надо.

Но в последнее десятилетие явно что-то разладилось. Старые варианты русской национальной идеи оживать не хотели, а новую так и не родили.

Три года назад отчаявшийся Путин сказал, что национальной идеей является конкурентоспособность российской экономики. Вернее, стремление к оной, ибо ничего подобного не достигнуто. Я прикинул, что нового появилось в технологии, ставшей народной, за все годы существования демократической России. Перечислю первое, что приходит на ум. Сотовая связь. Все более плотное и емкое хранение информации - разнообразные форматы DVD, MP3, флэш драйвы (недавно появился флэш на 8 гигабайт). Хард диски по 1 терабайту. Целые города с беспроводным доступом к инернету, в том числе - с сотовых телефонов. Широкое распространение космической навигации GPS, так что сейчас любой легко может купить этот путеводитель и забыть о картах и вопросах, как проехать туда-то. Я уж не говорю о все новом и новом софтвере.

И все это приходит отнюдь не из России. Более того, в России, например, и сейчас нет никакой навигации GPS. Да и не до нее тут - в России до сих пор нет нормальных дорог. А те, что есть, ветшают. То есть, выходит, что вместо строительства дорожной сети, Россия теряет даже то немногое, что есть: в стране. Нужно построить миллион километров дорог с твердым покрытием - строят 500 в год, а выходит из строя и требует ремонта при этом 20 процентов всех имеющихся трасс. Таким образом, о какой-либо конкурентноспособности чего-либо говорить не приходится.

Однако же в экономических идеях, даже если бы они были хороши, нет ничего национального. Это как раз вненациональное элементарное требование к любой экономике. С тем же успехом можно назвать национальной идеей пожелание, чтобы вечером в домах не гас свет, а по утрам ходил бы транспорт. Вообще национальной идеей не может быть никакая разновидность рынка и, шире, экономическая цель - точно так же, как целью человеческого существования и смыслом жизни не может быть исправная работа желудочно-кишечного тракта.

Это соображение тоже стало понятно на самом верху, и потому вот года два назад, начиная с 60-летия Победы в 2005 году, на роль национальной идеи выдвинут день 9 мая.

В связи с этим зададимся проблемой (она уже обсуждалась мною в Гусь Буке):

Известно, что великая победа, этот объединяющий всех праздник со слезами на глазах, начали отмечать только спустя 20 лет после победы 1945 года. Первые 20 лет праздник победы упоминали в одном ряду со взятием Бастилии, днем Парижской коммуны или битвой при Иссе. Он до 1965 года котировался много ниже 8 марта, например.

Именно в день двадцатилетия Победы, в 1965 году, 9 мая стал нерабочим днем. И первый раз после первого послевоенного парада на Красной площади этот ритуал восстановили (и в меньших масштабах во всех городах) с добавкой к военной технике мирной демонстрации трудящихся. Почему же понадобилось 20 лет для осознания статуса победы? Почему именно с течением времени все больше раздувается к ней и интерес, почтение и преклонение?

Можно подумать, что в два послевоенных десятилетия из-за экономических причин не могли себе позволить иметь лишний выходной день. Но это очень вряд ли. Для возложения венков генсеком не нужно было выходного, он вполне мог это сделать в рабочее время.

Если уж нужно экономическое обоснование, почему чем большое времени проходит от 1945 года, тем пышнее празднуют день победы, то вот оно: потому что все меньше нужно делать денежных подарков выжившим ветеранам. И это очень радует министра финансов. Лет через двадцать 9 мая вообще превратится в нечто феерическое.

Возвращение 9 мая в качестве всенародного праздника было вызвано одной партийной интригой. Леониду Ильичу Брежневу понадобилось свое личное свершение. Ведь дорогой Никита Сергеевич Хрущев был снят дворцовым заговором только 14 октября 1964 года за полгода до 9 мая 1965 года. Что делать новому генсеку Брежневу? Впереди – Новый год. Он и без него давно восстановлен после большевистских затей с его запретом как религиозного дурмана.

23 февраля, 8 марта и 1 мая тоже давно в красном дне календаря, место забито. О! А что если новый генсек даст новый праздник и еще один выходной? Не вызовет ли это приступ теплой волны любви народа к генсеку? После шукания по календарю выяснилось, что открывается превосходная вакансия – День Победы! 9 мая остался до сих пор не оприходованным. Еще одна промашка Никиты. Какая удача! И вот 9 мая 1965 года с большой помпой открывают новый выходной, новый праздник, пошли песни, оратории, фильмы, памятники и осатанение с памятью павших при полном забвении выживших. Павшим ведь ничего не надо. И чем больше к ним присоединится ветеранов, тем пышнее праздник.

Фактически произошла легимитизация кремлевского узурпатора Брежнева. Конечно, предыдущие были точно такими же, но там хоть сохранялась видимость преемственности: Сталин произносил надгробную речь над телом Ленина, Хрущев был председателем похоронной комиссии по упокоению Сталина. Такой вот погребально-торжественный ритуал. Это каким-то очень символическим образом соответствовало загробной сущности большевизма.

Но еще гораздо важнее была "идейная" причина. Выше уже было сказано, что сейчас бывший советский народ не скрепляют никакие общие духовные ценности. Два года назад открыли, что искомая скрепа - это Праздник победы. Больше - ничего. Вот откуда та истошность, с какой накачивают 9 мая, и она усиливается от года к году.

Сейчас открыто признается, что никакого иного общего знаменателя, кроме как победа 62 лет назад, у всего населения нет. Для молодого поколения психологически нет особой разницы, идет ли речь о победе над Германией или о победе на Куликовом поле. Их, я думаю, удивляет этот все увеличивающий с годами накал ликования. И может даже раздражать.

Теперь 9 мая уже начинают приравнивать к великому религиозному таинству. К сакральному торжеству, к мистерии. Александр Проханов так и назвал свой истошный вопль:

И написал:

ПОБЕДА — НАШ РУССКИЙ СПАС

«Победу … не вычеркнешь из истории, как не вычеркнешь пришествие Христа. Победа 45-го года была всегда. Была задумана при сотворении мира. Принадлежит к числу великих законов, таких как закон всемирного тяготения или закон магнетизма.

Сегодня Победа - это мистическая сила, сотворяющая новое Государство Российское, "Пятую Империю" русских. Она - источник неиссякаемой энергии, от которой возгораются молодые сердца, наполняются силой мускулы, просветляется разум. Осененные Победой, мы вновь воссоздадим государство. Вернемся туда, где враги сокрушают памятники героям-освободителям. Победа - это русский Бог. Поклоняясь ему, мы исповедуем религию русской Победы.

Наши отцы, деды и прадеды, одержав Победу, сделали ХХ век Русским Веком. Нам предстоит сделать русским XXI век. Еще раз подтвердить пасхальный, воскресительный смысл "русской идеи", которая тождественна Русской Победе».

Понятно, что чем меньше остается участников войны, тем больше будет ликования по случаю победы. Но пока тысячи стариков еще живы, они могут не только не ликовать, но раздражаться: В России ветеранские пенсии 4000 рублей (160 долларов), это при ценах в Москве как Нью-Йорке. Иначе говоря, протянуть на эти деньги нельзя (можно только протянуть ноги), это ниже прожиточного минимума. Нам обещали разовое пособие по случаю праздника в 500 рублей (20 долларов) - это насмешка. Сколько вы потратили на всякую праздничную шумиху и мишуру? Не лучше ли отдать эти деньги своим старым защитникам? Да и этих денег, скорее всего, не будет. Сделают, как в Ульяновске, где предложили всем ветеранам-участникам войны места на Ишеевском кладбище.

Да, трудное положение. Непонятно, что еще можно придумать. Лучшая из всех русских национальных идей была бы идея государства – спасителя разных народов. Но ее нужно бы «провести в жизнь», начать с малого, но совершенно необходимого - с защиты своих собственных спасителей, своих старых солдат. А потом – и всех остальных граждан.

Комментарии

Добавить изображение