DESIRING MACHINE (МАШИНА ЖЕЛАНИЙ) И ОБРАЗЫ БУДУЩЕГО ПРИДНЕСТРОВЬЯ

14-07-2007

В современной философии постмодернизма сложилось понятие desiring machine (машина желаний), которое выражает некоторые особенности современного человека. «Машино-человек» призван желать, создан для того, чтобы желать, «желать любовно, патриотично, капиталистично». Когда «машина желаний» человека начинает работать, «желание превращается в рыночную экономику и уже не является невинным, или таким, которое можно сразу удовлетворить». Кажется, это сказано о нас, о нашей новейшей истории: пришло однажды «время желаний» (И.Хейфиц) – перестройка - и «машина желаний» заработала в ускоренном темпе. Массовое стремление советских людей к лучшей жизни, к «светлому будущему» быстро превратилось в постсоветский капитализм, в рыночную экономику. И теперь всем нам, участникам и жертвам масштабного и бесчеловечного по своей сути и последствиям необольшевистского исторического эксперимента по капитализации СССР, эти массовые желания советских людей уже не кажутся такими уж невинными и реалистическими. Теперь мы лучше понимаем, что «Жåлать это работать ради создания (определенной – В.К.) инфраструктуры согласно с какой-либо идеологией» [1]. То есть, не сам человек, не сами группы и общности становятся субъектами «машины желаний», наоборот, они всего лишь создают иную, дистанцированную от настоящего субъектность, экстраполируют свои интересы, желания и мотивы в будущее. Субъектом социально-политических трансформаций становятся по сути не современники, а виртуальные «гости из будущего», гипотетические «будущие поколения», которые наделяются политической волей, политической правотой, политическими правами на лучшую жизнь. Такая экстраполяция политической субъектности в будущее – дело не новое в нашей стране. Для коммунистов было привычным делом оправдывать «коммунистическим счастьем будущих поколений» всякие недостатки настоящего. Номенклатурные «бандитопредприниматели» 90-х также оправдывали свои преступления «святым» - «не ради себя идем на все – ради счастья детей и внуков».

Пожалуй, будущее в глазах современников оказалось скомпрометированным. Это связано и с разрушением идеологемы «светлого коммунистического будущего», и с массовым разочарованием в идее капитализации и европеизации Восточной Европы. Массы оказались обманутыми. «Превращенное желание», постсоветская реальность оказались весьма далекими от идеалистических представлений и утопических иллюзий. «Жить сегодняшним днем» – стало всеобщим правилом, «есть только миг между прошлым и будущим» - вот слоган современности. Понятно, что это временное отрезвление, подрастает новое поколение с жаждой «светлого европейского будущего», которое лишено отягчающего пессимизма разочарованных отцов.

Вот в такое нелегкое для футурологии время в Одессе 22 июня с.г. группой энтузиастов из партии «Союз» был организован представительный 1 Международный форум «Будущее Приднестровья: время, векторы, возможности». Следует отметить достаточно высокий уровень организации этого форума, в котором приняли участие политики и эксперты из Приднестровья, Молдовы, России, Европейского Союза и Украины. В целом, заказчики мероприятия, многочисленные участники и его непосредственный организатор – известный одесский политик Владимир Мамонов могут быть довольны: форум прошел интересно, стороны и участники озвучили свои позиции, состоялся диалог между сторонами, площадка форума достаточно эффективно была использована для презентации концептуальных подходов и новых инициатив организаторов. Нельзя не упомянуть прекрасную стилистику форума, который проходил в отеле «Одесса» отличающемся чудесными морскими видами, его жизнерадостный сине-красно-помаранчевый фирменный стиль. Мне все-таки кажется, к дизайну форума причастен женский утонченный интеллект, женский изысканный вкус, не терпящий фальши.

Проблематика форума предельно заострена, направлена на самую острую проблему региона. Именно здесь, в Молдове и Приднестровье наиболее остро проявился дефицит будущего, свойственный в принципе для всего постсоветского пространства. Вспоминается случайно подслушанный разговор молодых прохожих в Тирасполе во время последнего референдума 17 сентября 2006 г.: - Все проголосуют за независимость, - гордо сказал юноша. – Все равно нас не признают, - довольно тускло и обреченно ответила ему спутница. Так, между «Айленбу
ргом» и пресс-центром референдума я за секунду узнал две главных правды от простых неискушенных людей, вся последующая работа пресс-центра, выступления уважаемых политиков и экспертов ничего не добавили к незатейливым словам двух молодых приднестровцев.

Разумеется, история неумолима. В этом смысле будущее неизбежно и оно обязательно означает какие-то изменения, какую-то определенность и конкретность. «Еще никогда не было так, чтобы ничего не было». Наше Причерноморье знало множество исторических времен, здесь пронеслись великие народы и государства, и нет пока никаких оснований полагать, что история закончила свою работу и Приднестровье или независимая Украина – ее последние страницы. Государства имеют универсальный алгоритм развития – они рождаются в муках, достигают расцвета, болеют и умирают. История если чему-то и учит, так тому, что нет в мире вечных государств, более того, чем громче утверждают обратное, тем короче век государства.

Но нас, ограниченных во времени людей, волнует конечно же не вечность, а обозримое будущее, ближайшее будущее наших государств в их геополитической, этнической и ценностной определенности.

Давайте разберемся, о каком будущем идет речь. Какого будущего хотят для Приднестровья участники и соучастники урегулирования приднестровского конфликта.

Приднестровская Молдавская Республика. Правящая элита Приднестровья, ее население недвусмысленно высказались в пользу существования независимого приднестровского государства, в пользу его международного признания. Сомнений в достоверности такого волеизъявления нет, даже самые смелые эксперты утверждают, что оппозиция в ПМР не имеет поддержки больше 20%. Молодой части приднестровской элиты со стороны Запада еще не выдвинуты те предложения, от которых она не сможет, как полагают, отказаться. Население Приднестровья также не имеет серьезных оснований к изменению своего общественного настроения. Складывается ситуация, когда молдо-приднестровский конфликт, достигший апогея в 1992 году, для Приднестровья практически разрешен в форме образования и развития независимого Приднестровского государства. Создание такого государства, которое обеспечивает приднестровцам идентичность, сохраняет приднестровский образ жизни, обеспечивает нормальные условия для жизни людей, их безопасность – это и есть ответ на националистический вызов, это исторический способ разрешения конфликта, это, возможно, одна из высших форм разрешения конфликта, которую можно себе представить. Единственно возможная логика этого пути – сохранение статус-кво, сохранение этого независимого приднестровского государства de facto. Молдова в конфликте выступила как апологет националистического средневекового прошлого, отстаивающая идею «крови», единого румынского языка, «ценностей прошлого», единого румынского этноса. Приднестровье – как «гость из будущего», как предвестник космополитической «Европы регионов», отвергающей средневековый этнонационализм и выступающий за совместное комфортное проживание молдаван, русских, евреев и украинцев. Молдо-приднестровский конфликт изначально был конфликтом между прошлым и будущим. Будущее для Приднестровья уже наступило, это его фактическая независимость. Нет сомнений, что правление президента И.Смирнова - это «золотой век» Приднестровья, когда этот регион достиг такого уровня субъектности (независимости), какого не может обеспечить ему ни один из сценариев разрешения молдо-приднестровского конфликта. Хотел бы подчеркнуть – речь не идет об уровне жизни, а об уровне субъектности, независимости, роли в международных делах, в истории и т.п. Возможно, в недалеком будущем ЕС и мог бы поднять уровень жизни приднестровцев, экспортировать в Приднестровье западный стиль жизни, нивелировав проблему славяно-романского культурного противостояния, но за это пришлось бы платить своим суверенитетом, идентичностью, родным языком, культурой, историей, менталитетом, своей «историчностью» (произошел бы закат приднестровской истории, ее забвение или переписывание).

О каком ином будущем может сегодня мечтать приднестровская элита, значительно опередившая свое время в 1992 году? Можно только мечтать, чтобы неумолимое время остановило свой бег. Реально, Приднестровье заинтересовано в сохранении статус-кво не в смысле сохранения экономической блокады и всяких трудностей, а в смысле сохранения независимости ПМР. Всякие дебаты об «урегулировании конфликта»
представляются посягательством на главное завоевание приднестровцев – их независимость, все иные участники и соучастники договорного процесса под урегулированием понимают или упразднение этой независимости, или ее значительное ограничение.

Итак, Приднестровье стремится к сохранению своего завоевания независимости и выступает лишь за дальнейшее развитие и улучшение этой независимости – международное признание и устранение угроз для нее. Никакое иное будущее Приднестровью не нужно, будущее для ПМР уже наступило. Такая позиция обусловлена следующими факторами:

  • фактическая независимость региона создает наилучшие условия для самореализации региональной элиты и развития региональной экономики, Приднестровье имеет условия, к которым только стремятся Шотландия, Фландрия или Косово и др. регионы Европы;
  • вопрос присоединения Республики Молдовы в каком-либо формате к Румынии лишь вопрос времени, об этом убедительно свидетельствуют как общественные настроения в РМ (итоги последних местных выборов), так и намерения румынских и молдавских элит (многочисленные политические заявления политиков и общественных деятелей); в пользу этого – превосходящий потенциал и привлекательный образ жизни Объединенной Европы;
  • Республика Молдова не имеет аргументов против независимости ПМР в виде экономического процветания или отказа и общественного (государственного) осуждения националистической идеологии;
  • Государства, которые приемлемы Приднестровью для ассоциации или присоединения (Россия или Украина) политически слишком слабы, чтобы реализовать или даже сформулировать такую цель.

В Приднестровье происходят внутренние политические и общественные трансформации, меняются общественные настроения и стратегии новых элит. Не секрет, что США, ЕС, Украина и РМ возлагают большие надежды на эти трансформации, на приднестровскую «перестройку» или как сейчас модно говорить – «цветную революцию». Главный инструмент таких трансформаций идея «светлого европейского будущего», которая имеет серьезные давние основания, привлекательность и обоснованность. Миллионы бывших советских людей получили личные впечатления о западном образе жизни. Они увидели, что в Европе и США созданы более комфортные условия для жизни людей, достигнуты более высокие стандарты уровня и качества жизни. Такие личные впечатления наиболее активной части населения стали основой проевропейских, проатлантических настроений в Молдове, Украине и России. Идея «хорошей жизни» побеждает идею «исторической самобытности», деморализованный и десакрализованный народ тянется к простым и приземленным идеям. Вопросы идентичности, культуры, самобытности, морали, религии и «души» не очевидны для широких масс, уровень жизни и социальный комфорт – вот главный аргумент для простых людей. Соответствующие настроения подогревает то обстоятельство, что элита «красивую жизнь» предпочла идеологической аскезе. Влечение «на Запад» стало культурным смыслом постсоветского населения. Возглавляет это движение элита, которая отстаивает свое привилегированное право «получить» западный образ жизни «без очереди» и «по льготной цене».

В Приднестровье сочетаются два символа республики – красная звезда и звезда шерифа, первая – заимствованный у СССР символ независимости (реализованного будущего), вторая – символ культурного господства Запада (европейская версия будущего региона). Новая бизнес-элита Приднестровья, ее средний класс очевидно готов принять европейскую версию будущего идею восстановления днестровско-днепровского междуречья как особого социо-культурного и экономического пространства в рамках Европы регионов. Сумеет ли эта группа убедить население, что за европейское качество жизни не придется заплатить потерей своего родного языка, своей этнической идентичности и своей культуры? Или же для населения собственная идентичность уже давно потеряла значение и проигрывает в сравнении с «нормальной жизнью»? Ближайшее будущее (1-2 года) покажет.

Таблица. Образы исторического времени, присущие позициям участников урегулирования молдо-приднестровского конфликта

государства

образы времени

ПМР

Сохранение статус-кво, будущее уже наступило

РМ*

Возврат к прошлому, РЕ-интеграция, «
возвращение в Европу»

Украина

Сохранение статус-кво, «страх перед геополитическим будущим»

Россия

Сохранение статус-кво, «отложенное будущее»

ЕС

Будущее – поглощение Молдовы, Украины и Приднестровья, восстановление социо-культурных и экономических пространств (Новороссии или Причерноморья) в «Европе регионов»

США

Будущее – вытеснение России из Приднестровья в интересах американской безопасности

* Образы исторического времени, присущие Молдове, характерны и для Румынии. Мы не анализируем отдельно особенности румынского дискурса по формальным причинам (Румыния отдельно от ЕС не участвует в процессе урегулирования; мы также не располагаем достаточными сведениями о влиянии румынской позиции на позицию ЕС).

Республика Молдова. Идеологически Молдова в различных формах декларирует не движение в будущее, а возвращение в прекрасное прошлое. В краткосрочной перспективе – реинтеграция Молдовы, то есть, возвращение заблудшего Приднестровья в лоно единого молдавского государства. В долгосрочной перспективе – возвращение заблудшей Молдовы в лоно Великой Румынии, в лоно единой Европы. Вхождение Румынии в Единую Европу воспринимается как возвращение на тот континент, в котором Великая Румыния (наследница Рима) уже пребывала когда-то, но искусственно была изъята из Европы в результате победы СССР во второй мировой войне. Понятие реинтеграции значительно шире контекста молдо-приднестровского урегулирования. Реинтеграция – это и объединение разделенных румын, и объединение румын с Европой, это абсолютно взаимосвязанные вещи. Более того, именно вхождение в Европу регионов обещает румынам наиболее реалистический путь к объединению, к реализации их вековой мечты. В рамках Европы регионов вновь восстановятся прежние социо-культурные и экономические пространства, румыны станут наконец единой нацией.

Любопытно, что и Коммунистическая партия, которая пока находится у власти в Молдове, отличается схожим отношением к историческому времени: избиратели КПМ полны ностальгии и идеализации недавнего прошлого. Такое увлечение прошлым объясняется просто: страхом перед угрожающим будущим, неприятием неприглядного настоящего.

Если Приднестровье напрочь лишено даже намека на национализм, то для Молдовы национализм – одна из реальных идеологических опор общества. В постмодернистском информационном мире национализм – средневековое прошлое, мракобесие, а космополитизм – свободомыслие, будущее. Национализм постсоветских стран вызывает у европейцев понимание и снисхождение, как болезнь роста, подобное отношению «к братьям нашим меньшим».

Постсоветские этнонационалисты с огромным вниманием наблюдают за польским экспериментом – как Европа ассимилирует, адаптирует польский фундаментальный национализм (прозападный Д.Туск проиграл президентские выборы почвеннику Л.Качиньскому). Но эта европейская проблема не то, что не решена, она обостряется: вхождение в Европу постсоветских националистических (молодых) демократий пробудило и поощрило национализм и сепаратизм и в старой Европе. Не исключено, что Объединенная Европа рухнет под давлением новых варваров и начнет сползать в прошлое.

Присоединение Приднестровья к Молдове, реинтеграция Молдовы, таким образом, означает утрату Приднестровьем будущего и возврат его к прошлому, причем прошлому совершенно другой страны, даже не к прошлому коммунистической МССР, а к прошлому Румынии, Европы и Рима.

Украина. Так уж суждено, что Украина оказалась в геополитическом центре истории. Историческое время в Украине стремительно ускоряется. Закручивается этот виток исторического урагана, который втягивает в свое вращение Украину. Украина становится полем геополитической битвы между Россией и США. Главным идеологическим инструментом влияния на Украину стала идея евроатлантической интеграции.

Миллионы украинских гастарбайтеров получили практические уроки европейского, западного цивилизационного превосходства. Мощная государственная пропаганда евроатлантической интеграции довершает впечатление и формулирует проевропейские лозунги и установки массового сознания. Гражданское общество одержимо имплементацией в Украине европейского опыта. Украинская наука и культура подпитывается западными грантами. Элиты везут на Запад самое дорогое – свои деньги на хранение и «отмывание», своих детей - на обучение. Украина охвачена настроениями еврооптимизма: и Запад и Восток мечтает о европейском будущем Украины, о европейском качестве жизни. Конечно, нюансы есть: Запад мечтает о том, что евроинтеграция поможет украинизировать Восток, Восток надеется, что евроинтеграция поможет защитить права русскоязычных, утвердить ценности толерантности, обуздать средневековые крайности ксенофобов-этнонационалистов. О Европе наций пока слышали мало, население мечтает о Европе регионов – о возможностях объединения социо-культурных пространств под крышей Европы.

Очевидно, что интеграция Украины в западный мир неизбежна. Неизбежно вхождение Украины в НАТО. Украинский авторитаризм способен игнорировать негативное общественное мнение. Кроме того, общественное мнение противоречиво: против НАТО, но за ЕС. Разрешить этот парадокс для элиты вполне реально. Вопрос только в том, удастся ли Украине войти в западный мир целиком, или же подобно молдо-приднестровскому конфликту возникнет крымский или донецко-украинский? Реально появление мятежных территорий по типу Приднестровья-1992. Внушение идеи евроинтеграции как национальной идеи порождает опасность, если цель будет достигнута, нация потеряет идею и страна может вновь оказаться перед угрозой распада.

Практика поддержки Приднестровья при Кучме, «план Ющенко», основанный на идее экспорта электоральной демократии в Приднестровье и инициировании «помаранчевой революции», в Тирасполе показывают, что идея патроната Украины над приднестровским регионом в какой-либо международно-правовой или теневой форме постоянно витает в коридорах киевской власти. Невозможно полностью игнорировать общественные настроения солидарности с Приднестровьем (известно, что украинские националисты приняли участие в вооруженном конфликте на стороне Приднестровья), к тому же поддержка Приднестровья со стороны Украины была обусловлена вовлеченностью элит в экономику Приднестровья, лоббированием со стороны России.

Приднестровский конфликт, украино-молдавские отношения рассматриваются в контексте украино-румынских отношений. Есть беспокойство по поводу румынского экспансионизма, которое подогревается вполне реальными действиями румынских властей: конфликт вокруг острова Змеиного, паспортизация населения Черновицкой области, заявления о воссоединении с Молдовой, противостояние вокруг Дунайского канала и т.п. Дело осложняется тем, что Румыния – член ЕС, НАТО, она ближе к центрам силы, пользуется приоритетной поддержкой США. Украина не то что не готова к эскалации конфликта с Румынией, подобная эскалация могла бы просто подорвать идеологические устои молодого украинского государства, его национальную идею – евроатлантиченскую интеграцию. Особые отношения Украины с Приднестровьем, участие в переговорном процессе «5+2» - все это могло бы заморозить процесс ассимиляции Молдовы, стать украинским геополитическим ответом румынскому экспансионизму, инструментом «подвешивания» ситуации.

Национальный интерес Украины безусловно состоит в сохранении независимой Молдовы на длительный период. Сохранение статус-кво в регионе в интересах Украины. Поэтому смысл украинской политики в словах: «Если не знаешь, что делать, то и не делай». Все «решительные» действия Украины в регионе сделаны под мощным давлением и принуждением. Главная мечта элиты – ничего не предпринимать на приднестровском направлении. Мотив такой политики – коллективный страх перед геополитическим будущим.

Есть в Украине политическая сила – группа Юлии Тимошенко, которая отличается более определенной, бесстрашной и решительной поддержкой позиции США в приднестровском вопросе. В своей программной статье Ю.Тимошенко (скорее ее интеллектуальный штаб) четко и недвусмысленно повторила главное требование США: «На ближайшую перспективу мирное урегулирование (вокруг непризнанных государств в постсоветском пространстве – В.К.) зависит от того, удастся ли убедить российские войска навсегда покинуть территории этих суверенных государств и больше туда не вторгаться» [2].

Россия. Главным содержанием путинского периода оказалось возрождение былого могущества России. Ни одна из других постсоветских стран не нуждается и не проявила стремления к возрождению исторического могущества и реального суверенитета. Украина во время «помаранчевой» революции ненадолго стала мировой топ-новостью, обрела какую-то мировую значимость, но вскоре вернулась в состояние безликого «спорного пространства». Россия же встала на опасный и нелегкий путь возвращения себе статуса самостоятельного центра силы, обладающего реальным суверенитетом. Часто этот процесс и эту цель называют возрождением российской империи.

Россия является гарантом существования независимого Приднестровья. Дислокация незначительного но имеющего принципиальное значение контингента миротворческих сил России и воинских подразделений, несущих охрану российских воинских складов в ПМР (1500 чел.), многостороння экономическая, морально-политическая, организационная и дипломатическая поддержка ПМР со стороны России являются важнейшим источником жизнеспособности ПМР. Приднестровье постепенно приобретает очертания российского региона (правовые стандарты, стандарты безопасности, образования, дипломатии, информационного пространства, доминирующий язык, идеология и т.д.) .

Учитывая важность сохранения независимой Молдовы, российская дипломатия делает неоднократные попытки снять проблему нелегитимного существования ПМР, увязав решение этой проблемы с переориентацией Молдовы на Россию. У ПМР есть значительный экономический, потенциал, ее элиты достаточно сильны, с учетом некоторых слабостей Молдовы, реинтеграция Молдовы на условиях Москвы могла бы привести к «приднестровизации» Молдовы, сохранению независимой Молдовы на десятилетия и спасению Приднестровья от аннексии. На это был направлен «план Козака», на это направлен «план Козака - 2», продвижение которого еще не закончено. Следует отметить, что приднестровское руководство лучше российского понимает обреченность этих планов на неудачу и выступает против этой стратегии.

Реальность такова, что Россия пока не в состоянии решить приднестровскую проблему самостоятельно. Поэтому она заинтересована в максимальном сохранении статус-кво, в отложенном решении проблемы. Проблему предлагается переадресовать следующему поколению политиков. Предполагается, что могущество России будет возрастать, и в обозримом будущем сложатся более благоприятные условия для решения этой проблемы. Но есть ли время у России?

Приднестровская проблема тесно увязана с украинской. Именно формирование евроатлантической интеграции Украины может внезапно вовлечь в исторический водоворот и Приднестровье. Сегодня главная угроза независимости Приднестровью исходит не со стороны Молдовы или Румынии, а со стороны Украины. Причем, это не только и не столько сознательная политика украинской элиты, сколько нарастающая геполитическая напряженность вокруг Украины, которая может в перспективе трансформироваться в конфликт, который сметет не только ПМР, но и саму нынешнюю киевскую власть.

Приднестровье в период вооруженной борьбы 1992 года было символом российско-украинской солидарности. За годы противостояния Украины и России оно превратилось в пространство скрытого соперничества и может легко трансформироваться в «яблоко раздора». Прошло время координации политики в приднестровском вопросе, время совместных заявлений российского и украинского президентов. Украина начала координировать свою приднестровскую политику с ЕС и США. Не исключено, что именно Приднестровье по воле случая или по воле нынешних политиков, представляющих центры силы, может быть выбрано в качестве «чеховского ружья» или повода к созданию драматических обстоятельств вступления Украины в НАТО.

Ускорение изменений вокруг Украины, связанное с предстоящим драматическим вступлением Украины в НАТО, может привести российскую политику сохранения статус-кво в регионе и откладывания решения проблемы «до лучших времен» к полному краху, что грозит окончанием истории независимого Приднестровья и значительным ухудшением международного положения РФ. Что выберет на этом направлении Россия – наступательную политику, нарастание проблем или ухудшение международного положения и отказ от амбиций? Не следует преувеличивать политическую волю постсоветских элит, скорее не они выбирают, а их выбирают, история диктует свою неумолимую волю самым амбициозным государствам.

Европейский Союз. У ЕС безусловно есть будущее. Но будет ли это образование «Европой наций» или «Европой регионов»? «Старая Европа» предложила привлекательную идею Европы регионов. Будущее днестровско-днепровского междуречья видится в виде единого славянского еврорегиона, представляющего собой воссозданное историческое, социо-культурное и экономическое пространство, именуемое ранее Новороссией, Причерноморьем, Таврией и т.п. Безусловно, этот регион будет ориентирован на черноморские порты Новороссии, основан на доминировании украино-российско-молдавско-еврейской межкультурной и межэтнической коалиции. Очевидно, что языком торговли и межличностного общения в новом еврорегионе может остаться русский язык – наиболее сильный и приспособленный к задачам межнационального общения. Приднестровье органично входит в это историческое пространство и его опыт решения языковой и национальной проблемы может понадобиться в новом еврорегионе.

Но Старая Европа слабеет, а синдром национализма, привнесенный Новой Европой мутирует и адаптируется в ЕС. Он находит поддержку в пробуждающихся этнических регионах Старой Европы. Не исключено, что национализм вновь победит, и Европа станет конгломератом переконструированных этнократий, Европой наций. При таком будущем Европы днестровско-днепровское междуречье может стать регионом этнического раздора и конфликта, а о процветании населению региона придется забыть.

Европейский Союз предлагает Приднестровью и Молдове будущее, имеющее реальные очертания – процветание и европейские стандарты в обмен на независимость и идентичность.

США. Соединенные Штаты Америки смело устремлены в будущее, опираясь на свое доминирующее место в современном мире. США является главным спонсором поглощения Приднестровья Молдовой. США поддерживают независимость и территориальную целостность Молдовы в советских границах. Будущее Приднестровья они видят в составе Молдовы. Свое восприятие этого будущего американские эксперты называют «осторожным оптимизмом». Основания для такого «осторожного оптимизма» следующие: вхождение США и ЕС в переговорный процесс («5+2»); учреждение мониторинговой миссии EUBAM на приднестровском участке украинской границы; заключение таможенного соглашения между Украиной и Молдовой и введение новых таможенных правил для пересечения границы приднестровскими товарами; регистрация практически всех приднестровских предприятий в Кишиневе «вопреки воле Смирнова» [3]. Но без следующего шага Молдовы – требования к приднестровским предприятиям платить налоги в молдавскую казну – все эти меры не имеют желаемого для США результата. Но такой шаг РМ может взорвать ситуацию.

США одобрили «план Ющенко» по демократизации Приднестровья и потребовали от России немедленно вывести свои воинские формирования и боеприпасы из Приднестровья. Предполагается, что российский миротворческий контингент будет заменен на международные силы (возможно, с российским участием, как это было в Югославии).

Американское простодушие и прямота, с которой формулируются политические императивы урегулирования умилительны: эксперт Дэвид Крамер пишет: «Все проблемы, которые возникли (в Приднестровье – В.К.), созданы самими приднестровцами» [3, 4].

Четкость, ясность, операциональность и принципиальность американской внешней политики образцова. Ключевое требование – вывод российских воинских формирований из ПМР.

Говорят, приднестровский вопрос находится на периферии американских интересов, но это не так. Приднестровский вопрос тесно увязан с украинским вопросом и будет решаться американцами в одном пакете. Это важнейший вопрос для построения системы безопасности и Pax Americana в Восточной Европе.

Внешняя политика США в последнее время основывается на «новой парадигме публичной дипломатии», учитывающей последние достижения международного PR и особенности современных коммуникаций. Время господства «радиоголосов» во внешнеполитической пропаганде прошло, пришло время Интернет и мультимедий, комплексного информационного воздействия на публику. Происходит виртуализация и визуализация внешнеполитической пропаганды. Но незыблемым остается императив: «Америка – означает надежду на лучшую жизнь» [5]. Новая парадигма публичной политики предусматривает рост значения Интернет-коммуникаций, утверждение государствами своих ценностей и своего суверенитета во всемирной компьютерной сети. Беглый обзор веб-ресурсов по приднестровскому конфликту оставляет грустное впечатление: приднестровский конфликт оказался вне новой «парадигмы публичной дипломатии».

США умело и профессионально оперируют образом «будущего новой демократической Европы», в котором Приднестровью отведена вполне определенная и законченная роль будущего дерусифицированного региона европейской Молдовы. В данном случае Америка отстаивает принцип нерушимости границ и территориальной целостности государств и игнорирует очевидную волю славянского большинства, приднестровского населения (непризнание результатов референдума 2006 г.).

З.Фрейд обращал внимание, что «люди в общем и целом переживают свою современность как бы наивно, не отдавая должное ее глубинному содержанию: они должны сперва неким образом взглянуть на нее со стороны; то есть современность должна превратиться в прошлое, чтобы мы смогли опереться на нее в своем суждении о будущем» [6]. Пока прошлое, доступное нашему обозрению не внушает оптимизма в отношении скорейшего разрешения молдо-приднестровского конфликта, что бы под этим разрешением ни понимали.

Косвенным доказательством непреодолимых препятствий для приднестровского урегулирования может быть анализ образов исторического времени, которые свойственны для внешнеполитического дискурса (тексты и подтексты) участников и со-участников урегулирования. Если США и ЕС решительно устремлены в будущее, основанное на принципах и интересах евроатлантизма, то Приднестровье, Россия и Украина заинтересованы в сохранении статус-кво в регионе. Молдова предпочитает использовать романтические образы и лозунги прошлого (недавнего и отдаленного), настаивать на РЕ-интеграции и «возвращении в Молдову, Европу, Румынию etc.».

Литература:

  1. Енциклопедія постмодернізму. За редакцією Ч.Е.Вінквіста та В.Е.Тейлора. Пер. З англ.. К.: Видавництво Соломії Павличко „Основи", 2003. - С. 256.
  2. Тимошенко Ю. Сдерживание России // Россия в глобальной политике. - № 3, май-июнь 2007. - http://www.globalaffairs.ru/numbers/26/7701.html ( Статья опубликованав журнале Foreign Affairs , № 3 (май – июнь) за 2007 год. © Council on Foreign Relations, Inc.)
  3. Kramer D.J. Resolving the Transnistria Conflict // US Department of State. – 9.09.2006. - http://www.state.gov/p/eur/rls/rm/72873.htm
  4. «Any problems that have occurred have been caused by the Transnistrians themselves».
  5. Хьюз К. Новая парадигма публичной дипломатии // US Department of State. – 9.09.2006. - http://usinfo.state.gov/journals/itps/0207/ijpr/hughes.htm
  6. Фрейд З. Будущее одной иллюзии // http://www.philosophy.ru/upload/1154184683_file.doc

Центр исследований южно-украинского пограничья, г. Херсон, Украина

Комментарии

Добавить изображение