В ЭДЕМЕ ИДИОМ

Простодушные заметки

Работаю фотографом. Снимаю дома, выставленные на продажу. Замешкался на крыльце очередного дома в поисках кнопки звонка, а тут хозяин неожиданно резко открыл дверь и шарахнул по треноге с камерой. Звук от падения тысячедолларовой камеры отозвался у меня в голове так, как будто я сам стукнулся затылком об асфальт.

- Ужасные сожаления! – сказал хозяин.

- Дерьмо случается, - вежливо ответил я, поднимая раненного друга.

- Есть это порядок? – обеспокоено поинтересовался хозяин.

- Только секунда… Я нуждаюсь проверять.

Внешних видимых повреждений на упавшей камере заметно не было. С душевным трепетом я нажал кнопку включения. На экране видоискателя появилось изображение, но тут же конвульсивно задергалось. Из объектива послышались всхлипывающие звуки. В правом нижнем углу экрана пламенел красный значок в форме ладони. Обычно он был зеленым и означал, что система компенсации нежелательного дрожания камеры задействована.

Между электронными чипами и человеческими мозгами все меньше и меньше отличий. Я вспомнил, что ушибы надо лечить холодом.

- Можно я размещать это для немногие минуты в твой холодильник? – спросил я виновника аварии.

- Несомненный.

Через пять минут, вытащив камеру из морозильника, я радостно убедился, что не все потеряно. Изображение на экране видоискателя стабилизировалось.

- Сейчас безопасный и здоровый, - сказал я. Пожалуйста, повернуть все огни на поверхность. Я способный стартовать мою работу.

То что камера вышла из строя не окончательно, радовало, но совать ее перед каждой съемкой в холодильник – тоже не дело. Надо было предпринять что-то кардинальное. Я пересчитал мелочь в кармане, совершил мысленный вояж по своим банковским счетам и отправился в профессиональный фотомагазин Henry’s. При этом мной владели такие чувства, которые, возможно, испытывает невинная девушка перед первой брачной ночью.

- Привет, - обратился я к сотруднице в отделе обслуживания. – Я капнул вниз мою камеру. Есть это возможно отрезать и как долго?

- Мы не имеем специалисты здесь, мы посылающие в Торонто. Это берет от шести к восьми неделям.

- И как много?

- Это зависит от. Может быть, три сотни или больше.

Остаться на два месяца без камеры представлялось совершенно невозможным. Практически это означало остаться на два месяца без зарплаты. Я вздохнул и направился к прилавку новой аппаратуры.

- Я капнул вниз мою камеру, - снова завел я свою ужасную историю, - но я есть профессиональный фотограф, я нуждаюсь это каждый день для работы. Что вы имеете получить вместо? Несомненный, я нуждаюсь сочетаемый с другой подвижной состав – блеск и широкий угол инсценировки.

- Камеры такого типа больше не производятся.

- Может быть, вы имеете вторую руку?

- Не здесь. Посетите местоположение паутины. Если там есть, мы закажем для вас.

- Я не имею времени. Как много самое дешевое новое клеймо?

- Шесть сотен тело только. Широкий угол линза стоит достаточно дорого. Оригинальная – семь сотен, сочетаемая другой фирмы пять сотен, но ручная операция только. Автоматический режим не есть доступен.

- И еще как много блеск?

- Три сотни.

- Как много тотально?

- Пятнадцать сотен минимум плюс время.

- Спасибо, я подумаю…

Вернувшись домой, я постелил на письменный стол русскую газету, достал набор часовых отверток, приготовил два блюдца для винтиков и приступил к вскрытию камеры. Она явно была спроектирована таким образом, чтобы никто, кроме специалиста, не смог подобраться к ее внутренностям. Минут через сорок возни с нестандартными винтиками и противными клейкими плёнками, я нащупал контакт, ведущий к сервомеханизму стабилизирующей системы, и заклеил его крохотным кусочком скотча. «Жили же до этого сто лет без стабилизатора, и ничего, - подумал я. – А мне он вообще без надобности, потому что я все снимаю только со штатива». Еще минут пятнадцать ушло на обратную сборку. Финансовые издержки на решение проблемы составили ноль долларов ноль центов.

Я рассказываю
это не для того, чтобы похвалиться, какой я умный и умелый. Без денег мы все такими становимся. Речь о другом о жизни в англоязычном окружении.

Помнится, на первом этапе существования на чужбине как-то хватало «Hi» и «By». Затем по мере врастания в среду стало требоваться все больше и больше новых английских слов. Лет через десять канадской жизни я с удивлением узнал, что «кондоминимум» вовсе никакой не «минимум», а «кондоминион», то есть «владение», в данном случае «совместное владение». И вот теперь, на шестнадцатом году жизни в стране я обнаружил, что, оказывается, английский язык насквозь идиоматичен, состоит из бесчисленного множества устойчивых словосочетаний, не поддающихся прямому переводу. Собственно, и русский такой же. За примерами, как говорится, далеко ходить не надо: «кот наплакал», «сломя голову», «валять дурака», «тянуть резину», «слышать краем уха»…

Когда в голове накопилась изрядная доля английских идиом, начинаешь чувствовать себя с аборигенами, как в раю. Известно, что после того, как Адам с Евой отведали плод с запретного древа познания, люди были изгнаны из Эдема, вход в который отныне находится под охраной херувима с огненным мечом. В овладении языками все наоборот: чем больше откушенных плодов с древа идиом, тем радостнее жизнь.