ПАСЕЧНИК

17-02-2008

 

Не спалось. Решил, чтоб засыпалось лучше, выпить горячего молока с медом.

Погрел в кастрюльке молока, налил в чашку. Так, а теперь надо медку добавить.

Вот и баночка тут за сахарницей, сейчас уж не пожалею для себя любимого.

Эх, что это заело крышку, видать давно себя сладеньким не баловал, присохла крышка. Ну, конечно, с крышкой справился, положил ее на столе рядом с банкой, на случай если еще добавить захочется. Сижу, потягиваю горячий напиток, и вдруг как-то глаз на крышке остановился: ба, да это пасечник, точно пасечник. Слово-то какое! Может, уже лет двадцать не произносил.

Всеволод ОзеровА слово не простое. И, ведь, интересно, как в советском мифологизированном сознании некоторые, в общем-то, совершенно безобидные профессии и занятия приобретали, не без помощи кинематографа, некий зловещий оттенок. За ним сразу потянулись какие-то смутные воспоминания, ассоциации со времен давно минувших. Ведь пасечник в советское время - это не простой человек из сельско-деревенского мира. Это вам не кузнец, пастух или водовоз какой-нибудь.

Слово емкое и жесткое. Пасечник. Сбоку сразу возникла такая ассоциация: "ручечник" - вор из фильма "Место встречи изменить нельзя" в исполнении Евстигнеева. А в глубине советского подсознания пасечник тоже вор. Ведь "пипл" как мыслит: трудиться не надо, пчелы сами меду нанесут. А ты только сгребай и деньгу зашибай. А то, что за пчелами ухаживать надо, что и покусать могут, это в голову не приходит. В общем - халява в чистом виде.

И вот спинным мозгом чувствовал советский человек, что не наш он, этот пасечник. Хоть и детишек медком угостит, и сам такой благостный.

Работает он не с народом, где-нибудь на колхозном току или на пашне, а с пчелами, как говорится, "один, один, совсем один в своем здоровом коллективе".

Пчелы тоже личности подозрительные. Жужжат себе, а чего жужжат непонятно, может, они супротив советской власти жужжат - поди разбери. И живет пасечник на отшибе, вдали от людей. Причем к лесу ближе, чем к людям. А в лесу известно кто: леший, нечистая сила, разбойники, бандеровцы и "лесные братья".

Ну и, само собой разумеется - шпионы!

И вот для них пасека - самое распрекрасное место для того, чтобы парашют и рацию спрятать. А пасечник - самый подходящий связной.

Склонился над ульем в своей шляпе с сеткой и колдует. А чем занимается - не видать. Он ведь только вид делает, что с медом возится, а сам поглядывает из-под шляпы, не следит ли кто, и в улей пистолет или шифры шпионские прячет - поди доберись. Это и контрразведчикам не с руки будет скрытно проверить.

Вот и на крышечке - ну точно иллюстрация к какому-нибудь роману про шпионов, ну, например, Авдеенко "Над Тиссой". Может там такого персонажа не было, но вполне мог бы и быть.

Или вот посмотрите на портрет пасечника работы Ярослава Реутова. Ишь-ты, каков гусь! Глаза серо-стальные, взгляд колючий, жесткий.

И опять-таки в шляпе. Понятно, что шляпы разные бывают. Вот оно и видно, что разные. Ох, не прост! И ведь вполне может оказаться, что когда выловят шпиона Кларка, прячущего рацию на пасеке, и поведут пасечника под белы рученьки на допрос, то выяснится, что это вовсе не какой-нибудь Потапыч, а прямой потомок князей Голицыных, спасшийся от чекистов, пришедших арестовывать папу с мамой, выскочив через окно в сад.

А еще есть мельник. По сравнению с пасечником, который ведет здоровый, «экологически обоснованный образ жизни», мельник - это надрывающийся ради денег горбун, зловещ, мироед, чаще всего обитает на старой мельнице, забирает у голодающих бедняков большую часть муки за помол. А уж что творится за старой мельницей!

И от неразделенной любви сами топятся или кого другого утопить могут.

Сплошной саспенс.

Пасечник и мельник – слова старинные, а потому и ненадежные.

А вот тем, которые в советское время появились, доверять можно. Это всякие там «воды», т.е. свиноводы, садоводы, кролиководы, и прочие юные ленинцы/мичуринцы.

Были даже "махорководы" и «табаководы» - посмотрите на агитационные открытки 1931 года.

Так что пасечник – эт
о вам не пчеловод. Это две большие разницы. Как говорится, здесь вам не тут.

Встречались, правда, и такие занятия, которые однозначно ни совсем к положительным, ни совсем к отрицательным отнести нельзя было. Взять, к примеру, тех же филателистов. Вроде бы власть это дело поощряла: ведь марки - это мощное средство пропаганды, да и в бюджет прибыток. «Собирайте, собирайте, а денежки-то в государственной казне осядут». Но есть в этих филателистах что-то ненашенское. Как ни крути, а ниточки от них за границу тянутся, и рассматривают они иностранные марки, и по ним видят, что, может быть, и жизнь за бугром покрасочнее будет, а то и списываться с иностранными коллекционерами станут. Подозрительные люди! Ведь недаром была бериевская директива о том, что на занятых, простите, освобожденных, в 1939 году территориях Польши, надо «изолировать» всяких вредных элементов. И в список этот среди офицеров, ксендзов, юристов, помещиков были включены эсперантисты и филателисты (!). Однако вот фюрер к своим филателистам с доверием относился.

Поглядите-ка на эдакого субъекта! 1942 год на дворе, на восточном фронте битва идет не на жизнь, а на смерть, а он тут в лупу марочки разглядывает!

Зато нынче как здорово стало! Реализовалось на деле то, что при советской власти только декларировалось. Всякий труд стал почетен.

Все вместе, окрыленные высокой духовностью, строят суверенный капитализм и банкир и торговец в ларьке, и путана и доярка, и политтехнолог и браток.

Сколько надоишь – столько и заработаешь. Это ведь не только к доярке относится - у каждого из перечисленных свой объект дойки. Так что трудовых вам успехов, товарищи!

Комментарии

Добавить изображение