АЛКАШ НЕПРОБУДНЫЙ

15-06-2008

Авраам Трахтман, математик ( род. 1944), доктор наук (1973) , кандидатскую защитил (1967) в Уральском Университете, Свердловск.

Авраам ТрахтманСейчас – научный сотрудник в Университете Bar-Ilan (Израиль). Область изысканий: Algebra, finite automata, water problems, algorithms, computing.

В 2007 году Трахтман решил проблему в комбинаторике, которая была темной в течение 37 лет, известную как проблема цветных дорожных карт.

Автор десятков статей в специальных математических и академических журналах. Пишет и говорит на English, German, Hebrew, Russian, Polish.

http://www.cs.biu.ac.il/~trakht/cv.html
http://en.wikipedia.org/wiki/Avraham_Trahtman

Уральский уроженец, журналист А. П. Мурзин пользовался заслуженным уважением у руководства КПСС, поскольку писал живо, доступно, на актуальные темы и от души. Он даже стал в некотором смысле лауреатом Ленинской премии по литературе. То есть Мурзин литературное произведение создал, и премию за это дали, но вот только не ему, а генеральному секретарю товарищу Брежневу. Правда, друг генсека Черненко лично обещал ему, что творческий труд по созданию мемуаров Леонида Ильича будет оплачен достойно, но в конце концов А Мурзин получил лишь какую-то вшивую путевку и орден, почему-то Дружбы народов. Что, конечно, обидно.

Как вспоминает журналист: "Жребий писать "Целину" выпал мне случайно, и в этом есть какое-то провидение... В кабинете Замятина собрались уже известные журналисты - Анатолий Аграновский ("Известия"), Аркадий Сахнин (очеркист "Комсомолки") и... Другие фамилии называть не буду, эти ребята до сих пор скрывают свое участие в "творческом задании". Сахнин даже грозился подать на меня в суд за клевету, когда я его публично "засветил". Семья ныне покойного Аграновского также отрицает эту связь. Так что, получается, из всей пятерки авторов я остался единственным хранителем тайны, готовым честно о ней рассказать".

Тут пошли бытовые детали из руководящей жизни: "Уселись мы за столом, и Замятин говорит: "Вот мы ехали недавно в поезде с Леонидом Ильичом. Времени было много, Леонид Ильич стал вспоминать... Вы знаете, мы с Черненко были поражены и потрясены. Какой же это человечище! Какая память, Есенина нам читал наизусть, рассказывал о себе. Мы ему: "Леонид Ильич, это надо все написать, это же учебник жизни будет! Все этапы вашей жизни полностью совпадают с этапами биографии страны... Но вы, наверное, догадались, что Генеральный секретарь человек занятый, - продолжает Замятин, - надо ему помочь. Первой темой, которую мы должны осветить, будет война". Многие считают, что Брежнев "написал" всего три книги: "Малая земля", "Возрождение" и "Целина". На самом деле их было пять: еще "Молдавская весна" - о работе Брежнева в Молдавии и "Космический Октябрь" – о поддержке генсеком космической науки и техники".

Да, были времена, ушли былинные... И понятно, что непростой был человек А. П. Мурзин для Советской власти, уважаемый. Хотя в молодости и были у него некоторые отклонения от генеральной линии. Причем в довольно суровом 1952-м году, еще при Сталине. Запросто можно было загреметь на Колыму за его сравнительно невинный интерес к истории расстрела царской семьи.

В том году еще был жив П. З. Ермаков, участник расстрела. Кузнец, большевик, экспроприатор, убийца, каторжник, освобожденный Февральской революцией, Ермаков стрелял в бывшего императора в подвале Ипатьевского дома и любил рассказывать об этом на всякого рода пионерских сборах. По воспоминаниям охранника Стрекотина, именно Ермаков взял у него ружье и докалывал штыком раненых дочерей Николая Романова. Впрочем, на пионерских сборах об этом герой революции не рассказывал, в своих мемуарах описал этот эпизод несколько иначе: "Тогда я стал осматриват их состояние, которые были еще живы, то я давал новый выстрел в них. Никалай умер с одной пули, жене дано две и другим по несколько пуль. Были все растрелены 11 человек в доме где содержались...".

Карьера Петра Захаровича при Советской власти ввиду малограмотности была несколько однобокой. Шел он больше по тюремной части, был даже начальником в управлении тюрем области, но погорел на чем-то, слетел, хотя и не сел. Видели его и на паперти единственной в Свердловске церкви, каялся там Ермаков в грехах и просил милостыню.

Мурзин напрашивался в гости к именно этому бывшему пролетарию и бывшему главному надзирателю, но тот отказался его принимать по причине социального происхождения юного журналиста - тот был родом из казаков. Но, в конце концов, старика уговорили. Мурзин пишет: "А я как раз жил уже в общежитии на улице Белинского, в 10 минутах ходьбы от того мужика. 30 марта было, Саша прибегает: "Собирайся быстро! Деньги есть? Водочки бутылку надо взять..." - "Ты что, алкаш?" - "Да не мне! Ермакова угощать будем". Побежали мы... Являемся. Они сидят, два старика, уже "приняли" чуть-чуть. И Ермаков прямо с порога ошеломил нас просьбой: помочь ему, неграмотному, написать всю "историческую" правду о казни Царской Семьи самому Сталину! Восемь часов мы слушали его исповедь...

Вот основные факты, сообщенные нам Ермаковым 30 марта 1952 г. о расстреле царской семьи и ее слуг и об уничтожении и сокрытии тел убиенных: главным палачом при расстреле был он, Ермаков, как "представитель рабочего класса" и исполнитель "народной мести"; не было никакой расстрельной "команды" мадьяр или латышей, а был лишь один латыш по имени Ян; трупы убитых в лес отвозили Ермаков и Медведев-Кудрин, а отнюдь не Юровский; тела убитых в шахту не сбрасывали ("Это мы ловко придумали для ложного следа"); жег Ермаков трупы Николая Второго, великой княжны Анастасии и цесаревича Алексея, но до конца "сгорели только самые маленькие"; недогоревшие другие тела хоронили Голощекин и Юровский в разных местах, но где - этого в 1918 г. не знал и сам Ермаков; никакого захоронения под "мостиком" на Коптяковской дороге ночью и утром 19 июля 1918 г. не было; в 1919 г., после бегства белых из Екатеринбурга, "мы те трупы перехоранивали. Настоящие тела они уничтожали в ночь с 17-го на 18-е. И управились к четырем часам утра. А 18-го и 19-го они дубль-семью сжигали и хоронили".

Такова суть информации, изложенной ветераном революции по пьянке в 1952 году и записанной Мурзиным по памяти после визита и, похоже, отнюдь не сразу. С письмом Ермакова Сталину что-то сорвалось, кто-то из них вскоре подох, не помог Мурзин герою революции, но мемуары ветерана с так и не исправленными юным журналистом ошибками сохранились. Уже после советской власти журнал "Урал" напечатал их. Там нет ни слова о "дубль-семье", и почти ничего нет о захоронении или уничтожении трупов, кроме следующего отрывка: "Екатеринбургский исполком принял постановление растрелять Никалая но почемуто в постоновление не говорилось о семье, о их растреле, когда вызвали меня, то мне сказали, на твою долю выпало счастье разстрелять и схаронить так чтобы никто и никагда их трупа не нашол под личную атвотственность, сказали, что мы доверяем, как старому революционеру.

Поручение я принял и сказал, что будет выполнено точно, подготовил место куды вести и как скрыть учитывая все абстоятельства важности политического момента. Когда я доложил Белобородову, что могу выполнить, то он сказал, сделать так чтобы были все разстреляны, мы это решили, дальше я в расуждения невступал, стал выполнят так, как это нужно было".

О самом расстреле Ермаков пишет далее подробно, а вот о выполнении партийного поручения схоронить убитых молчит. На самом деле ветеран революции Ермаков партийное поручение позорно провалил, хоть и обещал Белобородову, "что будет выполнено точно, учитывая все абстоятельства важности политического момента". Ну, самому товарищу Сталину никак не мог ветеран революции наврать о якобы выполненном задании и, тем более, о мифической "дубль-семье", не мог и признаться в невыполнении важнейшего партийного поручения. Не говоря уже о том, что и то, и другое было просто опасным. Проще было промолчать, что он и сделал. Зато все соратники Петра Ермакова в своих воспоминаниях дружно ругают его за провал задания. К примеру, чекист И. Родзинский пишет:

"А вот что получилось с похоронами, так сказать с укрытием следов. Получилась нелепая вещь. Нелепость заключалась вот в чем. Казалось бы, с самого начала нужно было продумать, куда деть, дело-то ведь было очень серьезное. Паче чаяния, если бы белогвардейцы обнаружили бы эти останки, знаете, что бы они устроили? Мощи. Крестные ходы, использовали бы и темноту деревенскую. Поэтому вопрос о сокрытии следов был важнее даже самого выполнения. Подумаешь там перестрелять, не важно даже с какими титулами они там были. А вот ведь самое ответственное было, чтобы укрыть, чтобы следов не осталось, чтобы никто использовать это не мог в контрреволюционных целях. Это самое главное было. А об этом и не думали. И это дело пошло на откуп Ермакову, что ли, товарищ такой был".

Ругали, Ермакова, видимо, не только за глаза. Конечно, старому пролетарскому борцу было обидно. Вот он и излил душу за бутылкой, обругав соратников и приврав слегка спьяну. Повторить же всю эту чушь про дубль-семью в письме, предназначенном для самого товарища Сталина, он, конечно, никак не мог. Чувствовал ответственность.

А вот Мурзин смог, добавив уже от себя, но якобы продолжая цитировать Ермакова: "Они же все время галдели, что никакого знамени не оставят". Про "знамя" Мурзин слышал не от Ермакова, это цитата из Ленина, ставшая широко известной лишь при Горбачеве, никто из мелких исполнителей, оставивших мемуары, включая Ермакова, ничего подобного не пишет. Дневники Троцкого еще не были написаны. Да и не мог Ермаков о своих партийных соратниках выразиться: "Они все время галдели...". Слух же про дубль-семью распространился уже после обнаружения царской могилы, скорее всего, трудами Мурзина в начале девяностых. Все, что изложил ветеран революции по пьянке в 1952 году, а студент факультета журналистики записал по памяти, много лет спустя было использовано с далеко не ординарными последствиями. Мурзин пишет: "Я обратился в "Комсомольской правде" с открытым письмом к Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию Второму "О чем рассказал перед смертью цареубийца Петр Ермаков?" Следом в той же газете опубликовал еще серию статей, в которых документально, с приложением собственной схемы местности близ "мостика" в Поросенковом логу, доказывал, что никакого "захоронения" под тем "мостиком" ни ночью, ни утром 19 июля 1918 г. не было, как не было в том месте и самого Юровского и никого из других "мемуаристов-похоронщиков"!

Тут Мурзин опровергает и книгу Быкова 1926 года, написанную хорошим знакомым Юровского (они оба входили от большевиков в начале 1917 года задолго до Октябрьского переворота в митинговую комиссию Комитета национального спасения вместе с прочими кадетами и эсерами), и воспоминания Беседовского, слышавшего от Войкова в Варшаве жутковатое описание расстрела, но никого в Екатеринбурге не знавшего, да и всех прочих свидетелей, включая и самого Ермакова. Но о том, что мемуаристов было много, что писали они одно и то же в разных местах, и даже в разных странах, не зная, как правило, друг о друге, Мурзин благоразумно умалчивает. Умалчивает он о результатах экспертизы, проведенной в Англии: "Генотипы, выявленные из четырех женских останков, позволили с высокой степенью вероятности установить их кровное родство, причем три женщины были дочерьми, а одна — их мать. А сопоставив выделенный генотип с тем, что дал анализ крови мужа английской королевы, принца-консорта Филиппа, внучатого племянника императрицы Александры Федоровны, эксперты определенно заявили, что и они — родственники. Были определены и наборы хромосом из костяка, который предположительно относили к останкам Николая Александровича Романова. Сравнительный анализ этого материала с генотипом, выделенным из крови графини Шереметовой-Сфирис, которая была прямым потомком другого ответвления рода после матери Российского самодержца, позволил говорить и о их родственной близости".

Как ни странно, но патриарх на телегу прыткого журналиста среагировал! Но об этом позже.

Мурзин поминает и других соратников Ермакова. В знаменитом "Доме на набережной", оказывается, также "...обитал Сыромолотов Федор Федорович, нарком финансов уралсовета. Алкаш непробудный".

Надо сказать, что Мурзину не всегда можно верить. Может и приврать. Например, о "галдевших про знамя". Тем не менее, его замечание о Сыромолотове похоже на правду. Юный журналист мог слышать такое еще и от живых свидетелей. Косвенно версия о запоях видна и из статьи о Федор Федоровиче в БСЭ:

"Сыромолотов Федор Федорович (1.5.1877, Златоуст – 20.4.1949, Москва), участник революционного движения в России. Член Коммунистической партии с 1897. Родился в семье рабочего. По специальности горный техник. В революционном движении с 1893. Один из организаторов Уральской социал-демократической труппы в Екатеринбурге (Свердловск) в 1897, Средне-Уральского комитета РСДРП в 1903. Участник Революции 1905-07 в Екатеринбурге, Самаре (Куйбышев); позднее вёл партийную работу на Украине, в Петербурге, на Урале. В 1912-14 сотрудничал в газетах «Звезда» и «Правда», в журналах «Просвещение» и «Вопросы страхования». Неоднократно подвергался арестам. После Февральской революции 1917 секретарь Троицкого комитета РСДРП(б), затем в Екатеринбурге - член Уральских областных комитета партии и Совета. В 1918-22 член коллегии Наркомфина, комиссар финансов и председатель Совнархоза Урала, член Президиума ВСНХ и председатель Горного совета, член Малого СНК РСФСР".

На этом описание славного боевого пути вдруг прерывается, и про его дальнейшую жизнь до 1949 года сухо сообщается: " С 1922 на ответственной хозяйственной работе. " И никаких подробностей, похоже, и в самом деле запил. А время ведь было лихое, нетрудно было вляпаться и в троцкисты, и в бухаринцы, и во враги народа, и просто во вредители. Все же член Малого Совнаркома, на заседание которого еще Остап Бендер умчался от гражданки Грицацуевой. Но у Федича (партийный псевдоним Федор Федоровича) в целом все обошлось. Умер он в своей постели, и не где-нибудь, а в Москве, не в ГУЛАГе, не на 101-м километре, в отличие от многих других обитателей "Дома на набережной". Приходилось, конечно, вертеться и писать статьи вроде "Роль Ленина и Сталина в создании Татаро-Башкирской республики" ("Революция и национальность ", № 8 за 1935 год). Но зато не попал в "кировский" призыв, а остался в своем Наркомате финансов, где, как пишет в своем дневнике академик Вернадский, в апреле 41-го было какое-то совещание "под председательством Сыромолотова, одного из убийц царской семьи". Такое вполне уважительное примечание, явно обязанное слухам, циркулировавшим в руководящих кругах.

Впрочем, в многочисленных публикациях о гибели династии Романовых Федор Федорович Сыромолотов упоминается не всегда, второстепенный персонаж... Генерал Дитерихс милостиво отмечает: "Сыромолотов не принимал участия в убийстве Царской Семьи, кроме участия в заседаниях президиума, членом которого он состоял по должности..." Впрочем, он даже Ермакова не ценит: "Роль Ермакова была чисто исполнительная". Не упоминает Сыромолотова и Э. Якубовский в 1998 году в своем довольно объективном исследовании, не ведают о нем многочисленные монархистские и антисемитские публикации о гибели семьи Романовых. А если Сыромолотова и вспоминают, то отнюдь не рядом с главными действующими лицами. Хотя, надо сказать, есть и иная точка зрения.

Журналист-эмигрант В.Л. Бурцев, специализировавшийся на разоблачении провокаторов вроде эсера Азефа и большевика Малиновского, полагал, что без Ленина в гибели семьи Романовых никак не обошлось. Сибирский инженер Моше Новомейский организаторами уничтожения семьи Николая II и всей династии Романовых назвал Федора Федоровича Сыромолотова и Александра Георгиевича Белобородова. Тут, конечно, не грех пояснить, кто такой Новомейский и откуда он мог это знать.

Уроженец Баргузина на озере Байкал Михаил (Моше) Новомейский появился на свет в семье политических ссыльных, взглядов был революционных, где-то между эсерами и эсдеками. Довелось ему сидеть в "Крестах" по подозрению в принадлежности к боевой организации эсеров. В легальной политической жизни, особенно после Февраля 1917-го, участвовал весьма активно, отчего всю революционную публику Сибири и Урала знал неплохо и с их делами был знаком, хотя конкретно большевиков не любил. Не обязательно, конечно, верить интуиции Бурцева или мнению Новомейского, но все же интерес к Федичу возникает.

Лет тридцать тому назад, еще при Советской власти, фамилию Сыромолотова вместе с еще несколькими фамилиями героических борцов против царизма можно было прочесть на памятной табличке на стене старинного двухэтажного купеческого особняка на Визовском бульваре в городе Свердловске. Рядом с большой памятной доской, где сказано, что в этом здании в 1905-м располагался Уральский областной комитет большевиков. Доска висит и ныне, а табличка со списком почему-то исчезла. Вот лирические детали с современного коммунистического сайта об этом доме:

"Когда в октябре 1905 года несколько ослаб полицейский гнет, группа членов Екатеринбургского партийного комитета решила объединиться и зажить коммуной. Поселились в Верх-Исетском поселке, в доме, который принадлежал родителям К. Т. Новгородцевой (ныне ул. Кирова, 31). Жили коммунары без прописки. Совместная жизнь дала возможность наладить быт и организовать более или менее регулярное питание.

Жизнь в коммуне шла по неписаному твердому распорядку. На каждый день назначались двое дежурных, в обязанность которых входила уборка в доме, приготовление обеда и чая. Дежурили все члены коммуны по очереди.

Но коммуна имела не только бытовое значение. Она стала подлинной штаб-квартирой комитета и намного облегчила работу. Теперь не нужно было бегать друг за другом по городу, все регулярно собирались, сообща обсуждали наиболее важные вопросы, принимали нужные решения.

По вечерам квартира пустела. Все расходились по рабочим собраниям и митингам. А по ночам все, и в первую очередь Яков Михайлович, садились за книги".

Ну, вообще говоря, тут опущены всякие мелкие детали. Например, про купеческую дочь Катю Новгородцеву, девицу тощую, очкастую и очень принципиальную, отправившую родителей в деревню, чтобы без помех прямо из родного дома разжечь пламя пролетарской революции. Пролетариев там, правда, было немного, зато компания была молодая, веселая - по ночам не только садились за книги. Но нравы в те времена были еще достаточно суровыми и в результате чуть ли не все эти пылкие революционеры переженились. Хозяйка дома вышла за ведущего оратора товарища Андрея (Свердлова), женился и Сыромолотов на ее подружке. Были и еще пары. Похоже, что эти несколько месяцев стали для всей коммуны незабываемыми и, может быть, лучшими в их жизни. Лидером компании, судя по выбору хозяйки дома, был Свердлов. Сыромолотов, похоже, признал это, хотя у Федича заслуг было отнюдь не меньше. Был он главой боевых дружин. Штаб дружин помещался в здании бюро Общества уральских горных техников, где Сыромолотов работал секретарем. Он же был секретарем Уральского общества любителей естествознания (УОЛЕ). Это было ведущее научное общество в Екатеринбурге, так что должность Федора Федоровича по нынешним временам соответствует президенту Уральского филиала Российской академии наук. Федич еще в 1912 году сотрудничал с газетой "Правда" (как журналист, а иногда и как поэт). В Энциклопедии Гранат Сыромолотов вспоминает:

"Во время революции 1905 и части 1906 года я состоял в Екатеринбурге начальником сводной боевой дружины: нашей, эсеровской и анархистской... Перебравшись в Москву, получил известие с Урала, что против меня и других товарищей создается дело в связи с эксами". Дело в связи с эксами было далеко не шуточным. Боевые дружины занимались грабежом и рэкетом, на их совести было немало убийств, имена руководителей этих банд вроде Зуева или Яковлева еще долго вспоминали на Урале с дрожью. Сыромолотов же был главой всего этого преступного клана, так сказать, "авторитетом" тех времен. О грехах боевых дружин в истории КПСС упоминалось очень глухо, но все же фразу о том, что некоторые дружины выходили из-под контроля партии и их в конце концов распустили, там можно было найти.

Амнистия 1913-го года, похоже, не обошла Федича, доказательств царским следователям не хватило, сумел Федор Федорович спрятать концы в воду. Бывший вождь боевых дружин, или, более грубо, бывший преступный "авторитет", находит себя в бизнесе. Если вспомнить 90-е годы ХХ века, рэкетиров и бандитов, ставших вдруг бизнесменами, то явление в России вполне естественное. Традиция...

В 1913 году он совершенно открыто приезжает на Кочкарские прииски, под своей настоящей фамилией, также открыто и легально организует и официально регистрирует в уездном г. Троицке компанию "Сыромолотов и Ко", г. Пласт, Челябинск. Компания Сыромолотова, как выяснили челябинские историки, налоги ненавистной царской власти не платила, доходы шли на другие нужды. Работал Федич и в науке и даже напечатал в горном журнале статью: Медные и другие руды в Троицком уезде Оренбургской губернии // Рудный вестн. - 1916. - Т. 1, вып. 1. Владельцем Покровского золото-медного прииска в городке Пласт Сыромолотов был с 1913 по 1917 год, но владельцем он был лишь фиктивным, на самом деле хозяином компании была большевистская партия, которая и получала прибыли от золотодобычи. Таким образом, эксплуатировал рабочих прииска не сам борец за освобождение рабочего класса Федич, а его партия, тоже, впрочем, ярый враг эксплуатации. С чем боролись, с того и кормились. Но все же это был финансовый источник поприличнее германского генштаба.

Понятно, что после революции Сыромолотову в Уральских областных комитете партии и Совете достались финансовые вопросы. Он там развернулся неплохо и даже с революционным размахом печатал собственные уральские деньги. Но годился Федич на куда большие дела.

Когда Ленину понадобилось подобрать человека для крупного "мокрого дела" на Урале, ясно было, что подбором кандидатуры занялся знаток Урала и фактический секретарь Ленина Яков Свердлов. Он уже и до этого довольно удачно подобрал Яковлева для вывоза царской семьи из Тобольска. Но теперь требовался организатор несколько иного плана. Требовалось, как выразился Владимир Ильич, "не оставить им живого знамени", а проще говоря, уничтожить всех представителей династии Романовых, многие из которых оказались на Урале. Да еще не оставить следов, что куда труднее. Никого лучше своего старого друга Федича для такого дела Свердлов не знал. Согласование кандидатуры с Уральским комитетом было успешным, о чем и свидетельствует телеграмма, посланная Белобородовым из Екатеринбурга в Москву: "Сыромолотов только что выехал, чтобы устроить дело согласно указаниям центра." Обосновался Федич в Перми.

Подбором команды для расстрела в Екатеринбурге Белобородов занимался сам. Вот его телеграмма в Пермь от 08.07.1918: "Если можно заменить безусловно надежными людьми команду охраны поезда, всю смените. Пошлите обратно в Екатеринбург". Среди адресатов телеграммы Лукоянов, официальный глава ЧК в Перми, и Сыромолотов. Бывшая охрана поезда в конце концов оказалась в подвале Ипатьевского дома, где и расстреляла семью Романовых. А вот другая телеграмма того же Белобородова от 19.07.1918, в день уничтожения Романовых в Алапаевске: "Пермь, военком, Лукоянову. Прошу пригласить немедленно аппарату Сыромолотова для важных переговоров. Белобородов". Что-то они там важное обсудили.

На следующий день состоялся довольно интересный разговор между Свердловым и Белобородовым.

Mocква-Екатеринбург:

Свердлов: Прежде всего сообщи: работа Алапаехи - Комисл. комитета... или нет?

Ответ: Сейчас об этом ничего неизвестно. Производится расследование.

Свердлов: Необходимо немедленно запросить Мотовилиху и Пермь,

примите меры к скорейшему оповещению нас. 20.07 1918. (Хейфец, стр. 287)

Этот разговор между главой ВЦИКа (формально как-никак - глава государства) и областным головой производит довольно странное впечатление. Свердлов, оказывается, только догадывается, что там в Алапаевске сварганили его подведомственные соратники. Точно он не знает. То есть указание насчет Алапаевска явно давал не Свердлов. Хотя он, конечно, знаком с ленинским указанием "нельзя оставлять им живого знамени", знает и тех, кому это было поручено, требуя запросить Мотовилиху и Пермь.

Не менее интересен ответ Белобородова. В нем чувствуется "Соблюдайте конспирацию, Яков Михайлович! Дело настолько секретное, что, может быть, Вам об этом и знать не полагается?" На что Яков Михайлович сухо замечает: "Я в курсе ваших с Сыромолотовым дел. И пусть сам "организатор дела" Сыромолотов немедленно доложит нам из своей Мотовилихи". Ясно отсюда, что у Свердлова и Белобородова разные взгляды на уровень секретности "дела" и что инструкции о конспирации Белобородову давал отнюдь не Свердлов. Скорее всего, они шли от кого-то повыше Свердлова.

Вечером 17 июля Белобородов посылает шифрованную телеграмму следующего содержания:
"Москва секретарю Совнаркома Горбунову Передайте Свердлову всю царскую семью постигла участь ее главы тчк Официально семья исчезнет эвакуации тчк. Белобородов".

Зачем посылать телеграмму Свердлову несколько окольным путем? Остается предположить, что секретарь Совнаркома передал (что он обязан делать по должности) телеграмму и его председателю Ленину, чего и хотел Белобородов. А Владимира Ильича, похоже, он не упомянул явно из конспирации.

Р. Пайпс полагает, что именно

"...Ленин поручил ЧК начать подготовку к уничтожению всех Романовых, проживавших в Пермской губернии. В качестве повода для убийства надо было использовать инсценированные побеги...

ЧК собиралось устроить изощренные провокации... В Перми и Алапаевске замысел удался, в Екатеринбурге он не понадобился".

Если Пайпс прав, то строжайшая конспирация в инсценировке побегов, якобы связанных с нападениями белых, перестрелками, аэропланами и прочим пиаром, была просто необходима. Так что относительно конспирации Белобородов был абсолютно прав. И, пожалуй, только Ленин мог дать указания, о которых даже Свердлов мог с точки зрения Белобородова не знать. Тут уместно добавить, что Пайпс обнаружил участие и самого Ильича в пиаровских мероприятиях вокруг судьбы царя и его семьи, давшего интервью газете "Наше слово" и наврав там с три короба про Романовых.

Несколько по иному описывал роль Ленина член Уральского облсовета Войков. Из его рассказа Беседовскому:

"Уральский областной Совет и областной комитет коммунистической партии продолжали решительно требовать расстрела. ...Но некоторые из членов ЦК, в частности Ленин, возражали, также и по принципиальным соображениям против расстрела детей. Ленин указывал, что Великая французская революция казнила короля и королеву, но не тронула дофина".

Впрочем, вождя пролетариата довольно быстро уговорили. И тогда, согласно Войкову, "областной комитет принял постановление о расстреле царской семьи в доме Ипатьева и о последующем уничтожении трупов. В этом постановлении указывалось также, что "состоящие при царской семье доктор, повар, лакей, горничная и мальчик-поваренок обрекли себя на смерть и подлежат расстрелу вместе с семьей". Все же на мальчишку-поваренка у большевистской братии духу не хватило. В конце концов его пожалели. Войков утверждал, что решение пощадить мальчика было принято Юровским по его совету. Может быть... Доподлинно известно лишь то, что поваренка Седнева вывез из обреченного дома Юровский. За Юровским числится и еще один относительно гуманный жест - приглашение священника в дом Ипатьева к семье Романовых. То, что поваренка увезли, на узников дома Ипатьева произвело гнетущее впечатление. Это заметно по дневнику Николая II. Бывший самодержец перед гибелью с интересом читал Салтыкова-Щедрина и, как результат, видимо, левел. Императрица же по-прежнему была склонна к мистике и вышивала свой любимый узор - свастику. "Протоколы сионских мудрецов", найденные в доме Ипатьева после прихода белых, читала, видимо, она. Несчастным юным их дочерям, да и больному сыну, которых так и не пожалел Ленин, оставалось жить лишь несколько дней...

У версии Войкова есть одна явная слабость - в Москве он не был, знает все с чужих слов. Неясно в каком контексте Ленин упоминал Французскую революцию и дофина. Не исключено, что дедушка Ленин предпочел, чтобы его на людях уговорили соратники (для ведома своих относительно либеральных коллег) и помалкивал на публике насчет "уничтожения живого знамени".

Интересно, что член Президиума областного Совета Войков ничего не говорит о деле, порученном другому члену Президиума Федору Сыромолотову. Похоже, что просто о нем не знал, даже ему не полагалось!

Ни Белобородов, ни Сыромолотов никогда не писали о своем участии в организации уральских убийств. Этим они явно отличаются от непосредственных исполнителей вроде Ермакова или Юровского. Что-то этих руководителей сдерживало. И дело, скорее всего, не в расписке о неразглашении. Такую расписку, между прочим, давал Войков, что не помешало ему под большим секретом поделиться своими воспоминаниями с Беседовским. А вот Белобородов так ни с кем и не поделился. От него остался лишь полузадушенный крик из коридора Лубянки 30-х годов, "Люди, слушайте, я Белобородов. Я убил царя и теперь за это отвечаю". Слышала это Руфь Зернова (М. Хейфец, стр. 379).

Впрочем, и уцелевший Федич тоже не слишком болтал. Хотя... В начале одного из важнейших документов о расстреле в Екатеринбурге, "записке Юровского", сказано: "16.VII была получена телеграмма из Перми на условном языке, содержащая приказ об истреблении Р-х (Романовых)".

Фраза, надо заметить, и невнятная, и интригующая. Непонятно, кто послал телеграмму, кому приказано, почему из Перми?

Начнем с того, что адресатом телеграммы не мог быть Юровский. Это он ведь спрашивал Ермакова, привезшего приказ: "Всех?" Не был адресатом и Ермаков, который вспоминает:

"Когда я сказал Белобородову, что смогу выполнить, он сказал, сделай так, чтобы были все расстреляны. Почему-то в постановлении не говорилось о семье, о их расстреле..."

Далее он пишет о Юровском: "Он усомнился, почему всех, но я ему сказал, что надо всех". Получается, что телеграмма из Перми на условном языке пришла не Юровскому, не Ермакову, а прямо в Уральский Совет. То ли на имя Белобородова, то ли Голощекина, то ли еще как-то, язык как-никак условный. Тем не менее, Совет указание выполнил. Голощекин, согласно записке Юровского, подписал приказ, а Белобородов послал Ермакова с приказом в дом Ипатьева.

Теперь возникает вопрос, кто же имел право в Перми приказывать областному Совету?

Вот тут Федич и всплывает. Только он в Перми обладал такими полномочиями - именно «Сыромолотов устроивал дело согласно указаниям центра». И в Екатеринбурге, и в Алапаевске. Да и язык условный не случайность, дело было крайне секретным, одновременно распространялись слухи о белогвардейском заговоре, бегстве, чудесном спасении и тому подобное. Правда, со слухами вышла промашка - после ухода красных уже первые белые следователи Наметкин и Сергеев все выяснили. Исполнители подвели - опыта ведь не было никакого, народ простой, не прониклись важностью операции, как пел Высоцкий, «кроме мордобития, никаких чудес!» Не то что сам Владимир Ильич, который, как выяснил Пайпс, свою часть пиара провел достаточно аккуратно.

Ну и, наконец, последний вопрос насчет загадочной телеграммы - если Юровский о ней не знал, то откуда фраза в его Записке? Ответ, оказывается, довольно неожиданный.

22 декабря 1946 года Ф.Ф. Сыромолотов обращается с письмом к бывшему Управляющему делами СНК РСФСР В. Д. Бонч-Бруевичу, которого знает как активного собирателя всевозможных документов, относящихся к периоду революции и гражданской войны в России. Сыромолотов предлагает Бонч-Бруевичу приобрести у него сборник документов, относящихся к истории Урала и подлинные документы, имеющие отношение к убийству Царской Семьи летом 1918 года: "Кроме того, у меня имеются документы и материалы по ликвидации на Урале быв. царя. Тоже уступлю". Речь идет о воспоминаниях Юровского, хранящихся в личном архиве Федича с 1922 года. Кроме того, Сыромолотов предлагает Бонч-Бруевичу опубликовать их в одном из редактируемых им сборников: "Звенья" или "Летописи".

Начиная с апреля 1921 года Я. М. Юровский, по рекомендации В. И. Ленина, переходит на работу в Государственное хранилище НКФ РСФСР, где Юровский часто виделся со своим старым уральским товарищем Ф. Ф. Сыромолотовым - тогда членом Коллегии НКФ РСФСР. Скорее всего, Федич и помог соратнику в составлении "Записки". Есть даже предположение, что "Записка" - их совместный труд, не исключено даже, что писал именно Сыромолотов со слов Юровского. Это в какой-то степени объясняет несколько странный стиль "Записки", где ее автор, Юровский, пишет о себе в третьем лице - "комендант".

Но в любом случае очевидно, что фразу о телеграмме вставил Сыромолотов. Не удержался и отметил свою роль в "деле". Соблюдая, конечно, конспирацию. Все-таки застращали их с Белобородовым. Хотя, в отличие от рядовых участников расправы над Романовыми, они мемуаров не оставили, след славы за ними тянулся. Слышали об их подвигах инженер Новомейский, академик Вернадский, даже до юного студента-журналиста Мурзина спустя годы слухи дошли. Рассказывали что-то и Маяковскому во время его поездки в Свердловск. Существенно, что слухи шли не от белых, а циркулировали в кругах как самих большевиков, так и вокруг. Посему они выглядят куда достовернее творчества Соколова и Дитерихса.

При Советской власти уничтожению семьи Романовых была посвящена фактически всего одна книга Быкова 1926 года. После чего Сталин приказал помалкивать. Поэтому лишь спустя много лет темы Екатеринбургского расстрела коснулся историк Касвинов, да и то весьма поверхностно. Впрочем, и Быков, знакомый преимущественно лишь с непосредственными исполнителями вроде Юровского, знал далеко не все, а писал еще меньше.

В истории с гибелью Романовых на Урале есть еще одна сторона. Интернет нынче буквально забит антисемитской пропагандой на эту тему разной степени гнусности. Восходит это еще к самым первым публикациям генерала Дитерихса и юриста Соколова. Дитерихс вообще всю верхушку партии большевиков считал евреями. Был он в этом отнюдь не одинок, для "бывших" это было общим местом. Например, того же мнения придерживался и Николай II. И только лично узрев главного уральского большевика Белобородова, государь все же усомнился и спросил дежурного: "Скажите, пожалуйста, Белобородов - еврей?" И услышав что все таки русский, недоуменно протянул: "Как же он тогда состоит председателем Областного совета?"

Дитерихсу же с Белобородовым встретиться не довелось, и у него сомнений не было - никакой это не Белобородов, а Янкель Вайсбарт. Еврей, как и все прочие члены Уральского областного совета. В теорию еврейского заговора генерал верил свято. Из-за этого он даже двух первых следователей по делу об убийстве Романовых, сначала следователя по важнейшим делам Наметкина, а затем екатеринбургского судью Сергеева, прогнал - не тех преступников они находили, хотя на деле именно они разобрались почти во всем.

Только спустя полгода третий из следователей - Соколов понял Дитерихса правильно. И хотя на грубую ложь подобно Дитерихсу он не решался, юрист все-таки, преуспел он куда больше генерала. Именно книга Соколова сейчас служит основным источником по истории расправы над Романовыми. Правда, назвать Соколова следователем можно с трудом, он скорее выполнял обязанности адвоката версии о заговоре евреев. Работа, надо сказать, нелегкая. Среди десятков лиц, так или иначе причастных к убийствам на Урале, евреев было мало, и Соколов, разобравшись с предками очередного богохульника, меланхолически отмечает: "Видимо, не еврей..." И тут же понижает их статус, переводя из главных злодеев во второстепенные. Но все же он не Дитерихс, который не дрогнув записывал в евреи вообще всех, кого ему надо было. Именно отважный генерал первым красочно описал чемоданы с отрубленными головами царя и царицы:

"Головы членов царской семьи и убитых вместе с ними приближенных были заспиртованы в трех доставленных в лес железных бочках, упакованы в деревянные ящики и отвезены Исааком Голощекиным в Москву Янкелю Свердлову в качестве безусловного подтверждения, что указание изуверов центра в точности выполнены изуверами на месте."

Нашлись и нынче у Дитерихса последователи. Известный антисемит С. Фомин с упоением сообщает:

17 июля 1997 г., в канун праздника Преподобного Сергия Радонежского, в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре состоялось заседание Священного Синода Русской Православной Церкви. Представители высшего церковного Священноначалия во главе со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II "имели суждение о работе Государственной комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием о перезахоронении останков [Все]Российского Императора Николая II и членов его Семьи". В приложенной "Справке", в частности, говорится: "После углубленного обсуждения полученной информации, которая состоялась среди членов Священного Синода, у них сложилось единодушное мнение, что работу Государственной Комиссии необходимо продолжить для исследования и изучения тех вопросов, которые на сегодняшний день могут считаться незавершенными. <...> В результате этой позиции Церкви на заседании Комиссии 15 ноября 1995 года были сформулированы следующие вопросы, которые требуют дополнительных исследований: 1. Стоматологическая экспертиза; 2. Полное антропологическое исследование костных останков; <...> 9. Подтверждение или опровержение ритуального характера убийства; 10. Подтверждение или опровержение свидетельства отчленения головы [Императора] Николая II после его убийства".

Вот и вспомнили генерала-монархиста Дитерихса, с его отрубленными головами, и коммуниста журналиста Мурзина, с его поддельными останками. И что это за загадочная Комиссия, которая 15.11.1995 "сформулировала вопросы", опираясь на позицию Священного Синода от 17.08.1997? С датами тут явно что-то не клеится. Но неугасим местами интерес к теме ритуальных убийств. Тени дела Бейлиса, Мултанского дела и прочих таких давних грязноватых дел, похоже, оживают. Но неясно, при чем здесь Священный Синод во главе с патриархом Алексием...

Соколов на столь зловещем ритуальном фоне выглядит явно либеральнее и несколько ближе к фактам. Все же Соколов - юрист, следователь по особо важным делам, одним словом - судейская крыса. Фантазии насчет отрубленных голов - не его стихия. Но еврейский ритуальный заговор надо было доказывать, хотя получалось не очень. Ну, нашелся среди одиннадцати участников расстрела в подвале в Екатеринбурге и нескольких десятков карателей в Алапаевске и Тюмени крещеный еврей Юровский. Он вроде уже христианин, как и прочие убийцы, но других евреев у Соколова просто не было. Пришлось делать главного злодея из Юровского. Тем более, что он - комендант дома Ипатьева (как и пьяница Авдеев до него), он зачитывал приговор государю (Войков жаловался Беседовскому, что Юровский нагло перехватил у него это право), цареубийца (на эту честь претендовали еще Ермаков и Павел Медведев). Главным организатором расправы у Соколова служит Я. М. Свердлов. А Ленина он вообще не упоминает на страницах своей книги. Свердлов, скорее всего, Юровского в то время просто не знал, поэтому для связи Соколов добавил еще военкома Совета Голощекина. Больше евреев Соколову наскрести не удалось. Да и с заговором все клеилось довольно плохо. Поэтому Соколову пришлось идти на подлоги, естественно, в стиле, принятом у судейских. По крайней мере, два из них обнаружил М. Хейфец. Один касается первой фразы из телеграммы Белобородова: "Сыромолотов только что выехал, чтобы устроить дело согласно указаниям центра. Опасения неосновательны. Напрасно беспокоитесь. Авдеев устранен. Мошкин арестован. Авдеев заменен Юровским". Соколов долго и нудно разъясняет, что Сыромолотов всего лишь финансист, и поэтому дела у него только финансовые и к дальнейшему содержанию телеграммы никакого отношения не имеют. Впрочем, и Дитерихс милостиво замечает "Сыромолотов не принимал участия в убийстве Царской Семьи". Не годился Федор Федорович в ритуальные еврейские убийцы ни генералу, ни его протеже.

В организаторы "дела" Соколов назначил Свердлова с Голощекиным, Сыромолотов туда никак не вписывался, иначе разрушалась и так не очень стройная концепция. Не грех тут упомянуть, что Ленин считал Голощекина болтуном, что тот и подтвердил, первым ляпнув на митинге о расстреле царя. Болтуны в делах сугубо секретных Ильичу уж никак не были нужны, и вряд ли Голощекина посвящали в дела, прямо его не касавшиеся. Как, например, и Войкова.

Еще один подлог, обнаруженный Хейфецем, касался собеседника Свердлова на переговорах по телеграфу 20.07. Зная, что к аппарату был приглашен Белобородов, Соколов пытался доказать (опять долго и нудно, ох уж этот крючкотвор судейский!), что разговаривал Голощекин. Подлог этот тоже был Соколову необходим, надо было доказывать хоть какую-нибудь связь между участниками еврейского (или жидо-масонского) заговора.

Тем не менее, несмотря на все эти казусы, книга Соколова сейчас служит весьма почтенным источником по истории гибели династии Романовых. По экранам кинотеатров бродит нераскаявшийся (или раскаивающийся) каин Юровский. Даже в научном фильме Би-би-си на историческую тему двух главных злодеев зовут Свердлов и Юровский, они там согласовывают убийства и места тайных захоронений, ну а прочие каратели, как и в книге Соколова, играют роль пешек. Ленин, естественно, тут не при чем, нет ни Ермакова, ни Сыромолотова, ни Белобородова. Забавно, что фильм прошел даже по израильскому образовательному телеканалу "История". Так что соколовскому творчеству обязаны теперь верить и израильские школьники, образованием которых занимается редакция телеканала, поскольку там такие уж специалисты по истории. Как, впрочем, и по антисемитизму.

Ну а город, бывший лет семьдесят Свердловском, сменил имя, породив веселый анекдот о тайной причине переименования: Свердлов, оказывается, всего лишь псевдоним председателя ВЦИКа, а настоящая фамилия его - Екатеринбург.

_____________________________________________

  • А. Д. Авдеев. Николай Романов в Тобольске и Екатеринбурге // Красная Новь. 1928. № 5.
  • В. Л. Бурцев. Истинные убийцы Николая II – Ленин и его товарищи. Париж, "Общее дело", 1921.
  • П. Быков. Последние дни Романовых. Свердловск, 1926.
  • Р. Вильтон. Последние дни Романовых, 1923.
  • М. Дитерихс. Убийство царской семьи на Урале. Владивосток, 1922.
  • П. Жильяр. Трагическая судьба русской императорской фамилии. Ревель, 1921.
  • Ю. А. Жук. Расстрел царской семьи: факты и выводы.
  • М. К. Касвинов. Двадцать три ступени вниз. М., 1982.
  • А. Мурзин. Тайна остается нетронутой, 2005.
  • М. Н. Покровский. О расстреле семьи Романовых. М., 1993.
  • Э. Радзинский. Николай II. М., 2003.
  • Н. Росс. Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи. (Август 1918 – февраль 1920). Франкфурт-на-Майне: Посев, 1987.
  • Н. Соколов. Убийство царской семьи. Париж, 1925.
  • А. Стрекотин. Личные воспоминания // Уральский рабочий. 23.09.1990.
  • П. Н. Пагануцци. Правда об убийстве Царской Семьи / Издание Свято-Троицкого Монастыря. Джорданвилль–Нью-Йорк, 1981.
  • Р. Пайпс. Убийство царской семьи // СССР, Внутренние противоречия. 1987. № 19.
  • М. Хейфец. Цареубийство в 1918 году. Москва–Иерусалим, 1991.
  • В. Яковлев (Мячин К.). Последний рейс Романовых. Воспоминания // Урал. 1988. № 8.
  • Э. Якубовский. Расстрел в подвале / БКИ. Екатеринбург, 1998.
Комментарии

Добавить изображение