ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЕНИ

02-11-2008

Надоело!!! Я бросил все дела и проехался на север штата Нью-Йорк до самой канадской границы и обратно. Сначала думал на Ниагару, но там шумно и полно народу.

Это было путешествием во времени, путешествием в будущее. Прямо на глазах деревья за окном машины меняли зеленый убор на осенние золото и багрянец.

Позже они теряют листву. Желтых листьев уже больше на земле, чем на ветвях.

И вот, выйдя поутру из теплой комнаты мотеля, вдыхаешь морозный воздух и первые снежинки. Уже вынужден очистить от изморози лобовое стекло машины.

Тут воочию видно, что будет у нас дома в будущем, через день, через неделю, через месяц.

Какое же путешествие во времени, если нельзя путешествовать в прошлое? Прошлое только для того и существует, чтобы поддержать наше будущее. Мы движемся по проселкам штата Нью-Йорк, по возможности избегая скоростные шоссе, через городки с загадочными названиями Канаджохария, Онейда, и дальше городки Каир, Дунай (Danube), Польша, а на севере Норвегия, потом Россия. Древнегреческий Илион переходит на западе в индейский Мохавк, а на юге в саксонский Херкимер а затем в немецкий Франкфурт. Неподалеку библейский Шарон с гостиницей «Роза Шарона», где по воскресеньям подают огромные куски традиционного сочного ростбифа с картофельным пюре и яблочным паем. Рядом Мангейм – по-немецки «дом человека». На обочине шоссе фермеры продают со стендов огромные тыквы прямо с поля, яблоки, продают созревшие на дереве, а не в супермаркете, перцы, чеснок... Потом идет университетская Ютика, где то рядом Итака – родина хитроумного Одиссея...

Друг за другом следуют мировые центры – Монси – единственное в мире еврейское местечко, якобы собравшее все черты местечек Восточной Европы.. Правда, жители там никакие не древние и ничего не сохранили, а такие же как мы современные люди, пытающиеся найти свои ответы на вопросы, которые ставит жизнь. Дальше Кобблскил, где самые глубокие в мире сталактитовые пещеры.

Куперстоун – центр мирового масонства. Там проживает Главный магистр Ордена свободных каменщиков. Да и в городках Нью-Йорка масонские темпли неизменно на главной улице. Улицы эти напоминают о былом благополучии и независимости американской провинции. Они же напоминают о самобытной американской культуре так и не убитой всеобщей стандартизацией, крупными торговыми центрами и дешевым потребительским американизмом.

Дорога увела в прошлое, где я встречал Растроповича, привела в Джорданвиль, в Свято-Троицкий монастырь, своеобразный Ватикан зарубежного русского православия, в стоящую рядом женскую обитель св.

Великомученницы Великой княгини Елизаветы, а в конце сообщение, интересное для моих православных друзей на Святой Земле.

РОСТРОПОВИЧ

Вычурные кованые ворота, украшены витиеватыми вензелями GV и MR стоят неподалеку от дороги, прямо посреди леса. Они вели когда-то в «Виллу Галина». Так назвал свое имение великий музыкант Мстислав Ростропович в честь жены Галины Вишневской. В 1980-е годы он купил большой участок земли с березовыми рощами, которые напоминали ему родную Россию. Ростропович не жил там, да и у них сразу начались конфликты с окрестными жителями, издавна охотившимися в угодьях на зайцев и перепелок. Барственным Ростроповичам это пришлось не по вкусу.

Я встречался с великим музыкантом всего несколько раз.

В начале 1992 года в Париже мне представили виолончелиста Дмитрия Яблонского, сына известной пианистки-виртуоза, лауреата Премии им. Чайковского и профессора «Джулиард Скул» Оксаны Яблонской. Семья Яблонских эмигрировала из Москвы в 1977 г. Дмитрий искал себе место для создания собственного фестиваля и его внимание привлек Израиль. Мстислав Ростропович, близкий друг Яблонских был готов дать в Израиле несколько концертов, весь сбор которых пошел бы на проведение фестиваля. Другим источником финансирования должно было стать израильское турне Оксаны Яблонской и несколько мастер-классов.

Идею в Израиле поначалу мне удавалось протолкнуть. Меня встретили хорошо. Газета «Хаарец» пообещала спонсировать медийную часть проекта. Рут Хильман – мать многих израильских начинаний в классической музыке начала помогать. Однако она уже была не у дел, а молодое поколение продюсеров классической музыки в Израиле ревниво относились к чужим проектам.

Мне попало в круге Ростроповича, когда я рассказал им, что связан с проведением израильских гастролей «Виртуозов Москвы». Владимира Спивакова в их кругу крепко не любили.

Проект фестиваля Дмитрия Яблонского не удался, как не удался в 1990-е годы ни один «русский проект» в Израиле – от создания совместного самолета до съемок фильма о советском шпионаже.

Позже из фонда Ростроповича удалось получить помощь для нескольких детских проектов. Я встречал великого музыканта в Америке на разных светских мероприятиях. Несколько раз посчастливилось слушать его выступления. Однажды мне пришлось видеть Ростроповича в непринужденной обстановке, вспоминавшего свою бакинскую молодость. Он весело, с характерным акцентом рассказывал бакинские анекдоты: «...я получил манда...т»...

Накануне Рождества 2007 года на концерте духовного хора в Нью-Йорке оказалось, что Мстислав Леопольдович сидит с нами в одной ложе. Он был уже очень болен, но не хотелось думать о неизбежном. Растропович олицетворял всю нашу эмиграцию 1970-х годов. Узнав о кончине Ростроповича, я подумал, что все-таки не так плохо. Если нашим первым миллионером стал он, артист, а не какой-нибудь деловой или крутой.

МОНАСТЫРЬ

Я сделал несколько снимков Свято-Троицкого монастыря в Джорданвиле. Однако истинным монастырским символом стала для меня огромная буханка хлеба, которую издавна пекут в монастыре для монашеских трапез. Хлеб замечательно вкусен, хотя знающие люди говорят, что это уже не то, что при легендарном брате-пекаре, отце Ионе. И в лавке продают привозной мёд, а пчеловодство, заведенное другим монахом легендарных времен отцом Зосимой, и вовсе прекратилось, когда неведомая болезнь стала косить пчел в Северной Америке. Монастырь отказался от коровников, передал свои поля в аренду окрестным фермерам.

Среди современных русских в Америке, мало кто связан с крестьянским трудом.

Времена изменились. Русская православная Церковь за Рубежом, была основана бежавшими от революции духовными владыками, но ее основную паству составила Вторая эмиграция – тысячи русских, украинцев, белорусов, карпатороссов, грузин и других православных людей, сорванных в эмиграцию Второй мировой войной. Среди надгробий на монастырском кладбище встречаются несколько известных дворянских родов, но больше крестов с простыми фамилиями.

Есть и еврейские – Эпштейн, Слуцкий...

Многое в монастыре изменилось с 20-х годов прошлого века, когда два русских человека, иермонах Пантелеймон и брат Иаков купили в долине среди гранитных скал большой участок земли и заложили здесь монастырь. Ими несомненно двигала искренняя вера. Однако помогло. что отец Пантелеймон еще имел трактор.

Вдвоем они стали корчевать деревья, осушать болото, расчищать участки для поля и строить храм. Уже на готовое сюда переехал из послевоенной Европы монастырь св. Йова Почаевского, да и весь синод Русской Православной Церкви За Границей (РПЦЗ) переместился из Мюнхена в Нью-Йорк.

В пршолом году РПЦЗ завершила нелегкий процесс объединения с Русской Православной Церковью, которую совсем недавно здесь проклинали, как созданную Сталиным, безбожную и безблагодатную. В монастыре кипели нешуточные страсти. Как раз сменилось поколение, и старые духовные владыки упокоились в бозе. Некоторые монахи, священники и миряне ушли из РПЦЗ, заявляя, что не чувствуют здесь больше духовного дома. Другие остались.

Новый первоиерарх РЦПЗ митрополит Илларион совершает сейчас невиданные изменения. Впервые в истории этой церкви он рукоположил в епископы американцев, принявших православие в зрелом возрасте. Время течет даже здесь, где поселились люди, не согласные с Америкой, что время – это деньги.

МАТЬ ЕЛИЗАВЕТА

Не мне судить о делах церкви. Да и остановка в монастыре была короткой, потому, что ехал я к друзьям в находящуюся рядом женскую обитель Свв. Великомучениц Великой Княгини Елизаветы и инокини Варвары, убитых во время красного террора. Не знаю, случайно или нет, но монахини обители тоже носят имена своих святых покровительниц. Мать Варвара потчевала меня хорошим кофе, а мать Елизавета – отличным шоколадом, привезенным недавно из ее родной Германии. После всех расколов в обители их осталось всего четверо - почти столетняя игуменья мать Йона, которая давно не выходит и три монахини.

Да еще замечательный кот, который и встретил меня у входа в лавку. Монахиня, мать Феодора, ведает лавкой, где продают старинные иконы, фотографии, мёд, да еще открытки, книги, вышивки, церковные сувениры. Мать Варвара распоряжается в художественной студии, пишет иконы. Еще в обители шьют уборы для храма и облачения для монахов. Этим ведает мать Елизавета. Монахини помогают на кухне. Еще убирают на кладбище.

У каждой сестры своя уникальная история. Каждая из них пришла к своей вере трудным путем. Мне показалось, что они находят здесь душевное утешение, хотя до самоуспокоения здесь очень далеко. Островок этот вынужден стоять перед экономическими и политическими, внешними и внутренними бурями и подземными течениями в обществе, в церкви.

И НАКОНЕЦ, ИНТЕРЕСНОЕ СООБЩЕНИЕ ДЛЯ МОИХ ПРАВОСЛАВНЫХ ДРУЗЕЙ В ИЗРАИЛЕ

Миссию Русской Православной Церкви Заграницей на Святой Земле израильтяне зовут Белой Церковью, чтобы отличить ее от Русской Православной Церкви Московской Патриархии, которую по старинке называют Красной. РПЦЗ никогда не отличалась открытостью, всегда была «церковью для своих». В 1948 году израильские власти передали ее имущество советским представителям.

После войны 1967 года под управлением Израиля оказалась и Белая церковь, уцелевшая в Иордании. РПЦЗ подала иск в израильский суд и выиграла дело, получив многомиллионную компенсацию.

После образования Палестинской автономии Ясир Арафат передал Московской патриархии имущество Белой Церкви, оказавшейся под его юрисдикцией, что сильно испортило тогда отношения РПЦЗ с Патриархией. Лишь несколько монахинь во главе с сестрой Анастасией (Агафьей) заперлись в Иерихоне. Силовики Арафата и московские клирики не сумели их оттуда выдворить. Во многом благодаря тому, что мать Агафья оказалась сестрой всесильного тогда помощника президента Клинтона Джорджа Стефанопулоса.

Сейчас мать Агафья ушла из РПЦЗ. Ушел и глава Иерусалимской миссии архимандрит Андронник. Миссия осталась пустой. Теперь в Синоде есть намерение рукоположить брата Джозефа МакКлеллана и возвести его в чин архимандрита, чтобы он возглавил Иерусалимскую миссию.

Доктор МакКлеллан – интеллигент и умница, знаток 10 языков.

Он оставляет должность старшего научного сотрудника при департаменте славянских языков и литературы Принстонского университета. Независимо от церковной юрисдикции, конфессии и вероисповедания, русскоязычному Израилю будет интересно познакомиться с братом Иосифом. Трудно сказать, какая политика ему будет предписана духовным начальством. Покажет будущее, которое многие из нас хотят видеть как сохранение прошлого. Нобелевский лауреат Милан Кундера в замечательном романе «Необыкновенная легкость бытия» написал фразу, которая одна достойна нобелевки: «Людям не нужно светлое будущее.

Им нужно великое прошлое». Ведь только великое прошлое зовет к себе путешественников во времени.

Комментарии

Добавить изображение