DIVINE SURPRISE
22-05-2009Франция – затухающий факел духа Рима, умолкающие Афины, последняя вспышка веры Иерусалима. В её неверно понятом превосходстве начало сумерек Европы, и, возможно – залог возрождения континента : то болтливое «просвещение» – последнее слово умирающего Средневековья, его молчаливой многоперегородчатой <-сиречь, многокастовой>- титанической мощи – не было продолжением развития галло-римского духовного этноса, но временным его упадком. Не стоило восхищаться парижским дворянином, спешащим снизойти до <-непушкинского!>- мещанства, да на скорую руку перенимающим его говорливые «добродетели» – virtus, с отсечённым vir. Тщеславные, жадные до мишурнуго блеска, разбогатевшие торговлей чёрным деревом Dionysiokolakes XVIII-го столетия, peaлизуя свою месть сюзерену, коими сами они, по отношению к собственным вассалам уже быть не могли, поставили идеалом желанной «республики» – древнего, завистливого, злопамятного и освободившегося раба, чьей «этимологической чернотой», уже в XIX-ом веке заинтересовались мыслящие то по-немецки, то по-гречески, а скорее, на им одним свойственном языке апатриды.
Однако, покинем ненадолго Галлию и обратимся к Германии, к немецкому «логосу», только не к тому, вечно распадающемуся на части, а затем, снова напитавшись детороднической силой, производящему духовный Anschluß-, и так, вплоть до следующего расчленения – но к переболевшей (волею случая или Провидения) воинственностью «Германии», к установившемуся её образованию, не нуждающемуся более в «трении о соседей» – к древней немецкой Швейцарии, Конфедерацию создавшей. Именно она стала идеологическим противовесом Галлии, объятой эпилепсией оптимизма, этим страданием не признаваемым за «священную болезнь» гиппократическими диагностиками из Берна и Цюриха : пассионарность Гельветии выдохлась, Арес, этот прадед Диониса, покинул её, и центр Европы заговорил языком ченстоновского рыцаря- а людям, поставившим себе целью успешно складывать и умножать, необходимо куда более трезвости по отношению к «свободе, равенству и братству», чем привыкшим лишь отнимать да делить.
Швейцария стала pays ré-el Европы и тем самым превратилась в asylum не только для тех, кто эстетически чужд манифестациям мести раба, но и что случалось чаще всего – страной, где скрывали награбленное и предпочитали воспитывать своих отпрысков демагоги той же республиканской Франции (если, конечно, принять за исходную точку зрения, будто δ-ῆ-μ-ο-ς- способен сохраняться в течении двух столетий экзальтации морали «александрийского раба»). Швейцария была преобразована в заповедник, избранный хищниками для отдыха от набегов- и, как известно криминологам, нет более мирных кварталов, чем те, где обосновалось крёстные отцы. Гордыню же швейцарского плебея благополучно удовлетворяли референдумными иньекциями, благо – до поры до времени – опасных вопросов предпочитали не задавать : «Черни нужно создать иллюзию свободы выбора. Но мы-то,» – заявил Перикл, обращаясь к предкам через «проводников Логоса», афинских κ-α-λ-ο-ὶ- κ-ά-γ-α-θ-ο-ί-, «Мы живём ради свободы. А потому, у нас выбора нет!».
*****
Однако сейчас, во время «прогрессивного ускорения» развития цивилизации, наблюдаются следующие интересные историкам-провидцам события в обоих названных выше государствах.
Франция стала жертвой определённой формы социал-дарвинизма.
Видение там «общественного прогресса» можно интерпретировать следующим образом : «чернота раба» достигает наивысшей стадии, не пересекая только лишь последнего рубежа – границ «человечества», т. е., вплотную подходя к уровню «обезьяны»- последняя, однако, не способна требовать возмездия за предшествующие поколения угнетённых обезьян – она, покамест, лишена права голоса : «Сравняемся же с обезьяной уничтожением нашего логоса!
Слово излишне изящно, следовательно, оно есть фашизм! Равенство обязывает к визгу и гримасничанию!». Рaзвитие щигалевщины современной парижской псевдо-элиты застопорилось не на умной обезьяне, – там, где некогда подметил это тонкий расист Набоков (Набоков истинный, зверски ненавидимый платным набоковедением издыхающей Nabokov's Estate), – но на негре. «Экологическое» верование смешалось со своим quasi-ровесником
и сводным братом, «антирасизмом» : во имя этих новых идолов духовные наследники Рима заселяют нынче Францию африканской фауной.
«Благородный дикарь» (ах, сколько ещё истинно дворянского оптимизма в этом русифицированном Руссо!) уже меж нами, и скоро – счастье демократа! – получит он численное преимущество, дабы улучшить непростительно утончённую – а значит дурную! – сущность народов бывшей империи, перешедших на один из кельтских диалектов и худо-бедно растворивших в нём язык Ромула и Константина. Вот она, наконец, конкретизация слов республиканского гимна : революционный катарсис, смытие африканской кровью последних голубых капель, коими истекает Франция, тотальное уничтожение с преданием забвению её «sang impur», этой «нечистой <-на вкус александрийского раба>- крови».
Что же со Швейцарией? Властьпредержащие планеты оставляют её. Центр Старого Мира смещается, притягиваемый восстающим над материком ежедневно обновлённым – Митрой : в Дубай, и ещё далее, на Восток – в «кантианский Китай» устремляемся мы, подлинная элита Евразии. Как высосанная пауком муха, Швейцария представляет собой лишь сухую оболочку : новый порыв Эвра, и – рассыпется в прах обветшавшая мумия бывшей полусветской дамы Гельветии. Не потому ли ныне её «народу» на референдумах позволяется отвечать «базарные да и нет» лишь на вопросы, цель коих – имплозия Конфедерации.
Применяется кутузовская тактика в мировом масштабе!
Да и весь материк, остававшийся в течении двух последних тысячелетий бастионом и плацдармом для экспансии, сооружёнными себе редчайшим случаем культуры, не способен более выполнять прежние функции : народы, издревле сросшиеся с континентом выдохлись, разуверились в своих богах.
И лишь грядущее восстание «чёрного раба» в центре «Старой Европы» внушает надежду, как искони заставляет трепетать благородные сердца всякая война дарительница жизни.
Именно ныне настало время поинтересоваться местонахождением очага будущей коллизии : окажется ли им демографическо-расовая вспышка на берегах Хэйхэ? или Северная Америка, на которую из тропиков наваливается Рим – животом! – добиваясь своего заатлантического реванша над Лютером, очищая его от незаслуженного монашества? или, быть может, взрыв произойдёт в самой Франции, где на схватку с возвращающимся через Запад в Аравию исламом, призовут наконец монарха, духовного отпрыска царя Давида, и последняя галльская, а вслед за ней всеевропейская да и евроазиатская бойня, станет столь желанным Divine Surprise?
Дубай, март 2009
Loading...
