РОССИЯ И АЛЕКСАНДРА

P ALIGN="right"> «О, мама, что значит родиться?
Родиться означает умереть, Мария Барбара»
Сарамаго

Почти десять лет назад, Наталья Зарубина, двадцати с небольшим лет отроду, уехала из родного райцентра Пречистое, Ярославской области, на заработки в Испанию, оттуда в Португалию. (Как это происходит в действительности – ночами переходят границы в неохраняемых местах, подсаживаются к жителям евросоюза в машину, прячутся среди коробок в больших грузовиках, покупают фальшивые документы? для меня загадка). Дома, на попечении бабушки Ольги Ивановны, оставалась маленькая дочь Валерия. В Португалии Наталья перебивалась временными заработками уборщицы и посудомойки, и немногое о начале ее иберской жизни нам известно. Известно имя одного из бойфрендов – Георгий Циклаури, гражданин Украины. 4 апреля 2003 года у них родилась дочь Александра, и вскоре они расстались.

Нелегалка мать-одиночка в стране с чужим языком. Конечно, трудно. Португальцы помогли. Когда Александре было полтора года, супруги Жоау Пинейру и Флоринда Виейра (у них двое взрослых детей и двое внуков) взяли девочку на воспитание. В 2007 году власти потребовали Наталью покинуть страну под угрозой депортации. Семья Пинейру подала на опекунство и местный суд города Барселуша, взвесив доступные ему факты, им опекунство присудил.

Когда бабушка Ольга Ивановна услышала, что дочь вернется домой без внучки, она обратилась к местному ярославскому адвокату, который, в свою очередь, посоветовал написать письмо Путину с просьбой о немедленной выдаче Алексадре российского гражданства и помощи посольства России в Португалии вернуть девочку «домой». Александра стала российской гражданкой Сашей и дело ушло в апелляционный суд.

24 апреля 2009 года, приняв во внимание уверения российской стороны в хороших условиях для жизни и развития ребенка в ярославской семье, судья Гобейа Барус семейного суда Гимараеша "отдал" Александру матери. (перевод здесь).

Наталья вернулась в село Пречистое с дочерью. Россия отвоевала «своего» ребенка.

Страсти разгорелись с обеих сторон. Супруги Пинейру, воспитывавшие Александру четыре с половиной года, быстро осознали свою легальную беспомощность на российской территории – на той территории они не смогли сделать и первого шага: им попросту отказали в визе. НТВ сняла репортаж о пребытии Зарубиной с дочкой в родное Пречистое. Волна возмущений прокатилась по России и Португалии. Мэр Барселуша осудил решение судьи, Министр Работ и Социальной Справедливости Виейра да Сильва сказал, что ошибаться – в природе человека.

Обращение с призывом вернуть ребенка в Португалию подписали десятки тысяч человек – многие португальцы, но гораздо больше россиян, живущих как за рубежом, так и на родине. Наталья Зарубина получила официальное предложение работы в Португалии (в кафе), ей предоставят квартиру, куда ее просят переселиться с дочерью. Она отказалась, «не верю ... если он [Жоау Пинейру] хочет помочь, пусть здесь дом нам построит, с евроремонтом, это ему дешевле обойдется.»

Таковы факты.

У всякого текста должна быть цель – политическая, идеологическая, юридическая, педагогическая, высказаться-успокоиться, какая-то определенная цель. Я не ставлю ни полических, ни общественных целей. Все, кто по любым причинам возмущены происходящим, могут высказаться, подписав петицию .

Видя, как внимательно я читаю обращение вернуть Сашу домой, мой сын возмутился, «ты делаешь это только потому, что дело связано с Россией! Где ты была, когда у Роберта забирали Лиз?»

Роберт его близкий друг; вся семья – Роберт, его родители и сестры два года воспитывали маленькую черную девочку Лиз, отданную им на удочерение наркоманами-родителями, потом отец девочки предъявил доказательства стабильного заработка, и суд отдал ребенка отцу, ведущему и в тот момент сомнительный образ жизни.

Да, в Америке десятки тысяч Лиз. И я не могу ответить на вопрос сына. Он прав, меня волнует другой вопрос. Что все-таки за страна - Россия?

Это страна, в целом, с крепкими родительскими связями : физическая близость, длительный декретный отпуск, стесненные жилищные условия и отсутствие работающих законов, на которые можно положиться, делают биологию, инстинкт, заботу-и-контроль над ребенком как-частью-тебя главной составляющей закона сохранения вида. Недоверие к чужим и неверие в чужие законы – одна из сторон этого менталитета.

К Зарубиной первая часть – о заботе и родительской связи - не относится, она бросила и первого ребенка, и второго. Осталась крепкая кора ксенофобии, без каких-либо признаков жизни под ней. Иностранцам нельзя верить, их надо доить. Уже и ее 14-летняя дочка смело артикулирует угрозы.

«Вот еще придумали, захотели приехать сюда. [о воспитавшей Сашу семье]. У нас тут леса густые, ночи темные» - Валерия, старшая дочь Натальи.

«Потом кто знает, может, он на органы ее или в публичный дом» - Наталья Зарубина.

«В Португалии платят на ребенка пособие, вот им и выгодно!» – Ольга Ивановна, бабушка.

«Еще чего, я вот поеду в Китай и заберу у них ребенка» - Наталья Зарубина.

Что за страна, Россия, в которой сознание простых людей более дремучее, чем ее леса?

Семьи бывают разные во всех странах. И на западе и на востоке, и в давние времена и сегодня многие-многие дети вынуждены жить с матерью или отцом, которых презирают или ненавидят, готовы убежать из дома, но не могут и мечтать быть переданными на воспитание в заботливую семью. Я сама была таким неудачливым ребенком, и меня спасла бабушка. Родственные связи не рвутся, но под гнетом человеческих отношений слабеют. Родители всегда останутся родными, с долгом о них заботиться и не судить, всегда и от души желать им лучшего, но, во многих случаях, желательно на расстоянии. Просто из самосохранения : живя с матерью или отцом, теряешь себя, и дети это чувствуют – сначала как неосознаное неудобство (отворачиваясь от перегара, убегая в дальний угол от бранной речи, переживая бесчувствие как вселенскую несправедливость), потом как сознательный протест.

Вырастают ли дети плохих родителей калеками? Нет, примеры английских писателей двух последних веков утверждают обратное. Становятся ли сами дети с годами жестокими и холодными родителями? Не всегда. Но часто, как Самуэль Батлер, заклеймивший отца на трех с лишним сотнях страниц своего самого известного романа The Way of All Flesh, боятся заводить семью.

И почему, в конце концов, мы горюем по Александре, но не льем слезы по португальской принцессе Жоане, отданной в Брюссель в жены жестокому Филипу? Или принцессы Софии, будущей Екатерины Великой, увезенной в холодный Санкт Петербург? Они была на десять лет старше Александры, но все равно еще детьми. Или по Марии Барбаре, увезенной из Лиссабона в Испанию к будущему мужу – наследнику престола? Или по сотням других детей, будущих цариц-королев, оторванных от близких и друзей и увезенных в чужие для них страны? Труднее вспомнить, кто не был оторван и увезен.

Потому что у них не было выхода, а у Александры есть. Был.

Почему мать отклонила предложение приехать в Португалию, о чем раньше она могла только мечтать? Отчасти из-за давления и (возможно) обещаний российского правительства. Но отчасти и из страха. Наталья боится «несвободы» – не сможет она там забросить ребенка, пить водку и гулять без последствий.

Саша Циклаури – не Илиан Гонзалес. Тогда, в 2000 году почти ровестника сегодняшней Саши, Илиана подобрали у берегов Флориды американские пограничные службы. Взрослые, с которыми он плыл с острова свободы (включая мать Илиана и ее бойфренда), погибли. На Кубе оставался его отец, бабушка, дедушка, в США – прадедушка, дядя и родственники матери, которых он не знал. Американский суд постановил отдать мальчика отцу.

Я была на Кубе во время борьбы за Илиана. «Ўvolverán!» (они вернутся!), «nuestro niño Elián» не вызывали сомнений, их поддерживало все население. На Кубе не только его отец, там его друзья, его детство, его жизнь. Его семья.

Подавляющее большинство, десятки тысячей подписей под обращением вернуть Александру в Португалию – русские, российские граждане, многие проживают в России. Они посмотрели репортаж из Пречистого и мгновенно примерили на себя. Что бы вы сделали? Убежали бы от грубой матери, сигаретного дыма, бухого дедушки в густой лес темной ночью?

Из youtube-комментариев к телесюжету можно сочинить роман. Слезы, вопли, «рашка-парашка», «русские скоты», «алкоголики», «верните ребенка», «не мать, а бесчувственная сволочь», «дикари», «навозная куча», «лишить это существо родительских прав», «Господи, как жалко», «не удивлюсь, если девочка зарубит бабку и мать топором, когда вырастет и узнает свою истрию; если выживет», «Господи, прости и сохрани Россию».

Для тех, кто ставил политические цели – показательно вернуть стране «ее гражданку», точки сменились вопросительными знаками. В чьи ворота Россия забила гол?

Дети быстро адаптируются к среде – учат, перенимают язык (Саша не понимает и не говорит по-русски), впитывают формы поведения, находят способы выживания в данных им условиях. Но одновременно с этим они продолжают думать и чувствовать, оценивать происходящее и себя в нем. Они, как любой живой человек, борются за свое достоинство, до тех пор, пока им не приходится жертвовать достоинством ради выживания.

Большинство российского населения уверено, что Саша не сможет сохранить человеческое достоинство, живя в семье матери. Может быть, они ошибаются? Может быть, пристальное внимание властей и прессы изменит сашину мать? Может быть, сама Саша изменит ярославскую семью? Как изменила Екатерина Великая Россию?

В Барселуше ли, на жарком португальском севере, в Москве ли, в Лондоне, или в прохладной ярославской области – жизнь локальна. Жизнь растительна, с корнями в плотной земле. Она может стоять под ветрами вечности, быть ими пронизана, но не улететь с ними. Идеи и чувства, с другой строны, - как животные и птицы, им может принадлежать весь мир. Они могут бродить-летать в любой точке земли или ее атмосферы. Только, в отличие от животных, они вечны. Были-есть-и-будут.

Человеческие отношения основаны на вечных мыслях и чувствах.

Они работают так же, как системы допуска : Что у тебя есть – Что ты знаешь – Кто ты таков.

У тебя есть пропуск, ID, для общего допуска. Или, например, деньги, ты можешь купить много игрушек и шоколадного мороженого. На следующем уровне одного пропуска недостаточно, надо еще знать пароль. (Представляете, что было бы с миллионами американских школьников, если, показывая фальшивые права при покупке алкоголя, они должны были бы набрать уникальный привязанный к ID код, который выдается по достижении 21 года?) И среди людей, матери не в состоянии купить человеческую близость. Необходимо слово. Ребенку нужно рассказывать сказки, нужен собеседник, который знает что-то интересное.

Однако, и собеседника можно заменить кино или компьютером. Гугл и БСЭ всегда будут знать больше тебя. Но человеку и не нужно больше знать. Потому что не важно. Важно КТО ТЫ ЕСТЬ. Твой самый секретный допуск проверят по радужке или по биометрическим данным в течении нескольких секунд. А ребенок, человек будет проверять долго, растить доверие, привязанность в ответ на любовь и заботу. И так же, как в системах доступа, как только ты доказал, кто ты таков, «что у тебя есть» и «что ты знаешь» – не имеют значения.

Жоау и Флоринда. доказали, кто они есть. Наталья Зарубина показала обратное – какой быть нельзя.

Со слов знакомых и очевидцев , медицинских свидетельств (в момент передачи Александры в семью Пинейру, ослабленный истощенный ребенок) , и полицейских протоколов (как в случае, когда пожарники и полиция снимали Наталью с крыши автобуса, и в связи с «агрессивным поведением», вынуждены были доставить ее в психиотрическое отделение больницы Св. Марка (однодневный тест не диагностировал хронического алкоголизма)) ее родительская несостоятельность очевидна. Но в России есть большая семья и хорошие условия. И допустим, Наталья нервничала, не понимая, что ей говорят на шипящем португальском языке. Допустим, что десятки других людей, знающих ее близко или встретивших по долгу службы, ошиблись, что их свидетельства об ее образе жизни лживы. Или что все люди вокруг нее по случайности злы, а она несет правду и любовь. Допустим, что она бросала своих детей от отчания или по недоразумению, «заработалась». Допустим.

Сейчас, дома, все будет по-другому. Но где материнский взгляд? Где растерянность? Где долгие паузы? Где нежное и вечное объятие? Где голос, грубеющий не от сигарет, но от того, что чувства сжимают горло?

Где человек, в конце концов?

РИА Новости никто не назовет прозападным агенством. Но и по его сетевому опросу 70% россиян поддерживают возвращение Александры в Португалию. Может ли это означать, что Россия – страна, в которой люди могут отличить правду от желаемого, страна, в которой зреет гражданское общество?

Нет, считает корреспондент «Русской Жизни» Евгения Долгинова. Это лишь признак ненависти к простолюдинам. К простым, пусть выпивающим, но по сути хорошим и «откровенным до безобразия» русским людям. Что значит «откровенно»? Громко и матом? И как называется откровенно дикая ложь («отдать на органы», « девочка жестока с животными», «они там [в Португалии] ничего не сделали»)? Наверное, правдой. В честь самой «правдиво-откровенной» в истории человечества газеты.

«Я ничего плохого не вижу. Очень хорошие русские люди. Мать – глубоко несчастный человек. ... Эта кампания не имеет отношения к Саше Зарубиной, она наносит удар по имиджу России», уверяет ведущий первого телеканала Максим Шевченко. И в то же время почему-то делает упор на условия жизни, особняки-неособняки, на «что у тебя есть», а не на суть человека.

Получается, что умные люди и талантливые журналисты не хотят, чтобы «простые и откровенные» россияне увидели правду о другой стране, правду о себе, о своей дремучести?

Большинство высказавшихся о Зарубиной русских (включая ее односельчан) могут отличить черное от белого, поэтому оставшуюся, малую часть (истинно нашу?) нужно беречь.

Что за страна, Россия, в которой лучшие умы так бережно хранят сгустившийся над ней мрак?