ЛИТЕРАТУРА И ИНФОРМАЦИЯ

31-01-2010

«Но все равно, - Горацио, я гибну;
Ты жив; поведай правду обо мне
Неутолённым.»

«И – развалились эти стены...
Слова любви, вам путь открыт
Своею жизнию мгновенной
Заполнить Вечности гранит.»

Для того, чтобы на собственном примере убедиться в обоснованности либо сомнительности изложенного ниже, читателю предлагается выполнить лёгкое и быстрое задание, а именно – назвать фамилии десяти авторов, которые для него/неё в первую очередь ассоциируются со словом «Литература». Чтобы было интереснее, лучше сделать эту работу прямо сейчас, дабы исключить искажения вызванные утверждениями дальнейшего текста. На этом этапе у читателя есть полная свобода выбора собственного определения понятию «Литература», ибо уже в следующих абзацах я уточню, что понимается под этим термином в данной статье.

Слово «литература» (literature) формально даёт возможность очень широкой интерпретации. Латинский корень «litera» обозначает букву-символ алфавита. Существенным свойством символов является возможность их размещения и долговременного хранения на твёрдых носителях. Ими могут быть, к примеру, стена пещеры, бумага или магнитная лента. Очень интересно, что этимологически слово «litera» выводится из греческого «diphthera», (кожа, оболочка или укрытие). Казалось бы – какая связь. А она очень глубокая и существенная. Символ либо набор символов – это ещё и граница контакта между передаваемой сутью и воспринимаемым смыслом. Здесь есть прямая аналогия с программными оболочками (shells), которые создаются для обеспечения пользователю простого доступа (интерфейса) к сложным программам. Далее, «literate» означает человека, умеющего писать и читать. Суффикс –ure, в свою очередь, есть действие либо его результат. Итак, в широком смысле, литература – это любая активность, связанная с чтением или письмом, выполняемая человеком, владеющим грамотой. И, формально, выписанный штраф за неположенную парковку – это тоже литература.

С ростом числа автомобилей и уменьшением жизненного пространства на душу населения, объём «штрафной» литературы изрядно растёт. И если мы слышим, что литература приходит в упадок, конечно, имеется в виду другое, а именно: литература художественная или Литература, как высшая её форма, когда произведение оказывает действительно значимое влияние на развитие общества, переживая поколения, а не попадая в разряд мимолетного чтива. Причины этого явления я и хотел бы обсудить. Расхожее мнение: Литература самоценна, и само слово иначе как без должного трепета произносить нельзя. Такая точка зрения очень выгодна самим пишущим, а также немногочисленной толпе отирающихся около с целью прокормления. Тем не менее, если пытаться что-то понять, то, не сотворя себе кумира, в первую очередь нужно рассматривать основные и исключительные функции, выполняемые предметом изучения, поскольку всё, занявшее прочные позиции в жизни, имеет под этим основания. Итак, главное утверждение данной статьи достаточно тривиально – век Литературы безвозвратно проходит. Те, кто с этим согласны, могут, без большого ущерба для себя, бросить чтение и найти более интересное занятие. Есть, однако же, по крайней мере, несколько уважаемых мною людей, которые данную идею не разделяют, и вот к ним-то в первую очередь и обращён этот текст.

Ключевое слово в понимании функций Литературы – информация. Общее определение информации – способность изменять состояние внешних объектов. Питание и дыхание – существенно информационные (антиэнтропийные) процессы, связанные с функционированием организма. Аналогично, чтение Литературы связано с работой и развитием сознания.

Информационное содержание текста есть продукт его актуальности и степени новизны изложенных идей и форм. Попутно отметим, что связь эмоций и информации фундаментальна, чтобы с самого начала не сводить получение информации к простому усвоению новых фактов. Это слишком серьёзная и большая отдельная тема, чтобы затрагивать её здесь хоть как-то глубже.

Принято считать, что основная функция литературы – эстетическая (развлекательная). Напомню всё же, что формула «Хлеба и зрелищ!» предполагала возможность массового утоления страждущих. Книгопечатание появилось сравнительно недавно, в 15 веке, и до того Литература достигала широкую публику, в основном, через актеров-посредников, будучи, скорее, исключением, чем правилом в жизни общества.

Литература – явление существенно урбанистическое с обеих – и производителя, и потребителя – сторон. Нужно было научиться помещать символы на носитель, который был бы массово доступен, а выходной продукт пользовался бы значительным спросом. Необходимые условия: разделение труда, специализация, массовость потенциальных потребителей, разработка новых технологий – атрибуты города. Все перечисленные элементы только создают возможность функционирования, но есть также и другая, не менее важная, часть – необходимость в Литературе, возникающая из специфики городской жизни.

Литература возникла из осознанной возможности людей передавать накопленный опыт, который может быть востребован другими. Этот социальный институт во многом и поставил нас над другими видами, обеспечив быстрое развитие путём усвоения опыта предков и изменения поведения внутри вида, не дожидаясь, когда это сделают генетические мутации. Способность выживать в социуме, в частности, означает, что человек не нарушает законов этого социума фатальным для себя образом, что впервые оказавшись в новой обстановке, понимание, как надо себя правильно вести, в целом уже существует, обусловленное знанием, полученным от других. В больших городах социальные связи слабеют, и мы преимущественно общаемся с узким кругом подобных себе по статусу. Защитные механизмы, минимизирующие энергозатраты, не позволяют здороваться с каждым в городской толпе. Люди вынуждены вести себя так, как будто многочисленных других не существует. Знаете ли вы имена всех ваших непосредственных соседей. В условиях города Литература служила важнейшим информационным каналом, определяющим взаимодействие индивида и общества. Имея за плечами опыт многочисленных литературных героев, примерив на себя их поступки, и, тем самым, лучше отдавая себе отчёт в собственных возможностях, легче приспособиться и быть готовым к переменам.

В сельской же местности, где каждый человек на виду, сарафанное радио да бабы у колодца гарантированно свежуют и разбирают любое малозначительное событие, не говоря уже о значительных, не замедлив с вынесением пожизненного приговора, сохранность которого куда надёжнее, чем в архивах городских судов. Каждый член такого общества с раннего детства учится на примерах соседей, а также их и собственных предков, деяния которых хранятся в памяти народной. Из поколения в поколение уклад жизни меняется мало. В сельском доме трудно отыскать книгу: днём много работы, вечером - электричество (лампочка изобретена исторически совсем недавно, в 1879 году) и свечи надо экономить, не до такого баловства, как чтение. Чуть ли не до наших дней сохранился обычай сумерничания, когда освещённость уже не позволяет работать, но ещё не настолько темно, чтобы ложиться спать. Люди тихо сидят вдоль стен, обмениваются редкими фразами, подводящими итог дню, намечают дела на завтра. В фильме «А зори здесь тихие» есть подобные сцены.

Литература обсуждает не только уже случившееся и наблюдённое, но и способна моделировать любые фантастические ситуации, искусственно ставя в них героев, и пытаясь разобраться - а какой, в сущности, из такой ситуации может быть правильный выход, создавая опыт из виртуального будущего и, тем самым, готовность к будущему реальному.

Создание классики было результатом поиска и наития одиночек, и, естественно, не обходилось без накладок, вызванных личными пристрастиями авторов. Долго мытарил Толстой свою Анну, да и бросил её под поезд, так и не оставив шансов встать на путь исправления ошибок. Урок от Толстого – не надо делать самих ошибок. Ну и какую мудрость может почерпнуть из «Анны Карениной» современный человек? Сколько можно жевать мочало, чтобы прийти вот к такой морали. А морализм Толстого забивает в нём и бытописца, и стилиста. Ошибки (неудачи) и их исправление - это естественный (и даже необходимый) элемент процесса обучения и развития. Ну залети современная Анна от любовника, чем ей поможет толстовский роман? Да ничем. Зато моментально найдёт она поддержку и в бумажной специальной литературе, и в интернетских форумах, и во множественных сектах, клубах и обществах защиты залетевших. Более того, будь Толстой даже четырежды гений, ну не может он передать эмоции и мысли женщины так, как это с готовностью сделает пережившая или переживающая подобное. В музей, в музей.

Приглядевшись внимательнее, нетрудно убедиться, что Толстой не столько помогает найти выход запутавшейся в своих чувствах и действиях Анне, сколько неотвратимо толкает её на безвозвратный шаг. Этим поступком женщина пытается «доказать» свою правоту; то, что все жертвы были не втуне, что правда – за ней, и любовь её избранника – истинна, и способна заставить всех и вся понять её. За такую награду и смерть не страшна. И вот Толстой фантазийно рисует читателю посещение Вронским морга – ах как она прекрасна, ах как струятся её волосы, лучше, чем у живой (и это после колес поезда, которые должны были измесить Анну в фарш!). Ах, как он страдает после, как это он открыто говорит всем, как ему перестала быть дорога собственная жизнь! Ах! Есть ли счёт сколько замороченных Толстым женщин решились на самоубийство с его зловещего напутствия и благословления?

Следующая важная функция Литературы – создание объектных словосочетаний, идентифицирующих сложные, но цельные объекты и их состояния. Фраза «Все мы вышли из гоголевской шинели», без сомнения, подразумевает, что вся аудитория прочла и усвоила один и тот же текст. Примеров множество. Шагреневая кожа, ахиллесова пята, срезал, маниловщина, органчик, ... Такие плотно заряженные информацией слова и словосочетания–штампы переводят общение на качественно новый уровень, мысли выражаются кратко и точно, без ударений в детали. Сокращая время на коммуникацию, мы выигрываем качество.

Литература географического и этнографического плана в условиях, когда путешествия в другое государство, а тем более за океан, были из разряда фантастики, заранее готовили сознание людей к восприятию чужих культур, языков, изобретений и взгляда на мир. Заложив основы толерантности, готовности к обмену товарами и технологиями, и, в конечном результате, обеспечив быстрое развитие большинства человеческой расы, когда такие контакты стали возможны. Еще совсем недавно подобная функция была очень актуальна для запертых в советских границах граждан, которые могли пересечь её лишь виртуально, и через чужой опыт посредством Литературы ощутить и познать другую жизнь.

Итак, функционально, Литература – это источник информации, воздействующий на наши эмоции, формирующий наш социальный опыт, «прозванивающий» (связистский термин) нашу эмоциональную сферу, виртуально готовящий нас к множеству потенциально возможных ситуаций, и формирующий языки общения верхнего уровня. Так было на протяжении нескольких последних столетий. И вот в последние десятилетия всё стало резко меняться. Телевидение, сначала чёрно-белое, потом цветное и многоканальное, кинематограф, сотовые телефоны, и, особенно, интернет стали выполнять все перечисленные функции на порядки эффективнее. Литература утратила информацию, не умея предложить ничего нового в дополнение ко всему этому, и её участь решилась – в музей.

Автор ничего не имеет против музеев. Он даже очень – за. Интересно посмотреть на эволюцию инструментов, эталонов гармонии, смену одних материалов другими, увидеть путь, которым шли твои предки. Но часто ли мы ходим в музей, и возникает ли после этого желание писать клинописью. Не припомнить, чтобы писатели, творившие до конца позапрошлого века, были бы сильно заняты проблемой, – а не повторяю ли я кого-то из предыдущих по стилю? – то, чего так стали бояться их более поздние коллеги, для которых обладание собственным стилем стало условием профессионального выживания. Сам по себе поиск новых форм – уже индикатор кризиса жанра, ибо он свидетельствует, что у писателя мало что есть предложить нового по содержанию. Оно и немудрено. Ещё во времена, когда литературу создавали единицы, даже Пушкин заимствовал большую долю своих сюжетов. В наши же дни в одном Голливуде работает более тысячи только сценаристов. Все мыслимые сюжеты обглоданы до костей. Нужно быть более, чем талантом, чтобы конкурировать с этой армией.

Зачем, казалось бы, «развинчивать» на части предмет, имеющий эстетическую ценность. Не для того ведь мы раскрываем книгу и готовимся пережить вместе с её героями ещё несколько жизней и прочувствовать их эмоции, чтобы потом подвергать всё беспристрастному разбору. В начале статьи я уже говорил, что с информационной точки зрения, процесс чтения почти не отличается от процесса питания. Когда мы садимся за стол, нас привлекают запахи блюда, его оформление, вкус, ощущение прилива энергии или расслабления. Понятно и естественно, что в этот момент мы не думаем и не хотим думать про выделение желудочного сока и желчи, расщепление белков на аминокислоты и перестальтику. Но все эти процессы, имеют место, и суть всего действа именно в них, а, значит, они подлежат рассмотрению и изучению по крайней мере специалистами. Ибо получивший язву желудка человек серьезно уповает на встречу с врачём-профессионалом, который хорошо знает как оно там всё устроено и работает.

Закат эпохи Литературы меня не печалит и не радует. Вернее, не так. Мы живем во времена, когда жизнь быстро меняется, и это делает её интересней, чем если бы она была одинаковой изо дня в день. Моя бабушка девочкой видела последнего русского царя, а в конце жизни застала слова «лаптоп» и «интернет». Нетрудно предположить, что нынешний мир не перестал меняться, и вряд ли кто-нибудь сможет точно предсказать что будет через 10-20 лет. Наверняка предсказуемое информационно бедно.

Обратимся к данным нашего небольшого исследования. Автор получил 42 списка писателей (общим числом 137), собранных в интернет-общении и путём личного опроса, как ответы на задание, сформулированное в начале статьи, которые были обработаны следующим простейшим образом. Частоты упоминаний каждого писателя откладывались по вертикальной оси на временах выхода их наиболее значимого (известного) произведения. Затем эти данные осреднялись в окне шириною в 25 лет – примерной разницы между двумя соседними поколениями (синяя линия). Одновременно, в том же окне вычислялось среднее количество писателей из списка (красная линия). Среднее число упоминаний на автора (зеленая линия) вычислялось как отношение делением синего графика на красный.

Изменение ширины осредняющего окна к качественным изменениям приведённого на картинке результата не привели. Абсолютно наибольшее число упоминаний (32) предсказуемо выпало на Пушкина, далее идут Лев Толстой и Чехов (по 25), Достоевский (23), Лермонтов (15). Были в списках и Шекспир (13), и Гомер (3), и Овидий (2), но, поскольку до XIX века упоминаемых авторов разделяют столетия, я привожу результаты лишь за последние два века, так как статистика здесь допускает интерпретацию.

Данные за XIX-ый и XX-ый века имеют значительно различающийся характер. Если в XIX-ом веке среднее число авторов оставалось практически неизменным, а упоминания представляли чередование высоких пиков и провалов, то в XX-ом веке обе кривые подобны вплоть до мелких деталей. Эпоха классиков сменилась веком подёнщиков. Вначале их было много, и выпуск продукции был поставлен на поток. Но уже появились кинематограф и радио, становился обыденностью телефон. Весь XX-ый век обе кривые устойчиво стремились вниз, к настоящему времени достигнув абсолютного минимума. Более того, среднее число упоминаний на автора (зеленая кривая) после «гималаев» XIX-го века тоже стремительно покатилось к своему теоретическому минимуму (единице, обозначенной пунктирной линией) – писатели «мельчали». Дальше катиться особо некуда. Заслуживают упоминания провалы связанные со Второй Мировой Войной. Итак, период бурного расцвета и угасания Литературы исторически занял мгновение – каких-то 200 лет.

Последний локальный максимум в 90-х годах прошлого века дали Улицкая (8) и Довлатов (6). Каким образом Довлатов мог очутиться в одном списке с такими гигантами как Шекспир, Пушкин и Достоевский? Я вижу только один ответ – понятие Литература в последние десятилетия пережило сильные девальвацию и вырождение, что лишь иным путём иллюстрирует основной вывод.

Одним из возможных объяснений падения всех графиков потенциально может быть относительная «недавность» прошлого века, которая не дала ещё сформироваться мнению о творивших тогда авторах как о классиках. И, дескать, пройдёт ещё столетие и ХХ век засверкает блеском своих канонизированных литературных вершин, достойно оцененных из далекого будущего. Не зачеркивая возможность такого развития событий, я, тем не менее, считаю его маловероятным. Уже состоявшиеся классики первыми разрабатывали проблемы библейских масштабов, на которых можно ставить клеймо «Хранить вечно». Ну а что, например, может остаться после наших шестидесятников с их джинсовыми мечтами. Пусть и рифма у них бывает неплоха, и сюжет бойкий, а в целом ощущение мимолетной публицистичности, и многократно повторяющаяся тема про себя. Уйдут современники, и вместе с ними навсегда исчезнут с полок когда-то модные книги. Никак не вписывается отложенность появления новых столпов литературы ни в статистику, ни в горестные признания самих литераторов, ни в прорыв коммуникационных технологий. Фантазии хороши для тех, кто предпочитает игнорировать факты.

Конечно, так получилось, что привёденная выборка несколько особая. Все опрашиваемые родились в стране Советов, и практически все имеют высшее образование. Писательствующие в той стране были объявлены официальной элитой, и специально прикармливались, чем оплачивалась их лояльность режиму и ревнивая слежка друг за другом. Советская литература, как средство управления массовым сознанием, получала ореол исключительности от власти, которой нужны были оправдания и воспевания своих деяний вплоть до преступлений. Не входящий в систему смертный рассчитывать на публикацию своих творений не мог. От входящего же и получившего титул «Писателя» ожидалась поточная продукция. Пусть кто-то хоть раз или два собрал воедино свои мысли, ощутил зуд изложить их на бумаге, и написал удачную вещь, – удостоверение Союза Писателей гарантировало привилегии, но никак не талант и вдохновение, – в основном производилась макулатура. У нас воспитывали особенное, искусственное отношение к Литературе и писателям, которое трудно встретить за пределами бывшего СССР. Литература (за малым исключением) подавалась массам, как сакральное вместилище мудрости, порождённое пророками-писателями. Лишь специально отобранным дозволялось производить слова, оттиснутые на бумаге, отчего они автоматически обретали убедительность и гипнотические свойства. И всё же, несмотря на специфику выборки, я склонен думать, что подобный результат мог быть получен в любой развитой стране, в силу отсутствия национальной компоненты в интерпретации. Собственные наблюдения в книжных магазинах США, а таковых около десятка в радиусе 15 минут езды от моего дома, дают первые проценты для доли классической художественной литературы к общему объёму выставленных книг, который, пожалуй, на порядок больше оного в центральном Доме Книги в Петербурге.

С появлением массово доступных компьютеров с их текстовыми редакторами, появился и Интернет, связавший их воедино. Рухнули стены, мешающие опубликовать не только законченное произведение, но и просто отрывочную мысль, которая тут же может быть подхвачена другими, быстро дополнена и распространена, если она того стоит. Не за кусок хлеба, по принуждению, а за действительное содержание или красоту. Озвучивание проблем и пути их решений из привилегий «особо-приближенных» стали реализуемым правом всех. Выяснилось, что создавать интересные качественные тексты, вплоть до шедевров, могут очень многие. У нас появилась настоящая свобода выбора не из того, что навязывают извне, а того что нам действительно нужно. Если в сети появляется интересно пишущий автор, весть о нём распространяется в тот же день. Те, кто производит интересные тексты стабильно, – получают предложения от издателей, и уже немало таких, кто издал по нескольку книг. Отдельная и важная вещь – обратная связь, которая нужна и пишущим, и читающим. Жизнь – это то, что сейчас. У каждого из нас есть свои мысли и своя жизнь, которые куда как важнее чужих. Конечно, со всем этим ещё надо освоиться, новое информационное пространство ещё не устоялось, оно только начинает формироваться. И приспособиться к постоянным изменениям удаётся не всем. Информационная волна в первую очередь и утопила тех, кто, как оказалось, никогда не умел плавать.

.................................

Наш далекий предок, первым записавший свой рассказ в виде рисунков на стенах пещеры, без сомнения, внёс неизмеримо больший вклад в человеческие развитие и культуру, чем любой из признанных «классиков Литературы». Мы не знаем и не узнаем его имени, и что именно он написал-нарисовал. Да это и не важно. Важно то, что это был «a giant leap for mankind» в хранении и передаче информации в пространстве и времени, поставившим человека выше прочих существ на Земле. А уж конкретный носитель информации – стена пещеры, бумага, или магнитная лента – дело десятое.

Каждый человек должен пить чистую воду. Жители городов пользуются центральным водоснабжением, в то время как собственники многих частных домов имеют колодцы. Если вам потребовалась чистка колодцев, заказать услуги можно на сайте kolodez-master.ru.

Комментарии

Добавить изображение