"МАЛЬЧИКИ ДЁНИЦА" В ЧЁРНОМ МОРЕ
28-03-2010ВОРОБЬЁВ Олег Георгиевич, родился 1956 году в городе Брянске. Национальность – русский. В настоящее время гражданин Украины. Семья родителей проживала по месту службы отца: до 1963 года в г. Севастополе, с 1963 по 1968 г.г. в поселке Сафоново Мурманской области. С 1968 года вновь в г. Севастополе. В 1973 году окончил среднюю школу в г. Севастополе и поступил в ЧВВМУ им. П.С.Нахимова. В 1978 году окончил училище по специальности: «вооружение надводных кораблей» с присвоением воинского звания «лейтенант». В августе того же года был назначен командиром зенитной ракетной батареи противолодочного крейсера «Москва» Черноморского флота. Участвовал во всех боевых службах корабля и учениях по планам боевой подготовки до конца 1982 года. Пройдены все моря Средиземного моря, западное побережье Африки, бывал в портах Югославии, Анголы, Нигерии. В 1983 году прошел курс обучения в 6-х Высших специальных офицерских классах ВМФ. В 1984 году назначен инженером-испытателем военно-морского Полигона в г. Феодосия. До 2006 года служил на Полигоне. Был уволен по возрасту с должности начальника отдела испытаний вооружения ВМФ РФ и в звании капитан 1 ранга.
После увольнения в запас проживаю в г. Керчь. Место работы – Керченский морской торговый порт, капитан-наставник.
Женат. Трое взрослых детей.
В 1991 году Указом Президиума ВС СССР награжден медалью «За Боевые Заслуги» за испытания нового вооружения для ВМФ СССР.
В 1997 году Указом Президента РФ награжден орденом «За Военные Заслуги», также за испытания нового вооружения для ВМФ РФ.
Краткая история 30-й флотилии подводных лодок ВМС Германии.
Их было мало – шесть крохотных лодок. Им противостояли линкоры и крейсера, эсминцы и сторожевые корабли, морские охотники и авиация. Но целых два года они были хозяевами Черного моря и на их счету более трех десятков потопленных и поврежденных судов противника!
30-я флотилия подводных сил Германии была образована 1 октября 1942 г. и состояла из малых подлодок (иных в Черное море доставить не было возможности) U-9, U-18, U-19, U-20, U-23 и U-24 постройки 1935-1936 гг. Базировалась она в Констанце, хотя отдельные лодки в марте-апреле 1944 г. базировались в Севастополе и Феодосии. Немцы ждали активного участия Черноморского флота в боях за Крым. Но не дождались. Наши адмиралы их обманули – они берегли дорогие корабли и не вышли в море. Пусть пехота возвращает Крым и базу ЧФ...
Малые подлодки серий IIA и IIB (на снимке они стоят у плавбазы в Бремене) «папа» Дёниц с полным основанием считал весьма удачными. Малое водоизмещение (около 250 тонн), всего пять торпед и двенадцать мин, но неплохая скорость, дальность и глубина погружения. 28 человек экипажа. Уже в 1939 г. все они прошли боевое крещение у восточного побережья Англии – командующий подводными силами Германии адмирал Дёниц только начинал развертывание своего флота, и каждая лодка была на счету. У причалов «малютки» не застаивались: загрузка торпед, заправка топливом, последний инструктаж – и «мальчики Дёница» опять «дома». В море.
Создать флотилию подлодок на Черном море решили в марте-апреле 1942 года. Лодки предельно облегчили и частично разобрали в соответствии с требованиями к перевозкам по автобанам Германии и транспортировке по водным путям. Приготовили автомобильные транспортеры для сверхтяжелых грузов. И поехали!
Сначала по Эльбе до Дрездена, оттуда по автостраде в Регенсбург – и далее вниз по Дунаю. В сентябре 1942 г. лодки U-24, U-9, U-19 поступили на судоремонтный завод в Галаце. Первой была собрана и принята в боевой состав флотилии U-24. Она же первой вышла (27 октября) в боевое патрулирование к берегам Кавказа.
Походы длились обычно две недели, реже три. После государственного праздника Германии (он по не слишком странному совпадению отмечается 7 ноября…) вышла в море и U-9 (поход с 11.11.42 по 1.12.42). U-19 вошла в строй лишь в начале ноября – из-за долгого перехода по Дунаю. После анализа и разбора первых патрулирований у берегов Кавказа, после празднования Рождества и Нового Года она с 21.01.43 по 19.02.43 охотилась в Черном море.
Второй партии лодок пришлось ждать схода льда на Дунае. Лишь весной 1943 г. они вошли в состав 30-й флотилии и вскоре вышли в море. Сначала к Кавказу ушла U-18 (поход с 26.05.43 по 9.06.43) под командованием старшего лейтенанта флота Карла Флейге. За ней U-20 (с 22.06.43 по 29.06.43) и U-23 (с 27.06.43 по 19.07.43).
Командиры подлодок вскоре приобрели боевой опыт войны на Черном море – в условиях абсолютного контроля с воздуха и сильной противолодочной обороны на советских коммуникациях, особенно на подходах к портам базирования ЧФ (Туапсе, Поти, Батуми). Особо отличился командир U-18 Карл Флейге, вот он на снимке. За боевые успехи уже в октябре 1942 г. был награжден Германским Крестом в золоте, а июле 1944 г. Рыцарским Крестом – высшей боевой наградой Третьего Рейха. На Черном море на его счету семь боевых походов – в общей сложности 199 суток!
Организатором и первым командиром флотилии (с октября 1942 года по май 1944) был капитан-лейтенант Хельмут Розенбаум. Он получил свой Рыцарский Крест раньше, в августе 1942 г. – за выдающиеся успехи в Атлантике и Средиземном море.
В 19 лет он добровольцем поступил на флот. С ноября 1932 г. по 1935 прошел полный курс обучения морского офицера. После стажировки на легких крейсерах «Кенигсберг» и «Нюрнберг» получил офицерский чин. К тому времени начал возрождаться и подводный флот Германии. Командиром 1-й флотилии «Веддиген» и был известный теоретик и практик подводной войны капитан 2 ранга Карл Дёниц.
Отбором командиров и офицеров в состав первой флотилии подводных лодок он занимался так тщательно, что в наше время его можно сравнить с отбором в отряд космонавтов, поэтому можно смело утверждать, что молодой лейтенант Розенбаум попал в подводный флот не случайно. Уже после полутора лет службы, в феврале 1939 г «папа» Дёниц доверил ему командование лодкой U-2.
Весной 1939 г. U-2 совершила боевой поход в воды Испании – и первой наградой Розенбаума стал «Испанский Крест». В августе 1940 г., после того как U-2 во главе с уже капитан-лейтенантом Розенбаумом совершила успешный боевой поход в Ла-Манш, контр-адмирал Дёниц понял, что его «мальчик» подрос и назначил его командиром «U-73» серии VIIB. Это уже лодки океанских просторов и больших возможностей!
Там талант подводника развернулся в полную силу. С сентября 1940 по сентябрь 1942 г. он совершил 8 боевых походов (250 суток в море!) в сложнейших условиях противодействия морской стихии – и могучим флотам Англии и США, со всеми их техническими и людскими ресурсами. По статистике «жизнь» немецкой подлодки в Атлантике длилась тогда в среднем 1-2 похода…
В январе 1942 г. Дёниц поручает ему возглавить отряд подлодок для прорыва на «задний двор Англии» – через Гибралтар в Средиземное море. И с этой задачей Розенбаум успешно справляется. Но и это еще не все.
Из воспоминаний Дёница: «11 августа 1942 года «U-73» потопила английский авианосец «Игл», который охранял конвой, направляющийся на Мальту. Командир «U-73» дал пройти идущим перед авианосцем транспортам, хотя они и представляли собой хорошую цель. Командир лодки рисковал: конвой мог изменить курс, что лишило бы его шансов на успех. Но он правильно считал важнейшей задачей потопление авианосца, потому что германские и итальянские самолеты после выхода его из строя получили бы превосходную возможность атаковать конвой, оставшийся без воздушного прикрытия. И этой цели командир подводной лодки добился. После потопления авианосца конвой в результате налетов германских и итальянских бомбардировщиков понес тяжелые потери».
Это уже расчет не рядового командира лодки, стремящегося выполнить атаку при первой возможности. Это хладнокровие и умение Мастера.
Именно поэтому Дёниц и назначил Розенбаума командиром 30-й флотилии подводных лодок серии IIB. Тех самых «старушек», на которых тот начинал свою службу. Как и Дёниц в свое время, он получил полную свободу действий. Как и тот, он обращал особое внимание на подготовку экипажей, отрабатывая до автоматизма возможные сценарии боевых действий, повреждений, аварийных ситуаций – о которых он знал не понаслышке. Тщательно отрабатывал с командирами и расчетами центральных постов разные схемы атак противника. И когда посчитал, что экипажи готовы – его лодки начали одна за другой выходить на коммуникации советского Черноморского флота.
ЧФ к тому времени пережил многое: и обстрел Констанцы с потерей лидера «Москва», и высадку десанта в Григорьевку с потерей эсминца «Фрунзе», и походы в Севастополь с подрывами на собственных минах кораблей и судов. Кстати, хоть бы один военно-морской историк объяснил – против кого ЧФ выставил в первые дни войны столь обширные и плотные минные заграждения? Которые до сих пор боятся мореплаватели на подходах к Севастополю…
Но угрозы из-под воды ЧФ еще не знал. Не считать же таковой одну-единственную устаревшую румынскую подлодку, которую даже из порта боялись выпускать далеко – только поплавать у берега. Но это не мешало в боевых донесениях командиров наших эсминцев и других кораблей доносить о ее потоплении. Многократно! Однако – вот конфуз: когда в августе 1944 г. советские войска вошли в Констанцу – там обнаружились все «утопленницы», все румынские и немецкие подводные лодки! За исключением трех, которые находились в боевом походе и были затоплены экипажами у турецкого берега, у Эрегли. Деваться в Черном море немцам к 10 сентября уже было некуда – болгары, их верные союзники в войнах против русских – и те сдались, почуяв, откуда и куда ветер дует.
Немного о ЧФ
Да, несомненно, немецкие подводные асы были лучшими в мире, хотя особо гордиться этим как-то не принято – подводная война весьма далека от рыцарства. Недаром «папе» Дёницу пришлось посидеть на нюрнбергской скамье…
Но нам интереснее всего наша история и 30-я флотилия – это лишь призма, позволяющая внимательнее и под новым углом взглянуть на советский флот. Который проявил себя на войне не самым лучшим образом…
Что касается борьбы с подлодками, то, к сожалению, наши специализированные противолодочные корабли, наши МО – малые охотники за подводными лодками – были заняты во время войны на Черном море чем угодно. И высадками десантов, и обороной кораблей и судов от авиации противника, и разведкой побережья, и дозорной службой на рейдах, они даже работали за тральщиков, бомбя донные акустические и магнитные мины, но свою прямую обязанность – противолодочную оборону – организовать так и не смогли. Поскольку ни знаний, ни опыта, ни технических возможностей для этого не имели. В то время как на просторах океанов флоты только этим в основном и занимались уже более трех лет, достигнув вершин боевого и технического искусства и перетопив с обеих сторон миллионы тонн корабельной стали и грузов.
Более того, первыми жертвами развернувшейся на Черном море подводной войны пали как раз эти МО, ибо большие корабли ЧФ в море почти не выходили, плотно «сидя на бриделях и якорях» в Поти и Батуми. А после очередной неудачной попытки показать флаг у берегов Крыма 6 октября 1943 г., с потерей одного за другим трех эсминцев – товарищ Сталин и вовсе запретил им выходить в море до конца войны. Что ж, черноморские моряки, всегда отличавшиеся особой дисциплиной и организованностью, приказ товарища Сталина выполнили беспрекословно и со рвением...
Флот – тонкий и сложный механизм, но он же – тонкий инструмент для тех, кто строит на нем политику. Увы, и механизм работал вхолостую, и инструмент попал в неумелые руки. Что же помешало военным морякам, палубным офицерам использовать машину флота с максимальной эффективностью? Думаю, помешал главный лозунг управляющей вертикали советского периода – «делайте, что говорят, остальное не ваше дело!» Что мешало в тактическом звене управления приготовить все необходимое, обучить команды тому, что необходимо на войне, на конкретной войне, против конкретного противника, против немецкого летчика-штурмовика, немца-подводника, немца-катерника, пехотинца?
Только одно – страх! Страх детально изучить своего противника, его передовые тактические приемы, рассказать об этом своим подчиненным, доложить начальнику, отметить это на служебном совещании и предложить что-то новое, нестандартное, не академическое, с учетом тактических решений противника и его успешного опыта ведения войны. Не мог советский офицер среднего звена на ЧФ этого сделать, а младший – даже подумать. Идеологический страх перед собственными начальниками, а этих начальников перед своими и так до самого верха, до Самого, до Хозяина.
Кто на ЧФ был самым "ненадежным" в отношении спокойствия начальства, в отношении, что "этот может, что-нибудь выкинуть, а потом за него отвечай..."? Правильно - командир эсминца "Сообразительный" целый капитан-лейтенант Ворков! Это он всю войну отправлялся на самые сложные задания, отбивался от всех "лаптежников", торпедоносцев, торпедных катеров, постоянно был готов к бою, знал противника, смело рассказывал своим офицерам о нем, не только о слабых сторонах, но и сильных! И за всю войну не имел потерь среди личного состава при минимальных боевых повреждениях корабля, при его образцовом техническом состоянии!
По общемировым флотским стандартам – нормальный офицер-командир среднего звена. Допускаю, что таких было много на ЧФ – знающих, способных, "грамотных", по флотской терминологии, ребят. Но не все были готовы преодолеть навязанный им свыше, всей большевистской, советской системой страх. За себя, свою карьеру, за свои успехи, которые, оказываются, при легко меняемых обстоятельствах ничего не значат! Наконец, за своих родных и близких людей. Страх сковывает, превращает умного, сильного, знающего, культурного, музицирующего или пишущего стихи офицера в робота у машинного телеграфа. Зато такого "поймут", в нужную минуту даже защитят, простят погибший экипаж, утопленный корабль, посадку на мель, разбитую о причал корму, постоянные поломки механизмов, неготовность экипажа и прочее.
Ворков был исключением. Он конечно командир способный, "везунчик", точнее говоря, но мало находилось смельчаков, желающих жить в постоянном напряжении, под постоянным пристальным вниманием начальства. Да и немногие обладали хотя бы половиной его знаний и подготовки.
Вот из-за неизбежных при такой подготовке потерь, из-за неспособности продемонстрировать тактическое и стратегическое превосходство над не слишком сильным противником, Черноморскому флоту и было запрещено выходить в море после октября 1943 года. Почему немцы не организовали стратегической ударной операции по уничтожению ЧФ в портах Поти и Батуми, совершенно не приспособленных для базирования кораблей 1 и 2 ранга? А потому что положение дел на ЧФ ВМФ СССР вполне их устраивало: он под контролем и зачем рисковать авиацией, лодками, катерами, людьми? Они еще пригодятся для обороны Крыма, Севастополя, побережья Черного моря. Пока хоть одна боевая единица немецкого флота находится в море – Сталин не позволит отдать ни один корабль "немецким волкам" на съедение…
Зато по окончании войны на Черном море, когда флоту позволили вернуться в родной Севастополь, он представлял собой грозную силу: линкор «Севастополь», крейсера «Молотов», «Ворошилов», «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эсминцы «Сообразительный», «Бодрый», «Бойкий», «Железняков» и «Незаможник». Жаль, что этот парад бережно сохраненной военно-морской мощи не видели простые советские солдаты, десятки тысяч которых погибли при освобождении Крыма и Севастополя, беря неприступные для пехоты, но беззащитные перед сверхмощной корабельной артиллерией немецкие укрепления. Против кого всю эту красоту берег товарищ Сталин? Если не против немцев, так значит против американцев и англичан? Это предположение в свете вышеизложенного кажется смешным, но если кто-нибудь знает другой вывод – с удовольствием выслушаю.
Кстати, жертвой немецких подлодок пал и сам вождь! Точнее, пароход под названием «Сталин». В то славное время именем «Самого» абы кого не называли. Это был самый большой, самый быстрый, самый передовик социалистического соревнования с лозунгами на весь капитанский мостик: «Ударим по врагу!» Но враг ударил первым...
На радость опечаленным читателям могу сказать, что враг за это поплатился. За пять дней до взятия Констанцы (разумеется, с суши, пехотой, а как же еще военно-морские базы брать?) порт вдребезги разбомбили славные сталинские соколы, чтобы, ясное дело, все румынские корабли и немецкие подводные лодки в полном составе врагу не достались. Правда, затем флотские и армейские начальники на разбитые причалы Констанцы посмотрели – и по русскому обычаю почесали за ухом: «Чтой-то мы слегка погорячились. Ведь таперича оно все – НАШЕ! Не по-хозяйски…»
Прямым попаданием авиабомбы была у причала потоплена и «та самая», которая против священного имени торпеду пустила. Ее подняли, перевели в Николаев, где строго-настрого приказали оставшимся в живых после долгой оккупации корабельным мастерам перековать «немчуру» на русский лад, поскольку за войну перетоплено наших черноморских лодок было немеряно, а немецкая техника всегда ценилась. Как, впрочем, и в наши дни.
Но что-то там у наших «левшей» не сложилось и восстановить полностью «немку» они не смогли. Тогда в 1947 г. флотское начальство вспомнило нанесенную ею обиду и приказало: лодку на рейд вытащить и …расстрелять! Приказ был выполнен. Наша лодка-«малютка» М-120 торпедами потопила U-18 и заодно U-24. А говорят: «После драки кулаками не машут!» Еще как машут. Особенно наши черноморские адмиралы. Уж очень обидно было, что какой-то германский капитан-лейтенант их, героических черноморских адмиралов, дрожать заставил. А если бы Иосиф Виссарионович серьезно отнесся к тому, что его имя в Черном море мочат?!
Очень возможно, что U-9, последняя из лодок флотилии, до сих пор существует. По одним данным она была разобрана на металл еще в 1946 году, а по другим…
Автор помнит, что при обучении его «на морского офицера» еще в 70-х годах прошлого века, при отработке свободного всплытия из торпедного аппарата на УТС (учебно-тренировочной станции) на берегу Стрелецкой бухты в ЧВВМУ имени П.С. Нахимова (всем привет, кто помнит!) – инструкторы рассказывали, что эта УТС – немецкая лодка «малютка». Других «малюток» кроме серии IIB на Черном море не было, а везти сюда с другого моря в послевоенное время – очень уж маловероятно. Используя метод исключения, получаем искомое: это U-9 или, как её успели назвать в советском флоте – ТС-16.
Всего на Черном море подлодками U-9, U-18, U-19, U-20, U-23, U-24 были потоплены: ТЩ-11 («Джалита»), транспорт «Рион», баржа в 1000 т водоизмещения, БТЩ-410 («Взрыв»), танкер «Вайян Кутюрье», транспорт «Пестель», десантные баржи ДВ-26, ДВ-36, ДВ-37, судно «Шквал», судно «Танаис», судно «Смелый», транспорт «Оитуз», БТЩ-411 («Защитник»), танкер «Эмба», СКА-088, СКА-0376 и еще девять кораблей и судов, названия которых пока не установлены. Были повреждены и выведены из строя: СКА-0132, СКА-099, СКР «Шторм», танкер «Иосиф Сталин», транспорт «Передовик», ТЩ-486 («Советская Россия»), танкер «Кремль».
Потери? U-9 получила легкие повреждения в результате атаки неопознанного самолета. U-20 была серьезно повреждена 26 июня 1943 г. глубинными бомбами с кораблей охранения конвоя в районе Туапсе, через три дня дошла до базы, а уже 11 июля вышла в очередной поход. Лодка U-24 27.03.44 вела бой в надводном положении с внезапно ее атаковавшими двумя катерами типа МО. Ушла на глубину, потеряв одного убитым (старший матрос Ехан Вулбич) и двух ранеными. Все лодки часто подвергались атакам с воздуха, но безрезультатно. Других боевых потерь флотилия не имела.
Командир флотилии погиб 10 мая 1944 г. в авиакатастрофе. Он вылетел из Констанцы по вызову Денница, но через несколько минут после взлета самолет разбился. Вызов был не случаен: во-первых, необходимо было выработать план действий флотилии в условиях изменившихся соотношений сил на Черном море (советские войска взяли Крым и теснили румын к Одессе), а, во-вторых, Дёниц хотел лично поздравить одного из лучших своих учеников с днем рождения, который у того приходился на следующий день…
Только через несколько месяцев после гибели пришел, наконец, приказ о присвоении ему чина капитана 2 ранга. Посмертно.
Экипажи лодок U-9, U-18, U-24, затопленных в результате бомбежки Констанцы, большей частью были эвакуированы в Германию. Они составили основу вновь формируемых команд еще стоящих на стапелях «супер-электролодок», «чудо-оружия» Рейха: подводных лодок ХХI и XXIII серий. Но это уже совсем другая история.