ПЕРЕПИСКА: ДВА - ОДИН НЕ В НАШУ ПОЛЬЗУ

28-03-2010

Чем старше мы становимся, тем чаще и все с большим вниманием всматриваемся в свое детство и юность. Одни комнаты в этом доме сияют нам чистым светом и каждый раз воспоминание о них одаривают радостью, другие становятся все темнее и темнее. Но Фрейд учит – зажгите в темной комнате свет. Мы зажигаем, и, бывает, ужас охватывает нас. Сколько пыли, грязи, какой хаос, как бестолково расставлены вещи и события!

Тут-то и появляется искушение, соблазн – переставить вещи, навести порядок, изменить то, что было, перетрясти прошлое, обновить, переделать. Дешифруя слово «переписка», редактор книги «Саратов – Маалот: переписка как целостный феномен» Татьяна Черняева отсылает нас к словам с приставкой «пере» – перелет, переход. Пересылка, пережить, перестать и др. Но есть и еще один смысл в слове «переписка». Если из этого существительного сделать глагол, то получится – переписать. Переписать прошлое, в том смысле как говорят – переписать историю – убрать то, что было сделано, но не надо бы. Ах, не надо бы! И наоборот, доделать то, что не было доделано, свершить то, что свершено по каким-то причинам не было.

Н. Ф. Федоров в своем проекте общего дела перестройку прошлого связывал, в частности, с достижениями науки и техники. И вот появляется техника, которая эту мечту делает в какой-то степени осуществимой. Книга «Переписка» сделана по материалам электронной переписки, участники которой храбро представили ее на публичный суд. Действительно, любое письмо многослойно, а когда переписываются люди талантливые, нестандартные, то количество коннотаций вообще бесконечно. И отклики могут быть любые - от восторженных до злобных: на каждый роток не накинешь платок.

В тексте переписки я обращу внимание только на три его слоя.

Первый – экзистенциальный, личный. История, уходящая в дурную бесконечность, ей столько же лет, сколько человечеству. Она называется неразделенной любовью. Здесь: милая, умненькая и застенчивая девочка влюблена в мальчика из соседнего класса. Красавец, душа компании, любимец девочек, он эту мовешку, как она о себе думает (зря, кстати сказать), даже не замечает. Они кончают школу – оба с серебряными медалями и разлетаются в разные стороны. Проходит более чем полвека. И вот она находит (случайно?) его фотографию в Интернете на сайте «Одноклассники». На первое робкое еще письмо приходит ответ, переписка завязывается и стремительно развивается. За эти полвека оба, умные, энергичные люди, многое успели и многого добились – каждый в своей сфере. Он теперь живет в Израиле, она в Саратове. Она - известный в городе человек, профессор, автор огромного количества работ по философии и методологии управления, известный поэт и общественный деятель. Умница, каких мало.

И вот золотым дождем льются на него размышления, стихи, остроты, рассказы, воспоминания. Она бросает в ход весь свой арсенал. Ум, образованность, поистине страшную, как говорил Герцен, эрудицию. Он тоже осыпает ее своими стихами и файлами с красотами разных стран, музыкой и пр. Стихи, кстати, очень неплохие. Но ужас в том, что он ее так и не вспомнил. Она едет в Борисоглебск, где они кончали школу, встречается там со многими людьми, разговаривает, делает фотосессию, пересылает ему массу материалов. И рассказы людей, которые его хорошо помнят до сих пор. Это кусок книги нельзя читать без волнения и говорить о нем хладнокровно. И что же? Он вспоминает почти всех. Но не помнит ее. И никакие фотографии не помогают. Все ее усилия сделать переписку более теплой, тайные знаки, которые она ему шлет, все кончается поражением. Они на «ты», но все свои послания он подписывает «Ваш Вадим». Ибо, действительно, «Твой Вадим» – совсем другое дело. Есть письмо, которое он подписал «Ваш… Вадим». Она реагирует мгновенно: «Ваша…. Тамара. Нужное вставить». Он взывает к ней – давай переведем нашу шахматную партию в спокойный миттельшпиль и пусть он длится, как можно дольше. «Не могу принять то, чего не в состоянии дать сам». Он предельно честен и искренен. Как Евгений Онегин. Но Онегин был отомщен поздней страстью к Татьяне. А здесь – только необходимостью благодарить.

Он благодарит ее за стихи. За память, за возможность приобщиться к новому для него слою культуры, за молитвы о его здоровье. Благодарность и стала чувством, как написано в слабой повести Лермонтова «Вадим», которую она ради одного только имени прочитала. Но благодарность ей не нужна. У нее грамот, благодарностей и наград – полон стол, девать некуда. Поражение? Да, пожалуй. Удалось переписать прошлое? Увы! Удалось войти второй раз в ту же реку? Даже и не пытайтесь. «Тебе пишет женщина, которой запрещено говорить о любви». Ну и перевернем эту страницу. Гордыня – грех, но тут кстати согрешить. Рискну посягнуть на святое и изменю одну строчку в знаменитом стихотворении Бориса Слуцкого:

От любви, исчерпанной до дна / Остается, плача и судача,

Строчка электронного письма,/ Словно с мирозданья сдача.

Следить за фейерверком объяснений, острот, поэтическом агоном – истинное наслаждение. Но этот блистательный диалог с самого начала обречен на провал. Первый пласт все-таки, при всем его лирическом накале, внешний, эмпирический. У него есть философско-мировоззренческая подкладка. В этой истории столкнулись на самом деле два мировоззрения: экзистенциалистско-постмодернистское и позитивистское. Мы ни о чем не можем договориться, ни в чем нет консенсуса, жалуется она. Откуда же ему взяться? Вот говорят, что пессимисту нельзя жить с оптимистом, а сове трудно с жаворонком. Тамара вся пропитана экзистенциализмом, здесь жизнь не просчитывается, не пропускается через горнило критического разума. Она проживается и описывается. Главным образом – художественными средствами. Отсюда – так много пронзительных стихов. А если еще добавить сюда постмодернизм французского разлива, как она говорит, то получится Тамара Темная. Как Гераклит. Ну, вот он берет какого-то эфесца за плащ и говорит: «Путь вверх и вниз – один и тот же. Одно и то же в нас – живое и мертвое». Вот он и темный – Гераклит-то. Отсюда – постоянные жалобы древних греков на неоднозначность текстов, возня с Википедией и просьба не говорить о непонятном. Ты определись все-таки, если ты мудрец – живое оно или мертвое. Гераклит даже злится. Пальцы веером, шипит – перевешать бы вас всех эфесцев в натуре. И продолжает бормотать – одно и то же в нас – молодое и старое.

Вот и она - просьбам не внимает и продолжает плести свои метафизические и методологические кружева. Кластеры, имиджмейкинги, брендинги, дескрипты, симулякры, ретенции-протенции – чуть не в каждом письме. При этом он очень умный человек, вполне обучаемый, был, без сомнения, прекрасным специалистом в своем деле – электронно-медицинская аппаратура. Адекватный и веселый. Контактный, любимый друзьями. Они, позитивисты, вообще приятные люди – надежные, ясные. Спокойные. В ладу с собой. В меру атеисты. У них везде порядок – в семье, в саду, в компьютере. И он культурный и образованный человек – нас вообще, надо сказать, в свое время хорошо учили. Хотя, если женщина умна, она умнее умного мужчины, считает Дина Рубина. Ну, не знаю, не всегда, наверное. Если она вроде Сократа, то вполне по ай-кью может продуть хитроумному Одиссею.

И есть еще один пласт, без которого в этой переписке мало что можно понять. Это социо-культурный контекст, культурный слой. Да, тут мы их - обскакали. Тут мы вообще впереди планеты всей. Я не говорю о веб-камерах, скайпах, ООV ОО программах – это нашим деткам и ученикам – как выпить кока-колу. А вот знают ли они, что такое керосинная лавка? А рембаза? А пятая глава в анкете? Ладно, это легко объяснить на пальцах. Но все остальные культурные отсылы надо осиливать самостоятельно и читать, читать, читать. Почему художник А. П. Боголюбов назвал музей в Саратове именем А. Н. Радищева? Почему постмодернизм помог автору книги распрощаться с прошлыми ценностями, марксизмом, в частности? Надо читать постмодернистов. Почему у нас в России стала в моде «Зависть» Олеши и что оно такое вообще – Олеша? Что это за «пинзин» в романе Т. Толстой «Кысь» и что за Кысь такая? Фраза «Медиум и есть месач» отсылает нас к М. Маклюэну. Не читали? Я только перечислю вам персонажей (и то не всех), к которым вас отсылает Тамара Петровна (в порядке их поступления). Пушкин, Лермонтов, Флоренский, Достоевский. Борисов – Мусатов, Губерман, Рубина, Библия, Высоцкий, Делез, Бодрийяр, Нанси, Лиотар, Деррида, Хайдегерр. П. Коган, Мандельштам, Бабель, Шаламов, Солженицын, Эрих Фромм, А. Блок, М. Захаров, Тютчев, Гойя, Дали, Д. Быков, Вергилий, Гуссерль, Шкловский. Не читали? Не смотрели? Не знаете? Ну, так дерзайте, трудитесь, думайте. Вот в этом смысле, я назову его по старинке – воспитательном – эта книжка бесценна. И эту партию, без сомнения, Тамара Петровна выиграла. Так что общий счет, если я не разучилась считать до трех, 2:1.

Комментарии

Добавить изображение